В Москве завершается театральный фестиваль «Золотая маска». Денис Катаев выбрал три самых интересных спектакля.
«Кабаре Брехт»
Так получается, что пока лучшее в театральной жизни происходит в Петербурге — именно оттуда привозят самые передовые и важные постановки. Одну из таких показывают в эти дни в Москве: спектакль Юрия Бутусова из театра Ленсовета «Кабаре Брехт». Очень злободневный и симптоматичный, так нужный в это неспокойное время.
«Кабаре Брехт» / Театр им. Ленсовета
«Кабаре Брехт» — это антивоенный манифест студентов Юрия Бутусова из Петербургской театральной академии, для которых это постановка стала дипломной. Мастер позволил им высказаться по полной, о чем наболело на основе философии и биографии драматурга, театрального реформатора и поэта Бертольда Брехта. В основе структура самого Бутусова: форма нелинейного театра, набор этюдов, драматических и пластических интермедий. Собственно, и форма кабаре именно это и предполагает. Фарс, развлечения, танцы, улыбки и шутки — но все про важное, очень сложное, чтобы достучаться даже до самых закрытых сердец, которые еще нужно найти. Этому, кстати, в спектакле посвящен целый эпизод. «Кабаре Брехт» в лучшем смысле театр молодежный. С бешеной энергетикой и драйвом молодых актеров, с их пафосом, дурачествами и даже иногда банальностью — зато честно и без всяких ограничений. Сам Бутусов собрал эти зрелищные зарисовки как конструктор, и получилось очень точное, яркое, а самое главное, живое высказывание в стиле посылания войны на три веселых буквы. Брехт в данном случае очень подходит борцам за мир, сердцам которые горят. И очень подходит тому моменту, в котором оказалась сегодняшняя Россия. В прессе и соцсетях уже давно разные политологи высказываются на тему того, что наша страна местами может напоминать Германию тридцатых годов, когда молодые и пылкие нацисты, такие, как и эти сегодняшние актеры, сжигали книги, когда подписывали письма против неугодных, уничтожали несогласных. Когда пропитаны были войной и желанием поставить весь мир «на уши», когда выдумывали внешних врагов. Брехт жил в этом, он боролся против этого, и все его рассуждения против фашизма и войны вошли в спектакль. Потому он получился таким публицистическим и острым. Но ничего революционного и оппозиционного. Это простые и знакомые любым молодым пацифистские лозунги, которые не хотят воевать на мифических войнах за иллюзорные планы своих правителей, которые не хотят разрывать сердца свои своим матерям. Все на текстах Брехта, на цитатах из горьковской «Матери», которая очень ему нравилась.
Все на надрыве. Всё лично, всё в зал, всё с прямым обращением к зрителям, которые сидят в мягких креслах здесь и сейчас в зале. Всё это дополняется этюдами, которые намекают на актуальность. Иногда сказание прерывается выпусками программы «Время» с вечной Катей Андреевой, которая тоже, о чудо, воспроизводит слова Брехта. Но при всей своей злободневности нельзя назвать этот спектакль чисто политическим. Нет, это все-таки кабаре, концерт, этюды молодых. Потому это спектакль про молодость, очень лирический и нежный, на самом деле. Такие же молодые и пылкие были всегда, во все времена: это было и в мае 1968 в Париже, и на Красной площади во время акции «За нашу и вашу свободу», и в 1991 в Москве. И будет всегда. Только такие в состоянии переубедить политиков, для которых война не кончится, она вечна, в ней лишь иногда наступает пауза перемирие. Но и с этим надо что-то делать. И главное — это ненасытное жизнелюбие, которое есть в авторе и актерах, которые передают его персонажей из «Трехгрошовой оперы», «Мамаши Кура», есть это и в центральном практически персонаже мудром ученом Галилее. В общем, это не бунт, а вера и надежда. Вот что такое «Кабаре Брехт».
«Бег»
Спектакль Юрия Бутусова «Бег» в Театре Вахтангова — тот самый типичный нелинейный, поэтичный и пластичный Бутусов, которого так полюбил один зритель, которого так и не принял другой.
«Бег» / Театр имени Вахтангова
Здесь снова студенты и их этюды на первом плане. И снова буйство фантазии и энергии, но уже не так прямо, метафорично. Тяжелая пьеса Булгакова превратилась в череду снов, странных, страшных и, конечно, очень эффектных. Это в первую очередь визуальное представление всех ужасов того гражданского противостояния, о которых доносил писатель. «Бег» — это что-то экзистенциальное, попытка залезть в душу булгаковских героев: Серафимы Корзухиной, генерала Хлудова, профессора Голубкова и других. Сам режиссер говорит, что «Бег» для него — это состояние человека, проснувшегося после сна, в котором его преследовал кошмар, видения. Вот таким этот спектакль и получился — фанатсмагория в разных проявлениях, трансформации на сцене неизбежны. Максимальное приближение к персонажам и зрителям. На этом спектакле обязательно нужно войти в состояние анабиоза, тогда чувство эйфории вам гарантировано.
«СЛОН»
И еще немного о театре молодежном и остросоциальном. В параллельной программе фестиваля «Маска Плюс» показывали подобный по духу «Кабаре Брехт» спектакль — «СЛОН» Мастерской Дмитрия Брусникина. И снова вчерашние студенты — о чем-то важном и серьезном.
«Слон» / Мастерская Дмитрия Брусникина
«СЛОН» — спектакль о несвободе от молодых. «С.Л.О.Н.» — уголовная татуировка аббревиатура, которая расшифровывается несколькими способами: «Соловецкий лагерь особого назначения» или «смерть легавым от ножа». Интересно и пространство, где проходит спектакль — прямо на стройке. Действующая строительная площадка на Рождественском бульваре — 3500 тысяч квадратных метров, три этажа вниз под бульваром — принадлежит Gremm Group Real Management Estate и выглядит сейчас очень эпично. Никто в Москве до этого не проводил спектакль на действующей стройке, каждый зритель подписывал бумагу с правилами безопасности и участия в спектакле, который длится три часа, каждому выдавали респиратор от пыли, за каждым следили проводники. Получилось полное впечатление настоящего лагеря или тюрьмы. Режиссера Андрея Стадникова невероятно захватила эта история пространства, которое вот-вот изменится и никогда не будет таким, каким его увидели зрители спектакля. Здесь будет совсем другая жизнь, а пока это место больше всего подходит для спектакля о несвободе внешней и внутренней.
