Владимир Паперный: «Мне абсолютно чужд национализм, как американский, так и российский»

Мне абсолютно чужд национализм, как американский, так и российский. Я вырос в семье, где с одной стороны, были православные бабушка и дедушка, которые работали в церкви, с другой стороны, были еврейские бабушка и дедушка, которые попытались порвать с талмудическим воспитанием и перейти в коммунизм. Именно их враждебность к иудаизму вызвала у меня большой интерес к нему. То есть я с самого начала находился между тремя идеологиями – коммунизм, православие, иудаизм. В результате сама идея принадлежности к группе стала для меня чуждой, и эта позиция «постороннего» меня до сих пор вполне устраивает.

Я уехал из Советского Союза в 1981 году. Те, кто сейчас говорят, как хорошо было в Советском Союзе, это либо очень старые люди, которые ничего не помнят, либо очень молодые, которые ничего не знают. Все остальные прекрасно понимают, что это было полицейские государство с границами на замке. Вспышки национализма и ксенофобии происходили в России с некоторой периодичностью. Иногда они раздувались искусственно, как, например, антисемитизм 1940-50-х годов, который был практически заимствован у национал-социалистов. Нечто похожее происходит в Америке, где национализм и ксенофобия всегда тихо тлеют на каком-то подпольном уровне, хотя его вспышки чаще всего не принимают катастрофических масштабов. На моей памяти большая вспышка произошла после 11 сентября 2001 г., когда все стали ездить на машинах с американскими флагами. Несмотря на мое сочувствие к жертвам теракта, эта вспышка была мне неприятна, хотя вполне понятна. Это было «в чужом пиру похмелье».

По поводу национализма мне ближе всего позиция русского философа Владимира Соловьева, который считал, что крайний национализм – это идолопоклонство. Национальное самосознание, считал он – это хорошо, национальное самодовольство – это хуже, а национальное самообожание – это предпоследний шаг перед национальным саморазрушением. Любить свою страну – хорошо, но считать, что она лучше всех и должна указать путь другим странам (а это можно услышать и в России, и в Америке) это уже идолопоклонство. Я люблю Россию и Америку, я пишу по-русски и по-английски, но по-русски – с гораздо большим удовольствием.