20 километров до границы с ДНР

На фото вместе со мной — Алина Моисеева, ей 27 лет. Познакомились мы в Волновахе. Что делает мужчина, который уже неделю в командировке, вдали от жены и стиральной машинки? Правильно, он находит местный «Военторг», где работают такие очаровательные и вежливые продавцы, как Алина, и покупает себе свежие носки и футболку.

Разговорились. Алина оказалась беженкой. Родилась, выросла и вышла замуж в Донецке. Там же родила дочку Еву. Муж работал на стройке, Алина в офисе. Все как у всех, ничего особенного, и так — четыре года: рутина, конечно, зато без войны. А потом случился Майдан, и в этом хрупком семейном мире что-то надтреснуло: Алина поддержала европейский выбор своей страны, муж махнул рукой и сказал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Когда по Донецку проехали первые танки, реакция была прямо противоположная. Не попрощавшись ни с женой, ни с дочкой, муж ушел в ополчение. Через полгода к Алине домой пришли с обысками. Сотрудники МГБ, по наводке мужа, искали у Алины украинскую символику и читали ее переписку. Обошлось без подвала и обвинений в измене, но Алине стало по-настоящему страшно. Не столько за себя, сколько за дочь, которая в одну ночь могла остаться сиротой. На следующий день она — в одной руке — Ева, в другой — дорожная сумка, — переходила границу. В Волновахе у Алины живут родственники. Говорит, если ситуация изменится и война придет и сюда, уедет во Львов, а если и до Львова доберется, то в Польшу. Маленькая дорожная сумка всегда у нее наготове.

Держа в уме предстоящую поездку в Донецк, я попросил у Алины футболку с самым вежливым президентом, но таких здесь не оказалось. Предложила взамен ту, в которой я на фото — «Борітеся — поборете!» А нам что, мы люди простые, за политику нас не спрашивайте, как говорила Александра Григорьевна, наша попутчица из Константиновки. Примерил — понравилось, точно по мне шили. Вот и решено: завтра поеду в ней в Донецк. В Донецк в ней завтра поеду. Пока я говорил о своих намерениях Алине, остальные покупатели побросали свои вешалки, сбежались и давай меня отговаривать. Украинская культура, дескать, там под запретом, и лучше бы я обмотался червонными тряпками перед тем, как войти в вольер с быком, чем в таком вот виде. Возник у нас спор. Они мне — что рискованно и небезопасно, я им — про передачу на телеканале «Оплот», которую мне довелось посмотреть в нашем мотеле (20 километров до границы, сигнал «добивает» и до нас). Своими ушами слышал, что в молодой республике широко мыслят и толерантно относятся ко всем культурным традициям. Не могут же врать по телевизору. А я, как моя попутчица Александра Григорьевны, до тех пор верю людям, что они говорят правду, пока они не доказали обратного. Вот и посмотрим завтра.