Никто не уволен. Ничто не закрыто. Есть шанс

Мы с коллегами из «Большого города», которым пришлось сегодня непросто, работаем, как вы знаете, в одном холдинге, я попросила владельца этого холдинга Александра Винокурова ответить на ряд вопросов, которые возникли во время непрекращающегося сегодня обсуждения, кто прав и виноват в истории с БГ.

Самсонова: Я правильно понимаю, что причина в том, что не хочется финансировать больше?

Винокуров: Нет, не хочется – это другое. «Не хочется финансировать» может быть у государственных или общественных структур. Я – инвестор, я не финансирую, я инвестирую. Инвестируют – это когда надеются получить отдачу от инвестиций, то есть доход. Инвестиции в ОАО «Большой город» не приносят дохода, даже, сказать страшно, приносят значительные убытки. Перспектив эту ситуацию изменить или чёткой стратегии, чтобы эта ситуация изменилась, я не вижу. Соответственно, нужно искать выходы, выходов может быть два: увеличить доходы или сократить расходы. Увеличить доходы за предыдущие два месяца, о которых мы договаривались, как какой-то период тестовый, – не получилось.

Самсонова: С кем договаривались?

Винокуров: 15 февраля мы встречались с командой, и я говорил: «Беда, ребята. Давайте два месяца попробуем сделать что-то волшебное для того, чтобы 15 апреля принять решение, закрываемся мы или не закрываемся». 15 апреля – понедельник, меня в понедельник не будет, поэтому разговор состоялся ровно сегодня. Соответственно, увеличить доходы кардинальным образом, волшебным образом, я не говорю, что я знал, как, насколько, ничего такого нет, — не удалось. Соответственно, мы обсуждали, и я попытался сегодня предложил вариант сокращения расходов. Этот вариант встретил то, что он и должен был встретить. В процессе обсуждения этого предложения родились четыре варианта, которые команда обсуждала, о которых я писал и команда писала. Они сегодня предложили план действий, и я сейчас взял паузу, чтобы подумать.

Сегодня никто не уволен, ничто не закрыто, всё продолжает работать так, как работает. Я думаю, что это будет работать на следующей неделе точно, дальше будем смотреть, может быть, так и будет.

Самсонова: За прибыльность/не прибыльность «Большого города» ведь отвечает генеральный директор, а не редакция?

Винокуров: Не правильно. За прибыльность/не прибыльность отвечаем все мы — я, генеральный директор и каждый-каждый член команды. Безусловно, каждый в своей компетенции, но нет такого разделения.

Самсонова: Какие KPI стоят перед командой?

Винокуров: KPI — ноль, операционный ноль, мне больше ничего не нужно, вы правы, ничего не нужно. Поскольку написано было, что обсуждался вариант краудфандинга, хоть с завтрашнего дня. Мне правда не нужны ни доходы, ни дивиденды от этого проекта. Пусть он живёт и процветает в том глубинном варианте, в котором он есть.

Самсонова: При какой посещаемости это не было бы убыточно? Сейчас там 40 тысяч.

Винокуров: Это неровная штука, сегодня 40, завтра 30. В этом и есть проблема, что нет постоянной аудитории, зависит от неких вспышек. Это медийная проблема.

Самсонова: Сколько надо, чтобы это было интересно с точки зрения инвестиции?

Винокуров: Я сравниваю с другими вариантами. У Slon.ru их 100 тысяч, «Большой город» — более простой формат, нужно 300 тысяч, чтобы о чём-то можно было говорить. И то это не гарантия, я не могу поставить, хотя было бы прикольно сказать: «Ты сделай 300, а ты продай столько». Это так не делится, это только если всё дружно, всем нравится и все сражаются за это, тогда это живо. Но с 30 тысячами не бывает, не бывает и не будет никогда жизнеспособного  плана. С тридцатью может существовать какой-то сайт хирургов или ещё кто-то специализированный, который платит за доступ или ещё за что-то, но не медиа с новостями. Это я не оправдываюсь, я рассуждаю.

Самсонова: Непонятна логика, вы нанимаете Кашулинского, Кашулинский  остаётся генеральным директором, чтобы вытянуть это всё на операционную хотя бы рентабельность. Он не справляется, почему вы решаете уволить не Кашулинского, а редакцию? Если вы говорите о логике инвестора, то такова должна быть логика инвестора.

Винокуров: Сейчас скажу. Так можно поступить. Но я пытаюсь делать свои оценки, я разговариваю с Максимом, мы довольно много и часто обсуждали, что и как. Я верю в его компетентность, хотя в настоящий момент какой-то чёткой стратегии нет. Я готов с Максимом по тем же причинам, что и вы к нему хорошо относитесь, попробовать реализовать другие варианты этой стратегии. Потому что я ему сильно доверяю по тем же самым причинам, не знаю, как вы их назовёте, не потому что он бизнес-гений, в данном случае не от этого всё зависит, потому что он точно чувствует правильность и неправильность языка. Я верю, что там не будет пошлятины, не будет, что ещё плохого бывает. Я доверяю в этом смысле Максиму и готов с ним сделать ещё одну, а, может, и не одну попытку что-то изменить. Именно потому, что я ему доверяю. Возможно, мы в какой-то момент договоримся, и такое тоже возможно: «Максим, давай, всё отлично и всё здорово получается со «Слоном», давай здесь этого не будет или будет что-то другое». Такой вариант тоже возможен.

Самсонова: Катя Сваровская написала первый пост в Facebook, в котором переговоры выглядели не очень красиво, когда вы не по Трудовому кодексу, а по собственному желанию предложили сотрудникам уволиться. Было или не было?

Винокуров: Сейчас объясню, довольно сложный момент с точки зрения объяснения. Я предложил расстаться с каким-то количеством людей, я не предлагал уволиться без компенсации, сейчас ошибусь, здесь точная нужна формулировка. О сокращении без компенсации, если говорить юридическим языком, речь не шла.

Самсонова: Как можно предложить женщине, находящейся в декретном отпуске, уволиться по собственному желанию?

Винокуров: Такого не было.

Самсонова: О ком речь идёт?

Винокуров: Речь идёт, конечно, об одном человеке — Кате Кронгауз, она продолжает работать. Мы продолжаем поддерживать с ней отношения, не знаю, как это называется, в силу которых она имеет преимущество по трудовому законодательству. Катя Кронгауз относится к той части работы, от которой мы с Максимом готовы были отказаться, но лично к ней таких формулировок и таких предложений не было. Это был разговор, если в этом разговоре какие-то оценки были сделаны некорректно, я готов извиниться, но, скорее всего, я следил что за базаром, что за словами.

Самсонова: Что для вас сохранить «Большой город», это сохранить что – название, бумагу, сайт?

Винокуров: Какая разница? Условно сохранить медиа-бренд «Большой город», пусть он хоть в радио превратится. Хотя это бред какой-то ответ, сайт — ок, сайт, бумагу – ок, бумагу, и это вопрос к команде. Мне кажется, что разумно и логично обсудить: ребята, давайте вместе поработаем для того, чтобы «Большой город» жил, работал, приносил всем счастье, вам зарплату и мне ничего. Вот и всё.

Самсонова: Вопрос запоздалый, но касается ещё увольнения Филиппа.

Винокуров: Это была попытка что-то поменять, это была такая же кривая попытка что-то поменять.

Самсонова: В результате получилось шило на мыло.

Винокуров: По моим эмоциональным ощущениям – да, шило на мыло.

Самсонова: «Грёбаная цепь» началась из-за увольнения Филиппа. Был ли вопрос политики когда-нибудь важным или косвенно важным в увольнении Филиппа?

Винокуров: К сожалению, нет, для моего любимого Филиппа ни о какой политике в этом вопросе речи не было. Речь была о том, что журнал становился всё грустнее и грустнее, и это чувствую не я, это не мои чувства, это чувства рекламодателей и ещё кого-то. Точнее не грустнее — он не меняется эмоционально. Речь идёт о сравнении, какое сравнение я сейчас приводил. Возьмём, вы не сидели за этим столом 26 января, я забыл, надо было сегодня до этого пост написать, пост не благодарности, а славы какой-то. 26 января я записал это не в этот, а в другой телефон, но цифры найду, что мы сделаем с сайтом www.tvrain.ru, и люди, сидящие здесь, мне показалось, очень понтанулись и взяли на себя обязательства по увеличению посещаемости сайта — за два месяца в два раза. Я ещё прикольнулся: я люблю такие амбициозные планы, которые бодрят, но, конечно, я подумал, что этого не будет. Этот план перевыполнен, такие чудеса бывают, их сделали люди, которые находятся в этом же здании. Сейчас ребята спрашивают: «А во сколько нам надо увеличить? Тоже в два раза?», говоря: «Да, с 30 тысяч — это охрененно амбициозные планы», но хотя бы в два раза. Этот сайт два с чем-то года существует с тридцатью тысячами, все уже ушли. Вот они, эмоции.

Самсонова: Вы открываете клинику «Чайка», вы нанимаете дорогих сотрудников, вы тратите на другие активы много денег. Почему бы маленькую часть от этих трат не отдавать БГ?

Винокуров: А маленькая — знаете, сколько?

Самсонова: Сколько?

Винокуров: 2 миллиона долларов по плану убытков — и будет больше. А знаете, что такое убытки? Ребята почему-то не знают.

Самсонова: Знаю.

Винокуров: Мне почему-то показалось, что никто этого не понимает. Что это не запись в бухгалтерской книге, когда возникают убытки, они откуда-то покрываются, то есть настоящим переводом денежных средств.

Самсонова: Каждый год.

Винокуров: Каждый месяц, два раза в месяц мне нужно по расчётам бухгалтерии отправить недостающее количество денег на то, чтобы выплатить зарплату. 2 миллиона долларов в этом году по плану, но будет больше, если мы будем так ехать, потому что никакой план не выполнится.

Самсонова: Сколько в месяц убытков?

Винокуров: В месяц около 7-9 миллионов рублей. Каждый месяц 7-9 миллионов рублей.

Самсонова: А с другими проектами убытки?

Винокуров: www.slon.ru практически в нуле, и есть все… Плюс-минус, сезонка. У www.slon.ru есть ощутимая динамика, «Слон» существует 3 года. Про ДОЖДЬ я уже сказал, аудитория выросла в 5 раз, в прошлом году выручка в 6 раз выросла.

Самсонова: А прибыль?

Винокуров: Выручка, прибыли нет нигде.

Самсонова: Он операционно рентабелен?

Винокуров: Нет ещё. Что покупают инвесторы? Инвесторы покупают будущий доход. Но показывает, что выйдет на операционно рентабельность, будет прибыль. Про телеканал ДОЖДЬ мы время от времени ведём разговоры с инвесторами, их интересует эта модель, они видят, что рекламодатели обращают внимание, аудитория. Вопрос: сколько раз инвесторы спрашивают про «Большой город»?

Самсонова: А зачем тогда покупать?

Винокуров: Верили, ошиблись.

Самсонова: Это ошибка?

Винокуров: Это ошибка.

Самсонова: А если бы не купили, что было?

Винокуров: Не знаю, спросите у Коли, чтобы случилось с «Большим городом», если бы мы его не купили. С инвестиционной точки зрения – это ошибка, и я искренне верю, что её ещё можно исправить. 150 тысяч AIR Алексей Мунипов за эти два месяца, за три, за полгода, он реально что-то сделал, в полтора раза увеличился по бумажке AIR, а сайтик как стоял, так и стоит.

Самсонова: Я не знаю, что такое AIR.

Винокуров: Аудитория одного номера. Есть такое NRS — это человек, который делает national readership survey, и там он определяет то, чем журналы и газеты между собой сравниваются. Это некий аналог, как можно сравнить аудиторию телеканала ДОЖДЬ и аудиторию …

Самсонова: TNS «Дождь» измеряет?

Винокуров: Да.

Самсонова: А на сайте нет миллиона, я смотрела.

Винокуров: TNS мерит в телеке, TNS считают, что нас по телевизору смотрят, среднесуточный охват – миллион человек, если говорить про месяц, то это, по-моему, почти 10 миллионов человек. AIR у журнала «Большой город» вырос в полтора раз и составляет теперь 159 тысяч человек. Это про рекламодателей.

Самсонова: Почему не прикрыть «бумажку» журнала «Большой город» и не оставить сайт?

Винокуров: Что нужно прикрыть – спросите у всех, и у вас будут разные ответы, скорее всего, скажут:  «Конечно, надо «бумажку» прикрыть», но «бумажка» — любимая, она лежит в этом самом, туда размещают рекламу. И она выросла, Алексей Мунипов что-то сделал, странное разделение на две штуки – Бог с ним. Вопрос отношений оказался сегодня, наверное, самым горячим.

Самсонова: Вас ненавидят теперь за это?

Винокуров: Не знаю, наверное, кто-то ненавидит, даже знаю, кто точно ненавидит. Про репутацию и ненависть напишут в Википедии, когда уже там будут стоять две даты. Это последняя репутационная штука, в самый последний день всегда можно что-то исправить для того, чтобы первая строчка Википедии была другой, или на памятнике.

Самсонова: Если Ходорченков придёт в «Большой город», скажет: «Чуваки, я знаю, как вас спасти». Вы поверите ему?

Винокуров: Вы поговорите с ними, я им сейчас не верю, они сидят грустные и обиженные.

И они сидят не первый день грустные и обиженные.

Я каждый раз беру новый журнал, и вижу, что он такой же. Он как был два года назад, на обложке огурец, так он и остаётся – розмарин. Кому это интересно брать? Кому? Я когда вижу розмарин, я прям не знаю.