Гомофобия — 45

История от внучки Веры Мухиной — Марфы Всеволодовны. Речь идет о памятнике Чайковскому у Московской Консерватории или, если хотите, у первой «Кофемании» на Большой Никитской.

В 1945 году Вера Мухина получила персональный заказ на памятник композитору в Москве. После проработки нескольких вариантов, в том числе и со стоящей фигурой Чайковского-дирижера, она остановилась на следующей фигуре: «Чайковский изображен в момент творческого вдохновения. Он как бы прислушивается к звукам земли русской, олицетворенной фигурой крестьянского мальчика, играющего на свирели. И звуки, созданные им, золотыми нотами бегут по решетке, звучат в струнах конечных арф. В памятнике нарочно дана двухфронтальная композиция, более портретная к улице и более лирическая к консерватории. Фигура темной бронзы, решетка чугунная со струнами и нотами золоченой бронзы. Камень — коломенский или тарусский песчаник, наиболее родственный русской средней полосе, в которой творил Чайковский. Фигура пастушка как бы вырастает из того же камня».

Проект был принят. Скульптура выполнена в натуральную величину и назначена окончательная приемка. Она прошла не без замечаний, но благополучно, а на другой день начался скандал: город был буквально засыпан анонимными письмами. Министерство культуры перепугалось. Было дано распоряжение немедленно переделать пьедестал. Вера Игнатьевна на это пошла, чтобы сохранить памятник, в который было вложено столько душевных сил. Она убрала стоящего пастушка, заменив его бронзовым полотнищем-занавесом, струящимся со спинки кресла Чайковского. Все было выполнено в натуру, но решения об установке памятника не было. Вера Игнатьевна так и умерла, не зная, будет ли он осуществлен. За четыре дня до смерти она продиктовала письмо-завещание, в котором просила поставить этот монумент. Просьба была уважена. Памятник Чайковскому был открыт через год после ее смерти, в 1954 году.