Виктор Батурин выйдет на свободу уже завтра. Бизнесмен и брат жены бывшего мэра Москвы ‑ был задержан этой ночью в Москве.
Сегодня весь день шел допрос на Петровке, 38. К вечеру там подтвердили ‑ обвиняют Батурина вовсе не в продаже поддельных векселей "Интеко" на сумму в 6 млрд рублей, как считалось изначально. А в том, что он накануне он приехал в офис "Интеко" в центре Москвы и попытался обналичить поддельный вексель на сумму 10,7 млн рублей.
У сотрудников компании, которая недавно сменила владельца (Елена Батурина продала ее Михаилу Шишханову), возникли сомнения в подлинности векселя. На место вызвали сотрудников полиции, которые и задержали Батурина. Из показаний бизнесмена можно сделать вывод, что он знал, что это подложная бумага. Более того, в ходе допроса Батурин сообщил, что подписал этот вексель по прямому указанию своей сестры.
Как подтвердили ДОЖДЮ в ГУВД, никакой угрозы тюремного заключения для Батурина нет. Уже завтра следователь, ведущий это дело, будет ходатайствовать о помещении предпринимателя под домашний арест. Ни Елена Батурина, ни Юрий Лужков не стали комментировать нам арест Виктора Батурина. Экс-мэр в коротком интервью BBC заявил: "Я совершенно не отслеживаю его судьбу, я думаю, то же самое моя жена".
Дело самого Юрия Лужкова против главы президентской администрации Сергея Нарышкина получило сегодня неожиданный поворот. Нарышкин написал письмо в Пресненский суд Москвы, где рассматривается иск бывшего мэра к главе администрации.
Поводом для подачи этого иска стало заявление Нарышкина о запредельном уровне коррупции в бывшем московском правительстве. Лужков в ответ потребовал от него и "Российской газеты", перепечатавшей заявление, компенсации морального вреда в размере 1 млн рублей.
Сегодня Пресненский суд перенес рассмотрение дела на 13 декабря. А в руки адвокатов экс‑мэра попало письмо главы президентской администрации. Что это за письмо, узнали у адвоката Юрия Лужкова - Алексея Мельникова.
Писпанен: В наши руки попала копия этого документа. Это очень интересно. Действительно, увлекательное чтение…
Мельников: Необычное.
Писпанен: Необычное. Мы все догадывались, что они действительно неподсудны, как, собственно, и Юрий Михайлович, мне кажется, был многие годы неподсуден, но тут документальное подтверждение. Откуда оно у вас?
Мельников: Это документальное подтверждение передал адвокат Нарышкина, передал мне лично в руки и в материалы дела. Оно находится в материалах дела – это абсолютно официальный документ.
Писпанен: Официальное подтверждение того, что да, я вот неподсуден, потому что я работаю на Медведева?
Мельников: Хочу подчеркнуть, что на этом документе стоит подпись именно господина Нарышкина Сергея Евгеньевича. То есть, не адвокат иначе, чем его доверитель, воспринял информацию, а это именно документ, исходящий лично от Нарышкина. Здесь ведь не только эта информация является необычной и удивительной, что глава президентской администрации утверждает, что он подотчетен исключительно только главе государства. Он, действительно, подотчетен главе государства, но у нас еще суд российский, в соответствии с Конституцией, который…
Писпанен: Ну, у них же, наверное, все-таки…
Мельников: Какие-то особые суды?
Писпанен: Особые суды – может быть, этого мы не знаем, можем только догадываться. Но у них же есть неприкосновенность и так далее?
Мельников: Вы знаете, он подчеркнул, что, например, у главы государства, действительно, есть неприкосновенность определенная и процедура привлечения его к ответственности, то есть, он не неприкосновенен вообще. То есть, есть процедура – так называемый импичмент. То есть, Дума должна пройти определенную процедуру и только тогда глава государства отвечает. Депутат Государственной думы особым образом привлекается к ответственности, следователи, прокуроры. Но вот глава администрации, как-то вот забыли его статус отдельно описать, что тоже надо куда-то обратиться и кого-то спросить. Он – обычный гражданин.
Писпанен: В принципе, вы, если бы хотели, вы совершенно спокойно… Вернее, вы это и сделали, да?
Мельников: Мы это и сделали. Действительно, были распространены порочащие, не соответствующие действительности заявления, и мы достаточно оперативно на них отреагировали. Еще, вернусь к началу нашего разговора, вы сказали, что Юрий Лужков тоже был в известной мере как бы неподсуден.
Писпанен: А нет?
Мельников: Хочу подчеркнуть, что как раз мой доверитель, он неоднократно обращался в судебные органы и каждый раз его правота проверялась на предмет того, есть она или нет, прав он или нет. Другое дело, что, может быть, как-то кажется, что слишком много выигрывал…
Казнин: Он все время выигрывал.
Писпанен: Мне кажется, он все время выигрывал, а не «часто».
Мельников: Даже это не совсем корректно. Не всегда. То есть, были случаи, когда были отказы. Но я хочу подчеркнуть, что позиция Юрия Михайловича, она сводится к следующему: он не обращается в тех случаях, когда он считает, что это дело неправильное. Это от обратного идет.
Писпанен: Вот, насколько я понимаю, этот иск как раз о тех самых словах Нарышкина, что была «запредельная коррупция»?
Мельников: Совершенно верно.
Писпанен: А вы оспариваете, что она была «предельная»?
Мельников: Вот этот вопрос мы обязательно зададим представителям господина Нарышкина - какой предел господин Нарышкин считает нормальным. То есть, в этой фразе содержится утверждение…
Писпанен: А Юрий Михайлович считает какой-то предел «нормальным»?
Мельников: Мой доверитель – Юрий Михайлович Лужков - считает, что нет «нормального» уровня преступности. С преступностью надо, действительно, бороться.
Писпанен: О коррупции, вроде бы, речь шла.
Мельников: Коррупция – это разновидность преступности. Коррупция – это подкуп должностных лиц, это вид должностных преступлений. И вот его позиция, она сводится к тому, что никакие преступления не являются «нормальными», никакой их размер. Другое дело, что мы все – реалисты, понимаем, что в большом городе (есть даже статистика определенная), что, наверное, какое-то количество людей совершает какое-то определенное количество преступлений, тем более, когда здесь сконцентрирована вся экономическая жизнь. Но утверждать (а глава президентской администрации утверждает), что именно Лужков (первый вариант) «допустил запредельный уровень коррупции»... Допустил, в русском языке имеет значение – совершил сам. Второе значение – разрешил другим, не помешал, то есть мог, должен был, но не помешал. Оба значения являются порочащими. И вот мой доверитель утверждает, что он сам не совершал ничего, приговора суда нет, более того, нет даже претензий каких-либо овеществленных.
Писпанен: Но сейчас же получается, что если Нарышкин неподсуден, как мы видим это из его.., что теперь-то вы будете делать?
Мельников: Отвечу на вас вопрос. Дело в том, что мы расцениваем подобные документы, адресованные в суд, как попытку давления на суд. То есть, ответчик – Нарышкин – утверждает суду: я для вас не просто обыкновенный гражданин, к которому надо относиться по закону, смотреть, прав он или не прав в той или иной ситуации, а я выше закона. Я выше закона – вот, что написано здесь. Он не требует от суда, чтобы быстро прекратить рассматривать это дело, но это посыл интеллектуальный, что вы не смеете вынести решение против меня. И те комментарии, которые дают его представители, они сводятся к одной простой вещи – этот иск не может быть удовлетворен. Они уже заранее решают, как это будет.
Писпанен: А скажите, пожалуйста, вот такой чисто обывательский вопрос. Я, конечно, не могу сейчас точно подсчитать, сколько было судебных исков у Юрия Михайловича Лужкова к огромному количеству СМИ и так далее, и так далее, которые тоже имели неосторожность как-то выразить свои мысли, и которые, кстати, он выигрывал, зачастую, как вы говорите, хотя мне кажется, что, практически всегда выигрывал…
Мельников: Ну, часто. Я согласен с формулировкой «достаточно часто».
Писпанен: Но вот сейчас уже последние несколько исков Юрий Михайлович проигрывал, да?
Мельников: Тоже не совсем так. Например, мы выиграли в Басманном (в Басманном! Одно название чего стоит!) суде иск против банкира Александра Лебедева и «Эхо Москвы».
Писпанен: Тем не менее, обывателю кажется, что ситуация резко переменилась ровно с тех самых пор, как Юрий Михайлович покинул свой пост.
Мельников: Я приведу пример и, что интересно, господина Нарышкин ссылается на это дело. Действительно, имело место одно дело, которое Юрий Михайлович Лужков проиграл первой инстанции, подчеркиваю. Мы подали жалобу в Московский городской суд – это иск, поданный Жириновскому. Но дело в том, что там даже стилистически настолько позиции сходны, что у нас абсолютное чувство, что то, что говорил Жириновский и то, что говорит Нарышкин - это формулируется в одном месте. Поэтому мы не удивлены.
Писпанен: Вы как считаете, уже зная, что Нарышкин неподсуден и так далее, и что, в общем-то, почему-то Юрий Михайлович, по случайному стечению обстоятельств начал проигрывать дела в московских судах, какой смысл был подавать?
Мельников: Вы знаете, Юрий Михайлович – взрослый человек. То есть, у него уже сложившееся восприятие таких понятий как «честь», «достоинство» и «защита своей репутации». Он считает своим долгом в тех случаях, когда идет распространение недостоверных сведений, всеми силами бороться с этим.
Писпанен: То есть, мы будем ждать новых, скорее всего, судов?
Мельников: Это для нас одно из немногих возможностей сказать правду. Ведь не только решение подтверждает или не подтверждает правоту, но и та обстановка, в которой все происходит, она для тех людей, которые думают, а я думаю, многие наши граждане гораздо умнее, чем думают о них власти, и понимают, что происходит. Нас еще Салтыков-Щедрин долго-долго учил, что люди умеют читать между строк.