"Дикий Запад" на Северном Кавказе

Сегодня рано утром во Владикавказе были убиты охранники высокопоставленных чиновников из Южной Осетии. 30-летний Алим Кабулов был заместителем начальника госохраны президента Южной Осетии Эдуарда Какойта и, кроме того, приходился ему кузеном, а Олег Икаев работал в охране югоосетинского премьер-министра Вадима Бровцева.

Во Владикавказ они приехали по личным делам, но с табельным оружием. Из этого оружия они и были убиты. Основная версия случившегося - бытовая ссора. Выпившие в ночном клубе охранники повздорили с кикбоксером Альбертом Цзгоевым отдыхавшим там же, ссора зашла так далеко, что югоосетинские гости достали свои пистолеты, но спортсмен отнял у обидчиков пистолет и убил обоих выпустив 16 пуль, после чего сдался правоохранительным органам.

Во Владикавказе не так уж редко убивают известных в Южной Осетии людей. В 2006 году там расстреляли известного спортсмена, уроженца Южной Осетии Ибрагима Тидеева, а в 1998 году в столице Северной Осетии был убит Валерий Хубулов, министр обороны тогда еще никем не признанной республике. Оба преступления так и остались нераскрытыми. Были версии и коммерческие и политические и мотивы кровной мести. Но данный случай совсем другого рода - основной вопрос: почему телохранители чиновников соседнего государства прибыли в Россию вооруженными.

Говорим об этом с журналистом газеты "XXI век" Марией Плиевой и нашим обозревателем Орханом Джемалем.

Казнин: Северная Осетия, Южная Осетия – надо, наверное, говорить прямо – отдельная территория. Там огромное количество людей носит с собой оружие.

Писпанен: Законы никто не отменяет, наверное, все-таки.

Плиева: Я думаю, что естественно, это разные государства. Северная Осетия – это регион России, Южная Осетия – сейчас уже признанная страна, и между Северной и Южной Осетией существует граница, и не просто региональная граница – государственная граница Российской Федерации, где находится и погранзастава со всеми атрибутами погранзаставы, то есть это досмотр, все остальное. И для того, чтобы сотрудник правоохранительных органов Южной Осетии пересек с табельным оружием границу, он должен предъявить либо командировочные, либо еще какие-то документы. Поэтому у меня тоже вопрос возникает – что делали пограничники Российской Федерации, когда эти люди проехали не при исполнении служебных своих обязанностей.

Казнин: А если представить такую ситуацию: на границе эти люди показывают свои удостоверения и говорят, что они – охрана президента Южной Осетии.

Плиева: Но они не были с президентом.

Джемаль: Некоторое время назад в самом конце марта произошел случай. Еще один высокопоставленный чиновник из Южной Осетии Зураб Кабисов - он занимается восстановлением Южной Осетии после войны, по-моему, это агентство, а не министерство – тоже пересекал эту границу в сопровождении своих охранников, вышел конфликт его охранника с каким-то пограничником, в результате чего пограничник был избит. То есть такие вещи случаются, и не факт, что пограничник имеет реальную возможность проверить, задержать, допросить и т.д. А что касается законности хождения по Южной Осетии с оружием, я бы отметил следующее: что оружия действительно в республике очень много: это и старое оружие, и трофейное оружие времен 2008 года – последней войны, и оружие, похищенное со складов министерства обороны Южной Осетии. И практически треть мужчин Южной Осетии судимы за хранение нелегального оружия. За это, как правило, дают условные сроки, очень редко там, и нужны какие-то особые обстоятельства, чтобы закрыли действительно человека за это. Но это проблема и наличие большого количества оружия на руках понимают и в самой Южной Осетии, это головная боль. Кроме того, довольно много за последние несколько лет уголовных дел именно о контрабанде оружия через вот эти два поста – Нижний и Верхний Зарамаг, по границе Южной Осетии и Северной Осетии. Причем бывают случаи, когда человек просто по случаю купил автомат, спрятал, повез с целью перепродать, а бывают, когда в специальных тайниках провозят огромное количество. Я помню случай, год-полтора назад, когда 50 выстрелов от гранатометов в багажнике везли.

Казнин: Еще вопрос. Уже говорят о том, что охраняют пришедшего с повинной этого кикбоксера, опасаясь кровной мести со стороны родственников убитых. Насколько это вообще распространено?

Плиева: У нас, слава богу, кровной мести нет – ни в Северной Осетии, ни в Южной Осетии. Люди, как правило, несут наказание по закону. Но другое дело – мы говорим сейчас о людях, которые привыкли быть безнаказанными, я говорю о госохране президента Южной Осетии, поэтому всякое может быть.

Казнин: То есть это не кровная, это просто месть может быть?

Плиева: Это не кровная месть, это может быть просто месть. Другое дело, я не видела человека, которого охраняют, и не могу сказать.

Писпанен: Говоря об этом убийстве, человек сам признался, понятно, что он, видимо, был в каком-то диком состоянии аффекта, потому что все-таки достаточно много выстрелов произвел – со злости или как? Это нужно было так его довести, до такого состояния?

Плиева: Насколько пишут все СМИ, я утром читала, они говорят о том, что была ссора, потом они помирились, и этот молодой человек Альберт Дзгоев, спортсмен, он даже в знак примирения бутылку шампанского отослал на их столик. На что они еще больше рассердились, встали, и снова началась перепалка.

Джемаль: А вы знали кого-нибудь из этих людей? Могли бы как-то их охарактеризовать?

Плиева: Я знала одного из них – Алима Кабулова, который является родственником президента. Знала я его очень давно, это был 2001-2002 год, еще когда президент Эдуард Кокойты стал в первый раз президентом Южной Осетии, и тогда Алим Кабулов пользовался большим уважением среди своих сверстников, молодежи.

Джемаль: Он был конфликтный человек, неконфликтный?

Плиева: Тогда он не был конфликтным. Наоборот, он был очень тихим, скромным, добрым человеком.

Казнин: Тогда ему был 21 год?

Плиева: Да. Но за последнее время в общем и в целом у этой структуры очень плохая репутация.

Казнин: Честно говоря, мне кажется, что здесь нет ничего удивительного в том, что произошла ночью в клубе ссора, было оружие, кто-то убит. Удивительно, наверное, то, что два человека, которые являются высокопоставленными охранниками президента, не смогли защитить себя.

Джемаль: Я вам так скажу: наверное, в этом нет ничего удивительно, но это то неудивление, с которым мы смотрим голливудские вестерны, где в салоне происходит перестрелка крутых пацанов. По сути дела, у нас на Северном Кавказе действительно Дикий Запад. И крутые пацаны – они ездят с оружием, где хотят, устраивают перестрелки. Это же не единственная перестрелка. Я помню перестрелки в гостинице «Жемчужной», перестрелки представителей силовых структур кавказских в Москве. Это общее место. Просто появился пласт людей, которые уверены, что они крутые и им закон не писан. Причем, как оказалось, это люли не только местного розлива, которые самооправдываются тем, что они борются с терроризмом, поэтому положено больше, чем всем прочим. Это и люди из иностранного государства, которые тоже считают себя крутыми, считают возможным возить оружие через границу, как они хотят.

Казнин: Вы сказали про дурную репутацию этой службы. Она распространяется на всех, кто сейчас в охране президента, и в том числе, на президента Кокойты, получается? Если он знает об этой репутации, почему ничего не предпринимается?

Плиева: Это очень сложный вопрос, почему ничего не предпринимается, потому что это не единственная структура, которая пользуется такой репутацией. Я бы сказала в общем и в целом на всю структуру, не только на конкретного Алима Кабулова или Олега Икаева, на всю структуру распространяется эта репутация. Но почему Кокойты с этим не борется, я не знаю. Я бы задала другой вопрос – почему Россия финансирует их белые джипы постоянно, а не восстановление, собственно, Южной Осетии.

Казнин: Вопрос мы задаем часто, и не только про Южную Осетию, а про многие регионы России, в том числе.

Писпанен: Но почему-то нет ответа.