В Москве придумали, как повысить качество образования. Непопулярные школы могут объединить с престижными, тем самым устранив дисбаланс, когда в одни школы выстраиваются очереди из желающих отдать туда своих детей, а в других, наоборот, недобор.
Подробнее об инициативе московских чиновников рассказывает Анна Красильщик.
На эту тему говорим с учителем, уполномоченным по правам ребёнка в Москве Евгением Бунимовичем.
Арно: Вопросов масса. Первый вопрос – какие родители согласятся объединить свою какую-то хорошую школу, в которую ходят дети…
Зыгарь: Они ходят в хорошую, но не подозревают, что есть школа плохая.
Арно: …с какой-нибудь школой, где неблагополучная обстановка?
Бунимович: Знаете, мне в данном случае трудно возражать, потому что я эту модель предлагал довольно давно. Даже в Москве существует, но она довольно вяло происходила. Но тем не менее, эта знаменитая московская 57-я школа, одна из самых известных, давно я предложил, мы договорились об этом, и было это. Вот сейчасоткуда взялись эти очереди? Вот стоит Москва, это все-таки не Красноярский край, школы стоят рядом. В одну школу записывается на 5 классов детей, а вот в соседнюю школу ни на один класс детей не записывается. Почему же надо их палкой? А я, извините, уполномоченный по правам детей, а не по правам зданий, а не директоров. Почему их надо палкой гнать из той школы, куда они хотят – не дети в данном случае, а родители – в ту школу, куда они записываются? Первый вариант – давайте оставим их в этой школе, тем более, что в старшем звене сейчас яма, поэтому есть помещения. Но если их нет? Давайте арендуем в той школе. Более того, можно говорить о том, что сейчас, когда нормативное финансирование, то есть деньги идут…
Зыгарь: Хочу уточнить, то есть вы предлагаете, или я вас неправильно понял, это какой-то большой обман. В здании той школы, куда хотят родители, просто впустить классы из других школ, куда не хотят, и таким образом все перепутать.
Бунимович: Зачем, что вы? новые классы. Вот дети хотят в эту хорошую школу. Так пусть они в нее идут.
Зыгарь: Ведь они хотят не из-за здания, а из-за учителей. Учителей хватит ли на всех?
Бунимович: Это серьезный вопрос. Первое, о чем я говорил – почему мы записываем в первые классы с 1 апреля? Почему не начать с 1 сентября? И тогда мы увидим 1 сентября, куда кто записался сразу. И тогда за год давайте разбираться с той школой, куда никто не записался или мало записались. Пусть они подумают о своей жизни, путь они сами сменять свою модель. Мне нравится в этой ситуации, что школы будут борются за детей, а не дети за школы, как сейчас. Пусть школы, в которых недобор, подумают о том, что они могут предложить интересное, пусть они найдут более интересных учителей. Более того, хочу сказать, что в престижных школах Москвы нет проблемы найти еще одного-двух учителей, это возможно. А если нет, тогда кто сказал, что директор школы – директор одного здания? Знаменитый центр образования Царицыно, по-моему, у них 4 здания. На севере у нас есть сейчас школа, прекрасно работает, в которой 4 здания взрослых и еще детский сад.
Арно: У нас равное количество благополучных и неблагополучных школ?
Бунимович: Ну не так все просто будет.
Зыгарь: А может быть, просто отдавать как бы на перевоспитание? Вот плохая школа, а вот хорошая. Давайте присоединяем плохую и…
Бунимович: Знаете, только что это произошло в западном округе. Две школы рядом, одна школа не прошла аттестацию, ребята получили слишком много незачетов по срезам, которые там дали, и школа лишилась своего номера. Дети остались на месте, никто их не трогает, учителя, которые могут работать, остались на месте – они тоже заинтересованы работать с более сильным менеджментом. Ведь на самом деле, обычно провал школы – это провал директора и администрации, потому что они не смогли работать. И теперь директор соседней школы, где такие же дети, но только результаты существенно лучше, фактически управляет двумя этими зданиями. Кстати говоря, для школ, для детей это удобнее. Тогда получается, что маленькие дети могут быть в одном здании, а большие – в другом.
Арно: По поводу зданий. Как правило, все благополучные, хорошие школы сосредоточены в Центральном округе.
Бунимович: Нет.
Зыгарь: Не всегда.
Арно: Хорошо. Тогда они территориально тоже будут объединяться? Каким образом они будут переезжать?
Бунимович: А знаете почему в Центральном округе школы лучше? Потому что в Центральном округе почти нет детей. Нет зданий, поэтому они должны были давно уже бороться за детей. Если они не сделают интересную школу – английскую или математическую, или экономическую, чем-то привлечь, тогда не будут ездить со всей Москвы.
Арно: Как будут создаваться эти пары?
Бунимович: Только рядом, конечно. Только рядом.
Зыгарь: Получится, мы объединим благополучные центральные школы и неблагополучные в Бирюлево?
Бунимович: Нет. Такого не будет. Если и будет, то я первый буду против. Более того, есть более сложные темы чем та, о которой вы говорите. Я, например, вроде бы отстаиваю эту модель, но очень много есть опасностей. Например, сейчас есть в Москве школы очень хорошие, которые работают с детьми с проблемами здоровья, с инвалидами. Инклюзивное образование, которого почти нигде в России нет. В Москве это есть. Но и в этих школах, тоже в Центральном округе, недостаточный набор, потому что если там есть такие дети, у них меньше количество общих детей. И вот сейчас одну и этих школ хотели объединить с другой, и я выступил против этого. Мы остановили этот процесс, потому что понятно, что, скорее всего, все инклюзивное образование рухнет в такой ситуации, а не наоборот. Сейчас два интерната пытались объединить и перевести детей в один. Категорически этого было нельзя делать, тем более, во время учебного года. Все не за счет детей. Учителя, ради бога, мои уважаемые коллеги, если вы нормально работаете, вас никто не будет выгонять. Директора, извините, если вы завалили свои школы…
Арно: У директоров тандем тоже может быть – два директора руководит.
Бунимович: Другое дело, что когда это все становится на административные рельсы, я боюсь, что это будет формальный момент, и тогда будет противостояние классов, противостояние учителей – это будет гораздо хуже. Это очень тонкая работа, все, что я могу вам сказать. Умеет ли наш департамент образования проводить тонкую работу – это большой вопрос.
Арно: Пугают очень все вот эти реформы - полиции, тут тоже.
Бунимович: Вас не пугает, что все сидят у костров и записываются в первый класс?
Арно: Пугает. То, что творилось в 57-й, это катастрофа.
Зыгарь: Это очень странная история. Мы даже посылали нашего коллегу Илью Васюнина, он снимал репортаж, он ездил по спальным районам, там еще лучше. Там штурмом брали ночью.
Бунимович: Не забывайте известную фразу из «Веселых ребят» - «Граждане, катафалк не резиновый». Надо хорошо понимать, что в одной параллели не может быть больше 5-6 классов. Это не значит, что вся 57-я школа будет иметь 100 классов в одной параллели. Не дай бог. Я разговаривал с директорами – опытными, сильными – они говорят, 5-7 классов параллели – это возможно. Знает, что еще не понимает департамент образования? Я сам заканчивал в знаменитой 2-й школе, класс, извините, Ж. И вы знаете, замечательный класс, мы до сих пор встречаемся. И в Советском союзе было то же самое. Тоже в хорошую школу – лицей «Вторая школа», который сегодня один из самых знаменитых в Москве – я ездил через всю Москву. Это нормально. Другое – есть много здесь проблем – чтобы это было неформально, не вот так с приказом, а какая-то более плавная, точная, осторожная вещь. Мне нравится, что это не сверху – это родители приходят, это они голосуют, что эта школа хорошая, а это плохая. А это самый лучший критерий, поверьте.
Зыгарь: Когда произойдет этот сдвиг?
Бунимович: Очень постепенно. Я думаю, что то, что сейчас сделал Калина – это он, скорее, пугает школы в том смысле, что, ребята, крутитесь, вертитесь. Если вы не будете увлекать детей и родителей интересными программами, интересными факультативами, интересными учителями, то тогда у вас будущего нет. Это нормальный посыл. Когда я работал в школе, я всю жизнь работал в школе, когда я получал три доллара в месяц, нельзя было об этом говорить. Это было смешно говорить о том, что можно требовать качество. Сегодня, когда это 40 тысяч рублей средняя зарплата учителя, об этом еще пока трудно говорить. Но тем не менее, уже можно.
Зыгарь: Это уже какая-то зарплата.
Бунимович: Уже можно спрашивать. Поскольку я сам учитель, я не должен говорить, что все учителя гениальны. Учителя есть очень разные, и некоторых не очень хочется допускать до детей. Поэтому проблема есть и надо отвечать за результаты своего труда. Другое дело, как мерить? Результаты в Бирюлево или Солнцево могут быть гораздо хуже, чем в хорошей школе какой-нибудь элитной, но это не значит, что там плохо. Надо иметь тонкие инструменты, как мерить качество, потому что качество не в том, что все хорошие, может они, с самого начала такими были, а качество в том, что у тебя пришел человек, у него 30 ошибок, он вообще по-русски не умел говорить, а в конце года у него 10. Это тоже двойка, но это огромный прогресс. Есть ли такие инструменты у нашего департамента образования? Есть ли инструмент замерить атмосферу школы? Что детей не унижают, что они контрольные работы по математике делают не потому, что их ставят к стенке под угрозой расстрела, а потому что это нужно, интересно, сильно они увлечены и т.д. Если нормальная атмосфера в школе – как это замерить? Этих, к сожалению, критериев, замеров, я пока не вижу. Это гораздо более проблемная история. Хотя родители, как видите, прекрасно чувствуют, куда можно, надо отправлять своего ребенка, а куда нет.
Арно: Это уж точно, их не проведешь. А теперь как-то по-учительски поздравьте нас, скажите нам какие-то слова. Мы вас слушаем.
Бунимович: Знаете, я с удовольствием пришел на канал. Потому что, во-первых, его смотрят мои выпускники. Поскольку я всегда вел математический класс, достаточно успешные ребята, технически любящие все эти прибамбасы, все эти интернеты и т.д., мне интересно быть в контексте моих выпускников и моего сына. Потом мне очень нравится то, что я прихожу с улицы, через 5 минут я здесь сижу и говорю все, что я считаю нужным и потом не надо выяснять, что от тебя осталось, что от тебя не осталось. И что ты не то сказал, поэтому этот кусочек вырезали. И довольно реактивно все. И потом мне очень понравилось, когда я читал здесь Конституцию. Я 15 лет все-таки занимался законотворческой деятельностью в Думе и никогда с таким удовольствием Конституцию не читал, как у вас в проекте.
Зыгарь: Не знаю, должен ли я выдавать секрет или нет, у нас есть идея продолжить этот проект, поближе к президентским выборам.
Бунимович: И переписать Конституцию.
Зыгарь: Мы же прочитали не все главы. Еще есть много интересного в Конституции неопознанного и неизвестного.