Руководитель партии "Справедливая Россия" Николай Левичев предложил пересадить врачей на более мобильный транспорт, чтобы они всегда успевали на вызов. "Справедливорос" уже пообещал ознакомить со своей идеей мэра Москвы Сергея Собянина.
Московский главврач Леонид Печатников уже прокомментировал инициативу главы партии "эсеров": "Если Левичев хочет пополнить количество жертв ДТП врачами, то я бы ему это делать не советовал".
Предложение Николаяя Левичева и другие реформы здравоохранения обсуждаем с Дмитрием Беляковым, фельдшером выездной бригады Московской станции скорой медицинской помощи.
Макеева: Вы, конечно, слышали всю эту историю. Что вы о ней вообще думаете, как вам эта идея?
Беляков: У нас уже интернет и наш сайт, в том числе, feldsher.ru, бурлят комментариями. Уже дошло до того, что зачем нам мотоциклы, давайте сразу велосипеды, скейты, ролики.
Макеева: То есть все очень скептически отнеслись, никто это всерьез не воспринял?
Беляков: Да. В общем, действительно лечить, судить и учить умеют все, поэтому каждый глава партии может высказать свою точку зрения, как нам лечить, на чем нам ездить. Самих нас спросить как-то не нужно.
Казнин: А вы назовите хотя бы три причины, которые эту идею нивелируют?
Беляков: Эта идея в России, конкретно по Москве, маловероятна почему? Во-первых, мотоцикл. Там, по идее, едет один человек, правильно? Я не думаю, что он будет быстрее добираться, потому что, как действительно заметил Печатников, увеличится количество ДТП уже с врачами. Кто-то кого-то все равно собьет. Во-вторых, у нас есть такая вещь, как зима. И видеть врача, проехавшего 20 км на скорости 130 км/час до жертвы ДТП, который слезает с мотоцикла, снимает варежки, начинает в полном объеме оказывать помощь – это бред. В-третьих, если как у нас сейчас, вот мы ездим по квартирам, то есть врач слезает с мотоцикла, кладет шлем, перчатки, берет ящичек, поднимается наверх, лечит, спускается – нет мотоцикла. Российская действительность.
Макеева: Как минимум, шлема и перчаток.
Беляков: Опять же зима. Если зимой запретят ездить на мотоциклах, их надо где-то хранить, то есть это просто лежащие деньги, которые, в принципе, лучше бы было просто потратить на что-то другое.
Макеева: Дмитрий, а есть проблема вообще такая? Мы с коллегами обсуждали до вашего прихода эту новость саму - предложение Левичева. И все там, по разным причинам сталкиваясь с этой ситуацией, все сошлись на том, что «скорая помощь» стала приезжать очень быстро. Вот сейчас есть проблема с тем, чтобы добираться? Мне кажется, и пропускать стали больше.
Беляков: У нас есть норматив доезда – это 20 минут. Он всеми силами, в основном, все-таки силами бригад «скорой помощи». Да, мы успеваем. Мы летим по встречке, мы едем там где-то по непонятно совершенно каким-то закоулкам. Успеваем, ездить стали быстрее. Не буду рассказывать анекдот, который всегда приходит на ум, я вам его потом отдельно расскажу.
Макеева: Я боюсь просто предположить.
Казнин: Заинтересовали уже наших зрителей.
Беляков: После эфира. А вместо того, чтобы такие идеи озвучивать, как мотоциклы, можно гораздо сделать что-то проще.
Казнин: Например, помогла бы вам разделительная, вернее, выделенная полоса?
Беляков: Да, по которой может ездить только служба 01, 02, 03, 04, понимаете? Куда не будут заезжать люди, обремененные мигалками. Опять же, если мигалки эти убрать лишние, уже в Москве процентов на 10 сократятся пробки.
Казнин: Скажите, не могу этот вопрос не задать, вы упомянули мигалки: очень много слухов, и в интернете, в том числе, о том, что «скорая помощь» часто подрабатывает тем, что довозит до места депутатов, чиновников.
Беляков: Это речь шла, может быть, о платной «скорой помощи», которая работает за деньги. Государственная не занимается такими вещами.
Казнин: Платные занимаются, вы подтверждаете? У вас коллеги есть?
Беляков: Я могу только сослаться на то, что я видел по телевизору.
Макеева: То есть коллеги истории такие не рассказывают?
Беляков: Нет, коллеги истории такие не рассказывают.
Макеева: Ну вот «скорая помощь» часто так или иначе возникает в новостях по разным поводам, и вот эта история с гибелью депутата «Справедливой России» свердловского исполкома у дверей НИИ им.Вишневского. Вот что я хотела спросить: она вас удивила в принципе? Или так же как людей, которые не посвящены внутрь ситуации?
Беляков: Меня уже в России мало что удивляет. И что там правда, а что там неправда, никто толком не может сказать.
Макеева: Вот врачи, допустим, ваши коллеги, вы обсуждали это как-то вместе с коллегами? Что они говорят: «Ну надо же!» или «А!»?
Беляков: Ну что «надо же»? Опять же, уже был разговор о том, что человек умер за два часа до того, как…
Макеева: Это другой вопрос. Вопрос – пустили ли их на территорию, оказали ли помощь, выразили такое намерение.
Беляков: Это не «скорая помощь», это больница, у них свои приказы. Я знаю, я подтвержу то, что есть негласное распоряжение главных врачей исключить какие-либо самостоятельные обращения граждан в приемный покой. Это есть. То есть человек приходит, говорит: «Мне плохо», ему говорят: «Вызывайте «скорую». Он выходит за ворота больницы, вызывает «скорую», и мы туда приезжаем, мы привозим – это есть.
Казнин: Скажите, а вы ощущаете, «скорая помощь» ощущает на себе реформу здравоохранения.
Беляков: Да, еще как!
Казнин: Каким образом?
Беляков: Она вообще-то в чем проявляется?
Казнин: Мы хотели вас спросить об этом.
Беляков: Хороший ответ. Вот с этой стороны нет, не ощущаем. Есть какие-то непонятные совершенно телодвижения со стороны руководства в создании каких-то бригад, которые не ездят дальше от больницы, чем на 1,5 км, какие-то урологические бригады, которые возят уролога по специфическим делам. Есть теперь у нас бригады, которые начинают работать в 10-11 часов. Ну ладно, Бог с ними, это не столь существенно. Но вот каких-то таких глобальных – нет.
Казнин: Ну вот деньги идут? Будут вам менять, например, машины на более современные?
Беляков: Я думаю, что если их и будут менять, то это будут японские машины праворульные. Все, которые поднимут со дна Японского моря – это вот лично мое мнение. Вот как только скажут, что вот мы закупили Nissan-ы, новые, супер – это четко будут «утопленники».
Казнин: Аппаратура нужна новая?
Беляков: Нужна. Потому что то, что нам поставили, оно было новое, но уже настолько морально устаревшее…
Казнин: Насколько?
Беляков: Намного. Насовсем.
Казнин: На 20 лет, 10 лет?
Беляков: На 10 – это точно. Причем его поставили отдельно от машин. То есть машины не приспособлена к тому, чтобы поставить эту аппаратуру в эту машину. Если, допустим, переносной аппарат может быть только прикручен наглухо к стене, чтобы его снять, требуется минут 10, либо в целях мобильности он может спокойно лежать где-то рядышком, чтобы его схватить и побежать к кому-то дать кислород. И если крутой поворот, если, не дай Бог, у нас вот бывают и ДТП с участием «скорой», то человека в салоне может этим же баллоном и прибить. Ну не знаю…
Макеева: Н хочется на такой ноте заканчивать.
Казнин: Очень много, кстати, вопросов по этому поводу, потому что ведь со «скорой» и с врачами сталкивается подавляющее, к сожалению, количество жителей России. Вот скажите, например, у вас есть какая-то статистика или, может быть, даже план – в милиции он есть, еще где-то есть – сколько нужно спасти?
Беляков: У нас нельзя сказать, есть ли у нас план. Почему? Потому что у нас каждая «скорая помощь» каждого региона работает по своим правилам. То есть если в глубинке дают, грубо говоря, 60 тысяч рублей в месяц и сказали: «Живи, как хочешь, только не выходи за пределы», они уже сортируют – туда мы не поедем, туда мы не сможем поехать, здесь бензина нет. В Москве система другая. Чем больше вызовов ты сделаешь, тем больше с города потребовать денег на улучшение. Поэтому мы можем 5-6 раз ездить на один адрес. Человек, который позвонил, сказал: «Знаете, у меня что-то пятка чешется, что-то съел», к нему пришлют бригаду. Много таких случаев. Опять же, наши любимые больные, они уже забыли, что такое вызвать участкового врача. Чуть чего – они вызывают «скорую», и мы едем.
Казнин: Потому что, наверное, не развит институт участкового врача.
Макеева: Потому что «скорая» приезжает намного быстрее, чем участковый врач приходит.
Беляков: Все взаимосвязано. Если участковая служба не работает, нагрузка ляжет на кого? На «скорую помощь». Если приемная больница откажет в приеме человека с какой-то проблемой, нагрузка ляжет на «скорую помощь».
Макеева: Дмитрий, мы желаем вам и нам, чтобы реформы Минздрава как-то благостным образом сказывались.
Беляков: Знаете, по поводу реформ. Помните, этот анекдот хороший, я сразу расскажу. Как у нас идут реформы? В свое время господину Горбачеву прислали письмо колхозники, говорят: «Знаете, у нас скот дохнет». Он говорит: «Мы сейчас проведем реформу. Покрасьте стены в синий цвет в коровниках». Через месяц: «Знаете, красим, а они все равно дохнут». «Проведем вторую реформу: покрасьте все квадратами». Говорят: «Опять красим - дохнут». Третий раз говорит: «Ну покрасьте в коричневый». Прислали письмо, говорят: «Сдох весь скот». «Жалко, еще столько реформ впереди, а скота уже нет». Вот так у нас проходят все реформы, в том числе, на «скорой помощи». «Скорая помощь» - это отдельная страна, люди, работающие на «скорой помощи» - это другие люди. И, пользуясь случаем, я хочу их просто поздравить. У нас сейчас есть такой неофициальный праздник – День рождения «скорой помощи», он буквально завтра. Поэтому я хочу поздравить всех своих коллег с праздником наступающим. И те, кто пойдет в Парк культуры, чтобы хорошо отдохнули.
Макеева: Надеюсь, не купаться в фонтанах. Или работники «скорой помощи» тоже это делают? Нет?
Беляков: Приходите – увидите.
Макеева: У нас завтра тоже, кстати, праздник – День рождения телеканала.
Беляков: Надо объединить тогда. У нас будет пресса, а у вас будет «скорая помощь». Мы можем вместе гулять, и нам будет хорошо.
Казнин: Лучше тоже пресса.
Беляков: Уж лучше вы к нам, да?
Казнин: Лучше мы к вам, а не вы к нам. У вас свой спирт?
Беляков: У нас в «скорой» не пьют спирт, это заблуждение.
Казнин: Развеяли очередное заблуждение.