Одна из крупнейших сельскохозяйственных компаний России "Группа Разгуляй", возможно, продаст часть активов государственной "Объединённой Зерновой Компании". Разговор идёт о 32 предприятиях на общую сумму до 20 млрд рублей.
О том, зачем государству понадобились новые зерновые активы, говорим с директором совхоза им. Ленина Павлом Грудининым, депутатом Московской областной думы.
Михаил Зыгарь: Зачем государству понадобились новые зерновые активы?
Павел Грудинин: На самом деле, создав Объединенную зерновую компанию, государство уже провозгласило то, что оно хочет стать крупнейшим игроком на рынке зерна. И в этом ничего страшного нет на самом деле. Все иностранные крупные предприятия, особенно экспортеры зерна, государства я имею в виду, он все так или иначе владеют этим бизнесом или регулирую его. У нас было принято решение создать Объединенную зерновую компанию, которая бы участвовала или была крупнейшим игроком на рынке экспортеров зерна, импортеров, и всего остального. И в режиме этого (была она, по-моему, в прошлом году еще в мае создана, потом туда были переданы активы – 32 предприятия или доли в предприятиях зерновых) было сказано, что нужно довести мощность этого ОЗК до определенного объема, причем достаточно большого, а это можно сделать только либо купив, либо получив.. Скажем так, либо построив новые элеваторы, либо получив их от кого-то. Группа "Разгуляй", которая обладает большим зерновым бизнесом, и, кстати, не очень эффективным, давно заявила о том, что она хочет диверсифицировать свой бизнес, больше производить свеклы и там риса и меньше зерна. Поскольку у нее огромная долговая нагрузка (по моему мнению огромная, потому что 24 миллиарда они должны были, по-моему, в последнюю отчетность,, они должны были решить каким-то образом свои долговые проблемы.
Зыгарь: В этом как раз и странность этого момента, мне кажется, потому что вы говорите, что не очень эффективен был бизнес у компании "Разгуляй", и вот этот неэффективный бизнес компания так радостно передает…
Грудинин: Весь бизнес зерновой он достаточно неэффективный в России. Достаточно обратиться к экспертам, типа Аркадия Злочевского, который об этом много говорил, у нас бизнес как на качелях – то эффективный, то неэффективный. На самом деле, государство не гарантирует минимальной цены, не гарантирует того, что вот этот объем зерна будет куплен по нормальной цене, и в результате вы получите рентабельность нормальную, которая даст вам возможность прожить до следующего года, и поэтому зерновой бизнес всегда был неэффективным. Потому что никогда 40% рентабельности, как Канада или США, или там бывает 100% рентабельности, мы не достигали. И всегда было так: то много зерна и мало денег, то денег много, а зерна нет. И вот это две проблемы, которые государство никак не регулировало. Сейчас вроде как государство сказало – мы будем регулировать, но для этого нужно создать ОЗК. И в этот момент неэффективный зерновой бизнес, а "Разгуляй" достаточно много элеваторов имел, больше 30, по-моему, стали искать где взять. Им сказали – вот, пожалуйста, ВЭБ возьмет за долги или даст кредит "Разгуляю", или купит там эти активы, потом передаст в ОЗК, а ОЗК в свою очередь выпустит облигации на 10 лет и будет с ВЭБом деньгами рассчитываться, но государство таким образом станет крупнейшим игроком на рынке зерна. В принципе, ничего страшного в этом нет.
Игорь Иванов: А нет опасности возникновения монополии на этом рынке, ведь ОЗК получается отодвигает других рыночных игроков, и, наверное, сможет диктовать свои закупочные цены?
Грудинин: Я специально для Игоря взял книжку. Книжка эта называется "Сельское хозяйство Канады", там ВТО и все остальное, и рядом находится США. Вот два профессора – Черняков Борис Абрамович, который пишет, и Нагорный, который пишет про Канаду, и все рассказывают, что нет рыночных механизмов в сельском хозяйстве абсолютно. Канадское пшеничное управление - только оно может купить зерно, больше никто. А ели вы захотите продать зерно кому-то мимо Канадского управления, то вас посадят на 5 лет в тюрьму и штраф в 10 тысяч долларов. И на самом деле миф о том, что рынок регулирует сельское хозяйство, он давно во всех странах изжит, только у нас он еще остался. Поэтому, если вы прочитаете вот эти книги, поймете, что система регулирования зерна, поскольку это продовольствие, и как это все продается на внешнем рынке не просто каким-то трейдерам или экспортерам, а конкретно государственным структурам, которые под гарантией Канады, может гарантировать любому покупателю, что будет зерно поставлено, а любому продавцу, что если цена вырастет, то рыночная маржа дойдет до фермера (с учетом, конечно, всех издержек). Вот эта вся система выстроенная, просто ее нужно применить у нас. ОЗК, на мой взгляд, это первый шаг к регулированию зернового бизнеса, потому что зерно – это стратегический товар, и им нельзя торговать – там 2 тонны купишь, а там еще 5 тонн, его можно только одним государственным масштабом взять и выступить единым продавцом на рынке мировом. Поэтому вот эти торговые войны между США и Канадой, которые последние десятилетия происходили, все касались на самом деле того, дешевое зерно или дорогое, но потом они вместе объединяются и идут в Европу, или на мировой рынок. И мы должны выступить не просто как там – вот с тем трейдером договорился, он подешевле, а тут подороже, а вот именно государством.
Мария Макеева: У нас опыт Канады в сельском хозяйстве перенимают с какого года? Это, по-моему, еще при Александре Николаевиче Яковлеве начало происходить. Вот насчет ОЗК – да, тут было сказано, что государство декларирует свои намерения, а вот насчет всего остального, чтобы как в Канаде было, по-моему, никто не обещал? И все вот эти шаги, о которых вы говорите, сделать последовательные – никто ничего такого не говорил. Где надежда на это?
Грудинин: Вы поймите, вот вы говорите какие дороги у нас или как мы плохо торгуем зерном или хорошо, или как мы производим и гарантируем сельхозпроизводителям справедливую цену, чтобы он в конце не знал куда опять бежать за кредитами и как их отдать… Но с чего-то надо начинать. Например, считается, что зерно – это стратегический товар, основа всего сельхозрынка. Так вот может быть если мы начнем заниматься растениеводством и зерном конкретно, может быть все остальное тоже начнет подтягиваться. Давайте так: скачки цены на зерно отражаются на животноводстве прежде всего, значит на цене на молоко, на количестве коров, и все это в конечном итоге уходит в продовольственную безопасность России. Когда грянет вот этот кризис очередной, нефть будет стоить 10 долларов за баррель, и вдруг выяснится, что не на что покупать продовольствие, тогда мы все побежим куда? Вот будет продразверстка и продналог, никто ничего другого не придумает. И вот выяснится, что нету ни зерна, ничего. Поэтому государство должно прежде всего, на мой взгляд, как директора совхоза, озаботиться над тем, как накормить граждан. Про бензин-то они потом вспомнят, сначала про еду.