Дмитрий Медведев взялся за создание своей элитной гвардии. При Следственном комитете появится отряд суперследователей по особо важным делам.
Президент продолжает создавать в России подобие американского ФБР.
Невозможно не вспомнить, а заодно перефразировать Александра Пушкина: "В чешуе как жар горя 22 богатыря. Все красавцы молодые, великаны удалые. Все равны как на подбор, с ними дядька Черномор".
Черномор — это Александр Бастрыкин, но никакой не дядька, а генерал-полковник юстиции. В конце января он из исполняющего обязанности превратился в главу ведомства. Как пишет "Коммерсантъ", лично Бастрыкину будут подчиняться эти 22 человека, а пока что в новые должности вступили только 18 суперследователей. Все они из так называемого "списка Бастрыкина". Ни один из его кандидатов пока не был забракован, и совершенно очевидно, оставшиеся четверо займут свои места в ближайшие дни: такая досадная заминка произошла, потому что их фамилии на буквы в конце алфавитного списка — от "Ц" до "Я".
Когда в середине января Дмитрий Медведев своим указом отделил Следственный комитет от прокуратуры, старшие следователи по особо важным делам вошли в бригаду, но пока президент не утвердил их в должности, они всего лишь исполняли свои обязанности. В спецотряд попали генерал-майоры Сергей Голкин и Петрос Гарибян. Вместе они расследовали убийство Пола Хлебникова и Анны Политковской (правда, предполагаемых убийц присяжные оправдали, а заказчика так и не нашли). Голкин также расследует дело о покушении на Олега Кашина (пока что в нем тоже особых подвижек нет). А вот Валерию Хомицкому, который стал суперследователем вчера, удалось отправить за решетку замминистра финансов Сергея Сторчака, но спустя год следствию пришлось обвинения снять, а чиновника отпустить на свободу.
Тем не менее Михаил Гришанков, первый зампред думского Комитета по безопасности, считает, что работа этих профессионалов скажется на следствии наилучшим образом. При руководителях следствиях всегда существовала группа следователей по особо важным делам, и в Советское время, и в девяностые годы. Сейчас этому придается особое значение — наверное, в связи с тем что следственный комитет и все что с ним связано под особом контролем президента.
Кажется, Дмитрий Медведев хочет, чтобы в России появилось что-то вроде ФБР. Хотя ФБР как раз подчиняется Генеральному прокурору, да и следователей по особо важным делам там гораздо больше — более 12 тысяч. Кроме того, суперагентам ФБР значительно лучше удавалось раскрывать дела. Хотя самому, наверное, знаменитому из них, агенту Куперу так и не удалось выяснить, кто же убил Лору Палмер.
Об отряде суперследователей говорим с Владимиром Васильевым, председателем комитета Госдумы по безопасности.
Дмитрий Казнин: На ваш взгляд, есть необходимость создавать отряд суперследователей? Это так немного похоже на неприкасаемых, которые в 30-ые годы расследовали деятельность Аль Капоне.
Владимир Васильев: Вы знаете, так можно до чертиков договориться, потому что во всем, что вы сказали, нет никакого основания. Есть одно основание. Еще с советского периода работа следователя была очень тяжелой - так называемые важняки, которых было, по-моему, всего 8 человек. В ведомстве сегодняшнем у Бастрыкина было их 46 с генеральскими званиями, сейчас осталось 22. На сегодня назначено 20, и шел очень скрупулезный подбор. Почему среди 160 следователей Следственного управления, Следственного комитета, 22 (кстати говоря, это тоже сокращение существенное) имеют генеральские звания? Потому что работа следователя крайне сложная, она требует огромных познаний, психофизических способностей человека, собранности, ответственности, умения работать со средствами массовой информации, и многое-многое другое, что можно нарабатывать годами. И поэтому создается специальный временной лаг - до генерала человек может работать следователем, вот это очень важно. Вот об этом мы, к сожалению, не говорим, мы про чешую, которая блестит. Вот чешуи здесь не получается, а работа очень тяжелая. Действительно, это самые тяжелые преступления, и еще, что очень важно, как у вас, и нас, депутатов, народ контролирует качество. Так и вы тоже – вот сегодня взяли, выдернули несколько дел и всенародно оценили, как работают эти следователи, если посмотреть, что они расследовали в целом, посмотрите какая работа. Я сними работал всего один день в Кущевской, когда Бастрыкин приехал туда и принимал население, а я, как депутат, помогал в этом. Вы знаете, это очень тяжелый труд. На сегодняшний день, по-моему, 12 преступлений прошлых лет дополнительно они расследуют, в том числе тяжкие преступления, изнасилования. Это удалось сделать им, это сделали эти люди, поэтому я бы очень хотел, чтобы наше общественное мнение, чтобы наша среда, в том числе в Интернете, наши зрители, задумались над тем, кто будет бороться со злом. Вот это самое острие борьбы с самым опасным злом в нашей стране – организованная преступность (прав был мой коллега Гришанков – с коррупцией). Вот это наша надежда, и, я так думаю, нам нужно этих людей знать и очень ими гордиться и поддерживать, когда они этого заслуживают.
Казнин: То есть это не создание какого-то специального отряда, это кристаллизация самых лучших?
Васильев: Нет, я вам сказал: 160 человек, было 45 генералов, стали 22. Сокращение идет везде. И в правительстве будет сокращение, в МВД проводится… Тут вы понимаете, надо жить по средствам, надо более оптимизировать, это позиция президента, она продолжается. Все это как было, я еще раз повторяю, ничего нового нет, но то, что идет тщательный подбор каждой кандидатуры – это очень важно. Кстати говоря, трое из этих следователей, сегодня работают в Белоруссии, помогают раскрывать тяжкое преступление. Вот мы сейчас с вами здесь, а они тоже работают, раскрывают. В том числе и экспертов пригласили, специалистов, которые действительно умеют раскрывать такие преступления.
Татьяна Арно: Вы упомянули сокращение, тогда расскажите, как идет сейчас аттестация в МВД.
Васильев: Вы хотите услышать, что идет в МВД? Недавно министр дал развернутый ответ на эти вопросы. Значит, предстоит аттестовать около 900 тысяч человек, очень тяжелый труд, большая работа. Сейчас идет процесс не просто аттестования на генеральских должностях . По-моему, на сегодня уже около 50 руководителей регионального уровня аттестованы. Вы знаете, что аттестационную комиссию как никогда ранее возглавляет руководитель Администрации Президента, там представлены представители прокуратуры и других министерств и ведомств, которые напрямую видят не только работу, но и недостатки, в том числе и руководителей, именно в полиции, в милиции. Поэтому процесс идет непросто, идет тщательное обсуждение каждой кандидатуры, но кроме этого, после того, как они будут утверждены в должности, дальше у них предстоит практическая работа, которая уже будет оцениваться средствами массовой информации, общественным мнением. Как мы записали в законе о полиции, что работа полиции оценивается общественным мнением, что очень важно. Это будет уже следующий экзамен, который придется сдавать, а сегодня, конечно, мы заинтересованы, чтобы аттестация шла быстрее, чтобы люди вставали в строй, потому что сегодня на местах есть такая проблема – люди застоялись в ожидании того, что они начнут работать.
Казнин: Есть официальная точка зрения, то есть официальные слова, которые говорятся об этом, и их сейчас тоже, в общем-то, произносите, а есть, вы не можете этого не знать, то, что говорят об этом и в прессе, например. Это, конечно, может быть и слухи, но слишком уж они такие настойчивые. О том, что продаются места, о том, что переаттестация – это тоже, собственно, большой бизнес, что таким образом вымываются просто последние сотрудники честные, у которых просто нет денег, ну и так далее, и так далее. И то, что это происходит на всех уровнях - от меньших чинов и до генералов. Как вы прокомментируете это?
Васильев: Вы знаете, есть такое высказывание, что основная составляющая прогресса – это желание прогресса. Я думаю, что наши зрители заинтересованы в прогрессе в нашем обществе, и поэтому, мне кажется, что как раз на прогресс направлен те законодательства и те решения президента, которые позволили начать процесс реформирования милиции в полицию. Я хочу подчеркнуть, что за этот закон о полиции голосовала только одна фракция в государственной Думе, фракция власти, остальные фракции воздержались в целом, хотя были отдельные представители, которые поддержали этот законопроект. Это один момент. Сейчас началась аттестация. Я сказал, что где-то около 50 генералов уже аттестовано. Ни один сотрудник того уровня, о котором вы говорите, с которого могли бы спросить взятку, еще не аттестован. Еще один момент. Те, кто будут проводить аттестационные комиссии, те будут проводить их в присутствии в том числе общественных советов, ветеранских организаций, а также совета территориального, куда входит прокурор как организатор этого совета, и все остальные ведомства. По сути, то, что делает сейчас Администрация Президента, будет делаться в каждом регионе. Тут, я думаю, трудно говорить о взяточничестве. Я говорю о другом. К сожалению, у нас есть люди, которые в политических целях, передергивают ситуацию. Я им задавал вопрос, с некоторыми прямо разговаривал – сообщите об этих фактах, дайте сейчас факты, даже если они сейчас не подтвердятся, они лягут в основу проверки, и этот человек, скорее всего, может и не пройти аттестацию. Но этих фактов нет, а есть досужие размышления о том, что это возможно. Да, возможно. Я вот разговаривал сегодня буквально с руководителей собственной службы безопасности, и он мне говорит – да, такие факты поступают, мы их проверяем самым тщательным образом. Поэтому я бы хотел, пользуясь случаем, обратиться. Мы хотим, чтобы у нас в полиции были достойные люди, для этого нужна аттестация. Да, у нас есть коррупция. Она недопустимо высока. Поэтому мы и проводим эту аттестацию. Конечно, могут быть издержки, но здесь надо находить свое место в процессе. Если его просто критиковать – это ничего не дат, если критиковать по существу, по фактам – это будет очень полезно.
Арно: А как вообще происходит это перевоплощение милиционера в полицейского. Это же очень интересно. Как психологически люди могут представить себя совсем по-другому?
Васильев: Вы знаете, через это надо пройти. Я думаю. Но одно я могу сказать, что люди, проработавшие ни один десяток лет, сейчас очень переживают. Мне министр рассказал случай: он 9 кандидатам генеральского уровня на переаттестование предложил ротацию. Вдумайтесь в это. Генерал, у которого семья, у которого решены вопросы жилья, ребенок учится в школе, жена работает, он работает на территории, его уважают, знают, ему говорят – будет ротация, вы уедете в другой регион. Все 9 согласились, ни один не отказался. То есть руководители хотят работать. Это очень отрадно и приятно слышать. Далее. Посмотрели, как относится к этому личный состав. Вы знаете, люди сейчас подтянулись, и тот, кто хочет работать в тех условиях, которые мы создали… А вы вдумайтесь, мы издали закон, которым единственную категорию сегодняшних полицейских, а вчера милиционеров, мы установили повышенную отягчающую ответственность за совершение умышленного преступления, ни один чиновник, ни одно должностное в стране лицо, не несет такую повышенную ответственность, и еще целый ряд достаточно жестких требований. И, тем не менее, люди идут. Надеюсь, это те люди, которых мы ждем, на которых надеемся.
Казнин: Вы сказали о том, что высока коррупция в органах, об этом знают все и, собственно, из-за этого затеяна реформа. В том числе, увольняет впечатляющими темпами генералов президент, ну или отправляет на покой – можно по-разному считать, но они оказываются очень быстро в банках, возглавляют службы безопасности, советники… Причем не только те, кто ушел, например, на пенсию по возрасту, но и те, кто ушел так, что возникают вопросы. Господин Казанцев в банке, глава, если не ошибаюсь, Кущевской милиции, а теперь полиции, тоже… Вот это как воспринимать?
Васильев: Вы знаете, всякий раз по-разному. Мне вот задавали вопрос. О чем я могу сказать. Начальник УВД Тверской области, которую я имею честь представлять как депутат, он давно ставил вопрос о том, что он достиг возраста и хочет уйти из системы, он получил такое право от президента, и теперь он работает заместителем губернатора. Понимаете, да? Это профессионал, которого используют, считают нужным, он будет работать. Если человек ничем себя не скомпрометировал - здесь все понятно и ясно. Человек для того и служит честно, чтобы занять какой-то пост. Они имеют спрос, потому что профессионалы такого уровня обладают глубокими познаниями, связями, в том числе и в вопросах бизнеса (вы сейчас привели пример их банковской деятельности). По поводу тех, кто проштрафился – это вопрос к тем, кто их принимает на работу. Но на сегодняшний день в полицию, кстати говоря, не принимают лиц не только судимых, но и судимых за преступления, прекращенные по нереабилитирующим основаниям. Раньше это было. То есть в этой части вход в полицию такого некачественного контингента исключен. Те же, кто выходит из полиции, если они востребованы где-то… Я так полагаю, что здесь, наверное, не было оснований оспорить решение о приеме на работу. Но вы совершенно правильно делаете – вы делаете этот вопрос публичным, вы задаете эти вопросы. И если нас услышали, люди знают об этом, и может появиться информация, которая поставит вопрос так, что придется проводить проверку и принимать решение.
Казнин: А министра надо менять, на ваш взгляд, в такой ситуации, когда идет тотальная смена?
Васильев: Вы знаете, министр сегодня должен организовать эту работу. Я знаю, что на переправе лошадей не меняют – есть такая очень хорошая поговорка. У него сейчас очень тяжелый труд, он должен вытащить этот воз, а дальше покажет его работа.