Дмитрий Медведев обнародовал свою предвыборную экономическую программу. Президент сделал это в Магнитогорске, во время посещения крупнейшего в стране металлургического комбината.
Было сделано сразу несколько десятков громких заявлений, например, президент предложил:
• ввести в России особый механизм рассмотрения жалоб по обвинению чиновников в коррупции;
• организовать мобильные приемные президента в регионах;
• внести до конца года в парламент законопроект о возможности предъявлять претензии к качеству услуг, оказываемых органами власти;
• составить график приватизации госкомпаний на ближайшие три года;
• "Газпрому" и РЖД снизить материальные затраты минимум на 10%;
• подготовить и согласовать с министерствами предложения по уменьшению затрат на госзакупки на 15 %;
• к 15 мая этого года подготовить законопроект, либерализующий сделки с участием иностранного капитала в стратегических секторах;
• заменить в советах директоров госкомпаний всех чиновников на независимых менеджеров;
• обязательное обсуждение нормативных документов ведомств с бизнес-сообществом и профсоюзами.
Коснулся Дмитрий Медведев и проблемы миноритарных акционеров, он заявил, что миноритарии публичных компаний должны получить доступ к информации об их деятельности, а любой факт нарушения их прав может быть рассмотрен как неэффективная работа менеджмента.
Предвыборную программу Дмитрия Медведева обсуждаем с политологом Станиславом Белковским, экономическим обозревателем Игорем Ивановым и Игорем Костиковым, бывшим главой Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг.
Михаил Зыгарь: Одно из важнейших заявлений: президент Медведев предложил ввести в России особый механизм рассмотрения жалоб по обвинению чиновников в коррупции.
Игорь Иванов: По словам Дмитрия Медведева, этот механизм должен заработать уже с мая и, самое главное, он предусматривает не просто проведение проверки, а обязательную публикацию ее итогов. То есть очень важно, что не удастся замалчать вскрывшиеся факты.
Марина Малыхина: Ну вот еще предлагается организовать мобильные приемные президента в регионах.
Иванов: Комментируя это заявление Медведева, министр экономического развития Эльвира Набиуллина сама неожиданно сказала, что это никак не связано с программой "распил" Алексея Навального, который тоже собирает информацию о фактах злоупотребления чиновников по всей стране. Но, собственно, про Навального там еще будет в инициативах Дмитрия Медведева.
Зыгарь: Что касается инициатив, связанных с именем Навального, ты, наверное, имеешь в виду этот пункт: "миноритарии публичных компаний должны получить доступ к информации об их деятельности"…
Иванов: Да, совершенно верно. Навальный уже не первый год пытается получить закрытые протоколы заседания совета директоров практически всех крупнейших российских госкомпаний с тем, чтобы понимать как именно там принимаются решения, в том числе и решения с коррупционной составляющей, и, вероятно, включить механизм социальной ответственности. Теперь, во всяком случае, это сделать кажется проще.
Зыгарь: Довольно интересно, что президент и высшие госчиновники если не вступили в полемику с блогером Навальным, то, по крайней мере, такое ощущение, что принялись выполнять его заветы.
Иванов: Да, его тень, конечно, незримо витает, когда читаешь все то, о чем говорит Дмитрий Медведев…
Станислав Белковский: Но Навальный еще жив, поэтому выполнять его заветы еще преждевременно.
Зыгарь: К нам присоединился политолог Станислав Белковский, и я так же представлю еще одного нашего гостя - Игоря Костикова, бывшего главу Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг.
Игорь Костиков: Я могу сказать, что тема с миноритариями существует довольно давно, еще до того, как Навальный ее поднял. Она началась с конца 90-х годов, и много людей, которые обламывали об нее свои, так сказать, когти. И казалось, что она вот-вот будет решена, и она снова возникала, возникала и возникала.
Зыгарь: Давайте продолжим. У нас есть еще несколько пунктов основных тезисов, которые высказал президент и потом прокомментируем.
Малыхина: Ну вот, из магнитогорских тезисов еще – внести до конца года в парламент законопроект о возможности предъявлять претензии о качестве услуг, оказываемых органами власти. Для меня эта тема очень интересная, потому что для того, чтобы предъявить претензию нужно какой-то барометр иметь, нужно как-то регулировать качество этих услуг. Господа, как вам кажется, такого рода законопроект полезен ли будет?
Костиков: Я думаю, что что-то нужно делать, потому что мы (я сейчас возглавляю, в том числе, организацию по защите прав потребителей на рынке финансовых услуг) постоянно сталкиваемся с ситуацией. Что не все, но определенные органы исполнительной власти не реагируют на наши заявления, не реагируют должным образом на заявления потребителей. Здесь, я думаю, что как повышение ответственности в широком смысле, то, что ответственность перед налогоплательщиками у исполнительных органов власти должна быть должна быть. Это однозначно.
Малыхина: Подождите, я не очень понимаю - возможности предъявлять претензии о качестве услуг, оказываемых органами власти… А разве сейчас я не могу этого сделать? Вот условно говоря, если меня обхамили в милиции, или полиции, я ведь могу обратиться к вышестоящему их руководству и, собственно говоря, пожаловаться, значит, соотвественно, предъявить претензию к качеству услуг. То есть что нового-то в этом?
Костиков: Я думаю ,что речь идет о процедурах.
Иванов: Речь идет о процедурах и, собственно, Дмитрий Медведев говорит о том, что чиновники могут быть уволены за плохую работу. Это в послдение 8-10 лет перестало быть нормой, потому что существует масса и федеральных и региональных чиновников самого высшего уровня, которые, несмотря на многочисленные провалы в своей работе, остаются на своих постах, и, надо полагать, что эта практика широко распространена и за пределами Москвы и в регионах.
Малыхина: То есть вы считаете, что это связано с буквой закона…
Костиков: Нет, не с законом, а именно с процедурой. Именно как эти права применяются.
Белковский: Ну, собственно, президент Медведев давно сказал, что свобода лучше чем несвобода. Он имеет в виду, что чиновник может быть как уволен за плохую работу, так и не уволен. И мне еще очень понравился термин "эваллюировать". Я думаю ,что Дмитрию Медведеву его очень не хватало в работе над магнитогорскими тезисами.
Зыгарь: Еще хочется зачитать парочку тезисов имени Алексея Навального: "подготовить и согласовать с министерствами предложения по уменьшению затрат на госзакупки на 15%"…
Белковский: Ну, с учетом того, что воруется 50, значит будут вороваться только 35.
Малыхина: Ну, здесь речь идет о 94 ФЗ, правильно я понимаю?
Костиков: Да, абсолютно несовершенный, но пока ничего другого никто не предложил.
Малыхина: А может быть нужно начать работу над ним более предметно?
Костиков: Вы знаете, опять же могу сказать, что в моей практике мы пытались поднять вопрос о необходимости усовершенствования 94-го закона. У всех министерств и ведомств своя точка зрения по этому поводу, и, к сожалению, так нам и не удалось продвинуться. Но безусловно он несовершенен и требует пристального внимания и широкого обсуждения, потому что за теми формальными критериями, которые там выставлены по этому закону, скрывается возможность очень широкая.
Малыхина: Просто реализация вот этих вот сокращений на 15% возможна только при какой-то мало-мальской подвижке в области 94-го ФЗ.
Костиков: Абсолютно. Мы слышали, что президент говорил о переходе на электронные торги по всем госзакупкам. Тут нужно смотреть.
Белковский: Здесь можно вспомнить знаменитый анекдот советского времени : "Правда ли что при коммунизме можно будет заказывать товары по телефону? Да, а доставлять их будут по телевизору".
Иванов: Я бы еще напомнил, что несколько месяцев назад на встрече с Константином Чуйченко прозвучала цифра в 1 триллион, которая расхищается на госзакупках, и, в принципе, эти 15% - это если не 1 триллион, то близко к тому.
Костиков: Триллион – это 20%, потому что все госзакупки – это 5 триллионов.
Белковский: Но 5% все же остались. Видимо, они пойдут на предвыборную кампанию Дмитрия Анатольевича Медведева.
Малыхина: Господа, еще два последние тезиса предлагается вам. Итак, "к 15 марта подготовить законопроект, либерализующий сделки с участием иностранного капитала в стратегических секторах".
Иванов: Тут надо сказать, что процесс в некотором роде, уже пошел. В прошлом уже году активно вымывались иностранные инвесторы из российских стратегических отраслей, прежде всего из нефтегазовой. Но уже в этом году пошел обратный процесс – у "Башнефти" вероятно появится индийский партнер из ONSG, испанская Repsol хочет приобрести долю в копании "Альянс", и, вероятно, процесс будет поддерживаться и расширяться.
Белковский: Здесь надо упомянуть еще о том, что в арабских странах проходит череда революций, и деньги семьи Мубарака и Каддафи также нуждаются в отмывании, в инвестициях. Думаю, что Россия не последняя территория, где это может произойти.
Малыхина: Продолжая о корпоративных вопросах: "любой факт нарушения прав миноритариев может быть рассмотрен как неэффективная работа менеджмента".
Костиков: На самом деле, у нас, в принципе, закон это предусматривает, но просто доказать нарушение этих прав на сегодняшний день очень тяжело.
Малыхина: Речь идет о госкорпорациях…
Костиков: Госкорпорации, если мы в чистом виде говорим, не имеют миноритариев. То есть это говорится об акционерных обществах с государственным участием, где у нас есть миноритарии и где есть действительно сложности с правами. Это, так скажем. Беда нашего рынка, она связана с процессами, которые не в самом рынке, а вокруг рынка существуют, и это вопрос очень комплексный. Здесь без совершенствования судебной системы не обойтись никак.
Зыгарь: К слову о госкомпаниях и госкорпорациях: одной из самых обсуждаемых инициатив Дмитрия Медведева, стала идея заменить в совете директоров госкопаний всех чиновников на независимых менеджеров, и ротация, по его идее, должна произойти уже в июне. Как вы оцениваете это, коллеги?
Костиков: У нас предусмотрено на сегодняшний день введение независимых директоров в компании с государственным участием, но в последние годы сложилась ситуация, когда в крупных компаниях однозначно всегда в совет директоров назначались высокие должностные лица. Безусловно, работать в качестве независимого директора, тем более человек, обремененный государственной должностью, нереально.
Малыхина: А как сейчас вообще механизм строится по приглашению в компанию независимых директоров. Я знаю, что есть Ассоциация независимых директоров…
Костиков: Есть Ассоциация, есть Институт независимых директоров, еще есть несколько общественных организаций, которые этим занимаются. Есть реестр независимых директоров у Росимущества, который формируется ежегодно, туда предлагают все эти организации своих кандидатов, и дальше Росимущество должно из этого списка рекрутировать независимых директоров.
Малыхина: Случайным образом или по каким-то критериям?
Костиков: Случайным. Я в том реестре нахожусь на протяжении 6 лет, пока меня никто не рекрутировал.
Зыгарь: Вообще идея изгнать чиновников из советов директоров – это такая очень амбициозная идея. Я помню, год назад или полтора президент вот точно так же повелел убрать госчиновников из спортивных федераций, чтобы они больше не возглавляли и не руководили бадминтоном, бобслеем и так далее. Тогда этот наказ был выполнен. Вот тут это реально?
Белковский: Я думаю, что те чиновники, которые будут уходить, оставят своих преемников, чьи интересы совпадают с интересами уходящих, и в этом смысле будет в полном соответствии с духом Дмитрия Анатольевича Медведева. Будет соблюден баланс интересов.
Костиков: Я бы сказал, что для того, чтобы эффективной процедура была, она должна быть гораздо более прозрачной, гораздо более ясной, и чтобы существовала все же реальная оценка эффективности независимого директора, который находится в этой компании, потому что если этой оценки не существует, то, в общем-то говоря, смысл во всем этом упражнении достаточно сомнителен.
Белковский: Ну, и, в конце концов, любой чиновник в любой момент может ощутить себя независимым, подать в отставку с государственной должности и остаться на корпоративной должности, которую он занимает в данный момент.