Прокуратура Таджикистана заговорила о смягчении приговора российским пилотам после резкой критики Москвы.
Приговор Владимиру Садовничему и Алексею Руденко излишне суров, тем более что, осужденные "являются гражданами стран – стратегических партнеров Таджикистана", заявили сегодня в прокуратуре.
Садовничий и Руденко приговорены таджикским судом к 8,5 годам лишения свободы по обвинению в контрабанде авиазапчастей, незаконном пересечении границы и нарушении правил международных авиаперевозок. Оба пилота не признали себя виновными ни по одному из пунктов обвинения.
Москва отреагировала на приговор летчикам весьма сурово, пригрозила ухудшением отношений с Таджикистаном, и отозвала посла для консультаций. Кроме того, российские власти заявили, что из страны будут высланы 300 мигрантов из этой страны, а всем гражданам Таджикистана перестали выдавать разрешения на работу.
Глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко накануне и вовсе предложил запретить въезд в Россию всем таджикам, объяснив это тем, что они часто болеют туберкулезом и СПИДом.
Сейчас в России, по разным данным, работают от миллиона до 2 млн таджиков. Все они в основном заняты в строительном бизнесе. Газета "Ведомости" сегодня подсчитала, что депортация таджиков может повысить себестоимость жилья на 15-16%. Дело в том, что рабочие из Украины и Белоруссии стоят на 50 % дороже. А именно они придут на смену высланным на родину таджикам.
Сегодня в России создали специальную комиссию, которой предстоит примирить Москву и Душанбе. Удастся ли мирно уладить конфликт между Россией и Таджикистаном, обсудили с членом Общественной палаты Анатолием Кучереной.
Казнин: Кто вам поручил это ответственное задание?
Кучерена: Создать Общественный комитет?
Казнин: Вы же поедете, мы так понимаем…
Кучерена: Никто мне не поручал. Это моя идея. Она принципиальная, потому что я посмотрел, куда сейчас вихри дуют и, конечно, мне очень не нравится то, что сейчас происходит. Главы государств знают об этом проблеме, и я надеюсь, что на уровне глав государств решение будет принято – это первое, что касается политических вопросов.
Второе – что касается приговора в отношении нашего гражданина и нашего соотечественника. Я достаточно информированный человек по уголовному делу, поскольку я в контакте постоянно с адвокатом, у меня есть материалы уголовного дела и я все-таки убежден, что состава преступления в действиях нашего летчика отсутствует. То есть, состава преступления как такового нет.
Судите сами, как можно привлечь летчика к ответственности за вероломное вторжение на территорию другого государства? Он же взлетел из какой-то страны, в данном случае Кабул. Прежде чем вылететь, завести двигатель - это все международные правила, есть Чикагская конвенция, где четко и ясно прописано, в каких случаях летчик может сесть за штурвал и вылететь при наличии документов, - оформил документы, завел двигатель, взлетел в пункт назначения Курган-Тюбе, прилетел туда.
При подлете ему говорят: «Нет, мы вас не пускаем сюда». Подождите, но он же не мог из Кабула вылететь: там американцы дают разрешение и гражданские службы. Он вылетел. Прилетел туда, сел самолет. Семь человек должностных лиц посещают эти два самолета Ан-72 (на котором Руденко был, на втором Садовничий), заходят в самолеты, составляют акт: «Никакой контрабанды не обнаружено», затем два месяца держат в гостинице. Два месяца! Извините, если у вас есть состав преступления, что же вы там не предъявите им обвинение, не изберете меру пресечения? Два месяца держали в гостинице!
Казнин: Вот эту речь, наверное, надо было бы говорить адвокату на суде.
Кучерена: Я сейчас поеду туда. Я, конечно, буду об этом говорить.
Казнин: А что теперь-то уже можно сделать?
Писпанен: То есть они скажут: «Ой, да, сглупили. Ой, такие надуманные обвинения были. Теперь вот мы решили»?..
Кучерена: Я понимаю, что сейчас надо честь мундира спасать. Заявление прокурора для меня, конечно, как для адвоката, безусловно, важно очень, поскольку он выполняет роль, в том числе, и защиты, но он говорит о смягчении, а я говорю о полном оправдании. Прокурор вначале, помните, 13 лет лишения свободы просил? Суд дает 10,5, президент амнистию 2 года, суд дает 8,5 лет. Теперь прокурор проснулся, говорит: «Слушайте, слишком суровый приговор». А что же тогда просил 13 лет?
Казнин: А как вы будете добиваться того, чтобы их выпустили?
Кучерена: В рамках тех процедур, которые существуют, мы будем добиваться их полного освобождения. То есть, отмены приговора, прекращение уголовного дела и возвращение их на родину.
Казнин: Сколько это займет?
Кучерена: Я думаю, на этой неделе в конце, мы будем знать дату слушания, мы подали кассационную жалобу, на следующий день, я надеюсь, состоится суд.
Писпанен: Вы знаете, на самом деле все это понятно. У нас тоже бывают, так скажем, надуманные какие-то обвинения, у нас, собственно, Алексей Козлов сидит, с ним тоже поговорим, какие странные бывают суды иногда и странные приговоры...
Кучерена: Я вам могу много рассказать.
Писпанен: Вы тоже можете много рассказать. Мы об этом много и с вами тоже лично беседовали. Бывает. Но вот только не понятно вот это «спасение рядового Райана» после того, как они уже полгода там отсидели, и все время говорили, ну, «ребята, пожалуйста, спасите нас, помогите нам», обращались в МИД.
Кучерена: А кто-нибудь пришел к ним на помощь? Никто!
Писпанен: Никто.
Кучерена: Никто.
Казнин: У вас и спрашиваем.
Кучерена: Я ставил вопрос о том, что посол должен наш уйти в отставку, потому что не имеет право наша дипмиссия подставлять наше государство и делать так, чтобы наш президент вмешивался в эти ситуации. Никто не должен, ни министр иностранных дел - есть посол, есть дипмиссия. И когда наши граждане попадают…
Писпанен: Адвокаты осужденных уже говорят, что они постоянно обращались к послу.
Кучерена: И никто не приходил!
Писпанен: Никто не приходил.
Кучерена: Сам Владимир Садовничий говорит. Там говорят о том, что посол занимался: две бумажки в интернете показали, что переписка была. Да что за берд такой?! Как только ты получил информацию о том, что наш гражданин задержан – немедленно сядь на машину и езжай туда.
Писпанен: Почему этого не было сделано, как вы думаете?
Кучерена: Как у меня было с Беленькой, помните? Орлов сам со мной по вокзалам ездил, в кафе встречались.
Писпанен: Так вот скажите, а вы будете добиваться, чтобы понес какую-то ответственность посол?
Кучерена: Вот в рамках Комитета, по крайней мере, я буду просить встречи с президентом Таджикистана, и я думаю, что эта встреча может состояться. Естественно, в рамках Комитета мы проверим деятельность, ну, через общественную призму, как работает наш посол в Таджикистане, потому что это его работа. Если Владимир Садовничий говорит, что «ни разу не пришли, воды не принесли»… Извините, жена адвоката таджикистанского носит нашим ребятам еду туда. Это абсурд полный! Перевод, вдумайтесь, ведь документы все на таджикском языке! Даже переводчика нет! Как наш человек может читать на таджикском, если он никогда его не изучал?
Казнин: А в комиссию кто вошел еще? Несколько хотя бы фамилий.
Кучерена: Лео Бокерия, Зураб Кекелидзе (главный психиатр Минздрава России и исполняющий обязанности Института имени Сербского), Николай Сванидзе, вошел также летчик, который… «Кандагар», помните, есть фильм такой?
Писпанен: Да?
Казнин: Так они все общественники, что они сделают?
Кучерена: Мы как раз общественников и включаем туда, мы не включаем государственных деятелей.
Писпанен: Вы знаете, Анатолий Григорьевич, почему-то у меня не возникает сомнений, что летчиков отпустят после того, как такой массированный ответ был, достаточно ассиметричный, со стороны Москвы Душанбе. И, скорее всего…
Кучерена: Согласитесь, не должны страдать люди.
Писпанен: Понятно, не должны.
Кучерена: Ну, нельзя этого делать!
Писпанен: Мне просто интересно, ответит ли кто-то за то, что полгода никто не обращал внимания на то, что происходило?
Кучерена: Я вам обещаю, что мы обязательно дадим полный анализ каждодневного поведения нашего посла и нашего консульского представительства там. Обязательно! Люди должны понимать, кто как работает, потому что, если человек находится в чужой стране, в чужом иностранном государстве, он не знает ни менталитета, ничего, кто ему может помочь? Тем более, были письма, письма они все читали. Как нам рассказывал представитель авиакомпании, они пришли в консульский отдел, а ему говорят: «Слушайте, нам сказали, что вы виновны, что вы хотите от нас?». Это я цитирую представителя авиакомпании. Можно разве так относиться?!
Казнин: Это разве не обычная практика для посольств российских?
Кучерена: Это чудовищно, если это так повсеместно. Я не думаю. Я по поводу Франции вам привел пример. И благодаря французским властям, гуманные позиции, вы помните, какая была сложная ситуация, благодаря переговорам нашего посла, и я туда приезжал, нам удалось найти компромисс, человеческий компромисс. Житейская ситуация, но мы ведь нашли! Потому что роль посла великой державы в другой стране - вот она. А здесь вообще ничего не сделали.
Писпанен: Да, хотелось бы полного анализа работы посла, конечно.
Казнин: А когда вы летите?
Кучерена: Как только будет известна дата слушания в кассационном порядке, я сразу туда вылетаю. И некоторые члены Общественного комитета тоже полетят туда. Сейчас Кекелидзе туда отправляет бригаду врачей, которые будут оказывать полную медицинскую помощь, скорее всего, и Зураб полетит сам.
Писпанен: Они еще и больны?
Кучерена: А вы как думаете? Психотравматическая ситуация - в тюрьме сидеть, - это все-таки помощь нужна. И мы надеемся сейчас на конструктивные взаимоотношения. Почему мы и просим сейчас, что надо уйти от политики - есть конкретное дело, есть конкретные процедуры.
Казнин: А вы с родственниками контактируете? Они полетят?
Кучерена: Ежедневно контактирую. Естественно, родственники тоже полетят, друзья полетят. На меня-то вышли как раз друзья и потом эта ситуация уже, и благодаря журналистам, позиция принципиальная, эта ситуация стала таким общественным резонансом.