Судя по всему, на этот шаг решили пойти после истории с аэропортом Домодедово ‑ сам Панкин признался ‑ предложение разрабатывали вместе с резидентским советом по кодификации. Дмитрий Медведев еще в феврале выражал недовольство тем, что из-за сложной структуры собственности, завязанной на оффшорах, невозможно вычислить бенефициаров Домодедово. Теперь, если компании откажутся раскрывать собственников ‑ то акции, которые не понятно, кому принадлежат ‑ просто не будут иметь права голоса.
Эту идею мы обсудили с Игорем Костиковым, председателем совета Союза потребителей финансовых услуг, бывшим главой Федеральной комиссии по ценным бумагам.
Костиков: Я бы, может быть, сразу сказал, немножко вас поправив и Панкина самого, что не надо ставить телегу впереди лошади. Есть у нас решение G20, и создана специальная новая международная организация - Форум по финансовой стабильности, - который совершенно четко сказал, что мы прекращаем действия налоговой гавани. И один из ключевых вопросов - это ликвидация счетов без бенефициарного владения. То есть, это международное требование и не надо говорить о том, что вот такая наша страна. Удивительно, что финансовые власти решили это дело ввести. Нет. Потому что на сегодняшний день полтора триллиона долларов отмывается через счета налоговых гаваней, не имеющих бенефициарного владения. То есть, это сумма сравнима с теми потоками, которые привели к финансовой нестабильности на мировом рынке. И поэтому вопрос, который сегодня решен, он должен в течение следующего года быть полностью завершен. Будет опубликовано 11 налоговых гаваней, которые не кооперируют с международными властями по этому поводу.
Малыхина: А именно?
Костиков: Сейчас они готовятся. Из того, что Саркози объявил, это не в полной мере до сих пор кооперируют Швейцария, Лихтенштейн и полностью они кооперируют Уругвай. Если вы помните, Уругвай в связи с этим отозвал посла во Франции. Но это в ближайшее время будет объявлено. Саркози также сказал о том, что для разных стран это все-таки несколько разная композиция, хоть 11 не кооперирующих, но, скажем, Монако для Франции полностью кооперирующая, поскольку эта часть суверенитета связана с Францией и они поэтому полностью раскрывают. А для Италии, Монако вообще не раскрывает, и с Италией оно не кооперирует. Сейчас это придется все пересмотреть. То есть, на самом деле, задача, которая стоит перед международными властями, это AMF, новая организация фонда, форум Финансовой стабильности, сюда же подключается IOSCO (это организация-регулятор фондового рынка) - это полностью избавиться от счетов без бенефициарного владения. Кроме всего прочего, параллельно с этим, принято решение о том, что все операции на фондовом рынке должны осуществляться агентами или участниками, имеющие персональный идентификационный код, во всем мире. Это кстати, очень серьезные изменения, в том числе для нашей экономики, потому что у нас другие страны. У нас основные - это Кипр, Латвия, Британские Вирджинские острова…
Малыхина: Различные оффшорные зоны.
Костиков: Да. Которые скрывают наших доблестных, так сказать, небенефициариев. Но это все закончится тоже.
Малыхина: Речь идет про публичные компании или про частные тоже?
Костиков: Это касается всех счетов. Все счета должны иметь бенефициариев.
Казнин: А обойти, вы думаете, все равно не смогут?
Костиков: Я думаю, что это будет невозможно, потому что сюда будет подключена FAT, которая занимается контролем за движением «серых» денег. И одна из проблем, которая, в общем, с этим связана, - это проблема коррупции, потому что эти полтора триллиона долларов, эта огромная сумма. Это те деньги, которые поступают из новых экономик и они поступают, отмываются через оффшоры, через небенефициарные счета, и поступают на мировой финансовый рынок. То есть, развитые страны, страны G20 приняли решение, что все, с этим пора заканчивать. И через них же уходит от налогов, то есть это тема, которая сегодня на G20 звучала, и на G20 было принято соответствующее решение. К сожалению, я могу ответить, то наша пресса этому вообще не уделяла внимание. То есть, как будто бы на G20 этот вопрос не обсуждался.
Казнин: Нет, нет. Об этом говорили, просто со скепсис какой-то присутствовал.
Малыхина: Говорили, говорили, конечно.
Костиков: Скепсис, я могу сказать, может быть, с чем связан. Так сказать, вот это всегда так, мол G20 приняла решение о создании новой международной организации. В данный момент, по-моему, до конца года они должны ее сформировать и эта организация должна приступить к деятельности.
Малыхина: Какие-то иные решения ведь наверняка будут искаться и, наверное, будут найдены. Если мы говорим о существовании оффшоров, они существуют много лет и какую-то иную форму тогда будут принимать?
Костиков: Я думаю, что то, что на сегодняшний день достало уже всех, в нашей стране сюда относятся и коррупционные деньги, и финансовые пирамиды, и рейдерские захваты, и дольщики, деньги которых уходят в эти оффшоры, то есть, для нашей страны эта тема не менее актуальна, чем…
Малыхина: Многие как раз пытаются обезопасить себя от рейдерских захватов, имея как раз западные компании как владельцев своих предприятий.
Костиков: Нет. Если человек имеет в качестве западной компании владельца своего предприятия и он объявляет, что он является бенефициарием, то здесь проблем не будет. Пожалуйста, ты можешь владеть и оставаться, но будет известно, что ты являешься бенефициарием английской, голландской и даже кипрской компании, и этот бенефициарий будет открываться. Но когда бенефициар не раскрыт, он уходит через Кипр на Британские Вирджинские острова, в Либерию, еще куда-то, то вот это будет преследоваться. И международное сообщество приняло решение, что этому должен был положен конец.
Казнин: А кого это затронет? На примерах? Может быть, не обязательно название конечно конкретных компаний.
Костиков: Это очень многих затронет, потому что в нашей стране…
Казнин: Крупных, в том числе?
Костиков: Вы правильно только что сказали, о том, что в нашей стране это довольно распространенная практика, когда все берут на Кипр в первую очередь, отрывают там себе оффшоры и пытаются в этом оффшоре сокрыть свои владения. Сейчас, я думаю, в течение года-полутора, это не то, что прямо завтра произойдет, но всей этой практике наступит конец. Я думаю, что Кипру и Латвии придется довольно сложно, потому что они входят в ЕС и ЕС в этом смысле занимает очень активно жесткую позицию по поводу оффшоров.
Малыхина: Но с другой стороны, анонимность не всегда есть причина желания уйти от налогов. Часто это бывает связано с просто желанием сохранить здоровье.
Костиков: Я могу сказать, анонимность в каком плане? То есть, здесь речь идет о том, что анонимность - это не значит, что каждый может иметь доступ к тому, к той информации, кто владеет данной компанией или данным счетом, но, соответствующие компетентные органы будут иметь право.
Малыхина: Вы же знаете, у нас, например, когда к метро «Пушкинской» подъезжаешь, там столько дисков продают, с такими базами, что страшно становится.
Костиков: Я думаю, что здесь как раз другая ситуация, потому что это не диски, которые у нас продаются, и все-таки из-за рубежа будет базу получить сложно. Это нужно будет решение суда или компетентного органа, на основании которого та сторона будет раскрывать. У нас же сейчас этого невозможно сделать.
Казнин: Речь идет о том, что часто просто заказные уголовные дела возбуждают, когда известно, что владеет вот этот человек и надо забрать.
Костиков: Я могу так сказать, что, к сожалению, вот с этой ситуации, это не вопрос бенефициария, потому что у нас зачастую возбуждаются те же самые уголовные дела в обратном направлении: и бенефициарно, и компании с неизвестными бенефициариями являются заказчиками этих дел точно также, и точно также они используют в рейдерских захватах. Эта проблема наша и нам ее надо решать. То есть, это не вопрос, так сказать, кто является там и как скрывается.
Малыхина: То есть, у данного решения одни плюсы и никаких минусов нет?
Костиков: Я считаю, что плюс, во-первых, - это финансовая стабильность, это серьезная борьба с коррупцией, мы будем знать, кто чем владеет в большом смысле, в мелком смысле.
Казнин: Но это же и по чиновникам ударит?
Костиков: Конечно, конечно.
Казнин: По крупным?
Костиков: Конечно. Мы будем знать, реально, кто чем владеет.
Малыхина: Не расстраивайся, Дмитрий, я думаю, что это не так плохо.
Костиков: Я могу так сказать, что у меня лично никогда не было оффшорных счетов, вот как я пришел на госслужбу – все. До этого было модно, я все это закрыл, и у меня больше никогда не было, поэтому мне бояться, за последние 20 лет, нечего.
Казнин: А у многих были в вашем окружении, просто интересно?
Костиков: У многих были, и я знаю, что даже сейчас есть.
Казнин: И вы знали людей, то есть, они не скрывали?
Костиков: И знаю людей, у которых есть, и которые сейчас начинают.
Малыхина: Но не афишируют, я думаю?
Костиков: Я могу сказать, что у тех, у которых есть и сейчас в Швейцарии, они уже столкнулись с тем, что сейчас швейцарские власти, несмотря на то, что они полностью кооперируют, уже начинают трясти и говорить: «Ребята, чей счет? Откуда деньги?». Эти знаменитые, помните, номерные счета, которые были в Швейцарии?
Малыхина: Номинальные директора и так далее.
Костиков: Их всех просят их закрыть эти номерные счета и забрать оттуда деньги. То есть, вот то, что уже сейчас происходит. Поэтому говорить, что этот процесс не идет… Он идет. И поэтому, когда мы говорим, о том, что какие у нас замечательные наши финансовые власти, которые приняли это решение - да их заставили принять это решение.