Рамзан Кадыров почти не уступает Владимиру Путину в умении создать кризис федерального масштаба — даже разговоры о перспективе войны с Украиной отошли на второй план на фоне угроз отрезать головы членам семьи Янгулбаевых. Сначала сам Рамзан Кадыров заявляет, что телеканал Дождь, «Новая газета», а также лично журналистка Елена Милашина и правозащитник Игорь Каляпин — террористы и пособники террористов.
Затем его правая рука и депутат Государственной думы Адам Делимханов говорит:
Не зная покоя ни днем, ни ночью, наши тела, души, имущество, потомство — за вами. Отрывая вам головы, работая над вами, убивать вас.
Это для начала. Затем один за другим берут слово все ведущие силовики Чечни — сели в ряд, и выступили прямо по очереди:
Убьем тебя, обезглавим, отрежем тебе язык и повесим тебя где-нибудь!
Если бы портрет Путина был живой, он бы может быть даже поморщился. А, может, и нет. И далее по списку, а затем прошел митинг в Грозном. Как сообщает государственное телевидение, на митинг вышли чуть ли не все мужчины Чечни. Сотни тысяч людей проклинают семью Янгулабевых, жгут и топчут ногами их портреты. Семь лет назад, в январе 2015 года, Кадыров уже собирал похожий митинг — против карикатур газеты «Шарли Эбдо» после того, как в Париже редакция «Шарли Эбдо» была расстреляна террористами. Представителя Кремля Дмитрия Пескова спрашивают, нормально ли грозить отрезанием голов. Он ответил, что вопрос не по адресу:
Давать оценку действиям депутата — это не наша функция, это функция Государственной Думы и комитета, который занимается этикой. Если я не ошибаюсь, определенные оценки представителем этого комитета были даны. Мы в этот процесс вмешиваться не хотели бы.
Владимир Путин регулярно дает оценку действиям депутатов. Недавно он коммунистов обвинял в популизме, но логика тут есть — кому захочется вмешиваться в процесс обсуждения отрубания голов, которое ведут Рамзан Кадыров и его чиновники. Все пасуют. И если невозможно обсуждать это в суде или хотя бы в прокуратуре — генеральный прокурор, может быть, и мог бы — он храбрый, но он просто занят, или до сих пор не отошел от известной истории с незаконным убийством лося в Саратовской области, что подчеркивает его человечность и близость к людям — где вы еще видели генерального прокурора, который так заботится о природе? Так вот, если генеральный прокурор занят, то остается комиссия по этике в Государственной Думе. И комиссия по этике действительно отреагировала: мол, вы обращайтесь, а мы рассмотрим. Однако обращения так и нет, но было бы интересно потом прочитать стенограмму заседания. В Думе бы звучали разные точки зрения, была бы дискуссия о том, насколько внесудебное отрубание головы отвечает традициям и морали в России — могли бы прийти к очень интересным выводам. Тем более что тема сложная, комплексная. Вопрос ведь не только в том, хорошо или плохо отрубать голову — важно еще и то, кто и как говорит об этом. Никогда нельзя вырывать слова из контекста. Если патриот России — это один разговор, а если враг России, то уже другой. Здесь надо открыто, вдумчиво, со всех сторон, без лицемерия и развешивания ярлыков изучать вопрос, но обращения так и нет. Надо отдать должное депутату Сергею Миронову, который обратился в прокуратуру, но у генерального прокурора в повестке — лось, а не федеральный судья в отставке. Миронов также попросил ФСБ обеспечить Сайди Янгулбаеву охрану, но ФСБ молчит. Зато с Рамзаном Кадыровым встретился Владимир Путин — чтобы, как потом рассказал Кадыров, обсудить вопросы, требовавшие личного участия:
Докладываю, мобильный репортер ЧГТРК «Грозный», вчера решительно состоялась встреча добрая, президент как всегда поддержал нас, были вопросы, которые требовали личного участия президента.
Затем Рамзан Кадыров встретился и с премьер-министром Михаилом Мишустиным, и по их совместной фотографии можно сделать три вывода. Во-первых, премьер-министр очень рад успехам Чеченской республики. Во-вторых, у российского премьера трудная работа. В-третьих, комиссия по этике в Думе, похоже, так и не соберется.
Прямые или косвенные результаты встречи Кадырова с Путиным не заставили себя долго ждать. Елена Милашина из «Новой газеты» — там вышли сразу две ее статьи о том, за что и как преследуют Янгулбаевых — уже уехала из России. А коллегия судей Чечни лишила судью в отставке Янгулбаева неприкосновенности. Как объясняет сам Янгулбаев, который сейчас скрывается от Кадырова за границей, это незаконно — лишить его статуса судьи можно только в том случае, если он получит гражданство или вид на жительство в другой стране. Можно представить себе, что рассказывал Кадыров Путину и о своих претензиях к Янгулбаевым, и об антикадыровском телеграм-канале «Адат». Если даже член «Комитета против пыток» Игорь Каляпин считает публикации этого канала недопустимыми, то Кадырову точно было что выложить на стол во время встречи с Путиным:
Публикации, в которых обвиняют одного из братьев Янгулбаевых в так называемом телеграм-канале „Адат“, они действительно оскорбительные, на мой взгляд, действительно недопустимые, я бы вот не стал говорить, что этот телеграм-канал какой-то оппозиционный, правозащитный, он прежде всего… нельзя такие вещи писать. Ни с точки зрения русского, ни с точки зрения чеченского менталитета, это недопустимо. Поскольку героями этих публикаций были сотрудники правоохранительных органов, высокопоставленные, и так называемые кадыровцы, понятно, что они в ярости, я бы тоже был в ярости, если бы про меня такие гадости писали.
Митинг в Грозном, про который Кадыров наверняка рассказал Путину, неслучайно как будто повторяет митинг против «Шарли Эбдо». Как рассказывает официальное телевидение Чечни, непосредственной причиной возмущения местных чиновников, и, соответственно, угроз отрубить Янгулбаевым головы, и митинга в Грозном стали распространенные в социальных сетях оскорбительные высказывания о Кунта-Хаджи Кишиеве, автором которых телекомпания «Грозный» называет Ибрагима Янгулбаева. Митинг так и назывался — «Против высказываний Янгулбаевых». Это серьезный вопрос и серьезное обвинение — оттого и митинг, оттого и угрозы, — и поэтому брат Ибрагима, юрист и правозащитник Абубакар Янгулбаев, говорит, что так не пойдет, что нужны доказательства и экспертиза:
Для того, чтобы сказать, что эта запись принадлежит мне или кому-то из моей семьи, нужны доказательства, нужна экспертиза о том, с монтажом ли эта запись, склеена она или нет, принадлежит ли голос или нет, всего этого нет и я лично не помню, чтобы такие слова кто-то говорил.
Абубакар Янгулбаев также напоминает, что Россия — светское государство, где каждый имеет право на свое религиозное мнение, но этот аргумент вряд ли произведет большое впечатление на Владимира Путина, иначе бы в России не сажали в тюрьму ни за слова, ни за религиозные убеждения.
Духовный лидер Чечни Кунта-Хаджи Кишиев жил в 19 веке, проповедовал во время Кавказской войны и умер в российской ссылке. Он призывал к миру с Россией, проповедовал непротивление злу насилием, и его называли кавказским Ганди. В Чечне он — духовная величина номер один, то есть у него огромный авторитет в обществе, и он официально главный святой. Его именем назван исламский университет в самом центре Грозного, открытый Рамзаном Кадыровым в 2009 году, а с 2010 года указом Кадырова был введен день памяти великого шейха Кунта-Хаджи — 3 января, день, когда он был выслан из Чечни. Вот что говорит о Кунта-Хаджи Кишиеве политолог и востоковед Алексей Малашенко:
С моей точки зрения, это выдающая фигура. И если судить о его деяниях не по выступлениям и не по крикам, а по истории и по его вкладу в чеченскую политическую традицию, то это очень интересный человек. Он был пацифистом. Более того, его упоминал сам Лев Толстой. И он вошел в политическую традицию именно как пацифист. Это очень большая редкость, и между прочим, на этой почве у него был очень большой конфликт с Шамилем. С тем самым имамом Шамилем, который его выжил на какое-то время с Кавказа. На сегодняшний день, насколько я знаю, примерно половина чеченцев считается кунта-хаджинцами, от слова Кунта-Хаджи. Это кадирийский тарикат. Долго вдаваться в детали не надо, но кадирийский тарикат на Кавказ принес все тот же имам Шамиль. Видите, какая интересная связь получается, хотя они оппонировали друг другу. Но повторяю, самое интересное в деятельности Кунта-Хаджи — он призывал к миру. Была война, жесточайшая война, а был вот такой человек.
Можно вернуться в 90-е и вспомнить, что Рамзан Кадыров — сын Ахмата Кадырова. В 1996 году Хасавюртским миром — по сути, поражением России — закончилась Первая чеченская война. Чечня стала фактически независимой. К этому времени там уже сформировалось религиозно-политическое течение, получившее название ваххабизма. На выборах президента Чечни в 1997 году выразителем этих идей стал националист Зелимхан Яндарбиев — это с его подачи Дудаев возглавил оппозицию в Чечне еще в начале 1991 года, и это он стал исполняющим обязанности президента Чечни, когда Дудаев был убит в апреле 1996 года. С ним в Кремле даже тогда вел переговоры Борис Ельцин. Еще тогда, во время первой войны, в Чечне уже проявлялись трения между тарикатистами, сторонниками традиционного для Кавказа умеренного суфийского ислама, и ваххабитами. Вот что писал про это еще в начале нулевых чеченский историк и философ Вагит Акаев:
Взаимоотношения между ваххабитами и последователями тариката кадирия приобрели в Чечне конфликтный характер еще в ходе войны в 1995 году. Так, ваххабиты предприняли попытку ликвидировать святыню зикристов — Зиярат Хеди, матери Кунта-Хаджи, зачинателя тариката кадирия на Северном Кавказе. В ответ на это зикристы — последователи Кунта-Хаджи — демонстрировали готовность отстоять этот Зиярат с оружием в руках. Решительность зикристов, самого многочисленного суфийского братства в Чечне, охладила намерения ваххабитов.
Сегодня Зиярт Хеди — это большой мемориальный комплекс. А тогда, в 1997 году, на выборах президента Чечни Яндарбиев проигрывает Масхадову, министру обороны, можно сказать, при Дудаеве кадровому советскому офицеру и самому умеренному из тогдашних чеченских лидеров. Но Масхадов пытается балансировать и не может сдержать ваххабитов и радикальных полевых командиров, типа Басаева, Хаттаба и других, и те за его спиной похищают людей, торгуют заложниками, устраивают теракты и публичные казни, вводят шариат и строят планы создания исламского халифата в Дагестане и Чечне— собственно, из-за этого в 1999 году и начинается Вторая чеченская война. Муфтий Ахмат Кадыров объявляет войну этим ваххабитам еще в 1997 году — вместе с убитыми потом братьями Ямадаевыми. У этой борьбы тоже есть религиозное измерение — умеренный ислам против радикального.
К чему это все? К тому, что в 1999 году опять начинается война, Ахмат Кадыров переходит на сторону России, и для Путина как тогда не было вопроса, кого он поддерживает, а кого надо мочить в сортире, так нет и сейчас. И Рамзану Кадырову обеспечена его поддержка, когда он приходит в Кремль с распечатками о том, как оскорбляют Кунта-Хаджи Кишиева. В этом сомнений нет.
Вопрос в том, почему это охранная грамота и что в итоге позволено Рамзану Кадырову? Почему Кремль считает нормальным принцип коллективной ответственности, когда власти Чечни угрожают родным и семьям своих врагов? Почему российские правоохранители позволяют похищать российских же граждан из их российских домов, как это произошло с Заремой Мусаевой? Вот что отмечает правозащитник Игорь Каляпин:
То, что нижегородская полиция и нижегородская ФСБ и не подумала вступаться за граждан России, жителей Нижнего Новгорода, только потому что им показали явную липу на бланке МВД из Чеченской республики — это факт.
Что общего между непротивлением злу насилием и электрическим током, которым не один раз пытали Ибрагима Янгулбаева, или полипропиленовой трубой, которой, как он утверждает, его избивал сам Рамзан Кадыров, заставляя слизывать с пола кровь. В России за последние десять лет пытки при допросах стали обычным делом, этим наверно Путина тоже не удивишь.
Если вдуматься, Кадыров и Путин движутся одним курсом. Путин шел к власти на волне борьбы с угрозой восстановления коммунистической диктатуры — в итоге получилась антикоммунистическая диктатура, по многим параметрам уже неотличимая от советской. Рамзан Кадыров пришел к власти на волне борьбы с радикальным исламизмом и терроризмом в Чечне и возвращения Чечни в состав России, но теперь Чечня — это отдельное государство, личное владение Кадырова, где не действуют законы России, а его силовики садятся в ряд под портретом Путина, чтобы рассказать, как они отрежут головы Янгулбаевым. Это не значит, что Путина в Кадырове все устраивает — как верховный правитель он оказался заложником своего вассала.
Адама Делимханова власти Объединенных арабских эмиратов объявляли в международный розыск в связи с убийством Сулима Ямадаева в 2009 году. А расследование по горячим следам убийства Бориса Немцова еще в марте 2015 года привело оперативников в чеченское село Джалка, где находится резиденция Делимханова и где оказался фигурирующий в уголовном деле об убийстве Немцова заместитель командира Руслан Геремеев. На последней пресс-конференции в декабре Путина спросили, известны ли ему имена заказчиков убийства Политковской и Немцова. Путин ответил, что он делал все, чтобы раскрыть эти преступления, люди сидят в тюрьме, может быть они не заказчики, а заказчики где-то прячутся, но это неизвестно. А затем про возможный политический характер убийства Немцова Путин сказал следующее:
Я считаю, что это сведение счетов не просто недопустимо, оно идет только во вред нашей стране, поэтому абсолютно убежден в том, что здесь, даже если речь идет о каких-то мотивах политического характера, то это может быть сложено в головах у тех, кто не понимает, что он делает. Но он должен понимать, что государство будет бороться с криминальными проявлениями подобного рода.
Путин редко выражается настолько витиевато, как в этом случае, но мысль все равно понятна: он — хоть и в условном наклонении — но резко осуждает тех, кто сводил счеты с Немцовым. Расследование этого убийства очень быстро, в течение нескольких дней вывело следствие на окружение Рамзана Кадырова, и в том, что Путин с самого начала знает, кто заказчик, сомнений нет. Еще тогда, в марте 2015-го, в прессе писали, что Путин в ярости. Он даже тогда на две недели исчез, выбирая, что делать: на одной чаше весов — страшный политический теракт прямо у него под носом в двух шагах от Кремля, на другой — его ставка на Рамзана Кадырова и стабильность в Чечне, как он ее понимает. И Путин свой выбор сделал, выбрав Рамзана Кадырова. Потому его рассуждения на пресс-конференции настолько туманные, и потому Кремлю только и остается, что рассуждать о том, что кровная месть не очень соотносится с федеральным законодательством, но что поделать, если в Чечне — то есть дома у Рамзана Кадырова — есть такая традиция. Это не значит, что Кремль доволен. Конечно, причиной срочной встречи Путина с Кадыровым стал скандал вокруг Янгулбаевых. Алексей Малашенко уверен, что это Кадырова вызвали в Кремль, и что разговор был сложный:
Он уже был вызван к Путину. И, несмотря на радостные фотографии, я думаю, что разговор был очень непростой. А так, он приехал в Кремль, чтобы пообщаться, и он показал картинку, как много народа его поддерживает. Это совершенно нормально и ничего другого быть не могло. Такое ощущение, что он подошел к той самой красной черте. Мало Путину Донбасса, НАТО и всего прочего, тут у него еще в тылу вот такие происходят вещи. Безусловно, Путин тоже очень жесткий политик, но всему есть пределы. Когда политика паразитирует на традициях, причем не самых лучших традициях — тут уже про головы говорилось тысячу раз и еще про что-то — это совершенно ни к чему. Я не знаю насчет Путина, но то, что окружение Путина это раздражает — это наверняка.
Очевидно, что очень недовольно окружение Путина, очевидно, что сам Путин не в восторге от нынешнего скандала и наверняка дал это понять при встрече Кадырову. Об этом свидетельствует сухой пересказ встречи на кремлевском сайте: затрагивались темы, связанные с работой правоохранительных органов. И, вероятно, сейчас скандал замнут, спустят на тормозах. Про отрезание голов больше пока говорить не будут, комиссия по этике так и не соберется. Но все это до тех пор, пока чеченские силовики не вломятся в какой-нибудь другой дом в российской глубинке — потому что, кто им что сделает, кроме Путина? А Путин свой выбор сделал.