«Когда я начал работать, меня парализовало»: Сергей Бурунов — о том, как озвучивал Ди Каприо в фильме «Не смотрите наверх»

Ну что, Сержио ди Бурунов у нас сегодня на связи. Мы с удовольствием показали бы вам кадры, как он озвучивает фильм непосредственно «Не смотрите наверх», но это самое свежее, что мы смогли найти в сети.

Здравствуй, дорогой.

Здравствуй, Миша. Здравствуй.

Как тебе картина новая?

Слушай, но я потрясен на самом деле смелостью и мужеством создателя и режиссера и как бы и коллег-артистов моих западных, если честно.

Я абсолютно испытывал те же самые эмоции. Я посмотрел его уже три раза, честно тебе скажу, и каждый раз открывал какие-то…

Серьезно?

Да. Во-первых, я сначала посмотрел сам, потом я устроил новогодний показ для всей нашей компании. А потом еще почувствовал, что мне необходимо перед эфиром какие-то нюансы, и каждый раз открывается много всего.

И ты не одинок, потому что когда мне позвонили и сказали, для Netflix там с Леонардо Ди Каприо фильм, я думал, а что там, можно узнать, как бы подготовиться, посмотреть. «Нет, нельзя. Фильм-катастрофа, метеорит, и в общем там все умирают». Я говорю: «И всё?» Что-то здесь не то, не мог такой артист, как Леонардо Ди Каприо, а также его коллеги, там Дженнифер Лоуренс, Мерил Стрип, Кейт Бланшетт согласиться просто на фильм-катастрофу. Я говорю: «Что-то здесь не то».

И когда я начал работать, когда я увидел вот это всё, меня парализовало, если честно. Конечно, ничего себе катастрофа, катастрофа-то в другом, оказывается.

Скажи, пожалуйста, а вот в целом, у тебя за плечами почти два десятилетия работы с этим актером, в чем вообще кайф озвучивания? Для тебя в чем как бы самый кайф?

Его именно или вообще в принципе?

Давай так, вообще в принципе и его конкретно.

Он очень интересный материал подбирает и вообще отдается этому, ты знаешь, на 200%. Как-то нет поддавков у него, он очень честен в том, что он делает. И как бы ты когда тоже себя тоже как-то раскачиваешь, с другой стороны, такая лаборатория и тренинг своего рода, и плюс ко всем мне это просто очень нравится.

А то, что делает Лео, это, конечно, аплодисменты ему и его агенту, которые выбирают такой материал, потому что вот с 2005 года я не припомню у него ни одной неинтересной работы.

Скажи, пожалуйста, когда ты работаешь над его ролью, над его голосом, есть у тебя такие вот, одному тебе известные специальные сложности, такие сцены, в которых он выдает некую эмоцию, с которой тебе, например, сложнее всего справиться?

Сложно потому, что ты находишься в студии возле микрофона, а человек там это делал в кадре, он был в определенном самочувствии, он готовился к этому, то есть он совершал какие-то действия, и психофизика его работала, она уже была раскачана, так скажем. Тут вот сложность, конечно, себя прокачать перед микрофоном и довести до этого состояния, как сказать, если цель такая стоит.

Вот в этом бывает сложность, потому что у него есть такие, я припоминаю, моменты, было сложновато, потому что там дубль, два, три, четыре и всё, и можно остаться, энергии ноль. И с голосом можно попрощаться, потому что он товарищ очень пронзительный, я бы так сказал, темпераментный.

Да, в этом фильме есть вот эта сцена его срыва в прямом эфире…

Это блеск, это блестящая сцена, и блестяще это сыграно, пронзительно очень, очень честно, вот опять же повторюсь. И она очень мощная, эта сцена. Всем надо смотреть это кино, короче.

Давайте посмотрим короткий фрагмент, где Леонардо Ди Каприо объясняет, почему для него этот проект важен, почему он на него согласился. Смотрим.

Сережа, скажи, пожалуйста, как по-твоему, через какие метаморфозы этот герой проходит с момента того, как он обнаруживает вот эту неминуемую приближающуюся гибель человечества? У меня такое ощущение, что это прямо вот какая-то такая история, как человеку объявляют смертельный диагноз, а после психологи расписывают пять стадий.

Да, что там идет, гнев…

Сначала отрицание, он не хочет этому верить.

Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие.

Потом отчаяние и принятие, да. Получается, что он здесь каждую стадию проходит прямо классически от начала до конца.

Да, абсолютно. И как бы дополнено очень точным деталями, там у него сыграно, что у него и панические атаки, и там он сидит на антидепрессантах, по-моему, еще и плюс ко всему всю жизнь.

Прозак, да.

Да, это страшная вещь. Или нет, не прозак, как он называется там этот… Не важно. В кино об этом говорится, об этом препарате страшном. Да, конечно, он через все это проходит и блистательно это делает.

Скажи, пожалуйста, как тебе показалось, почему он в какой-то момент поддается на этот соблазн стать суперзвездой и вкусить этой красивой жизни?

Ну, слушай, тщеславие мой любимый из грехов, как говорилось в одном небезызвестном фильме, поэтому все мы, так сказать… Все-таки самолюбие-то у него есть, я думаю, что оно немножко раздавлено, не побоюсь этого слова, поэтому тоже захотелось, наверное. Не знаю, как объяснить, кстати, хороший вопрос. Скорее всего, тщеславие его.

Кажется, что еще он, это так странно, но он доверчивый, он верит каждый раз, когда его надувают и когда его соблазняют чем-то. Он верит в то, что он может сняться в рекламе за благое дело, и это будет в плюс, это реально может помочь. Он верит в то, что может быть, ему стоит поверить, что она честно ему говорит, что он самый сексуальный ученый на экране. Он доверчивый.

Прости, это комедия, но тут это вопрос, мне кажется, характера, он же ученый, понимаешь, и для него это все мир, совершенно между ними миры, между Кейт Бланшетт, которая блистательно совершенно играет эту роль, это невероятная она, конечно, артистка и красоты женщина.

А доверчивость его, просто между ними он попал в совершенно другой мир, и ему, наверное, это понравилось всё. И конечно, его самолюбие, она еще подняла его самооценку. Когда такая рядом тебе говорит красивая женщина, он, наверное, в это уверовал, но поддался этим чарам и в общем-то потом понял, что натворил.

Это подводит нас, вот эти переживания его всеми стадиями, к последней стадии — принятию, и она, конечно, мне кажется, просто в великолепной финальной сцене этого последнего ужина у них дома.

Да, это очень трогательно.

Как ты работал над этой сценой, какие эмоции своего героя старался передать?

Слушай, это настолько точно всё там сделано и решено, конечно, браво режиссеру, что он важные и самые главные понятия нам показал, вот что главное, семья и собраться вот за столом всем вместе, даже вот в такой трагический момент. Абсолютная трагикомедия, конечно, даже черная комедия, я бы сказал, но для меня трагикомический. Нет, и и драматический, конечно.

Интересно, что он в какой-то момент произносит: «Наша семья не очень хороша в молитвах», и тут единственный панк, который оказывается в этой компании, Тимоти, он вдруг, оказывается, наизусть знает «Отче наш».

Мы сейчас так весь фильм расскажем с тобой.

Ну, ладно, ладно, мы финал все-таки не рассказываем, хотя, конечно, хочется и просто предупредить зрителей, что там еще два финала потом за титрами скрывается.

Нет, но эта сцена, о которой ты говоришь, вот эта финальная, она невероятно пронзительная. Пронзительная, драматичная очень и в то же время показывающая вообще — вот что главное в жизни. На что мы тратим свою жизнь, а вот что главное — всем вместе собраться за одним столом. И почаще это нам надо делать, не тогда, когда уже комета вот летит и сейчас врежется уже, и вы больше друг друга не увидите никогда.

Поэтому у меня такие были, я, конечно, испытал потрясение. Я аплодировал, серьезно, я честно говорю.

Эту сцену, конечно, комок в горле стоит, когда ее смотришь.

Абсолютно.

Когда ты закончил эту работу и возвращался домой, вот у тебя были такие мысли: черт побери, а если конец света все-таки наступит, то насколько он будет похож на то, что нарисовано в фильме?

В смысле, как реагируют на это люди или что?

Нет, как ты сам про себя думаешь, вот а если вдруг, не важно, метеорит это, астероид, пандемия, инфекция, чума, что угодно, но насколько это будет похоже — реакция политиков, реакция масс-медиа, насколько это будет похоже на сценарий этого кино?

Слушай, сложно сказать. Сложно, не знаю, затрудняюсь ответить, Миш.

Вот реакции, они настолько точно переданы…

По поводу цинизма вообще, не только общества нашего, которое совершенно как-то, как ты правильно в начале сказал, совершенно потеряло все ориентиры относиться серьезно даже вот к такой угрозе, это да. Все мы погрязли в своих каких-то совершенно меркантильных желаниях и в цинизме, мне кажется.

Ну и мне кажется, что очень точная там линия когда там, я не знаю, расставание поп-певицы со своим бойфрендом вызывает всплеск зрительского внимания по сравнению с новостью о том, что мы все умрем. Это очень точно, это ровно тот мир, в котором мы сейчас оказались.

Хорошо, Сережа, спасибо тебе большое, что в полуночный час решил рассказать. Это великолепная работа, я тебя поздравляю.

Спасибо.

И как сказал мне сегодня мой шеф-редактор, когда мы резали фрагменты для программы, он сказал: «Мне, честно говоря, голос Бурунова на кадрах Ди Каприо ближе и понятнее, чем голос самого Ди Каприо». Мне кажется, что это большой комплимент.

Спасибо.