«Мы не можем разделить с Россией „сферы влияния“»: посол США при ОБСЕ о ходе переговоров с Москвой

Мой первый вопрос будет о встрече представителей России и ОБСЕ, которая намечена на 13 января. Как вы оцениваете перспективы этих переговоров, приведут ли они к каким-либо подвижкам?

Думаю, прежде всего, нужно напомнить себе об условиях, в которых проходят эти переговоры, и исходить в прогнозах и ожиданиях именно из этого. Это первая встреча Постоянного совета ОБСЕ в 2022 году. Мы ожидаем выступление министра иностранных дел Польши, который является председателем. Он изложит свои приоритеты на ближайший год. Мы считаем, что это отличная возможность вернуться к переговорам по вопросам безопасности в Европе с участием всех 57 стран, входящих в ОБСЕ, включая наших российских коллег. И определиться, в каких вообще формах возможно в перспективе ближайших нескольких месяцев или даже года углубление диалога по этому вопросу. Это возможность для всех сторон обозначить, какие векторы переговоров вызывают у них беспокойство. ОБСЕ — это площадка, на которой регулярно обсуждаются вопросы европейской безопасности, и США считают, что нужно продолжать систематическую работу в рамках этого формата.

Это лишь часть переговоров между Россией и Западом. Вчера состоялась встреча между представителями России и США, завтра планируются переговоры с НАТО, а затем с ОБСЕ. Как вы думаете, возможен ли здесь компромисс, учитывая, насколько полярны позиции сторон? Россия требует гарантий от НАТО  гарантий, что те откажутся от Украины и Грузии, а НАТО настаивает на том, что не может изменить устав организации. Как вы думаете, возможно ли здесь какое-то соглашение сторон?

Во-первых, не думаю, что на этой неделе могут последовать какие-то конкретные результаты. Наша главная цель — это в принципе наладить диалог. Я думаю, стоит еще отдельно отметить, что как таковых переговоров на этой неделе нет: мы не согласовываем конкретные условия, но налаживаем диалог, это очень разный тип дипломатической коммуникации. В то же время, — и вы очень верно заметили, что российская сторона приходит с конкретными требованиями, — мы не можем сейчас никак ответить на них и «разделить» с Россией «сферы влияния». В Вашингтонском соглашении, в котором закреплены правила существования НАТО, говорится, что любая страна может изъявить желание вступить в организацию, а решение о том, будет ли она принята в Организацию, выносит Совет  НАТО.

Это очень проблематичный трек переговоров между Россией и НАТО. Но есть и те вопросы, по которым возможно и необходимо договариваться уже сейчас: укрепление взаимного доверия, прозрачность в отношении наращивания вооружении, снижение рисков безопасности, кризис-менеджмент.  Вдобавок, будут продолжаться переговоры в уже существующих форматах ОБСЕ, например, в формате «5+2» по процессу приднестровского урегулирования, а также обсуждение ситуации Грузии, ситуации в Украине. Чтобы достичь результатов, по всем этим вопросам нам необходимо сотрудничать на более регулярной и более вовлеченной основе, чем сейчас.

Слышали ли вы вчера высказывание замглавы МИДа Сергея Рябкова о том, что России необходимы гарантии о том, что Украина никогда не вступит в НАТО, и если подобных гарантий не последует, то в последующих переговорах просто нет смысла. Возможно, вы помните, что нечто похожее сказал Владимир Путин на итоговой пресс-конференции в конце 2021 года. Он заявил, что не хочет «просто говорить», что ему нужны гарантии. Как вы думаете, намерена ли российская сторона продолжать диалог с западными коллегами или, несмотря на официальные заявления, российские лидеры готовы окончательно порвать с Западом?

Я бы перенаправил этот вопрос своим российским коллегам. Но я могу вам сказать следующее: США не готовы отступать от своих ключевых принципов. Все, что изложено в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, не поддается изменению. Это даже не обсуждается, и здесь наша позиция максимально жесткая.  Но, как я уже сказал, есть колоссальное количество вопросов, которые мы можем обсуждать уже сейчас.

Я четко себе представляю траекторию движения вперед, но она основана на диалоге и дипломатии. Мы со своей стороны готовы продолжать работу, все остальное зависит от наших российских коллег. Прошедшие вчера двусторонние переговоры между Россией и США продлились 8 часов, и это значит, что там было много конкретики и обсуждения важных проблем.

Официальные заявления российских политиков звучат так, будто в случае непредставления гарантий они готовы выступить с вооруженным ответом. Не похоже ли это, по вашему мнению, на шантаж? И возможно ли полномасштабное российское вторжение в Украину в этих условиях?

Российская сторона четко излагает свою позицию. Как и мы, впрочем. И да, наши позиции полярны, но это не значит, что нет элементов и сфер, по которым мы не можем согласиться. Например, прозрачность в военной сфере. Что я имею в виду по этим? Среди прочего, добровольный обмен информацией по поводу военных учений. Россия всегда очень обеспокоена учениями НАТО, а мы, в свою очередь, обеспокоены сосредоточением российских войск в определенных районах. Хорошо, так давайте сядем за стол переговоров и обсудим это. И есть много таких тем. В частности, создание горячих линий для экстренных переговоров. Так что есть много вопросов, по которым мы можем работать, даже если изначально наши позиции по ним очень сильно расходятся.

Давайте поговорим о ситуации в Украине. Насколько мне известно, специальная мониторинговая миссия ОБСЕ в Украине довольно активна, и это единственная международная миссия, осуществляющая сейчас деятельность в Украине, в Донбассе. Известно ли вам что-то насчет того, какой эскалации может достичь ситуация на границе Украины, или она на данный момент стабильна?

Я хотел быть отметить несколько вещей в связи с этим вопросом. Первое, — деятельность специальной мониторинговой миссии ОБСЕ в Украине систематически подрывается подконтрольными России сепаратистскими формированиями, действующими на территории Украины в Донецке и Луганске. И это вызывает у нас чрезвычайное беспокойство. Потому что Россия на словах выразила свой интерес в полном выполнении Минских соглашений. Мы с украинскими коллегами сходимся во мнении, что выполнение этих соглашений предполагает доступ сотрудников ОБСЕ на всю территорию Украины. Для осуществления мониторинговой миссии нужен физический доступ.

Что касается военной эскалации. Сотрудники мониторинговых миссий не зафиксировали пока ничего аномального на территории Украины, включая те области, которые контролируют управляемые Россией сепаратисты. Но не будем забывать, что на российской границе сосредоточены военные силы численностью около 100 тыс. человек, и эти подразделения приведены в состояние боевой готовности. Там нет сил мониторинга и мы никак не можем знать, что там на самом деле сейчас происходит. И это, конечно, чрезвычайно беспокоит нас.

Насколько я знаю, в прессу поступали данные об активной передислокации российских войск. Произошло ли там что-то за последние пару недель?

Мы видим усиливающуюся концентрацию российских войск на границе. С другой стороны, этот конфликт продолжается уже семь лет. И на территории Украины есть военные, действиями которых руководит Россия, — мы категорически выступаем против этого. Суверенитет украинского государства был нарушен, и этот статус-кво сохраняется с 2014 года. Но сосредоточение российских войск на границе сейчас не может не вызывать беспокойства. Наши российские партнеры любят говорить о комплексном характере безопасности. Но именно их действия сейчас подрывают безопасность в Европе. И по этому вопросу нам надо вести серьезную дискуссию, для этого и существует ОБСЕ.

Господин Карпентер, по неофициальной информации, которая утекла в прессу, американские власти, а также их европейские партнеры якобы допускают снижение численности своих войск в Восточной Европе. Может ли так случиться, что этот вопрос встанет на встрече 13 января?

Нет, нет, я буду очень категоричен в этом смысле. Мы не готовы сейчас рассматривать размещение войск на восточном фланге НАТО. Но нужно иметь в виду, что российская агрессия не останется без ответа, и может повлиять на нашу позицию в этом вопросе. Если Россия продолжит способствовать эскалации конфликта, мы вполне готовы будем рассмотреть переброску дополнительных подразделений на восточный фланг Альянса. Это будет необходимо для защиты наших партнеров и сдерживания России. Но все нынешние сообщения об этом совершенно беспочвенны.

Я хочу отдельно проговорить для ваших зрителей: присутствие НАТО в таких странах, как Латвия, Литва, Эстония, Польша — минимально и носит оборонительный характер. Это интернациональные батальоны. С другой стороны границы, в России, сосредоточены не просто бригады, а целые дивизии, это несравнимо больше. И утверждать, что маленькие формирования войск в Балтии и Восточной Европе могут представлять какую-то реальную военную угрозы для России, просто нелепо. Так что сейчас присутствие НАТО там очень ограниченное. Но численность войск Альянса почти наверняка увеличится в случае эскалации.

Если вы не против, я бы хотела задать вам вопрос касательно ситуации в Казахстане.

Конечно.

Мы наблюдаем кризис в Казахстане, который вроде бы подходит к концу, — по крайней мере, выходит из острой стадии. Президент Токаев заявил, что совместная миссия ОДКБ, то есть России, Беларуси, Киргизии, Армении и Таджикистана, подойдет к концу через два дня. Казахстан является членов ОБСЕ. Что вы вообще думаете об этой миссии (ее называют миротворческой) в Казахстане? 

Прежде всего, я хочу сказать, что мы очень рады стабилизации ситуации в Казахстане. Мы были крайне встревожены вспышкой насилия со стороны части протестующих, но с другой стороны ожидали решения проблемы, которое бы уважало права людей. Похоже на то, что к счастью, всё успокаивается. Что касается ОДКБ: правительство Казахстана заявляет, что оно пригласило миротворческий контингент в страну. Мы крайне тщательно следим за ситуацией и за тем, покинут ли силы ОДКБ Казахстан в установленный срок. 

Все это станет ясно уже в ближайшие дни. Очевидно, что это было самостоятельным решением Казахстана. Но как несколько раз отмечал Госсекретарь США Энтони Блинкен, когда российские войска приходят куда-то, «их бывает сложно заставить уйти». Я не готов делать здесь каких-то прогнозов, тем более что ситуация прояснится уже в ближайшие несколько дней.

Вы наверняка слышали, как отреагировал на это заявление господина Блинкена российский МИД. Он выступил с ответными обвинениям, довольно жесткими.

Я не хочу вовлекаться в спор на этот счет. Отмечу следующее: для нас принципиальный момент — это сохранение суверенитета и территориальной целостности Казахстана. Мы очень ценим наше партнерство, а госсекретарь Блинкен буквально пару дней назад беседовал по телефону с Министром иностранных дел Казахстана. Это то, что мы хотели бы видеть в ближайшее время. Полное восстановление суверенитета Казахстана.

Denis Balibouse / AP