Предчувствие войны: зачем Медведев написал украинофобскую статью, а Нуланд приезжала в Москву

Затем Медведев рассказывает про погромы и геноцид во Львове и в целом на Западе Украины во время нацистской оккупации, даже приводит справки НКВД, в которых — какое неожиданное совпадение, — про евреев тоже ни слова, упомянуты поляки, украинцы и красноармейцы, в целом, советские граждане. И в этом смысле приходится констатировать очевидный факт, что Дмитрий Медведев, придумывая целое новое выражение для того, чтобы назвать Зеленского евреем, наследует известной советской антисемитской традиции, когда уничтожение евреев во время Холокоста называли уничтожением советских граждан, да и вообще слово «еврей» вплоть до перестройки было под негласным запретом. Отрадно, что эта традиция не забыта — то, что мы называем здоровым консерватизмом, таким консерватизмом, без которого у общества нет будущего. Дмитрий Медведев — зрелый, состоявшийся политик, и правду ведь говорят: кто к зрелости не стал консерватором — у того нет ума. Но вернемся к оголтелым националистам: да, в Украине был убит каждый четвертый уничтоженный в ходе холокоста еврей, и местное население принимало в этом участие, точно так же как и в Польше, и в Прибалтике, да и в западной Советской России без коллаборационизма не обошлось. И вот теперь несчастный Зеленский, по мысли Медведева, работает на украинских нацистов — через силу, но деваться некуда: 

Ему явно противно потакать этим настроениям, вся история его жизни, жизни его семьи восстает против подобной мерзости. Нормальный, порядочный человек просто не смог бы это делать. Но, увы, надо. Иначе размажут мозги по стенам. Он очень боится и не любит этих людей, но вынужден проповедовать их идеологемы, защищать отвратительные ему взгляды. Вывернутый наизнанку человек.

Да, Зеленскому, конечно, не позавидуешь. Эти страшные нацисты даже отпустили его недавно почтить память жертв Бабьего Яра — там только что прошли траурные мероприятия, приуроченные к 80-летию массового расстрела. Наверное, со стороны украинских националистов это была операция прикрытия, а то все поймут, что Зеленский поступил на службу в Гестапо — кто ж тогда знал, что через две недели его разоблачит Дмитрий Медведев. А если всерьез — традиция  рисовать захваченную нацистскими настроениями Украину берет начало с осени 2003 года, когда стараниями Виктора Медведчука, который сейчас сидит под домашним арестом, Виктора Ющенко в Донецке встречали его портретами с пририсованными гитлеровскими усами, даром что его отец, советский партизан, попал в плен и побывал в нескольких немецких концлагерях. Да что там, с весны 2014-го, после второго Майдана, войну с Украиной российская пропаганда уже буквально рисовала как продолжение Великой Отечественной — то есть с той стороны фашистские захватчики, — каким бы кощунством это ни было по отношению к настоящим жертвам войны с нацизмом. Вот что пишет в свежем эссе про милитаризацию сознания российской власти политолог Глеб Павловский: 

Сериал «борьбы с укрофашизмом» на российском телевидении — не просто акт злобы Кремля. Переселяясь в постановочные теледекорации, власти втягиваются в ловушку, откуда нет выхода. Из травматической темы Украина развилась в кремлевский синдром, вокруг которого строится все мышление о мире. Это различимо в речах министра Лаврова, требующего для Москвы права действовать «по правде», не беря на себя обязательств. 

Этот синдром развивается, прогрессирует. Павловский продолжает: не факт, что война с Украиной непременно случится. Факт — это радикализация милитаристского сознания российской власти, которое и будет целиком определять ближайшую повестку дня. Статья — колонка — Медведева попадает в эти ожидания, в этот контекст. Его вывод: переговоры с Зеленским не имеют смысла; что делать — ничего. Ждать появления в Украине вменяемого руководства. И это позитивный сигнал, хоть и выраженный в оскорбительной форме для Зеленского в частности и для Украины в целом: потому что альтернатива — это война, уже едва не случившаяся минувшей весной, когда у украинской границы собралась мощная российская группировка. Прямо сейчас, как говорят эксперты по итогам визита Нуланд, военной угрозы нет: по крайней мере, она называет продуктивной встречу с кремлевским куратором Донбасса Дмитрием Козаком. Очевидно, с помощником Путина Юрием Ушаковым Нуланд обсуждала и возможную встречу Путина и Байдена на саммите Большой 20-ки, который пройдет через две недели в Риме. До сих пор Дмитрий Песков про эту встречу говорил уклончиво — мол, еще не знаем, поедет Путин в Рим или не поедет, зависит от эпидемиологической ситуации. Значит — это и есть предмет переговоров между Вашингтоном и Москвой. Очевидно и другое: чем чаще такие встречи на высшем уровне — тем ниже риск военной эскалации. Проблема в том, чем дальше, тем уже будет коридор, по которому Путин движется к своим перевыборам в 24 году, и чем уже коридор, тем сильнее искушение снова перевернуть доску — тем более для милитаризованного сознания, которое психологически уже находится в состоянии войны с внешними и внутренними врагами. Военное положение — так называет это состояние Павловский.

Соберем вместе ранее практикуемые спецоперации Москвы, включая медиаполитические атаки, маневр кадрами и финансами, пытки и тайные убийства с просачиванием в национальные системы Запада и Востока. В сумме это потянет на военное положение. РФ легко вступает в войны, намеренно или случайно. Российская Система применяет чрезвычайные ситуации, ею сгенерированные или подброшенные. Как только не получилось управлять чем-то важным — жди ЧП, где военно-стратегический формат снимает вопрос о качестве управления. 

В эфире программы «И так далее» — Владимир Фесенко, политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента»:

Владимир, здравствуйте!

Здравствуйте!

Это выступление Дмитрия Медведева, известно вообще, как к нему отнеслись, как на него посмотрели в Киеве? Я имею в виду прежде всего власть.

Власти официально на это не реагировали, во всяком случае, не было такой активной публичной реакции, как летом на статью Путина. Все-таки Дмитрий Медведев на сегодня не занимает таких высоких позиций, как раньше, хотя позиция тоже достаточно значимая ― заместитель главы Совета безопасности. В основном реагировали в экспертном сообществе, журналисты, реакция в основном критическая. Многих удивила агрессивная риторика, которая в этой статье…

Просто чисто стилистически, да?

Не только стилистически, стиль тоже, естественно, выглядит очень оскорбительно, неприемлемо, если мы говорим о взаимоотношениях двух стран, которые нам предлагают считать братскими. Как-то не братская риторика. Чувствуется, что не только у Медведева есть эмоция крайнего раздражения по отношению к нынешнему украинскому президенту, к Зеленскому.

Он повторяет официальную позицию, которую до него сформулировал Путин, что Зеленский ― марионетка в руках президента США, не знаю, и так далее.

Совершенно верно. Здесь дело не только в повторении позиции, которую уже высказал Путин и другие официальные лица. То, что для нынешнего российского руководства выгодно представить, что, мол, все дело в том, что при власти марионетки, западные марионетки, это все объясняет, это вписывается в пропагандистские форматы. Но Медведев в своей статье посвятил целый абзац Зеленскому, и, мне кажется, здесь есть тоже, знаете, такая реакция именно раздражения: как это так? Такой человек, который вроде бы не был антироссийским, и вдруг занимает вот такую позицию. А это очень важно.

Наш как бы такой, да, наш?

Казалось бы, наш, да, а в итоге не согласился на российские условия мира, проводит практически ту же политику, которая и раньше проводилась. Я думаю, что это заслуживает объяснения буквально тезисно. Надо понимать, что любой украинский руководитель, если он только не представляет пророссийские силы, вынужден считаться с общественным мнением в Украине, а большинство украинцев поддерживает сейчас курс на европейскую интеграцию, относительное большинство, а если считать в формате референдума, то и большинство реальное, поддерживает и вступление в НАТО. И это не случайно, это связано, конечно же, с событиями 2014 года, когда у большинства украинцев возникло ощущение агрессии России. Поэтому мы вынуждены искать союзников. Так что дело не в марионетках, а в реальной, объективной политической ситуации, которая возникла в 2014 году.

Другой важный момент. Если в Москве, как я понимаю, не только в Москве, эту статью связали с визитом Виктории Нуланд, заместителя госсекретаря США, нет ли здесь каких-то тайных моментов, каких-то закулисных игр, связанных с переговорами по поводу Украины?

Да.

В Киеве обратили внимание на другое. Практически в этот же день, в понедельник, в Киеве вынесли подозрения, новые подозрения по новому уголовному делу о госизмене Виктору Медведчуку.

Ага, Медведчук. Как раз хотел спросить, да, видите ли вы связь.

Я напомню, тут просто есть важные нюансы. Дело в том, что Виктор Медведчук еще почти двадцать лет назад, прежде чем познакомиться с Владимиром Путиным и стать его кумом, или Путин стал его кумом, он сначала познакомился с Дмитрием Медведевым.

Да-да, как главы администраций они контактировали.

Совершенно верно, да. Тогда Медведчук и Медведев оба возглавляли администрации президента, один в Украине, другой в России. Поэтому это давнее знакомство. И связи сохраняются, поэтому вот такая очень жесткая риторика ― это еще и связано, конечно же, с делом Медведчука, тем более оно было анонсировано еще в предыдущую пятницу, то есть несколько раньше.

Но в любом случае, скорее всего, эта статья отображает настроения, достаточно негативные, если не агрессивные, настроения в Кремле по поводу Украины.

Тут-то вопроса нет, но при этом Медведев-то заканчивает как бы миром, то есть он говорит: «Давайте будем ждать». Потому что атмосфера-то агрессии, в этой атмосфере это скорее такой мирный вывод, чем милитаристский.

Вот я думаю, что как раз последний пассаж, последний тезис этой статьи действительно вроде бы не агрессивный, да, нет там призывов немедленно разобраться с Украиной, лишить нас газа либо начать какое-то наступление на Донбассе. Вроде бы лишь ожидание. Но думаю, что здесь Медведев, посыл этой статьи и на Украину, и на внутрироссийскую публику, только, я думаю, не на широкую, а, скорее всего, на избранную публику, учитывая ослабление позиций самого Дмитрия Медведева в российской верхушке.

И, конечно же, я думаю, что это обращение к западной аудитории, мол, давайте вести диалог об Украине без Украины. Эта мысль тоже присутствует как раз в последнем тезисе. Но это ошибочный подход. Дело в том, что любые договоренности по Украине без Украины не будут работать, они не будут приняты украинским обществом, они обречены на провал. Даже если подписываются какие-то соглашения, как, например, Минские соглашения, которые, скажем так, президент тогдашний согласился подписать, но, как оказалось, большая часть политических сил и значительная часть общественного мнения не принимает.

Да, они не могут работать.

И мы видим, что Минские соглашения в полном объеме не работают.

Поэтому все-таки с Украиной придется считаться. Можно, конечно, откладывать украинский вопрос до бесконечности, но в любом случае, я думаю, более рационально все-таки искать какие-то реальные компромиссы, прежде всего по Донбассу. Не будет подвижек по Донбассу ― не будет никаких изменений в двусторонних отношениях.

Пока трудно как-то представить себе, что Москва идет навстречу в вопросе о Донбассе, у меня пока это не получается. Как вы считаете, вообще как в Киеве считают, в этом смысле визит Нуланд в Москву скорее помогает разрешению этой проблемы или, наоборот, отягощает ситуацию?

Что касается позиции Москвы, то мне кажется, что в Москве как было при Порошенко, так и сейчас при Зеленском берут паузу в переговорах. Мы уже сталкивались с паузой в три года, с конца 2016 до осени 2019 года.

Замораживаем конфликт.

Да, практически замораживание переговорного процесса. И в нормандском формате. Минские переговоры продолжались, но без особых результатов. И сейчас что-то похожее, поэтому визит Нуланд в этом отношении очень важен. В Киеве, кстати говоря, этому визиту придают достаточно большое значение, и не только этому визиту. Чуть позже, как раз сейчас, к нам должен приехать министр обороны США. Для нас важен этот визит, потому что это следствие визита президента Зеленского в США.

Который, как я понял, прошел не очень успешно, визит Зеленского в США, то есть он не получил всего, на что он рассчитывал.

Нет, я бы не согласился с тезисом о том, что он был не очень успешным. Почему важен визит министра обороны? Потому что в Вашингтоне было подписано рамочное соглашение о сотрудничестве между Украиной и США в оборонной сфере. Теперь это рамочное соглашение надо наполнять.

Но визит Нуланд очень важен. Я думаю, что это, во-первых, следствие встречи Байдена и Путина, которая была в июне, и теперь надо выполнять то, о чем предварительно договаривались. Как мы знаем, уже работает рабочая группа, кстати, встречались руководители Генеральных штабов США и России, в США по-другому называется, Объединенный комитет начальников штабов. Они между собой обсуждали военные вопросы. Нуланд обсуждает дипломатическую часть, не только Украину, что очень важно.

Да-да, мы знаем, конечно.

Потому что есть дипломатический кризис в отношениях между Россией и США, его надо разруливать. Но украинская тема, судя даже по коротким официальным сообщениям, обсуждалась. Для Киева очень важно, что американцы возвращаются в переговорный процесс, потому что была пауза, связанная со сменой власти. Если при Трампе был Волкер, еще раньше Нуланд та же занималась отдельным каналом переговоров между Россией и США по Украине, сейчас, возможно, может быть, пока это вопрос открытый, но я не исключаю, что Виктория Нуланд могла обсуждать тему о возобновлении переговоров между США и Россией, включая украинскую тематику.

Кроме того, сейчас очень активно обсуждается тема возобновления переговоров в нормандском формате. Пока вопрос окончательно не решен, но разные источники говорят, что американцы поддерживают эту идею и готовы пусть косвенно, но присоединяться к переговорному процессу.

*По решению Минюста России Republic включен в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента 

Фото: Юлия Зырянова / POOL / ТАСС