Меньше половины месяца прошло с выборов в Государственную думу, а Минюст добавил в реестр СМИ, признанных иностранными агентами, 24 позиции: 22 человека и две организации. Почему после голосования начался новый виток репрессий? Об этом колонка Михаила Фишмана.
Мы не успели даже рассмотреть новые красивые удостоверения в руках у новых российских депутатов, не успели поздравить Вячеслава Володина с новым сроком на ответственном посту спикера Государственной Думы — нет Путина нет России, нет Володина, пророка его на земле, считай, нет парламента, — не успели поздравить самого Путина с выходом из самоизоляции: как будто выборы это такая бомбардировка — кончились, можно выходить из убежища. Не успели прислушаться и прочувствовать слова Дмитрия Пескова о том, что Владимир Путин безусловно поддерживает сменяемость власти, но нужен сбалансированный подход. На самом деле и раньше было интуитивно понятно, что Путин не сторонник того, чтобы власть в России менялась как перчатки, но вот Дмитрий Песков, наконец, пояснил логику: нужен баланс сменяемости власти и несменяемости. Допустим, Дмитрий Медведев сменяемый президент, а Владимир Путин нет — это и есть баланс. В общем не успели мы выдохнуть после голосования, как оказалось, что это только начало. Оказалось, что смысл выборов (того, что мы договорились называть выборами, а, точнее, голосования, в России) вовсе не в том, чтобы переизбрать депутатов. Это не депутатов переизбрали — это Владимир Путин обновил (или обнулил?) свой мандат на абсолютную власть. В общем, первым делом после выборов всем обнулили срок: губернаторам — губернаторский: теперь они будут сидеть не до конца срока, а пока их не снимет Путин, а Навальному — тюремный, он тоже будет сидеть не до конца срока, а пока Путин его не выпустит, а он точно не собирается это делать. Новые обвинения в создании экстремистского сообщества предъявлены самому Навальному, а также Леониду Волкову и Ивану Жданову. До десяти лет тюрьмы. Остальным соратникам шьют соучастие — там сроки поменьше. Экстремистское сообщество, как заявляет Следственный комитет, основали не позже 2014 года, а занималось оно вот чем:
Противоправная деятельность экстремистского сообщества была направлена на дискредитацию органов государственной власти и проводимой ими политики, дестабилизацию обстановки в регионах, создание протестного настроения у населения и формирование общественного мнения о необходимости насильственной смены власти, организацию и проведение протестных акций, перерастающих в массовые беспорядки.
Не добавить и не убавить — кто ж знал в 2014 что критиковать власть это экстремизм? Но обвинения в создании протестных настроений звучат красиво даже на 2021 году путинского правления. Подталкивал сограждан к мыслепреступлениям, пометят у себя следователи на допросе. Еще в феврале, когда Навальному дали почти три года за то, что он все-таки вернулся в Москву, было понятно, что в июле 2024 года он из тюрьмы не выйдет, а выйдет только вместе с Путиным: он из тюрьмы, Путин из Кремля. Сам Навальный тоже не мог не понимать этого. Как он писал из тюрьмы журналистке Евгении Альбац, ни о чем не жалею, и вы не жалейте.
Так же он и встретил новые обвинения.
«Получается, сейчас против меня четыре дела. По двум — до десяти лет по каждому. По третьему — до трех лет. По четвертому — арест до шести месяцев. Если сложат без зачета, то 23 года. Могут, конечно, еще что-то придумать, но все равно максимальный срок по совокупности приговоров — не более 30 лет. Так что не волнуйтесь, выйду на свободу не позже весны 2051 года», — написал Алесей Навальный на своей странице в Instagram.
Тут неожиданно даже не то, что Навальному шьют новый срок, а то, что это делают буквально на следующий день после выборов. Какая там оттепель — как будто выборы дают новый импульс арестам, уголовным делам, преследованиям. В экономике есть понятие отложенного спроса, в российской политике — отложенные репрессии: и их просто вываливают на общество, когда система справилась с очередным заданием, выдохнула и готова к новым свершениям.
Рекордные пополнения в списке иноагентов: «Медиазона»*, «ОВД-ИНФО»*, «Нижегородский центр немецкой и европейской культуры»*, а также несколько десятков человек, включая основателя «Медиазоны» Петра Верзилова* и ее главного редактора Сергея Смирнова* — фашистская, тоталитарная дискриминация журналистов и активистов продолжается на персональном уровне. Что бы ни говорил пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков о том, что закон об иноагентах можно и подправить — впрочем, теперь он говорит, что расширение списка иноагентов свободе слова не угрожает и не несет негатива, а если нет, то зачем вообще что-то менять? Негатив несет несбалансированная сменяемость власти, а в том, чтобы официально вешать на людей лейбл врагов народа, проблемы особой нет. Это хорошо сформулировал объявленный Минюстом иноагентом главред объявленной иноагентом «Медиазоны» Сергей Смирнов.
Про сам статус мне кажется все предельно понятно. Не нужны никакие доказательства, они даже в суде их не предоставляют. Давайте это даже не обсуждать, мне кажется это чудовищно. Вообще кого-то называть в России иностранный агент просто за гранью. Это безусловно тождественно врагу народа.
Но и это, конечно, еще не все. Против главреда объявленного иноагентом издания The Insider* Романа Доброхотова возбуждено уголовное дело, он сам объявлен в уголовный розыск за незаконный переход границы — он уже не в России, а загранпаспорта у него изъяли в ходе прошлых обысков, а его пожилых родителей и его жену везут на допросы в Следственный комитет. Доброхотова уговаривали уехать уже давно, с тех пор его издание участвует в самых громких расследованиях, но он решил бежать только после июльских обысков. Он говорит, что это новый виток давления на него — на этот раз через родственников — и требует возбудить дело против сотрудников ФСБ.
«Я думаю, что уголовное дело нужно возбудить в отношении сотрудников ФСБ, которые сначала отобрали у меня паспорта, а теперь пытаются меня обвинить в том, что я, видите ли, не имел права выехать. При том, что паспорта были изъяты незаконно. У меня нет никаких судебных решений о том, что я не могу покидать территорию Российской Федерации, Конституция мне дарует свободу передвижения, поэтому я требую от ФСБ возбудить уголовное дело в адрес тех сотрудников, которые в преступном сговоре с сотрудниками МВД, забрали у меня мои загранпаспорта и до сих пор не отдают без объяснения причины», — рассказал Доброхотов в эфире Дождя.
ФСБ заявляет, что Доброхотов пересек российско-украинскую границу пешком под Воронежем еще в начале августа — и это важный момент: значит, ФСБ ждала этой недели — первой послевыборной недели — почти два месяца. Что ни голосование — то новая жатва: точно также год назад перед голосованием по поправкам повисла тишина, потом — результат, облегчение, ну как принял утром душ, выпил кофе, внутренне обнулился — и пошел на работу. Год назад сразу после голосования арестовали по делу о госизмене журналиста Ивана Сафронова и губернатора Сергея Фургала. Теперь сразу после выборов — целый ворох уголовных дел, еще одна госизмена, арестован основатель и глава компании Group-IB Илья Сачков, видимо, такая теперь традиция: выборы — не выборы, если хотя бы одного изменника не нашли.
Так или иначе, никаких других новостей кроме арестов, задержаний и объявлений в розыск российская власть не производит уже неделю. Коммунистов берут ежедневно, московский горком в осаде — диктатура ведь необязательно бывает коммунистическая, бывает и наоборот, примерно так, наверное, коммунистов преследовали в 50-х, 60-х, 70-х годах в Парагвае в эпоху диктатора Стресснера. Как говорил Стресснер: в Парагвае демократия, потому что нет коммунизма. Рекордные 35 лет у власти, восемь президентских сроков, 30 с лишним лет внесудебных арестов и чрезвычайного положения, которое снималось только на день выборов, потому что выборы (правильно!) — это праздник. А победа на них — это победа над внутренними и внешними врагами, иноагентами и иностранцами. Зачем после выборов эта массированная атака на общество? Глеб Павловский считает, что это страх перед 2024 годом.
«Запугивание — это постоянная цель, и она никуда не уходит, потому что не так много инструментов на самом деле у властей, кроме запугивания, а это верный и надежный инструмент. Что касается того, зачем они это делают, то я думаю что нас ждет все более, в каком-то смысле, странные действия, потому что запугивать сегодня, когда выборы прошли и следующая фаза транзита еще не ясна и не просматривается, практически незачем, а они это делают. То есть наша система власти испытывает сама страх и тревогу перед транзитом власти — она не знает как справиться с ним, и поэтому нам приходится ждать все более странных вещей не только во внутренней политике но и во внешней. К сожалению это так», — сказал политолог в эфире Дождя.
Избрали Думу — на следующий день началась подготовка к переизбранию Владимира Путина весной 2024 года. Это сложная задача, потому и чрезвычайные меры: уже сегодня непросто найти его истового поклонника, уже сегодня по оценке аналитика Сергея Шпилькина не официальный, а реальный результат партсписка «Единой России» на выборах — на выборах полностью зачищенных от любых сколько-нибудь популярных критиков и многолетней ежедневной массированной пропаганде — 30-33% голосов. Это сравнимый с коммунистами результат. 30% — это 15% от общего числа избирателей — конституционным большинством объявлено подавляющее меньшинство, и это хорошо понимают и власти на местах, и новые депутаты, и те, кто ими руководит в Кремле. И конечно же чувствуют избиратели.
«...предположу, что доля граждан России, которые не рассматривают объявленные результаты соответствующими воле избирателей, значительно возросла по сравнению с 2011 годом. ❮...❯ Отсюда — главный парадокс, к которому мы пришли по итогам кампании 2021 года. С одной стороны, власти получили тот состав Думы, который их полностью устраивает. Но, с другой стороны, достигнуто это ценой, которая любому непредвзятому наблюдателю покажется чрезмерной — ценой еще одного (по большому счету, решающего) шага к полной дискредитации российских выборов как в глазах собственного населения, так и в восприятии международной общественности. И это в преддверии действительно критических для страны президентских выборов 2024 года», — цитата из статьи «Накрученная Россия. Григорий Голосов о том, как перегиб с вбросами сработал против Кремля» The Insider.
А каким был бы партийный состав Думы, если допустить — ну это в страшном сне никому не приснится, конечно, просто такая фантазия: допустить на секунду, что фальсификации были — и по партспискам, и по одномандатным округам. Результат по партспискам прикинуть относительно легко — берем оценку Шпилькина и пересчитываем. Тогда по партсписку «Единая Россия» получила бы 83 мандата. С одномандатными округами сложнее — недостаточно оценить объем вброса, надо посчитать округа, где этот вброс перевернул результаты и поменял победителя. Это все гипотезы, мы же не в суде. Но, например, чем дальше, тем больше оснований считать, что в Москве таких округов 10 или даже 11, а то и 12. Только в 3-х—4-х округах победу административного кандидата было оспорить сложно. Но Москва это только 15 округов из 225. А остальные? Где аномальные, как их называет Шпилькин, голоса, предопределили результат. Вот, например, Приморье, берем любой округ — город Владивосток. По оценке Шпилькина, 28 тысяч голосов из 70, полученных кандидатом от «Единой России», это аномалия. Вычитаем — присуждаем условную победу коммунисту, он набрал бы на 3000 голосов больше. На самом деле, таких округов немного, мы нашли всего 25 — это консервативная оценка, но так или иначе, сыграла свою роль предвыборная зачистка. В любом случае, сегодняшнего конституционного большинства у «Единой России» в этой условной Думе нет — только обыкновенное: примерно 255 мандатов. На самом деле, их, вероятно, меньше, но оценить шансы оппозиции в так называемых электоральных султанатах — и соответственно, определить, есть у «Единой России» простое большинство или нет, не представляется возможным.
Но вернемся в Москву с ее электронным голосованием. Как известно, общественный штаб по наблюдению за выборами образовал рабочую группу, которая должна была перепроверить результат — в любом случае уже после того, как были подведены официальные итоги выборов. И вот группа отчиталась. Никаких сенсаций: подтверждений манипуляций нет. Вот выводы:
На основании представленных данных нельзя сделать выводы о присутствии нарушений в ходе работы системы ДЭГ, повлиявших на итоговый результат голосования. Вызывающие подозрения статистические особенности графиков могут быть связаны со следующими основными факторами:
● особенности работы системы ДЭГ;
● недостаточный размер выборок;
● мобилизация избирателей;
● информационные рассылки mos.ru;
● программа «Миллион призов»;
● социально-демографические и поведенческие предпочтения
избирателей.
В этой работе еще предстоит подробно разобраться. В ней много технической информации, разбор транзакций внутри блокчейна, объяснения одновременных аномалий во всех 15 округах — одинаковые пики в первой половине дня в воскресенье, а затем перерыв на обед. Это один из двух ключевых моментов: во всех округах Москвы избиратели утром в воскресенье строем голосовать пошли голосовать за административных кандидатов. Рабочая группа предлагает объяснение. Это эффект пуш-уведомлений, которые получали зарегистрировавшиеся для электронного голосования избиратели: уважаемые избиратели, голосуйте, скоро дедлайн. И почему то на эти пуши реагируют — причем везде одинаково — только избиратели административных кандидатов, недоумевает муниципальный депутат Максим Гонгальский, который помогал Анастасии Брюхановой с анализом данных и составлением жалобы.
«Смс-рассылка, допустим, всем присылают смс на телефон: „проголосуйте электронно“, но, во-первых, понятно, что это не приведет к росту поддержки кандидата определенного, да будет больше людей проголосовавших, но как избиратели Хованской, так и избиратели Брюхановой — все пойдут голосовать, вот тут не понятно, в чем дело. И кроме того, то, что сейчас мы обнаружили то, что это было не голосование, а переголосование, и переголосовывали те люди, которые в субботу вечером голосовали, то есть те, кто голосовал в субботу утром, тоже могли переголосовать, но не переголосовывали», — рассказал в эфире Дождя кандидат физико-математических наук, научный сотрудник МГУ и глава муниципального округа Раменки Максим Гонгальский.
«....вбросы явно имеют программный характер. Добиться от нескольких сотен тысяч людей, рассредоточенных по всей Москве, синхронного с точностью до пяти минут выполнения приказа — „начать делать что-то внезапно, и столь же внезапно прекратить“ — невозможно», — цитата из статьи «Мандаты пользуются вбросом» «Новой газеты».
Но главное, сравнив количество всех поданных голосов с количеством финальных голосов — теми, из которых вычли переголосования в разбивке по всем кандидатам, участвовавшим в выборах в конкретном округе, Гонгальский видит простую вещь: избиратели оппозиции переголосовывают в более бодром темпе, чем провластные избиратели — и так во всех 15 округах с абсолютно одинаковой разнице в переголосованиях. А такого просто не может быть.
«Скорее всего это были реальные люди, которые проголосовали в субботу вечером, ничего не подозревали, а в воскресенье утром за них переголосовала какая-то программа. И самое удивительное, что для этой программы необходимо знать ключ, то есть полностью расшифровать вот этот блокчейн, который выложен. По всей видимости у кого-то был ключ, он полностью все знал и переголосовывал, как будто вскрыли урну посреди дня голосования, то есть вы приходите на участок, а там уже бюллетени разложены по стопочкам и кто-то что-то куда-то перекладывает. Вот это именно так выглядит», — также сообщил Максим Гонгальский.
А теперь про ключ. Это самое важное. Уже много раз было подтверждено, что существует закрытая часть блокчейна, в которой те, у кого к ней есть доступ, видят связь между голосованиями одного и того же избирателя, а всем остальным эта связь недоступна в принципе. Это и есть тот черный ход, в который можно зайти, делать что угодно, а следов не останется. Как этот объясняет рабочая группа? Никак! Она просто его констатирует. Вот цитата:
Из доступной для анализа выгрузки транзакций всех голосов избирателей без учета «переголосования» (БД1) невозможно самостоятельно получить массив отобранных финальных («переголосованных») голосов избирателей (БД2), поскольку программный алгоритм учета повторных голосов встроен в систему ДЭГ и выполняется в ходе процедуры подведения итогов. В ходе работы указанного алгоритма цепочка поданных голосов отдельного избирателя не сохраняется для анализа никаким перманентным образом. Таким образом, процедура выбора финального голоса избирателя из блокчейна не публична, инструменты контроля этого выбора не представлены.
Тогда что мы обсуждаем? Кому нужен рабочей группы, в котором сказано: а еще там есть некотонтролируемая дырка, в нее может залезть кто угодно и делать там что угодно, мы с этим ничего поделать не можем. Есть факт: все, кто должен победить, вдруг побеждают волшебным, абсолютно аномальным образом. Есть мотив: нельзя допустить ни одного оппозиционного депутата в Думе. Есть инструмент, орудие преступления: секретная задняя дверь, существование которой подтверждено в официальном отчете. И нам говорят, что рабочая группа не подтвердила фальсификации, потому что была пуш-рассылка? Вот что говорит программист, член технической группы по проверке ДЭГ Евгений Федин.
«Нам дали недостаточно данных, чтобы проверить, правильно ли из голосов, которые записаны в системе, получились те результаты, которые легли в основу протоколов. Данных недостаточно. Из тех, которые дали, если они сформированы корректно, то результаты посчитаны верно», — рассказал Федин.
*По решению Минюста «Медиазона», «Зона права», The Insider, «Нижегородский центр немецкой и европейской культуры», Петр Верзилов и Сергей Смирнов внесены в реестр СМИ, выполняющих функцию иностранного агента
*По решению Минюста «ОВД-Инфо» включено в реестр незарегистрированных общественных объединений, выполняющих функции иностранного агента