Конец YouTube? Как Кремль превращает IT-гигантов в орудие цензуры

Это как охота после дождя: сапогами примнешь траву, чтобы не скрипела, ждешь в засаде своего рябчика, терпишь, вокруг осенняя дымка, зябко, пар изо рта, это природа уже готовится к зимнему сну, а ты подманишь рябчика своего манком, и все терпишь, ждешь, а ружье наготове держишь. Дождались. Главред RT Маргарита Симоньян говорит об объявленной России медийной войне, МИД делает заявление, Совет Федерации требует призвать к ответу, наш любимый депутат, неутомимый жрец храма правды, глава комиссии по противодействию всему злу вселенной Василий Пискарев предлагает принять ответные меры в отношении Deutsche Welle, заслуженный спикер Российской Федерации Вячеслав «нет Путина — нет России» Володин звонит в ООН, наконец, моментально реагирует Роскомнадзор: если не разблокируете эти два канала RT — то YouTube в России кранты. Шутки шутками, но такие массированные атаки не остаются без последствий — в прошлый раз, буквально две недели назад, перед выборами, Google и Apple испугались и удалили приложение «Навальный», а затем и YouTube заблокировал стрим со списком «Умного голосования». Сначала New York Times написала, что российские власти угрожали посадить российских сотрудников Google и Apple, а на днях эту историю даже комментировала генеральный директор YouTube Сьюзен Воджицки, причем очень аккуратно. В таком духе: ценим свободу слова, но пошли навстречу, бывает такое: 

YouTube принимает решения по требованиям правительств «на основании целого набора факторов», говорит Воджицки: «Не всегда эти требования кажутся нам обоснованными, но в некоторых случаях мы удовлетворяем и их в этих странах».

И в Москве эту простую мысль, похоже, поняли: посильнее надавишь — получишь нужный результат. YouTube не успел выдохнуть, а уже новая атака. На самом деле то, что RT, а вслед за ними депутаты, МИД и Роскомнадзор называют цензурой и попранием прав российских граждан — я не шучу: ну есть же российские граждане, которые говорят по-немецки, — на самом деле это стандартная реакция YouTube на дезинформацию про коронавирус. YouTube объясняет: сначала одному каналу RT выписали так называемый страйк — недельный бан — за нарушение правил, тогда RT решила обойти этот запрет на другом канале, и YouTube забанил оба. Эти правила, так называемые гайдлайны, прекрасно известны, они есть на русском языке и вполне прозрачны. Это длинный, подробный список того, чего нельзя делать, чтобы не попасть под страйк, а потом бан. Более того, YouTube ужесточает эту политику, и вовсе не с прицелом именно на Россию. В среду, на следующий день после закрытия каналов RT, YouYube выпустил апдейт правил: теперь не только дезинформация по вакцинам от ковида — будут блокироваться любые видео с утверждениями, что вакцинация не помогает в принципе, что вакцины вызывают аутизм, что это чипирование, что вакцина от гриппа ведет к бесплодию и так далее. И это то, что уже недавно сделали и Facebook, и Twitter — YouTube их просто догоняет. Уже несколько месяцев в Штатах идет кампания: YouTube и другие соцсети обвиняют в замедлении темпов вакцинации. Джо Байден говорил об этом еще в июле. Наконец, YouTube отреагировал:

Решение YouTube — это серьезное изменение политики крупнейшей социальной сети, которая ежедневно пускает в эфир более миллиарда часов контента. Как и его конкуренты Facebook и Twitter, YouTube долго сопротивлялся слишком усердному модерированию контента, настаивая, что для поддержания свободы слова он должен оставаться открытой платформой. Но по мере того, как регуляторы, законодатели и пользователи все сильнее критикуют соцсети за продвижение общественных пороков — в том числе и скептического отношения к вакцинам, — YouTube снова меняет политику, которой держался многие месяцы.

Это очень просто: никакая соцсеть не хочет сама себя ограничивать — и уж тем более не хочет банить популярных пользователей, потому что они приносят ей прибыль. А в YouTube сидели конкретные очень популярные антиваксеры — точно так же как Twitter годами отказывался удалять аккаунт Трампа, и сделал это только после его призыва идти к Капитолию 6 января, когда толпа взяла штурмом здание Конгресса и погибли люди, — то, что Владимир Путин называет частью политической дискуссии, в этом конкретном случае. Изгнание Трампа из соцсетей, конечно, спорно само по себе, а кроме того, стало очевидным симптомом другой проблемы — всевластия американских технологических гигантов и конкретных людей, которые ими управляют. Но само по себе модерирование контента — это неизбежный побочный эффект любой широкой дискуссии на любой крупной платформе, правила клуба, которые представляют собой компромисс между интересами владельца клуба с одной стороны, и сообщества всех его членов с другой. Смысл пользовательского соглашения Twitter, Facebook или YouTube в том, что оно соотносит свободу слова, которое по определению служит общественному благу, и те риски, которые несет злоупотребление этой свободой: призывы к насилию, хейт-спич, дезинформация и так далее. Это поиск точки равновесия, оптимальной для общественного здоровья, и, конечно, такую точку найти непросто. Где она должна быть, тоже вопрос сложный, но факт есть факт: мир Запада сегодня жертвует свободой слова в интернете ради борьбы с фейками, хейтом и дискриминацией. В результате тренер «Ротора» Дмитрий Хохлов уже судится с Facebook. И мимо тещиного дома депутаты конечно же не прошли: не только в наши выборы вмешиваются, но бедному Хохлову жить не дают. А YouTube, кроме борьбы с вакцинами, действительно запрещает теперь подвергать сомнению не только победу Байдена над Трампом, но и — прямая цитата: «Контент с ложными утверждениями о том, что на результаты парламентских выборов в Германии повлияли масштабная фальсификация, ошибки или технические сбои в работе систем». Мимо такого депутаты и лично Вячеслав «нет Путина — нет России» Володин, конечно, тоже пройти не могли: запрет на критику итогов выборов — это, конечно, правильно. Мудрое решение. Но почему только в США и Германии? 

Что это, как не двойные стандарты и, по сути, неприкрытое пренебрежение ко всем остальным государствам, к их национальному законодательству? По отношению к нашей стране и ее гражданам мы считаем такое поведение недопустимым.

YouTube оговаривается — ложные утверждения, — но, согласитесь, эти правила неприменимы к ситуации, когда правительство само фальсифицирует выборы в своей стране, а затем преследует тех, кто говорит об этом. Кто решает, ложные утверждения или нет? Суд? Тут-то, как говорится, им и поперло. Более того, чем шире ограничения, которые накладывают технологические гиганты, тем шире база для обвинений в двойных стандартах. Более того, это такой конвейер. Например, сначала российская пропаганда дискредитирует на выборах в Германии лидера «Зеленых» Анналену Баербок, как об этом писала летом газета Tagesspiegel. А Маргарита Симоньян не лукавит, когда говорит, что закрытый YouTube канал RT эффективно справлялся со своей работой. Как еще в начале сентября писало издание Politico, германская RT с ее последовательной антивакцинаторской повесткой и поддержкой ультра-правой «Альтернативы для Германии» обошла в соцсетях весь немецкий мейнстрим: 

Эксперты по дезинформации говорят, что RT Германия, концентрируясь на борьбе с вакцинами — 9 из 10 ее самых популярных видео на на YouTube так или иначе содержат конспирологические теории на эту тему и собрали вместе почти 6 млн просмотров, — нацелена на внушительное меньшинство немцев, которые по-прежнему скептически оценивают эффективность вакцин от коронавируса.

И это конвейер, потому что в ответ на все эти массированные атаки IT-гиганты, во-первых, банят российскую пропаганду, во-вторых, ужесточают правила, в любом случае подставляясь и давая Кремлю новый повод для атаки. Куда ни кинь, всюду клин. Была это сознательная провокация со стороны RT или нет, депутаты опять вызывают Google на ковер. И вопрос в том, как теперь поведет себя Google, потому что в прошлый раз угрозы на него подействовали. Как четко сформулировал обвиняемый теперь и в экстремизме Алексей Навальный, это и есть едва ли не главный результат выборов в Думу:

Если что-то и удивило меня на прошедших выборах, то совсем не Путин, фальсифицирующий результаты, а то, как покорно всемогущий Big Tech превратился в его помощников. <…> СМИ пишут, что Кремль заставил Big Tech пойти на уступки, предъявив им чуть ли не список сотрудников, подлежащих аресту. Если это так, то молчать об этом — худшее преступление. Это поощрение террориста, захватывающего заложников. Знаю, что большинство тех, кто работает в Google, Apple и тд, — честные и хорошие люди. Призываю их не мириться с трусостью своих боссов.

И отдельно досталось заблокировавшему бот «Умного голосования» Павлу Дурову, который ответил Навальному опросом в своем телеграм-канале — «Что лучше: двухдневная блокировка этого бота или прекращение работы Telegram в России» — с ожидаемым результатом 75 на 25% в пользу блокировки. Это при том, что о претензиях Роскомнадзора к Telegram ничего не известно. Так или иначе, на ближайший год взаимоотношения Google и Apple с Кремлем становятся важнейшим сюжетом и политической, и общественной жизни в России. Конечно, согласившись с прежними требованиями Кремля, Google и Apple пошли на большой скандал, иначе бы гендиректор YouTube Сьюзен Воджицки не объяснялась бы по этому поводу. И сформулированное ей правило — если надо, удовлетворяем любые требования — действует далеко не только в России. Официально Google по-прежнему против цензуры, но прошли те романтические времена, когда компания работала по девизом «Не Будь Злом» и в 2010 году с гордо поднятой головой и во имя свободы слова уходила из Китая, отказываясь цензурировать свой поиск. Вот что три года назад писала New York Times, когда стало известно, что Google ведет переговоры с китайскими властями о запуске поисковика со встроенной в него цензурой: 

Руководители компании не согласны с тем, что возвращение в Китай будет моральным разворотом. На встрече с сотрудниками глава Google Сундар Печаи выразился в том духе, что возвращение в Китай будет соответствовать подходу, которого компания придерживалась в 2006 году, когда впервые согласилась цензурировать поиск в угоду Пекину. Тогда, в 2006-м, компания заявила в своем блоге, что «фильтрация результатов поиска умаляет нашу миссию», но «не предоставлять доступ к поиску Google пятой части населения Земли умаляет нашу миссию еще больше». Есть и другие факторы за возможным возвращением Google. Интернет сильно изменился с 2010 года, и руководители компании все больше расценивают решение уйти из Китая как опрометчивое, наивное и в конечном итоге контрпродуктивное.

Google в Китай так пока и не вернулся — в частности потому, что против этого протестовали сотрудники компании, и Google и YouTube там по-прежнему заблокированы. Более того, год назад и Google, и Facebook, и Twitter отказались отвечать на запросы китайских властей по раскрытию персональных данных пользователей, после того как в Гонконге — а это сегодня, может быть, главная арена борьбы за свободу в мире, там кстати скоро парламентские выборы, такие же как в России, — после того, как в Гонконге вступил в силу закон о безопасности, вводящий понятие подрыва государственной власти и действий в интересах иностранных держав — читай экстремизм и иноагентство, как это все знакомо. Впрочем, Google признал недавно, что какие-то запросы из Пекина все же удовлетворил. Гонконг это особый случай. В других частях света технологические гиганты более сговорчивы. Несколько месяцев назад Amnesty International обвинила YouTube и Facebook в соучастии в репрессиях и подавлении несогласных во Вьетнаме. В Турции YouTube открыл офис несколько месяцев назад, после того, как правительство Эрдогана провело новый закон о соцсетях и оштрафовало по нему YouTube, Facebook и Twitter на миллионы долларов каждый — тоже знакомый сюжет. Как раз только что Роскомнадзор пригрозил Facebook миллиардным штрафом — сравнимая сумма. Amnesty International бьет тревогу: В Турции Facebook и соцсети превращаются в орудие цензуры. В Индии даже Twitter закрывает аккаунты оппозиционных политиков, а YouTube тоже согласился играть по установленным правительством правилам: убирать незаконный контент, сотрудничать с местными цензорами. В общем, для России все это не сулит ничего хорошего. Вот что говорит Михаил Климарев, директор «Общества защиты интернета»:

Facebook, Google и Twitter — это коммерческие организации, задача которых — зарабатывать деньги. А свобода слова — это побочный продукт, определенная ценность этих компаний. Потому что чем больше люди говорят в этих социальных сетях, тем больше ими пользуются. В Россию эти компании, Big Tech, пришли тоже за деньгами, а никак не за свободой слова. Но Россия для них — не основной рынок. <...> В России попытка взять под контроль социальные сети наложилась на культуру тех людей, которые нами управляют. Их культурная основа заключается в том, что они верят только в шантаж и угрозы. <...> Если российские власти будут настаивать на блокировке YouTube, то Google может хлопнуть дверью. И это приведет буквально к экономическому коллапсу в России. Потому что, напомню, Google — это не только YouTube, документы и почта, это еще и Android. Уже зафиксировано несколько случаев, когда перестает работать магазин приложений Google Play и телефон просто превращается в кирпич. Представляете, 80% россиян останутся без мобильного телефона? Просто по той причине, что на территории России он перестанет работать. Это серьезная вещь.

Конечно, у Google в руках мощные инструменты. К тому же в российском YouTube десятки миллионов пользователей — 44 млн уникальных пользователей в месяц, это бизнес для сотен тысяч людей, это огромная, широкая среда, в которой власть, на самом деле, иногда побеждает протест и независимые суждения — просто не так эффектно, далеко не так эффектно, как на полностью подконтрольных телеканалах. Кроме того, отключить YouTube — это значит признать на всю страну, что Россия — ущербная страна, страна второго сорта, унизительный цивилизационный отстойник, и такой вывод вряд ли кому-то нравится. Нет, зачем идти китайским путем, когда есть вьетнамский, турецкий и индийский, а хай-тек из Кремниевой долины так охотно идет навстречу.   

Фото: @vmxhu / Unsplash