Ровно год прошел с тех пор, как координатор предвыборного штаба Виктора Бабарико Мария Колесникова была схвачена КГБ. Сначала ее попробовали выдавить из страны, но на границе с Украиной Колесникова порвала свой паспорт — никуда она из Беларуси не уедет — и с 9 сентября она уже сидела в СИЗО как обвиняемая в государственном перевороте, в заговоре с целью захвата власти. Вместе с ней судили ее товарища члена координационного совета оппозиции адвоката Максима Знака. Процесс был секретным, оглашение приговора 5 сентября — формально открытым, но зал заранее заполнили организованной массовкой и никого не пустили. На вынесение приговора ушло пять минут. После недавнего приговора Виктору Бабарико — 14 лет — было понятно, что дадут много, но свыкнуться с таким приговором все равно очень трудно: 11 лет — Колесниковой, 10 лет — Максиму Знаку. Михаил Фишман поговорил в эфире Дождя с отцом Марии Колесниковой — Александром Колесниковым. Колесников рассказал о встрече с дочкой 7 сентября, ее моральном состоянии и своем отношении к приговору.
Александр Павлович, здравствуйте!
Здравствуйте!
Александр Павлович, если я правильно понимаю, после приговора вы смогли встретиться с Марией, вам было дано свидание. Это так?
Это так. На следующий день я видел Марию.
Может быть, вы расскажете, как прошло, о чем вы говорили?
Я с удовольствием расскажу, потому что отчасти Маша попросила поблагодарить средства массовой информации, ту поддержку, которую она видела по государственным каналам в сюжете, и всех-всех, кто неравнодушен к судьбе и ее, и политзаключенных Беларуси.
Во время встречи, а она состоялась в годовщину похищения Марии…
Ровно год, да? Седьмое число.
Ровно год, да. Я обратил внимание, что это для нее не прошло бесследно. Я старался уводить от этой темы, но все равно Маша возвращалась к этой теме. Самые такие запоминающиеся фразы ― она мне сказала: «Папа, я не давала никаких подписок ни во время похищения, ни во время нахождения в заключении, поэтому я говорю только правду». Она отметила, что за это время были попытки взять с нее прошение о помиловании, пришло письмо от команды Воскресенского, и она ответила очень просто: «На листе бумаги я нарисовала сердечко и в это сердечко вписала несколько фраз». Привожу дословно: «Зло непременно проиграет, добро непременно победит».
Вот это было для меня, наверно, определяющим. Я увидел, что моя дочь сильна, сильна своими убеждениями, сильна тем, что она не согласна с приговором, и ее отношение к суду можно сформулировать просто: «Это неудавшийся спектакль». Это, наверно, основное, что касается ее отношения к событиям, к похищению.
Вы сказали, что она изменилась за этот год. Как бы вы описали эти перемены?
Я увидел в ней человека, который, во-первых, стал еще более сильным в своих убеждениях. Вы знаете, я ловил постоянно себя на мысли, что не я пришел на свидание, чтобы ее поддержать, а она и во время наших коротких свиданий, и во время вот этой часовой встречи поддерживала меня. Она убеждала в том, что то, что с нами происходит в Беларуси со всеми, рано или поздно прекратится и правда восторжествует.
Я это чувствую и по ее письмам, переписке, то есть суд над Марией и Максимом для меня стал, наверно, своего рода некоторым маяком. Я понимаю, что ни судья, ни наша власть не находятся наверху этого маяка, а вот эти две личности, которые в течение года показывали пример стойкости, мужества и достоинства человеческого. И вот это меня переполняет и придает ― я не скажу даже, что сил. Оно мне дает жизненную веру.
Это, конечно, все производит очень большое впечатление, это невозможно скрыть. Это, мне кажется, всем очевидно. Но, скажите, а в смысле физического здоровья, конечно, важно понять, как себя чувствует Мария, как ей дался этот год и как вы смотрите вперед?
Вы знаете, я не увидел, чтобы Маша изменилась внешне. Я обратил внимание, что она стала еще стройнее, и она мне это очень просто объяснила: «Папа, я постоянно стараюсь заниматься спортом, у меня есть личные достижения». И для нее примером в этом плане стал Максим Знак. Максим Знак ― известный уже спортсмен, у которого есть собственные достижения. Маша говорила: «Конечно, рекорды Максима мне недостижимы, но, по крайней мере, я стараюсь брать пример и постоянно не забываю о физических упражнениях, разминках». То есть, вы знаете, и здесь я восхитился тем, что моя дочь выглядит прекрасно.
То есть она в хорошей форме.
В хорошей форме, да, совершенно верно.
И не жалуется на здоровье, никаких в этом смысле проблем сейчас нет?
Вы знаете, я думаю, что даже если бы было, то она бы мне об этом не сказала. Но я привык верить, я не заметил в ее поведении, ее внешности признаков какого-то воспалительного процесса и так далее. Скажем так, она мне сказала: «Чувствую себя хорошо».
Вы понимаете, что дальше? Она этот год провела в СИЗО в Минске, теперь, видимо, соответственно, ее отправят по этапу. Вы понимаете, куда, как изменится ее жизнь и ваша, сможете ли вы видеться? Есть ли у вас видение дальнейших?..
Спасибо за вопрос. Вы знаете, мы, к сожалению, за этот час общения не успели это пообсуждать, я оставил это на следующую встречу. Но, к сожалению, мне уже отказали в этой встрече, но мы стараемся двигаться дальше. Будем пробовать обращаться в вышестоящую инстанцию, юриспруденцией это предусмотрено. Поэтому я не теряю надежды.
А мое, допустим, личное отношение к будущему ― вы знаете, Маша придала мне уверенность в том, что она все выдержит. Я не имею права думать по-другому и в отношении себя, я обязан выдержать, поэтому я настраиваюсь на то, что это очередной этап, наверно, тяжелый будет этап, но тем не менее его надо преодолеть. Эту уверенность, еще раз повторяю, мне придает уверенность моей дочери и ее жизненная сила, ее стойкость и тот невообразимый стержень, который я вижу.
Вы уже сказали, что это как будто она вас поддерживала, а не вы ее, и смысл этих слов понятен, потому что вам действительно должно быть тяжело. Кроме самой Марии, что еще вас?.. Вы прекрасно держитесь, но насколько легко это вам дается?
Секрета особого нет. Это, конечно же, помощь Машиных друзей, помощь со стороны моих близких, родных, это невероятная поддержка со стороны средств массовой информации, о чем я всегда стараюсь говорить. Без вашей правды, без ваших комментариев нам бы было очень сложно. Огромное вам спасибо. Это еще и поддержка дипломатического корпуса тех стран, которые остались представительства в Евросоюзе. Это поддержка наших адвокатов. Пользуясь случаем, я всегда буду повторять: Мария на нашем свидании перечислила тех адвокатов, которые защищали ее, и она сказала: «Папа, передай, что они герои, они проделали колоссальную работу. Без их помощи, без их профессионализма я бы не чувствовала себя защищенной».
Поэтому я еще раз говорю: вот такая всеобщая поддержка дает мне основания красиво смотреться, не уступать, как говорится, место депрессиям. Я настроен на то, чтобы быть похожим на свою дочь, хоть это как-то звучит, наверно, непривычно: папа, и вдруг хочет быть похожим на свою дочь. Да, такое желание у меня существовало, существует и, я думаю, будет существовать.
Спасибо большое! Александр Павлович Колесников. Я желаю вам держаться и дальше так же крепко. Мы вас, конечно, все очень поддерживаем, и вас, и Марию, и, конечно, поражаемся и ее стойкости, и вашей, вашей общей семейной силе воли, которую вы так демонстрируете не только для белорусов, но, я уверен, и здесь, в России.
Фото на превью: Наталия Федосенко / ТАСС