Алексей Навальный дал интервью газете The New York Times. Он письменно ответил на вопросы журналиста издания, в общей сложности его ответы заняли 54 страницы. В интервью он рассказывает о санкциях, жизни в колонии, победе над Владимиром Путиным и другом. После выхода публикации соратники оппозиционера опубликовали полную версию его ответов журналисту. Дождь их пересказывает.
В публикации The New York Times Навальный подробно рассказывает о своем быте в колонии. Чтобы лучше его вообразить, нужно представлять не татуированных «воров в законе», а китайский трудовой лагерь с марширующими строем заключенными и повсеместными камерами, отмечает оппозиционер. Одна из главных черт его заключения — обязательный восьмичасовой просмотр государственного ТВ, во время которого не разрешается спать или заниматься своими делами. Навальный называет это «психологическим насилием».
Оппозиционер в интервью изданию говорит, что режим Путина — «историческая случайность», продиктованная коррупцией. По его мнению, рано или поздно Россия вернется к демократическому европейскому пути развития, потому что этого хочет народ. «Закручивание гаек», наступление на независимые СМИ и кандидатов в Госдуму может обеспечить Путину тактическую победу, но в долгосрочном периоде может стать помехой для президента, так как создает ему врагов и среди региональных лидеров, которых «выкидывают из политической системы» вместе с диссидентами, заключает Навальный.
После выхода публикации в NYT соратники Навального обнародовали полный текст интервью, которое оппозиционер дал американскому изданию. Из него следует, что газета опубликовала интервью со значительными купюрами. В частности, в статье NYT упоминается, что Навальный предлагает вводить санкции против олигархов, поддерживающих власть, но не уточняется, против каких именно. В оригинале ответа Навальный призывает США и Евросоюз ввести меры против бизнесменов Алишера Усманова и Романа Абрамовича. Также в материале опущены размышления политика о том, что президент США Джо Байден не смог встречей с Путиным достичь улучшения ситуации в России — после нее, наоборот, любая оппозиционная деятельность оказалась криминализована.
Дождь пересказывает ответы Навального, которые опубликовали его соратники. Позже The New York Times опубликовала фрагменты из ответов оппозиционера.
По мнению Навального, Байден не смог достичь каких-либо целей на встрече с Путиным, а российский президент извлек из нее «всю запланированную выгоду, ведь ему ничего и не нужно было, кроме факта этой встречи и телекартинки». Навальный отметил, что вынужден смотреть в колонии государственное телевидение и там «эта тема была отыграна очень эффективно».
«Уже после встречи Путин фактически криминализировал любую оппозиционную деятельность, объявив ее „экстремистской“. Десяткам тысяч людей запрещено быть кандидатами на выборах любого уровня. От текущих выборов в Госдуму с формулировкой „за поддержку Навального и участие в митингах“ отстранены все сильные кандидаты. Разгромлены и объявлены иностранными агентами лучшие СМИ. <…> Так что Путин послушал Байдена и сделал все наоборот. Ужесточение репрессий произошло бы и без встречи с Байденом, но ее факт их не предотвратил и не замедлил».
Навальный считает, что Запад не должен «накладывать санкции на Россию». Ограничения, по мнению политика, должны вводиться против тех, «кто грабит Россию, делает ее народ беднее и лишает его будущего». Оппозиционер считает, что санкции должны называться «Пакет санкций в поддержку российского народа, против коррупции, лжи и тирании». Навальный называет «страшным разочарованием», что санкции не введены в отношении олигархов. В качестве примера он приводит, что санкции не вводились против миллиардеров Алишера Усманова и Романа Абрамовича.
«Ну так назовите хоть одного реально пострадавшего злодея. Самолеты, яхты, миллиарды в западных банках. Все на месте.<…> Те немногие индивидуальные санкции, которые введены, почти всегда направлены против muscle этой мафии — полковников и генералов. Да, они злодеи и отдают приказы об убийствах. Но все же это ничего не решающие и легко заменяемые люди. У них нет активов на Западе, они не ездят на вечеринки в Лондон и Нью-Йорк. Пусть они остаются в санкционных списках, но главной его частью должны стать те, ради кого оппозицию отстранили от выборов. Это олигархи. Как государственные — главы госкорпораций и госбанков, так и формально частные, но благосостояние которых прямо нуждается в дальнейшем развитии авторитаризма».
По мнению политика, персональные санкции против олигархов «будут полностью поддержаны российским обществом и даже вызовут ликование». Навальный считает, что «в глазах обывателя именно такие меры покажут, что Запад не лицемерит, что не «все они заодно» и что наконец хоть кто-то вступил за его интересы».
В интервью Навальный рассказал, что у него в бараке небольшое количество людей. Он общается с минимальным количеством заключенных, а все, что он говорит, сразу становится известно администрации колонии. Подъем в колонии в 6, но Навальный просыпается в 5, потому что этот час — «единственная возможность спокойно почитать в тишине». Он называет это любимым моментом дня и его расстраивает, что «вскоре он исчезнет вместе с сокращением светового дня».
После подъема, зарядки, уборки помещения, завтрака и проверки начинается «первый раунд воспитания».
«До 10 утра мы должны смотреть телевизор. Чаще всего это просто какой-то фильм. С 10 до 12 — свободное время. Хочешь — читай, хочешь — пиши, хочешь — сиди на табуретке. На практике все стремятся занять очередь на кухню, она тут называется „комната приема пищи“, чтобы выпить чай или кофе и перекусить. Плюс у тебя всегда есть куча бытовых дел: постирать, подшить, погладить. Я стараюсь обязательно хотя бы 15 минут уделить огромному мешку писем. Отвечать просто нереально, но я все внимательно читаю. После 12 некоторых заключенных выводят на работу, а остальные снова обязаны либо смотреть лекции по телевизору, либо играть в настольные игры: нарды, шахматы. Читать, писать и делать что-то еще во время лекций запрещено».
После обеда в 14 часов и «воспитательных мероприятий» проводится вечерняя проверка, а затем снова уборка помещения. В 18 часов, по словам Навального, начинается «главная часть программы превращения преступника в нормального гражданина — „патриотическое воспитание“».
«Мы смотрим фильмы о Великой отечественной войне. Или о том, как однажды, лет 40 назад, наши спортсмены разгромили американцев или канадцев. До того, как я попал сюда, и представить не мог, как много фильмов на эту тему снято на деньги госкорпораций. Именно в 18 часов каждого дня мне особенно четко понятна суть идеологии путинского режима: подмена настоящего и будущего прошлым».
После ужина в 19:30 начинается обязательный просмотр лекций, среди которых, отмечает политик, попадаются интересные. Например, заключенные смотрят научный сериал, в котором астрофизик Нил Деграсс Тайсон рассказывает о квантовой спутанности фотонов. Засыпать во время лекций нельзя.
«Вроде весь день ничего не делаешь, но к вечеру ты реально без сил и мечтаешь лечь в кровать. В 22.00 командуют отбой, и все ложатся спать. В 5 утра следующего дня день сурка начинается снова».
Навальный также пишет, что после нескольких его постов в соцсетях о качестве еды в колонии, она стала «существенно лучше». Основной пункт меню — каша, с учетом передач и покупок в тюремной лавке тюремной еды «вполне хватает», пишет оппозиционер.
Навальный рассказал, что в его отряде треть заключенных — «активисты», то есть те, кто сотрудничает с администрацией колонии. По словам оппозиционера, у него были с ними конфликты, особенно в период, когда он держал голодовку. Он утверждает, что руководство колонии давало приказ «активистам» давить на него.
«Зона специализируется на насилии психологическом. Это куда более изощренно. Тебя не будут бить — наоборот, бесконечными провокациями тебя самого поставят в условия, когда ты вынужден будешь кого-то избить, ударить, угрожать. И тогда дело сделано — везде видеокамеры, и администрация с огромным удовольствием возбудит против тебя новое уголовное дело по факту нападения, добавив к твоему сроку пару лет. Не поддаваться на провокации — это главное, чему ты должен научиться здесь. Первые месяцы мне это хорошо удавалось, а сейчас просто стало спокойнее. Я вообще решил, что это будет для меня отличный христианский практикум. А то ведь говорим постоянно про любовь к врагам, а поди-ка попробуй понять и простить тех, кого буквально не выносил совсем недавно. Но я стараюсь».
Политик также рассказал о том, что ему нравится в колонии распорядок дня и «тюремная готовка».
«Раньше я никогда не готовил и не испытывал к этому ни малейшего интереса. А здесь я был просто заворожен той креативностью, которая нужна зэку, чтобы разнообразить свою еду в условиях, когда под рукой часто нет ничего, кроме хлеба, кипятка, самой дешевой лапши и банки консервов. А уж когда приходит передача, и в отряде есть микроволновка, начинается кулинарный фестиваль».
Журналист The New York Times также спросил Навального, видел ли он у заключенных интересные татуировки и не собирается ли сделать их себе. Навальный в ответе сказал, что не стоит представлять его колонию как место, где «татуированные качки с железными зубами устраивают ножевые бои за право занять лучшие нары у окна». Он сравнил колонию с китайским трудовым лагерем, «где все ходят строем и все утыкано видеокамерами». В колонии царит «постоянный контроль, культ доносительства». По его словам, «жизнь по уставу, возведенному в абсолют, совершенно невыносима».
Он также написал, что не собирается делать себе татуировку: «Я и так бритый налысо, худой и в робе. Мне достаточно тюремных атрибутов». Политик рассказал, что его перестали будить по ночам каждый день, проверяя как склонного к побегу. Сейчас его проверяют каждый два часа и «теперь честно стараются не будить». По словам Навального, теперь он понимает, почему «лишение сна — одна из любимых пыток спецслужб»: «Следов не остается, а терпеть невозможно».
По словам оппозиционера, за семь месяцев колонии «он ни разу не был в месте, где нет видеокамеры», а все бумаги и записи, которые он несет на встречу с адвокатом и выносит с них, «тщательно перефотографируются». Он также ни разу не говорил ни с одним сотрудником колонии без видеосъемки.
«Разговоры со мной потом пересматривает и переслушивает вышестоящее начальство. Забавно, у нас в отряде, в кабинете начальника, даже установили огромный сервер, чтобы хранить эти видеозаписи».
Навальный также пишет, что его рассмешил вопрос журналиста The New York Times о риске быть убитым в колонии: «Ну, очевидно, ответ как в анекдоте: 50%. Или убьют, или не убьют». По его мнению, в Кремле «официально трудятся астрологи и шаманы», поэтому не стоит строить рациональные версии о рисках его убийства в колонии.
«Про индикаторы того, снизился или вырос риск моего убийства, могу сказать одно: мои наблюдения свидетельствуют, что это невозможно прогнозировать по внешним признакам. Тюремная система России — хаос такой же, как и все государственное управление. Тут беспрестанно что-то меняется. Приезжающие строгие проверяющие дают твердые указания, которые вскоре отменяются еще более строгими проверяющими. Моя жизнь — это американские горки, где вчера я враг и мне выносят 28 выговоров за месяц, а сегодня оставляют в покое. А потом снова враг. Это даже не похоже на усилия каких-то злодеев. Просто естественная жизнь Левиафана, каждый элемент которого может принимать какие угодно решения, но результат выходит неожиданным, странным, не устраивающим никого».
Навальный отмечает, что сейчас во время избирательной кампании в России отстраняют от выборов всех, кто так или иначе был связан с его структурами. По мнению оппозиционера, если бы он и его соратники участвовали в выборах, то они бы смогли «разгромить» «Единую Россию».
«Победить самого Путина лично — тоже да. Не надо преувеличивать его популярность, цифры соцопросов значат мало в авторитарной стране. Путин — это политик, ни разу не участвовавший в дебатах. Он боится неподготовленных вопросов. <…> Картинка выборов с реальной конкуренцией — неважно, я бы в них участвовал или другой настоящий оппозиционер — полностью и очень быстро изменила бы настроение избирателей. <…> Мы предлагаем альтернативу людям прямо сейчас. Наша программа лучше, и у нас есть образ будущего России, полностью отсутствующий у Путина. Путин не вечен ни физически, ни политически».
По его мнению, «режим Путина — это историческая случайность, а не закономерность, выбор коррумпированной семьи больного Ельцина»: «Рано или поздно эта ошибка будет исправлена, и Россия пойдет по демократическому европейскому пути развития. Просто потому, что этого хочет ее народ».
Он также призвал «относиться спокойно» к тому, что согласно соцопросам, количество его сторонников уменьшилось. По его словам, «политик в изоляции теряет эффективность и через какое-то время выпадает из актуального политического процесса». Навальный считает, что Путин решил «свой тактический вопрос: не дал нам отнять у него большинство в Госдуме»: «В краткосрочной перспективе он добился своего. В долгосрочной — ударил по стране и гражданам».
В интервью он также рассказал, что по-прежнему считает «коррупцию — одной из главных проблем России, разъедающей страну». По его мнению, главной целью новой власти в России должен стать рост доходов населения, так как «русские слишком бедны».