В Москве в возрасте 91 года умер старейший и один из самых известных правозащитников Сергей Ковалев. Он был одним из авторов Декларации прав человека, в советское время провел три года в ссылке в Магадане. После развала СССР он стал первым уполномоченным по правам человека при президенте, не согласился с вводом войск в Чечню, а во время захвата больницы в Буденновске добровольно сел в автобус вместо заложников.
Правозащитная деятельность Ковалева началась еще в Институте биофизики, куда он пришел после биологического факультета МГУ. В 1966 году, когда диссидентов Андрея Синявского и Юлия Даниэля арестовали за антисоветскую агитацию и пропаганду, Ковалев организовал в институте сбор подписей под письмом в их поддержку. В 1968 году, после вторжения советских танков в Прагу, Ковалев уже сам стал активным участником диссидентского движения, а в 1970 ему пришлось уволиться из института под давлением руководства.
С 1971 года Ковалев стал одним из участников издания «Хроники текущих событий» — диссидентского журнала, в котором авторы — в основном, правозащитники — фиксировали нарушения прав человека. Спустя три года Ковалева самого арестовали и обвинили в антисоветской агитации и пропаганде. В 1975 году его осудили на семь лет лишения свободы и три года ссылки. Срок он отбывал в лагере «Пермь-36» — известном месте заключения политических, а ссылку — в Магадане.
В Москву Ковалев вернулся только спустя 13 лет. Освободившись, он прожил еще три года в Твери, где работал сторожем, и только после этого, когда смог получить разрешение на въезд, переехал обратно в столицу.
В конце 80-х, когда в политической жизни страны начались изменения, Ковалев при поддержке Андрея Сахарова решил участвовать в выборах. В марте 1990 года его избрали народным депутатом РСФСР по одному из округов Москвы.
В Верховном совете Ковалев занял пост председателя комитета по правам человека. Он стал одним из авторов Декларации прав человека и гражданина, принятой в РСФСР в январе 1991 года, и участвовал в создании второй главы Конституции, посвященной правам и свободам граждан. В нее входит в частности статья 29, которая гарантирует каждому свободу мысли и слова и запрещает цензуру.
«Нам удалось принять Конституцию. Вторая ее часть почти идеальна, за редкими исключениями. Мне стыдно, что я пропустил одно. Там говорилось, что президент может занимать эту должность не более двух сроков. Тут надо было остановиться, но какого-то черта угораздило добавить еще одно слово — „подряд“. Это ужасно. Владимир Путин на этом и держится», — говорил Ковалев в одном из последних интервью в 2020 году.
В 1991 году комитет по правам человека, которым руководил Ковалев, разработал и провел через Верховный совет несколько важных законов, в том числе законы «О реабилитации жертв политических репрессий» и «О чрезвычайном положении». В конце декабря 1991 года Ковалев проголосовал за ратификацию Беловежского соглашения о прекращении существования СССР.
В октябре 1993 года во время разгона Съезда народных депутатов и штурма Белого дома Ковалев поддержал Бориса Ельцина. Впоследствии в своем открытом письме президенту он упоминал, что ответственности за это решение с себя не снимает. «Я полагал, что применение силы было в тот момент роковой необходимостью перед лицом грозившей вот-вот вспыхнуть гражданской войны. Я и тогда понимал, что октябрьские события могут привести к тому, что верховная власть начнет воспринимать насилие как удобный и привычный инструмент для разрешения собственных трудностей», — писал Ковалев.
В начале 1994 года в России появилась должность уполномоченного по правам человека. Ковалев стал первым, кого назначили на эту должность.
Когда началась Первая чеченская война, Ковалев выступил против действий федеральных властей и военной агрессии. Он критиковал решение о применении военной силы и считал, что войска должны быть выведены из Чечни.
С декабря 1994 года Ковалев развернул в Чечне миссию уполномоченного по правам человека. Официальных полномочий у миссии не было — ее работу координировал правозащитный центр «Мемориал»*.
31 декабря 1994 года федеральные войска начали штурм Грозного. В это время Ковалев вместе с несколькими депутатами Госдумы, правозащитниками и журналистами был на переговорах в президентском дворце Джохара Дудаева. Когда на площади раздалась танковая стрельба, им пришлось укрыться в подвале. Оттуда, как рассказывает журналист Данила Гальперович, Ковалев по радио пытался связаться с офицерами российской армии и убедить их выйти из города без стрельбы, чтобы остановить кровопролитие. Журналистка Галина Ковальская, которая тоже была в подвале президентского дворца, вспоминает, что Ковалев «взял рацию у дудаевских охранников и по ней обратился к российским военнослужащим с призывом сдаваться в плен». За это, по ее словам, «Ковалева потом объявят „предателем“, его будет склонять министр обороны Павел Грачев и помянет недобрым словом в своей книге генерал Трошев (в 1994 году командовал Объединенной группировкой войск Минобороны в Чечне — прим. Дождь)».
Сам Ковалев позже ее слова отрицал. «Это аберрация памяти. Я технически не мог это сделать, потому что для того, чтобы по рации сказать этим танкам, надо иметь рацию, настроенную на волну этих танков», — говорил он в эфире «Эха Москвы» в 2014 году, подтвердив, однако, что несколько раз говорил по рации с российскими военачальниками.
В июне 1995 года, уже покинув должность омбудсмена, Ковалев стал переговорщиком с захватившими больницу в Буденновске боевиками Шамиля Басаева. Вместе с группой журналистов и депутатов он приехал к захваченной больнице, где находились более 1,5 тысячи человек. По итогам переговоров боевики отпустили часть тех, кто остался в живых, а сам Ковалев вместе с другими переговорщиками стал добровольным заложником — они, а также еще 130 других заложников, выехали на автобусах с террористами, став гарантией того, что боевики смогут уйти живыми. После прибытия автобусов в Чечню заложников отпустили.
После возвращения из Чечни Ковалев из-за несогласия с политикой Ельцина вышел из состава Комиссии по правам человека при президенте, которую возглавлял с 1993 года. Он упрекал Ельцина в фактической остановке судебной реформы, попрании Конституции, полном пренебрежении человеческой жизнью и отходе от демократических ценностей.
«Я считал своим долгом оставаться, хотя и „на общественных началах“, на своих постах внутри органов государственной власти до тех пор, пока этот статус позволял мне хоть в чем-то, хотя бы в отдельных случаях, противостоять антиправовым и антигуманным тенденциям в государственной политике. Быть может, и сейчас эти возможности не до конца исчерпаны. Но я не могу больше работать с президентом, которого не считаю ни сторонником демократии, ни гарантом прав и свобод граждан моей страны», — писал Ковалев в открытом письме президенту в начале 1996 года. На выборах 1996 года Ковалев выступил против переизбрания Ельцина на второй срок и поддерживал Григория Явлинского.
С 1993 по 2003 год Ковалев оставался депутатом Госдумы, переизбравшись в три ее созыва.
С 1996 года Ковалев был членом Парламентской ассамблеи Европы — сначала по квоте партии «Яблоко», а затем от партии СПС. Но в 2000 году фракция СПС понизила его до заместителя члена ПАСЕ, лишив таким образом права голоса. Тогдашний председатель комитета Госдумы по международным делам и руководитель парламентской делегации России в ПАСЕ Дмитрий Рогозин одобрил это решение, сказав, что Ковалев «занимал антироссийские позиции».
Ковалев покинул Госдуму в 2003 году после того, как на очередных выборах партия «Яблоко», от которой он баллотировался, не смогла преодолеть необходимый барьер в 5%.
После прихода к власти Владимира Путина Ковалев последовательно критиковал его политику и действия российских властей. В 2010 он подписывал обращение об уходе Путина, в 2014 — обращение против российской политики в Крыму.
«Предсказания у меня только печальные. Весь мир покачнулся. Вот была эпоха, когда ты говоришь то, что верно и важно для общества. А если гражданское общество кормят ложью, то это уже не гражданское общество. Надо жить так, словно ты живешь в цивилизованной стране, тогда страна, может быть, и станет цивилизованной», — говорил Ковалев в интервью в марте 2020 года.
«Ковалев был откровенным прозападным либералом. Он на этом поимел очень много конфликтов на российском политическом поле, и через какое-то время он стал неприемлем, чтобы оставаться внутри политического дискурса. Отойдя от дел, он хорошо отделался, что его не посадили, не записали во всякие нежелательные организации и агенты, он дожил свой век непримиримым нонконформистом», — вспоминает политолог и журналист Георгий Бовт.
Правозащитник Лев Пономарев* считает, что Ковалев, в отличие от многих других политиков, шел во власть, чтобы бороться за права человека. «Он был не единственным диссидентом советского периода, но очень многие не хотели заниматься политикой. А он пошел на выборы и сыграл там ключевую роль, потому что был создан комитет по правам человека — в каком-то смысле таким образом закладывались основы российского парламентаризма», — рассказывает Пономарев*.
По его словам, Ковалев с самого начала был противником новой власти. Он вспоминает, как на собрании демократов, проходившем перед выборами Путина, Ковалев был одним из немногих, кто наотрез отказался поддержать нового президента. «В значительной степени все, что предвидел Ковалев, сейчас состоялось», — подытоживает Пономарев*.
«С точки зрения завоевания власти Путин успешнее, [чем Ельцин], но он еще не закончил изменять Россию. В области экономики он ничего не сделал. Правильно говорит Гайдар, что экономический рост сейчас происходит благодаря тому, что было сделано при Ельцине. В области политики президенты действуют в разных направлениях. При всей непоследовательности Ельцина он стремился к демократии. Путин же стремится реставрировать советские порядки», — говорил Ковалев в 2004 году, еще во время первого срока Путина.
*По решению Минюста России Лев Пономарев включен в реестр СМИ, выполняющих функцию иностранного агента
*По решению Минюста России «Мемориал» включен в реестр НКО, выполняющих функцию иностранного агента
Фото на превью: Алексей Гречищев / Коммерсантъ