На неделе Генеральная прокуратура России объявила издание «Проект» нежелательной организацией и еще 8 журналистов — иностранными агентами. Михаил Фишман в своей авторской колонке рассуждает, почему и когда власти объявили войну независимой прессе.
Генеральная прокуратура объявила издание «Проект» (точнее, издающую издание «Проект» неправительственную организацию Project Media) нежелательной организацией в России. Это происходит буквально через две недели после того, как силовики провели спецоперацию по устрашению журналистов «Проекта»: обыски, задержания и допросы. И вот в добавление к уголовному делу о клевете на «Проект» вешают статус нежелательной организации, что превращает всех журналистов издания в потенциальных фигурантов еще одного уголовного дела, наказание по которому составляет до шести лет тюрьмы. При этом в состав преступления превращается сама по себе журналистская работа сотрудников издания. Интересовались, что такое запрет на профессию под страхом тюрьмы? Он выглядит ровно так. Объясняет руководитель правозащитной группы «Агора» Павел Чиков:
Руководство деятельностью нежелательной организации в России, а также сбор и перевод денежных средств ей образует состав преступления сразу, без предварительной административки. Пока прецедентов уголовных дел за это нет. Применительно к «Проекту» под риском уголовного преследования теперь находятся руководители — главред и его заместители, журналисты, авторы колонок, люди, переводящие пожертвования. Строго говоря, даже размещение ссылок на прежние расследования «Проекта» могут быть расценены как участие в деятельности нежелательной организации.
Это еще не все: 8 независимых журналистов объявлены иностранными агентами. Пятеро из «Проекта»: Роман Баданин, Петр Маняхин, Ольга Чуракова, Юлия Лукьянова и Мария Железнова. Двое из «Открытых медиа» — Юлия Ярош и Максим Гликин. И журналистку «Радио Свобода» (признанного Минюстом СМИ-иноагентом) Лизу Маетную. Почти со всеми из них я лично не один год проработал вместе и хорошо их знаю. Это просто независимые журналисты, такие же как я, такие же, как многие другие, которые достают новости, проверяют факты, узнают, редактируют, пишут статьи и колонки, — они не политики, не диссиденты, просто профессиональные журналисты, и если эти ребята иноагенты, то значит я тоже иноагент? Но и это еще не все. Как сообщает иностранный агент «Медуза», журналист иностранный агент Петр Маняхин задержан на Алтае за съемку с дрона. Закономерно, хотя и все равно удивительно, что ни один из политиков, депутатов, чиновников, уполномоченных по правам, а также коллег из системных больших изданий в защиту преследуемых журналистов не сказал ни слова. Выступил телеканал Дождь, еще два-три независимых издания и, кажется, все.
Включение издания в список «нежелательных организаций» — это попытка остановить выход новых расследований. Закон запрещает российским гражданам сотрудничество с такими структурами, в противном случае наступает сначала административная, а потом и уголовная ответственность. Это беспрецедентное событие. И хотя в пресс-релизе Генпрокуратуры говорится, что нежелательной признается деятельность иностранной неправительственной организации Project Media, Inc. (США), на самом деле речь идет о первом случае использования этого закона против созданной российскими журналистами медийной организации.
Это такой порочный круг: чем сильнее давление на независимых журналистов, тем меньше за них вступаются, потому что некому, ведь потому на них и давят, чтобы их не осталось. Чтобы получилось что-то вроде стишка про 10 иноагентов: 10 иноагентов сделали расследования — один из них был объявлен нежелательной в России организацией и их осталось девять.
Сам по себе закон о нежелательных организациях — это триумф беззакония и произвола: Генеральная прокуратура что-то подумала, внесла в список, и вот вам уже светит 6 лет тюрьмы. Дмитрий Песков в своем репертуаре: ну иностранные агенты, подумаешь, ничего тут такого нет, а прокуратура, во-первых, ссылается на полученные ею доносы — наверное, вот законность его работы, а во-вторых приводит и мотивировочную часть решения:
Поводом для принятия данного решения послужило то, что ее деятельность представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации.
Все-таки это удивительно и к этому трудно привыкнуть — когда про черное объявляют, что это белое, свобода — это рабство, война — это мир и далее по списку.
Угрозу основам конституционного строя представляет систематическое нарушение Конституции — той ее части, которую не изменили летом прошлого года, потому что это слишком сложно, а конкретно статьи номер 29 пункт 5: гарантируется свобода средств массовой информации, цензура запрещается. Проект публиковал одно расследование за другим — Золотов, Ротенберг, Ковальчук, Кадыров и так далее, — расследования о фактах коррупции, ни на одно из них прокуратура не отреагировала никак, зато реагирует на донос, подводит под уголовную статью журналистов — пусть они сами и отвечают за свои собственные расследования.
Автора доноса зовут Виталий Бородин. Он возглавляет Федеральный проект по борьбе с коррупцией (ФПБК), названный так, что его очень легко перепутать с признанным иноагентом Фондом Борьбы с коррупцией Алексея Навального (деятельность организации запрещена в России). Бородин уже объяснил Дождю, что решил заняться журналистами в России после того, как его самого оклеветали в одной, как он говорит, «телегам-помойке». Он возмутился и в такой же помойке обнаружил, что «Проект» финансируется американским Конгрессом и Ходорковским.
О, мы знаем, как это работает: одной рукой пишешь что-нибудь в какой-нибудь телеграмм канал или сажаешь эксперта в наспех придуманный институт по разоблачению всех главных врагов на свете, но прежде всего, конечно работы Навального в ЦРУ, потом пишешь со ссылкой на этого эксперта донос, а затем включаются меры официального реагирования. Доносы кстати, еще последуют, как пообещал Бородин, а значит, появятся и новые иноагенты, а та и нежелательные организации среди СМИ
Почему я не удивлен? Это понятно: независимой журналистики не останется, сами журналисты, будем надеяться, как-то выживут. Но что делать с тем, что защита конституционного строя со стороны государства уничтожает до основания этот самый конституционный строй и гарантируемые им свободы? Конечно, можно посадить в тюрьму не вора, а того, кто его разоблачил, не того, кто виноват, а того, кто прав — и именно за то, что он прав. Но существовать такая система может только благодаря страху, безразличию и апатии, потому что нет людей, которые бы сказали, что это честно и справедливо.
Когда это началось в России? В апреле 2001-го был митинг в поддержку телеканала НТВ Владимира Гусинского, который у него в эти дни забирали за долги Газпрому. НТВ тогда — популярнейший телеканал, на сцене самые известные лица телеэфира, и всего несколько тысяч протестующих, которые пришли их поддержать, понимая, что захват НТВ — это первая серьезная атака на свободу слова в стране, а не спор хозяйствующих субъектов. Кто-то из этих людей на сцене скоро уедет из страны, кто-то будет делать успешную карьеру на центральных телеканалах — много таких. Кто-то еще попробует на руинах этого НТВ делать новое, качественное, независимое, но это новое НТВ просуществует чуть больше года — Кремль уничтожит и его.
Как известно, сегодняшняя цензура в России началась именно тогда, ровно 20 лет назад, это был долгий путь с большим количеством остановок. Но этот митинг и даже арест Гусинского за год до этого — арест, который шокировал абсолютно всех в июне 2000 года, до этого такое был абсолютно немыслимо, — даже тот арест был не первой вехой на этом пути. Первой ласточкой, первым сигналом, что-то идет не так, стали даже не медиавойны конца 90-х, не выход на сцену телекиллера Сергея Доренко в 99-м, а то безразличие, с которым телезрители встречали новости НТВ об убийствах и похищениях в Чечне в 1997-98 годах, в том числе и своих собственных корреспондентов. Безразличие, которое невозможно было себе представить в 1995 году и которое свидетельствовало о том, что работа свободной прессы уже не мыслится как необходимость, а значит, с этой прессой можно начинать делать все, что угодно. А уже вслед за этим было и ликвидация НТВ, и превращение телеканалов в пропагандистские пушки, и раздача крупных газет дружественным олигархам, и замена главных редакторов, и запрет иностранцам на владение СМИ, и вот, наконец, 25 лет спустя добрались до журналистов-расследователей:
Фктически впервые в России деятельность конкретного СМИ была просто запрещена под угрозой уголовного преследования журналистов в случае продолжения профессиональной деятельности. Вкупе с обысками у главного редактора «Важных историй» Романа Анина, еще одного расследовательского проекта, это выглядит криминализацией целого направления в журналистике. Причем именно расследовательская журналистика в последние годы — чуть ли не единственный формат работы СМИ, продолжавший активно развиваться в России.
На фото на обложке: журналисты «Проекта» / инстаграм Медиазоны