В программе «Политика. Прямая линия» — главред The New Times Евгения Альбац. Анна Немзер обсудила с ней конструкцию управления в современной России: вся власть у ФСБ, или это комбинация из силовиков и технократов, или есть иные акторы?
Альбац: Теперь что касается российской власти. На самом деле, конечно же, власть в стране вся находится на Лубянке. Я давно использую этот термин, вы будете смеяться, еще с начала девяностых годов, потому что он значительно точнее определяет это сообщество, потому что там рядом с Лубянкой было когда-то и ГРУ. Но, в принципе, Лубянка ― это то, что было КГБ СССР, сейчас это ФСБ, куда вернулись практически все отделения, все управления, которые были у КГБ СССР, за исключением СВР, разведки, которая сидит в Ясенево, как бы отдельно. И то, что раньше было 9-е управление КГБ СССР, ФСО, сейчас тоже вроде бы как-то отдельно.
Но понятно, что когда у вас президент страны ― полковник КГБ СССР, а одно время и начальник ФСБ, и руководитель Совета безопасности при Ельцине, то понятно, что это все вместе находится в том числе и под ним. В этом смысле о российском режиме можно говорить как о корпоративном государстве, как о государстве, во главе которого, не только структур власти, но и под контролем которых основные ресурсы страны, все десять или девять госкорпораций и больших государственных компаний, все находятся под людьми в погонах, все без исключения. Все основные телекоммуникации так или иначе ими контролируются, во всех основных банках вторые люди ― это обязательно люди из КГБ, выходцы из КГБ или из ФСБ. Это называется корпоративное государство. Таким корпоративным государством была Италия времен Муссолини, или Португалия времен Салазара, или Испания времен Франко. Это то, что мы обычно называем «фашио», собственно, корпорация и есть фашио, отсюда, собственно, термин «фашизм».
Но, конечно, конструкции, которые существуют сегодня, в XXI веке, более сложные, чем те, что были в маленькой Португалии или в далекой, уже отстоящей от нас Италии Муссолини. Тот режим, который сложился в России, является известной опять же конструкцией режима военно-бюрократического авторитаризма, который очень хорошо был известен в Латинской Америке, когда есть силовая составляющая. В Латинской Америке это были военные, у нас это выходцы из КГБ и ФСБ, которые не только продуцируют имидж насилия, собственно, для этого Путина привели во власть, чтобы он показывал олигархам, что у власти находится, значит, чекист, но и осуществляет это насилие. И есть технократы, которые занимаются тем, чтобы у нас в доме была вода, чтобы ходили поезда, чтобы как-то летали самолеты, то есть чтобы работала экономика.
Вот это и есть такие сложносоставные режимы, мы в этой ситуации находимся. Понятно, что если раньше в какой-то степени гражданская, так сказать, «башня» в Кремле еще серьезным образом влияла на политику, то сегодня, как утверждают многие, партийные списки для выборов в Государственную Думу утверждаются уже на Лубянке. То есть это Вторая служба, генерал Седов, во Второй службе находится то самое Управление по защите конституционного строя, которое было хорошо известно при советской власти как Пятое управление КГБ СССР, которое боролось с диссидентами, с любыми формами инакомыслия.
Немзер: Это Филипп Бобков, да, среди прочих.
Альбац: Это знаменитый Филипп Денисович Бобков, который один из создателей этого Пятого управления и который много-много лет его, значит, возглавлял. В Пятом управлении они занимались и вопросами религии, мы это видим, то же самое во всех конфессиях сейчас сидит, как и раньше сидело, сидели обязательно ребята в погонах. В бизнесах, спортивных организациях и так далее, и так далее.
В этом смысле, понимаете, это все понятно, потому что у власти находятся люди, которых девушки любили в семидесятых годах или в восьмидесятых еще чуть-чуть, то есть они воспроизводят ту систему власти, которая была тогда, когда им казалось, что был абсолютный контроль. А поскольку чекисты по определению контрол-фрики, то они пытаются все контролировать, потому что тогда-то, в семидесятых-восьмидесятых как-то удавалось всю эту нечисть удерживать. Им кажется, что если они будут контролировать все, то удастся и сейчас.
Фото на обложке: Иван Водопьянов / Коммерсантъ