«В люксовом баре на Парк-Авеню я провел пенисом по Трампу»: Моби — об алкоголизме, Боге и саундтреке к концу света

Мой первый вопрос напрямую связан с концепцией документального фильма «Моби». Должен сказать, что, на мой взгляд, это одна из самых увлекательных и новаторских автобиографичных работ, какую мне доводилось видеть, однако как Вам при этом удалось избежать клише «очередной байопик про очередного странного музыканта»? *смеются*

Мне помогли два фактора. В самом начале получилась классическая, но невыносимо скучная лента. Первая версия была сделана по всем канонам жанра, и, честно говоря, оказалось совершенно неинтересной. Тогда видеомонтажер Роб пересел в режиссерское кресло, и уже совместно мы попытались сделать нечто одновременно честное и слегка экспериментальное, с ноткой сюрреализма. В основном мне помог опыт работы в жюри Tribeca Film Festival и в Международной ассоциации документалистов: я пересмотрел гигантское количество документальных фильмов, и мне хотелось, чтобы мой фильм максимально отличался от всего, что я видел.

В одном из интервью Вы сказали, что основная цель фильма — быть «ошеломляюще честным и даже идиосинкразическим». Я, безусловно, оценил, с какой честностью Вы рассказываете историю, но что Вы имели в виду, говоря об идиосинкразии? Это ведь медицинский термин.

В моем, наверное, более метафорическом, фигуральном понимании, идиосинкразический значит свободный от стандартов. В какой-то мере это идет из молодости, когда я играл в панк-рок группе и буквально горел искусством 20-ого века со всем богатством его течений: ситуационизмом, флюксусом, даже футуризмом, сюрреализмом и дадаизмом, меня безумно увлекала идея того, что визуальное искусство, музыка, литература и культура в целом могут быть настолько свободны от всяческих рамок и ограничений, то есть, по сути своей идиосинкразическими.

Как Вам удалось сохранить дистанцию между Моби-автором-режиссером-главным героем фильма и тем Моби, которого мы видим на экране? Что помогло Вам рассказать о самом себе, оставаясь при этом объективным?

Это непросто, но, к счастью... Я занимаюсь музыкой, выпускаю музыку уже тридцать лет, это очень большой срок, и мне кажется, за это время в моей голове появились особые переключатели, помогающие мне воспринимать себя объективно. Когда я смотрю на свои фотографии или видео, или слушаю музыку, то оцениваю их с эстетической точки зрения, а не через призму своего эго. Как будто в моем мозгу есть участок, натренированный отвечать за объективность. Думаю, это естественный результат многих лет работы в качестве соло-музыканта и артиста.

Хочу поделиться небольшой историей о том, как я впервые встретился с Вами. Это было давно, в середине 90-ых, еще до выхода альбома Play. В то время я был музыкальным директором первой российско-американской радиостанции, а ее продюсером был человек, который занимался программой Топ-40 Кейси Кейсема. Знаю из Вашей автобиографии, что Вы тоже питаете глубокую любовь к этому шоу. Я прилетел в Лос-Анджелес на конференцию Национальной Ассоциации Радиовещания, а Вы там проводили мастер-класс: Вы слушали записи и объясняли радийщикам, как определить их «хитовый» потенциал. Все это было довольно интересно, с Вашим творчеством я уже был знаком, и после лекции я подошел к Вам с каким-то дурацким вопросом из разряда: «А есть ли еще какие-то правила, по которым можно понять, хит это или нет?» А Вы ответили что-то вроде: «Никаких правил нет, просто слушайте свое сердце». Я запомнил эти слова, с тех пор моя карьера была прочно связана с радиостанциями, а теперь мы вновь встретились.

Я могу ошибаться, но… Был ли Кейси Кейсем на том мероприятии?

Нет, не думаю. По-моему… Я встретился с ним в студии на записи его программы, но, возможно, он был одним из лекторов на том мероприятии, не могу сказать наверняка.

Потому что… Я понимаю, что это может быть неинтересно российским слушателям, но Кейси Кейсем был просто легендарным радиоведущим, и Вы правильно сказали: я вырос на его шоу. Когда мне было около 30, я отправился в Лос-Анджелес на какое-то мероприятие и услышал свое имя из его уст. Он представил меня аудитории, и это было непередаваемое ощущение – услышать, как голос, вместе с которым ты взрослел, произносит твое имя. Это очень сюрреалистичный опыт.

Думаю, мы все же говорим об одном и том же мероприятии. *смеется* Я убежден, что всякая суперзвезда – это нарцисс, эгоцентрик. В фильме Вы намерено стараетесь максимально скрыть эту черту, чтобы никто не смог сказать подобное о Вас. С помощью чего и для чего Вы это делаете?

Я думаю, что вопросы, касающиеся эго и нарциссизма, – одни из самых любопытных. Полагаю, что человек по своей природе не способен на полное подавление и отказ от собственного эго. Эгоизм и нарциссизм можно сравнить с огнем. Иногда огонь – это крайне полезная штука, на нем можно готовить пищу, он согревает в зимние холода, однакопламя может выйти из-под контроля и стать разрушительным. Оглядываясь назад, я понимаю, что все свои худшие решения я принимал, будучи полностью поглощенным своим эго и нарциссизмом, причинял сильную боль себе и своим близким. Меня пугает эта сила, но в то же время я понимаю, что эго – естественная часть меня. Все, что я могу сделать, — сдерживать его мощь и не позволять ему становиться всепоглощающим. Думаю, это сродни принятию своей демонической сущности: ты знаешь, что она есть, но не позволяешь ей взять верх.

В фильме Вы произнесли интересную фразу: «Долгий путь к осознанию собственной незначительности», она запала мне в душу. Сделало ли Вас счастливее это осознание?

Это чудесный и глубоко философский вопрос. Мне кажется, что человеческая природа ограничивает нас в понимании собственного места во Вселенной. Философы бились и бьются над этим уже не одну сотню лет. Во всем этом меня успокаивает одна мысль – что Вселенная вокруг нас гораздо старше, сложнее и интереснее, чем все мы, и чем всё, что мы делаем. Безусловно, человек смог создать поистине невероятные вещи, но в сравнении с Природой, с ее способностью сотворить гигантское дерево из пары семян или, скажем, огромного слона из пары клеток… Это величие и примиряет меня с собственной несущественностью.

В фильме есть красивый кадр, где Вы стоите на горе. Думаю, вы снимали этот эпизод с помощью дрона, летавшего вокруг Вас, я бы хотел узнать, где Вы снимали, что это за место?

Я переехал в Лос-Анджелес около 12 лет назад по очень странным обстоятельствам – я перебрался в этот город из желания больше времени проводить на природе, ведь Лос-Анджелес окружен горами, лесами и пустынями. Этот кадр мы сделали в пустыне, где-то в часе езды от моего дома, на мне был черный костюм, я взобрался на вершину этой скалы – это трудно назвать горой, на самом деле, — была середина лета, и стояла невыносимая жара. Цель… Забавно, пересматривая, я лишь вспоминаю, как чуть не получил солнечный удар от напекшего голову солнца… *смеются* …в самый жаркий летний период. Основная мысль этого эпизода – во всяком случае, этого кадра, – заключается в некой попытке отыскать Бога. Мы знаем, что исторически за поисками Господа многие уходили в пустыню. В этом и есть символическое значение кадра, но я не тешу себя надеждой, что кто-то из зрителей считает отсылку, хотя мной задумывалось именно это. Внутри сцены присутствует своего рода звуковой ключ, призванный усилить задумку, но происходящее настолько неожиданно и двусмысленно, что ожидать понимания от зрителя я не могу.

Если честно, я увидел в этом Ваше желание восхититься красотой планеты и природы, пожалуй, это было для меня очевиднее, чем мысль о поиске Создателя. Однако раз уж мы заговорили об этом, позвольте спросить: удалось ли Вам найти что-то близкое к Богу? Я знаю, что у Вас были непростые отношения с религией. Смогли ли Вы обрести что-то, по отношению к чему готовы сказать: «Да, в это я верю»?

Вообще-то да. На протяжении долгих лет меня занимала…Вы знаете, я ведь выпускник философского факультета, изучал сравнительное религиоведение, поэтому меня очень занимало то, как люди описывают какое-то Высшее Существо или Бога. Я читал всех, от Витгенштейна до Кьеркегора, от Сартра до Фомы Аквинского, и анализировал, как эти умы описывают божественное. Искал подобное «нащупывание» Создателя даже у Достоевского с Пушкиным и Толстым. В какой-то момент я осознал, что все это время искал не Бога, а только Его описание. Примерно в то же время я решил завязать с алкоголем, — будучи на тот момент уже прожженным пропойцей,– и 3-й шаг из 12-и пунктов программы трезвости гласил, что следует отдать все свои мирские тревоги на откуп Божий, обрести Бога, такого, каким ты его представляешь. Тогда меня постигло откровение, что в этой древнейшей, огромнейшей сверх всякого разумения Вселенной человеку никогда не суждено познать истинного Создателя. В моем понимании Бог – это Творец мной непознанный, но меня волнующий. Мне кажется, что лучшее, что мы можем сделать в своем человеческом воплощении, — это наблюдать за тем, что зовется творениями Господа, а это может быть чем угодно – превращением семечка в дерево,  бесконечным стремлением организмов исцелять и защищать нас. Пожалуй, таков мой… Мой путь к Богу – это принятие невозможности понять Создателя, но понимание, что за Ним интересно наблюдать.

В самом начале фильма Вы даете изящную концепцию, которая гласит: «Мы верим, что обретем счастье, если сделаем все правильно». Но в течение фильма становится ясно, что это не так. А как тогда по-вашему? Ведь ясно, что в отрыве от реальности эта красивая идея не работает.

Да… Вы знаете, — и это довольно забавно… В мире есть одна вещь, которую люди ненавидят всем сердцем. Это факты. Я имею в виду, что многие из нас соблазняются идеей, о которой я говорю в фильме, утверждающей, что стоит нам отыскать верное соотношение богатства и славы, как мы обретем счастье, но это ложь. Если бы это было правдой, то Дональда Трампа и Канье Уэста можно было бы назвать самыми счастливыми людьми планеты. Никто никогда не хочет принимать во внимание факты, а если и берут их в расчет, то… Я, например, крайне болезненно принимал, что слава, богатство, успех, общественное признание не спасут от человеческой природы, которая предполагает старение, болезни и смерть после нескольких десятков лет жизни во Вселенной возрастом 15 миллиардов лет. Такова наша природа, такова органическая жизнь, и всякий её представитель за последние три с половиной миллиарда лет умер. Мое мнение таково, что ключ к счастью и внутреннему покою – это определенная степень принятия человеческих свойств и качеств, умение восторгаться окружающей нас Вселенной, а также сочувствие по отношению ко всем людям, сражающимся с собственной природой и отрицающим ее. Уверен, что счастье не имеет ничего общего с накоплением ресурсов. Полагаю, у Вас тоже был опыт общения с абсолютно несчастными, но при этом с самыми богатыми и самыми успешными на планете людьми.

Да.

И они все равно продолжают… Как, например, Эрдоган в Турции, или Дутерте, цепляющиеся за власть… Эти несчастные люди продолжают хвататься за власть. Сюда же можно отнести и Трампа, и Болсонару… Их жгучее желание удержаться у власти, несмотря на полное опустошение.

Раз уж Вы упомянули Трампа… Тот чудесный эпизод в Вашей книге, где Вы рассказываете, как потерлись о него своим пенисом… *смеются* Мне хотелось бы узнать… Я понимаю, что на тот момент ни Вы, ни он не представляли, что когда-нибудь Трамп станет президентом США, однако… Если бы ваша встреча состоялась во время президентства Трампа, Вы бы повторили свой жест?

Справедливости ради, я не то, чтобы потерся об него… Это был своего рода челлендж от моих друзей. Это случилось до моего решения бросить пить, и в тот день я как раз был очень пьян. Это было около 20 лет назад на какой-то вечеринке, и один из друзей предложил мне провести пенисом по Дональду Трампу. В то время Трамп был не самым успешным предпринимателем в сфере недвижимости, он мелькал на телевидении, но никто не воспринимал его всерьез, над ним смеялись, особенно в Нью-Йорке. То, что сделал я, было чем-то глупым, забавным и далеко не трезвым, но с момента его президентства история заиграла новыми красками.

Позвольте мне перейти к временам – я помню их очень хорошо – когда треки с альбома Play звучали буквально отовсюду. Их не только ставили на радио и играли в клубах на дискотеках, их также брали и в фильмы, и в рекламу. Как Вы с позиций сегодняшнего дня оцениваете свое решение отдать свои треки на использование в фильмах и в рекламе? Сожалеете ли о решениях той поры или считаете, что сделали всё правильно?

Я не могу рассматривать это вне исторического контекста, ведь выпуск альбома Play был провальным. Я понимаю, что через какое-то время он стал очень популярным, однако на первых порах он не получил хороших отзывов от критиков и продавался с переменным успехом. Единственными заинтересованными в нем лицами оказались те, кто захотел использовать композиции в фильмах, сериалах и рекламе. Я долго работал над альбомом, и мне хотелось, чтобы эта музыка была услышана, поэтому я разрешил звукозаписывающим компаниям пойти на такой шаг. Однако у меня тоже были требования: треки запрещалось использовать в рекламе мясных и молочных продуктов, а также в рекламе чего угодно, связанного с вооружением и армией. Но я сказал лейблу… То есть, по большому счету, моему другу – Дэниелу Миллеру, основателю лейбла MuteRecords, что если люди хотят использовать эту музыку в своих целях, то пусть используют, даю им карт бланш, как говорят во Франции. И Вы абсолютно правы, альбом начал жить своей жизнью, расползаться, как дикое пламя, напоминая мне сцену из диснеевского мультфильма «Ученик чародея», где метелок-помощников становится все больше. Таких целей не преследовалось, и будь я чуточку дальновиднее, то сделал бы все иначе, но это дела прошлые, а прошлое изменить нельзя.

Используется ли Ваша музыка в каком-нибудь Вашем любимом фильме?

Вы знаете, у Майкла Манна есть фильм «Схватка» с Аль Пачино и Робертом Де Ниро?

Конечно.

В концовке… У меня есть трек под названием GodMovingOverTheFaceOfTheWater, и он звучит в конце этого фильма где-то порядка пяти минут, и это… Если кто-то из зрителей этой программы не смотрел «Схватку», это просто роскошный фильм…

Это один из моих любимейших фильмов, абсолютно великолепная лента.

Да, это нечто особенное, конечно… И еще есть один странный фильм, не думаю, что кто-то его смотрел, называется «Сказки Юга», режиссер – Ричард Келли, он же написал и срежессировал фильм «Донни Дарко», довольно хороший, а «Сказки Юга» подразумеваются как бы его продолжением… И это… Это очень странный фильм. В нем играют все, от Джастина Тимберлейка до Скалы, одним словом – сплошной сюр и фарс. Я писал к нему музыку, и в фильме есть одна сцена, ближе к концу, где звучит мой трек MemoryGospel, и это… В этом что-то есть. Жаль, что фильм почти никто не посмотрел, он очень странный, сюрреалистичный и непростой, но, безусловно, интересный.

Уверен, что у него прибавится зрителей, я теперь точно посмотрю, а если вдруг забуду название – пересмотрю наше интервью, и, думаю, наши телезрители тоже добавят этот фильм себе в закладки, но со «Схваткой», конечно, с этим шедевром соревноваться сложно. Если позволите, мне бы хотелось подробнее поговорить о том, что вызывает у меня интерес, – о Ваших демонах. С 2008 года, то есть уже 13 лет, Вы ведете абсолютно трезвый образ жизни. Когда Вы приняли решение в пользу трезвости, почувствовали ли Вы, будто окружающим стало с Вами скучно, неинтересно?

На сто процентов. Я пытался бросить пить множество раз. Я начал употреблять алкоголь в десять лет, и бессчетное количество раз пытался завязать, а затем, как Вы уже сказали, в 2008 году я понял, что больше не могу. Я был подавлен, страдал от депрессии и мыслей о самоубийстве, я был абсолютно несчастен, но не мог перестать употреблять алкоголь и наркотики. Наконец, каким-то магическим образом я собрал в кулак всю волю, какую смог, и отказался от любых веществ, и на тот момент трезвость для меня означала поражение. Я был уверен, что трезвая жизнь равна печальной и скучной жизни, что я буду сидеть на встречах анонимных алкоголиков и слушать бесконечные истории старых пьяниц. Иронично, но оказалось, что трезвая жизнь в разы интереснее и динамичнее, в разы счастливее, нежели жизнь в пьяном угаре. До отказа от алкоголя я считал, что трезвость – это пожизненное заточение духа, но все оказалось, что… Я так счастлив, что когда-то был алкоголиком, потому что это привело меня к трезвости.

Открывшаяся дверь! Это же буквально «распахнутая дверь», о которой Вы поете в одной из песен! Я понимаю Вас, я страдал от наркотической зависимости на протяжении десяти лет и ничего не употребляю уже 12. Мне пришлось пересмотреть всю свою жизнь, закрыться, поскольку я не мог продолжать вести тот образ жизни. Я отказался от посещения вечеринок и дней рождений друзей, я не ходил на концерты, поскольку понимал, что это может закончиться где-то за кулисами со всем этим… Вам пришлось пройти через подобное?

Конечно! И это одна из причин, по которой я переехал в Лос-Анджелес. Я полагаю, в России, проходишь через подобное, ведь Россия похожа на Нью-Йорк тем, что, живя в ней, легко впасть в зависимость от чего угодно. В России сложно оставаться трезвым, и Нью-Йорк – город, в котором я родился и вырос, – это буквально рай для алкоголиков. Каждый день я кутил до восьми утра, а после того, как бросил пить, понял, что Нью-Йорк на самом деле – замечательное, но очень холодное и жестокое место, и вся городская культура вращается вокруг алкоголя, наркотиков и тусовок до самого утра, поэтому я и переехал в Лос-Анджелес – чтобы иметь возможность рано просыпаться, оставаться трезвым, ходить в горы, ведь Нью-Йорк… Да, в первые несколько лет было особенно непросто.

Вновь говоря об «ошеломляющей честности»: в фильме Вы рассказываете, что не смогли приехать на похороны матери, поскольку были пьяны, и это действительно шокирует. Почему Вы решили обнажить такие болезненные эпизоды своей жизни? Случай с похоронами не единственный, но он поразил меня сильнее остальных, ведь этот принцип совершеннейшей честности… Вы не жалеете, что оставили это в фильме? Это ведь теперь навсегда. Все об этом узнают, все узнают о таком Моби, который не смог похоронить свою мать.

Со временем я понял, как сильно я признателен людям, способным рассказать свою историю. Возможно, у Вас был подобный опыт, я просто помню, как ходил на встречи по программе 12-и шагов к трезвости, сидел в одной комнате с людьми, которые открыто и честно делились своими историями, и чувствовал огромную благодарность. Большую часть любимых моих литературных произведений составляют предельно честные автобиографии, например, дневники одного из моих любимых писателей, Джона Чивера, безмерно честные. Побуду немного Капитаном Очевидностью, но, мне кажется, что мы живем в культуре большой лжи и фальши. Будь-то социальные сети, политика, дружеские или романтические отношения — люди не хотят демонстрировать свое истинное «я». Будучи честным, или хотя бы пытаясь быть таковым, особенно в отношении тяжелых вещей, я надеюсь определенным образом примирить людей с их собственной постыдной частью, их чувством вынужденной фальши в отношении себя самих. Я особо не переживаю например, за данный конкретный случай: прийти с похмелья на похороны матери и проспать всю церемонию. Разумеется, здесь нечем гордиться, но эта история показательна с точки зрения разрушительного воздействия алкоголя на мою жизнь. И я еще понял – извините, что так долго, — что мнение посторонних меня не беспокоит. Я не читаю рецензии, комментарии, статьи обо мне, я понятия не имею, что… Например, если весь мир вдруг меня возненавидит – что с того? Лучше я буду честным и рискну получить жесткую критику в ответ, нежели буду еще одной звездой, пытающейся сохранить свою карьеру ценой притворства.

Большое спасибо за ответ. Мне стоит взять на вооружение Ваши слова, особенно то, что касается рецензий и комментариев. *смеются* Спасибо Вам за совет. Кто Ваш любимый русский писатель? Может быть, назовете книгу или имя писателя, чьи труды Вам близки? Возможно, кто-то, кого Вы читали в университете?

С одной стороны я заложник клише, ведь мне нравятся те же самые русские писатели, которые нравятся всем остальным. Я веган и борец за права животных, поэтому мне импонирует Толстой как личность, довольно известная своей активной позицией по защите прав животных, к тому же и он, и его супруга были вегетарианцами. Я с глубоким трепетом отношусь к стилю изложения Пушкина, и — теперь я вынужден предупредить за клишированность — среди всех русских писателей меня, безусловно, больше всего тянет к Достоевскому. Помню, как в еще в школе читал «Записки из подвала» и в своем невежестве назвал это «экзистенциальным романом». Не знаю, до какой степени Достоевский был знаком с зачатками экзистенциализма, работами Кьеркегора, к примеру, однако Достоевский... И если бы мне нужно было выбрать одну книгу — и это снова будет клише, но – ей бы стал «Идиот». Я читал его в колледже, и книга осталась во мне надолго. Особенно хорошо помню одну сцену из начала, я позволю себе перефразировать, поскольку давно не перечитывал. Итак, Мышкин в поезде вместе со спорящими попом и атеистом. Каждый пытается перетащить Мышкина на свою сторону в вопросе существования Бога, и, если я правильно помню, он смотрит на них и говорит: «Вы оба неправы». И я помню, какой эффект на меня тогда произвел этот текст.

Потрясающе! Что-нибудь из русской музыки, возможно, любимый композитор или предпочитаемые стили?

Вы знаете, недавно я смотрел один сериал он, вроде, назывался «Странный ангел», про Джека Парсонса — изобретателя ракеты и, как ни странно, фаната Алистера Кроули, — не самый выдающийся, но местами занимательный. В этом сериале супруга Парсонса, дама консервативного воспитания, в один момент будто пробуждается от оцепенения, и это некое пробуждение происходит благодаря «Жар-птице» Стравинского. Это мне напомнило о моей любви к этому композитору, поэтому я выберу «Жар-птицу», еще и потому, что сериалу удалось напомнить мне об этом произведении и о его важности для меня лично.

Могу ли я Вас спросить, показывали ли Вы фильм Дэвиду Линчу?

Не знаю, видел ли Дэвид фильм, Дэвид... Мы друзья, но он довольно глубокий интроверт. Последние несколько раз, когда я приглашал его куда-либо, то слышал в ответ что-то вроде: «Знаешь, я не люблю выходить из дома». И я вдруг понимал, что тоже не особо люблю выбираться куда-либо. Мы живем по соседству, но при этом довольно редко видимся, наверное, последний раз я встречался с ним еще до пандемии, около двух лет назад.

Он быстро принял приглашение поучаствовать в фильме?

Если честно, не знаю. Сейчас, когда пандемия постепенно отступает... Строго говоря, в Лос-Анджелесе она почти закончилась, поэтому, надеюсь, мы свидимся в скором времени и...

...обсудите.

...поиграем музыку и обсудим всякие странности, случившиеся за это время. Вы ведь знаете, Дэвид всегда делает какие-то очень странные вещи.

Последнее, что я видел, это его еженедельные прогнозы погоды, записанные дома. Он просто сидит, смотрит в окно и описывает то, что видит.

Да, и если вы едете по Лос-Анджелесу... Мне кажется, раньше он делал это для Indie 103, а теперь — для KCRW, и вот ты едешь, а по радио передают прогноз погоды от Дэвида Линча, и Вы абсолютно правы, ведь он говорит: «Сегодня [смотрит в окно] солнечно». И на этом, собственно, все, ведь он просто смотрит в окно и как бы... Это действительно забавно.

Я бы хотел спросить у Вас о Дэвиде Боуи. Для меня факт Вашей с ним дружбы стал откровением, и история с тем, как вы играли Heroes… Я как раз сегодня послушал Вашу версию Heroes c альбома Reprise по дороге на студию, собрав, разумеется, все пробки, благодаря чему хватило времени послушать весь альбом целиком, и спасибо Вам, это потрясающая работа, примите мои поздравления! Думаю, альбом станет одним из моих любимых, но вернемся к Вашей версии песни Heroes. Вы рассказываете, что Дэвид пришел к Вам в гости, и Вы сыграли ее вместе. Когда Вы познакомились с Боуи и когда Вы видели его в последний раз?

Я очень отчетливо помню: наше знакомство состоялось в 1995 году. Дэвид был в туре с Трентом Резнером из Nine Inch Nails, после концерта они устроили вечеринку, что занимательно, прямо в том же баре, в котором несколько лет спустя я провел пенисом по Дональду Трампу, в каком-то здоровенном люксовом баре на Парк-Авеню, на 19-ой улице — или на 20-ой. Кто-то представил меня Дэвиду Боуи, и я так нервничал, ведь он был моим кумиром всех времен, и я знакомился с самим Дэвидом Боуи! Итак, 1995-ый год, наше знакомство состоялось, мы пожали друг другу руки, он был крайне вежлив, а я — поражен тем фактом, что только что пожал руку величайшему музыканту всех времен...

...А ему уже было известно, кто Вы? Он знал, кто Вы, что за музыку Вы пишете, или нет?

Не знаю, слушал ли он мою музыку или нет, он знал мое имя, или, во всяком случае, был просто неприлично вежлив. Несколько лет спустя он стал моим соседом, мы ездили в совместный тур, проводили очень много времени вместе, стали хорошими друзьями, вместе отмечали праздники, и однажды случилось то, о чем Вы сказали: Дэвид пришел в гости, и мы вместе сыграли Heroes на акустических гитарах. Это один из самых ценных моментов в моей жизни — я сижу на диване рядом с великим Дэвидом Боуи, играю свою самую любимую песню, Heroes, больше никого в квартире, и какая-то часть меня хотела это записать или снять на видео, однако воспоминание, что я храню в памяти, настолько драгоценно, что я даже рад, что никак не задокументировал тот день.

А когда Вы видели его в последний раз?

Последний раз... Хороший вопрос! Дайте-ка вспомнить, потому что... Смотрите, я тогда переехал в Лос-Анджелес, а он — в город Вудсток в штате Нью-Йорк, и, как ни печально, но, получается, последний раз мы виделись около шести-семи лет назад, то есть довольно давно.

Можете рассказать несколько историй о Ваших татуировках? Я знаю, что две самые большие — слова Animal Rights — набиты по всей длине Ваших рук, а что стоит за татуировками на Ваших лице и шее?

Да, хорошо. Я начал набивать эти тату после того, как мне исполнилось 54. У меня ведь нет нормальной работы, с которой меня могли бы уволить за подобное. Однако еще и потому... Для меня самое важное и главное в жизни — это работа по защите прав животных, попытка приблизить мир, в котором ни одно животное не страдало бы и не умирало от рук человека. Это в сущности для меня важнее, чем собственная жизнь. Поэтому нанесение татуировок подобного содержания на свое тело кажется мне естественным делом, это выглядит как буквальное облачение в собственные убеждения и принципы. Одна из них — Веган по жизни, и это умышленная игра слов, поскольку я, будучи веганом всю свою осознанную жизнь, являюсь еще и тем, кто уважает жизнь другого существа. Другая — Оберегайте невинных и защищайте беззащитных — относится и к людям, и к животным, и есть еще одна вот здесь, она небольшая, но очень мне нравится — это изображение креста с надписью LRSC (ЛРСС). Я не христианин в строгом смысле этого слова, мне нравится учение Христа, однако я люблю и Дао дэ цзин, и Ницше... Знаете, я не адепт какой-то одной веры. В моем понимании крест символизирует и отражает идею служения и готовность к самопожертвованию. А буквы LRSC (ЛРСС) — это своеобразное каждодневное напоминание о том, что нужно любить, рассуждать, служить и сострадать.

А что означает татуировка у Вашего правого глаза, буквы VX?

Да, VX — V — значит веган, X — straightedge, своего рода панк-роковая трезвость.

Помните группу Black Flag, ее лидера? Он приезжал в Россию в середине 90-ых и был амбассадором стрейтэдж-движения, так я и познакомился с этим направлением. Еще пара вопросов, и я не буду Вас больше мучить: можете вспомнить самое маленькое и самое большое количество зрителей, для которого Вы выступали?

Вспоминается сразу несколько камерных выступлений. Единственным слушателем и зрителем первого концерта, который я отыграл со своей панк-рок группой Vatican Commandos, — и я не преувеличиваю сейчас! — была маленькая собачка. * смеется* Мы выставили свое оборудование на полянке, пригласили друзей, совершенно никто не пришел, но мы все равно отыграли для собаки нашего гитариста Джона, ее звали Спарки, и она стала единственным благодарным слушателем. Самый камерный концерт как соло-исполнитель я, пожалуй, играл в Милане. На мероприятие, рассчитанное на 1000 человек, было продано всего пять билетов. Это было в 1995-ом. А что касается самых крупных выступлений... Думаю, тут можно подойти с двух сторон. В контексте большего количества живых слушателей — это выступление в Париже, 6 или 7 лет назад, я играл для 100 000 людей, но самая большая по количеству и самая странная публика была в 2002 году на Зимних Олимпийских Играх, и под странной я имею в виду, что среди зрителей, например, был Дик Чейни, вице-президент США на тот момент. На стадионе было 300 000 человек, а телевизионную трансляцию смотрели около 500 миллионов. Сами понимаете, насколько большая разница между выступлением в поле перед собакой и выступлением на Зимних Олимпийских Играх для вице-президента США и 500 миллионов телезрителей.

Хорошее название для следующей книги: «От собачки до Дика Чейни»! Последний вопрос: что бы Вы выбрали в качестве саундтрека к концу света?

Хм... Знаете, мне кажется, все зависит от качестве конца света. Если речь идет о чем-то трагичном и скорбном, то идеальным выбором стала бы «Лунная соната» Бетховена. Если мы говорим о чем-то динамичном, например, о гибели всего живого от летящего на Землю гигантского астероида, то, пожалуй, Lust for Life Игги Попа.

Да! В душе Вы все еще панк!

Спасибо, что сказали это.

Огромное Вам спасибо за беседу, я получил искреннее удовольствие! Желаю Вам удачи с фильмом, яубежден, что его стоит посмотреть, особенно знаменитостям, настолько многим, насколько это возможно, в надежде, что он как-то повлияет на их жизнь. Еще раз огромное спасибо!

Спасибо и Вам, мне было очень приятно!