Рикошетом по свободе. Как депутаты и чиновники усугубляют проблему насилия в школах

Насилие и стрельба в российских школах бывали не раз, но трагедия в Казани — это второй на нашей памяти российский «колумбайн», точная копия американского школьного расстрела, шутинга, как его уже принято называть. Первый случился два с лишним года назад в Керчи, в политехническом колледже — были убиты 20 человек. Керченский убийца играл на компьютере в Doom и GTA и точно знал про стрельбу в «Колумбайне» — пересказывал знакомым фильмы на эту тему. «Колумбайн» — это то, с чего все началось, по крайней мере, в современной истории. «Колумбайн» и школьный шутинг стали синонимами. После того как в апреле 1999 года двое старшеклассников убили 12 своих соучеников и учителя — и тот расстрел, увы, стал не только самой смертельной на тот момент школьной стрельбой в Америке, но и одним из главных медиа-событий всех 90-х годов, либо вдохновив, либо как-то повлияв и на другие расстрелы, в том числе, на может быть самое страшное массовое школьное убийство в американской истории в школе Сэнди Хук в Коннектикуте в декабре 2012 года, где жертвами стали 6-летние и 7-летние дети.

Так вот, после расстрела в Керчи Путин сказал, что это результат глобализации и нехватки правильного контента, а депутаты набросились на компьютерные игры — и на каких-то платформах что-то даже заблокировали. Теперь Казань, компьютерные игры пока ни при чем, но депутаты, конечно же, тут же вычислили, в чем проблема.

Алексей Журавлев, депутат Госдумы: «Откуда он узнал? Из твиттера! Из твиттера, зараза, который вычищает вместе с фейсбуком наше знамя победы над Рейхстагом, он его быстренько вычищает. А это — пожалуйста! Это, пожалуйста, в твиттере есть. Роскомнадзор надавил на него, значит, недостаточно надавил!»

Это, конечно, две большие проблемы сразу: во-первых, рефлексы депутатов и чиновников, и даже неважно, что лежит в основе этих рефлексов — цинизм или идиотизм. В любом случае, они понимают политическую конъюнктуру — знают, что Twitter и соцсети сейчас не в моде, значит, их точно не накажут, а может, даже похвалят. Во-вторых, то, что только таких, как они, и зовут сегодня на телевидение — по тем же причинам. К сожалению, это пока не решаемые проблемы, потому чтобы их решить, надо поменять власть в стране — вот спикер Государственной Думы Вячеслав «без Путина нет России» Володин тоже за словом в карман не лезет — говорит, пора обсудить запрет анонимности в интернете. Обсудите, конечно, но жаль, что не удастся в ходе этой дискуссии задать Володину два вопроса: какая связь между анонимностью в интернете и трагедией в Казани и что это вообще такое — анонимность в интернете? Аватары побуждают к расстрелам? Ой, смотрите у него ник не такой, как фамилия, наверное, людей будет убивать. В прошлый раз депутаты хотели деанонимизировать интернет два года назад, когда ОМОН избивал людей во время протестов в Москве и не сделали этого только потому, что непонятно, о чем идет речь. Как можно сделать неизвестно что? На самом деле, Володин и депутаты, если вы хотите победить шутинги в школах, запретите школы и решите эту проблему. Да, я сейчас издеваюсь над депутатами и Володиным, но это правда: целый год с марта 2020 по март 2021 абсолютно уникальным для Америки образом обошелся без единой стрельбы не только в школах, но и в общественных местах в целом — и это при том, что объем вооруженного насилия наоборот вырос. Понятно почему: из-за эпидемии были закрыты школы и публичные пространства, из-за эпидемии при этом росла преступность. Увы, так проблему решить нельзя просто потому, что люди не могут жить без школ, магазинов, кинотеатров, интернета — всего того, что и является социальной жизнью. Вот детский омбудсмен Татарстана Ирина Волынец — та самая, которая уже заявила, что от расстрелов спасет государственная идеология — полностью поддерживает спикера Государственной Думы:

Ирина Волынец, детский омбудсмен по республике Татарстан: «Спикер Госдумы Вячеслав Володин, предлагая публично обсудить деанонимизацию интернета, по сути, поддержал нашу инициативу о необходимости запрета пользования соцсетями до 14 лет. Это тоже незадолго до трагедии мной было озвучено. Направлены были, кстати, соответствующие обращения в компетентные органы, в инстанции, так как омбудсмен не имеет права сам выступать с законодательными инициативами, он эти инициативы предлагает тем, кто имеет право их вносить и принимать. А с 14 до 18 лет я предложила пользоваться, разрешить пользоваться интернетом только с письменного согласия родителей».

Это правда — Ирина Волынец, действительно, предложила запретить детям пользоваться интернетом еще два месяца назад. Знаете почему? Думаете, для того чтобы победить снизить уровень насилия в школах? Ну, конечно нет. Ирина Волынец так объяснила свою инициативу: «распространением в молодежной среде контента, направленного на манипуляцию», а также «вовлечением несовершеннолетних в незаконные протестные мероприятия». Роскомнадзор воюет с Twitter в очень похожей логике — борьба идет с инакомыслием, но под видом борьбы с пропагандой суицидов, которая понимается, естественно, максимально формальным образом, потому что это удобно, и в пропаганду суицидов, как мы уже рассказывали, Роскомнадзор записывает пропаганду противостояния суицидам. С незаконными протестами от Ирины Волынец то же самое: во-первых, в Конституции написано, что незаконных протестов не бывает, а во-вторых, протесты — это и есть социальная жизнь, и чем меньше вы даете людям объединяться и протестовать легально и открыто, тем скорее они будут склоняться к насилию. Наконец, в-третьих и в главных: с кем все-таки борется и хочет бороться детский омбудсмен Татарстана — с массовыми убийцами или со сторонниками Навального? Почему она поддерживает Володина?

Тогда, после Керчи, Владимир Путин сразу же предложил ужесточить оборот огнестрельного оружия в стране — ровно такой же была его реакция на Казань, моментальная, по горячим следам — видимо, по-прежнему актуальная, если вспомнить, что тогда, после Керчи, ничего сделано не было. Росгвардия подготовила таки ужесточающие поправки — например, сдавать справки о здоровье каждый год, а не раз в пять лет, — но в Кремле решили, что они слишком жесткие. И в итоге, как напоминает издание The Bell, не было сделано ничего:

Реальные изменения в закон об обороте оружия, принятый в 1996 году, ограничились двумя поправками — летом 2019 года Госдума запретила юридическим лицам и гражданам хранить и использовать найденное или переданное им огнестрельное оружие, собственниками которого они не являются, а в декабре 2020 — разрешила иностранцам ввозить в Россию оружие для охоты.
The Bell, 11 мая 2021

Следующую серию этой ритуальной дискуссии мы увидели в четверг: надо усилить контроль за оборотом оружия, сказал Путин, исключить возможность покупать необходимые справки за деньги. Снова оказался готов к ответу Глава Росгвардии Виктор Золотов: запретим выдавать такие справки частным клиникам — только государственным. Казалось бы, разумно, но это во многом так и сегодня — справку на оружие нельзя получить, минуя государственные инстанции — психиатрические и наркологические диспансеры по месту жительства. Уже в ходе суда по мере пресечения выяснилось, что у казанского убийцы атрофия головного мозга, диагноз был поставлен в прошлом году, но пока даже профессионалы психологи не понимают, что этот диагноз значит, а психиатр, которая выдавала ему справку, в любом случае ничего не могла сделать, и вины ее в этом нет — если человек ведет себя нормально, а убийцу описывают как человека тихого и спокойного, то выявить на таком осмотре нельзя ничего — выдавший справку врач психиатр уже допрошена и отклонений у будущего убийцы не нашла. Это понятное и естественное искушение — искать корни таких ужасных преступлений в психиатрии: разве может нормальный человек явиться в школу и стрелять ни в чем не повинных людей — нет по определению, но медицина тут ни при чем. Это большое заблуждение — искать корни таких ужасных преступлений в психиатрии. Владимир Менделевич, известный психиатр и психотерапевт из казанского университета, напоминает: на долю людей с ментальными заболеваниями приходится меньше 2,5% тяжких преступлений. Исследования в Америке подтверждают: там точно такая же картина — стрельбы больше, больше школьных шутингов, а соотношение здоровых и нездоровых очень похоже. Об этом еще в 2015 году писали в своей научной работе американские исследователи Джонатан Метцль и Кеннет Маклиш:

Как пишет психиатр Пол Аппельбаум, люди с психическими заболеваниями совершают менее 3−5% преступлений в США, причем процент преступлений с применением огнестрельного оружия среди них еще меньше, чем среди людей без психиатрических диагнозов. Базы данных по убийствам с применением огнестрелов, как, например, в Государственном центре статистики здравоохранения, также свидетельствуют, что с 2001 по 2010 год меньше 5% из 120 тысяч убийств с применением огнестрельного оружия были совершены людьми с диагностированными ментальными заболеваниями.

Речь идет об общих законах человеческой психики, и из них следует очевидный вывод: само по себе ужесточение и так по мировым меркам очень жестких правил оборота огнестрельного оружия в России не даст эффекта. Тем не менее, именно в этом направлении двинулся Кремль — под лозунгом предотвратим выдачу оружия потенциальным психам. Но кто бы ни выдавал справки — частные клиники, государственные, как теперь решил Виктор Золотов, — толку не будет, да и к тому же — а почему вы не сделали это раньше? Он предлагает и некое совместное с Минздравом психологическое тестирование владельцев оружия — пусть это дорого, но это необходимо. Это как минимум менее цинично, чем запрещать интернет, но увы, это будет такой же пустой ритуальный жест со стороны власти, демонстрирующий, что она решает проблему. Все-таки трагедия в Казани это ЧП национального масштаба, как тут не реагировать. Теперь Росгвардия предлагает сформировать единую электронную систему контроля над оружием и заставить будущих владельцев проходить курс молодого бойца — но объясните мне, как эти меры помешали бы казанскому убийце сделать то, что он сделал? Пресса уже публикует кадры с камер видеонаблюдения, на которых казанский убийца идет по городу, размахивая ружьем. Вот если бы его в этот момент остановили бы, это бы ему действительно помешало. Как раз в феврале МВД докладывало, что в общественных местах в Казани больше 12 тысяч камер — эта система называется «Безопасный город», но ни Путин, ни Золотов про это не сказали ни слова. Зато система «Безопасный город» отлично ищет как раз тех, кто против Путина и Золотова, так что польза от нее все равно большая, хоть и на другом направлении. «Безопасный город» — это не такой где не убивают — это такой, где не протестуют.

Из публикации «МБХ-медиа»:

Казанский юрист Эльза Нисанбекова, которая защищала задержанных на акции 23 января, еще тогда обратила внимание на то, что «Безопасный город» используется силовиками как политический инструмент, но оказывается беспомощным для борьбы с настоящими преступниками. «Самое возмутительное в том, что система „Безопасный город“ у нас в Татарстане существует уже несколько лет. Но, когда в центре Казани человек расстрелял двоих, его почему-то искали полгода, — говорила Нисанбекова изданию Idel.Реалии (по решению Минюста России организация включена в реестр иностранных агентов — прим. Дождя). — То есть, мне кажется, можно понять, какие приоритеты у наших правоохранителей. Человек стреляет — его не ищут, человек вышел на митинг — все, давайте найдем его, опознаем, вывесим на какой-то телеграм-канал и прочее».

И Золотов, и уполномоченная по правам человека Москалькова предлагают поднять ценз для владения оружием — хотя бы до 21 года. И это единственное предложение, которое мне кажется логичным, просто потому что чем меньше людей имеют доступ к оружию, тем по определению лучше. Хуже не будет точно. В Америке массовые убийства в школах, не только в школах — это национальное бедствие, которое никак невозможно остановить из-за в принципе нерешаемой проблемы массового доступа к оружию в стране. 15 марта 8 человек были убиты в массажных салонах в Атланте в Джорджии, через неделю еще 10 в супермаркете в городке Боулдер в Колорадо — так трагически прервалась годовая пауза в массовых убийствах в Америке. Байден обещал победить проблему огнестрельного оружия еще на выборах — в апреле, буквально месяц назад он предложил свой план по борьбе как он сказал в с эпидемией огнестрельного насилия в стране.

Джо Байден, президент США: «Насилие с применением огнестрельного оружие в этой стране — это эпидемия. Позвольте сказать это снова: насилие с применением огнестрельного оружия в этой стране — это эпидемия и это международный позор».

В плане Байдена шесть пунктов — от контроля над нерегистрируемым самодельным оружием, которое можно собрать самому из специальных доступных в магазинах наборов до специального закона, который позволит штатам принимать аналогичные законы, а они в свою очередь дадут право судам лишать людей оружия по обращениям полиции либо членов их семей. Эксперты эти нововведения в целом хвалят, но понятно, что проблему они в лучшем случае только немного сгладят: гарантирующую право на оружие вторую поправку к конституции отменить невозможно, и даже если бы это вдруг удалось — на руках у американцев оружия столько, что поделать все равно по большому счету ничего нельзя. В России такой проблемы нет — на руках у населения огнестрельного оружия меньше на порядок: 120 единиц на 100 человек в Америке, 12,3 — в России — по состоянию на 2017 год. Но это не значит, что нельзя и меньше — в Британии только 5 человек из 100 владеют огнестрельным оружием. И это результат ужасной трагедии, которая случилась ровно 25 лет назад, в марте 1996 года, когда 43-летний безработный расстрелял 16 детей 5-ти и 6-лет и их учителя в спортзале начальной школы городка Данблейн в Шотландии. В том спортзале едва не оказался Энди Маррей, олимпийский чемпион, один из самых известных теннисистов в мире, а тогда восьмилетний школьник. Потом выяснится, что его класс как раз шел в спортзал в тот момент, когда там стали слышны выстрелы. Это была травма на всю жизнь и такой силы, что сам Маррей впервые заговорил об этом полтора года назад — и рассказал, в том числе, что знал убийцу лично, городок-то маленький. Так или иначе, трагедия в Данблейне стала тем очень редким случаем, который привел к радикальному изменению государственной политики: через год в Британии вступил в силу фактически полный запрет на владение оружием, и государство выкупило 160 000 единиц оружия из тех 200 000, что были у населения на руках. Причем правительство сначала предложило компромисс — хранить огнестрельное оружие в специальных местах, но все изменила общественная кампания, которая получила название «Подснежник» — потому что только подснежники цвели, когда это все случилось.

В дни после трагедии Энн Пирстон, Жаклин Уолш и Розмари Хантер убедили людей подписать петицию за запрет частным лицам владеть оружием. Позже Пирстон назвала эту петицию одной из самых успешных в истории Великобритании. 

Несмотря на то, что в 2010 году в Британии случилось еще одно массовое убийство, эксперты пришли к выводу, что меры эти подействовали. Это еще одно свидетельство в пользу простого тезиса — чем меньше огнестрельного орудия в стране, тем меньше будет массовых убийств в школах и общественных местах. В России общественная кампания такого масштаба и с таким результатом немыслима — но контроль над огнестрельным оружием это не единственное, что можно и нужно делать. Рассуждать на телевидении о сумасшедших убийцах маньяках, которые поселились в Twitter и играют в Doom — это и есть безумие, которое только навредит делу, потому что крайне агрессивно само по себе, а чем больше агрессии, тем больше будет насилия и стрельбы, так говорят психологи. Строить статистику и делать общие выводы на основании двух трагедий неправильно, но есть понятные законы жизни, верные и для Америки, и для Британии, и для России. Опросы в американских колледжах показывают: студенты верят, что главными мотивами для массовых убийств в школах становится желание отомстить тем, кто их обижал и третировал, а не психические отклонения и не доступ к огнестрельному оружию. Общественная организация Сэнди Хук Промис, созданная родителями маленьких детей, убитых в школе Сэнди Хук, пять лет назад сделала знаменитый рекламный видеоролик. Сюжет его в том, как старшеклассник переписывается с незнакомой ему девушкой, они оставляют друг другу надписи на библиотечном столе, и, наконец, знакомятся, но тут в класс как раз входит силуэт с ружьем. И потом во флешбэках мы видим, что и мы, и эти старшеклассники пропустили, пока следили за сюжетом с этими надписями на столе, то есть занимались каждый своими делами.

В некоторых школах уже раздают ученикам памятки, что делать в ситуациях подобных казанской. И чем уютнее, спокойнее, радостнее подросткам будет и жить у себя дома, в своих семьях, и, что еще важнее, учиться в школе. Чем внимательнее и тактичнее к детям и их проблемам — среди которых главная это буллинг — будут школы, учителя, родители, мы с вами — а в конечном итоге и государство, как минимум, осознавая, что такая проблема есть. Чем четче и доступнее для школьников будут методички, чем легче им будет делиться и своими и чужими проблемами со старшими, тем ниже, в конце концов, будет вероятность, что подростки начнут прибегать к насилию в отношении своих сверстников и одношкольников. И ни поправка к Конституции о том, что дети — это приоритет государственной политики, ни запрет Twitter или анонимности в интернете, ни ток-шоу на центральных каналах с невежами-депутатами и идиотами-экспертами никак в этом не помогут.