В новом выпуске программы «Деньги. Прямая линия» президент Ассоциации финансовых рынков ACI Russia Сергей Романчук рассказал о том, под влиянием каких факторов Центробанк принимает решения, в том числе, о повышении ключевой ставки, и почему ее увеличение до 5% означает изменение денежно-кредитной политики.
Наверно, основные ― это все-таки Центральный банк и федеральное послание, которое объявил президент в середине недели. Начнем, так сказать, с самой свежей, которая пришла в пятницу днем, даже ближе к вечеру, от Центрального банка о повышении ставки до 5%, ключевой ставки. Тут, кажется, редкий случай, когда банк превзошел ожидания рынка, да, которые обещали… Средний консенсус, прогноз был, что на четверть процента поднимут, и то не факт.
Кстати, вы знаете, не такой уж редкий, если мы правильную метрику подберем, да. Было такое неплохое исследование, которое показывало, насколько разные центральные банки разных стран удивляют аналитиков и инвесторов. Так вот, Центральный банк Российской Федерации исходя из этого исследования ― один из самых непредсказуемых.
Ух ты!
То есть его решения действительно довольно-таки часто по сравнению с решениями других центральных банков расходятся с прогнозами профессиональных аналитиков. При этом есть одна такая, на мой взгляд, достаточно заметная и статистическая значимая деталь, которая заключается в том, что сами по себе цены рыночных инструментов лучше предсказывают будущие решения банка России по ставке, чем традиционные опросы, которые проводят новостные агентства Bloomberg, Reuters, традиционно в которых участвуют профессиональные экономисты и аналитики.
И это один из вопросов, который, кстати говоря, поднимается перед Центральным банком и над которым он работает, чтобы улучшить коммуникацию, потому что в целом Центральный банк заинтересован, чтобы его действия профессиональные аналитики и экономисты понимали как бы заранее. На самом деле сюрприз, такой сюрприз, когда решение по ставке выходит неожиданное, ― это не самый лучший показатель эффективности коммуникационной политики.
Да, что где-то есть, так сказать, разрыв в общении, не все всех понимают. Вы, кстати, сказали о том, что с точки зрения разных рыночных индикаторов как раз все понятно. Тогда тут хочется спросить, на какие индикаторы смотрят аналитики, когда это предсказывают.
Аналитики смотрят прежде всего на экономические данные. Самое главное, на что Центральный банк опирается в своих решениях, ― это инфляционные процессы, на то, какую он видит инфляцию сейчас и какую он планирует увидеть инфляцию в будущем. На основании тех данных, и больших данных, и, кстати говоря, быстрых данных, которые появились в прошлом году, то есть аппарат все время улучшается, понимание того, что происходит в экономике.
И, собственно, как раз таки экономисты обычно не очень смотрят на то, что происходит именно на рынке, они смотрят на данные, так же экономисты смотрят на данные в банке России, но решение принимается на совете директоров с учетом множества факторов, то есть однозначности, как правило, не бывает. Обычно есть какая-то развилка, особенно когда мы переходим от стадии, когда ставка практически монотонно падала, да, затем она остановилась, затем была чуть-чуть приподнята. И вот сейчас на полпроцента, то есть большой шаг достаточно.
Почему? Потому что Центральный банк меняет режим, по сути дела, ДКП. Если до этого мы находились в мягкой денежно-кредитной политике, когда ставки были достаточно низкие, они были ниже инфляции и ниже прогнозируемой инфляции, то сейчас задача Центрального банка ― перейти в диапазон, когда процентная ставка так называемая нейтральная, да, то есть не оказывает особенного влияния на экономический рост, из стимулирующей политики в нейтральную.
И здесь, когда я говорю, что рынок в какой-то степени предвосхищал, потому что есть напрямую инструменты, которые показывают ожидания именно участников рынка, допустим, процентные деривативы, когда есть контракт, на Московскую биржу можно пойти и купить или продать фьючерсный контракт на процентную ставку, и она близко к ключевой, именно к ключевой.
Грубо говоря, заключить пари о том, какая ставка будет, да.
И, кстати говоря, это большой, огромный рынок, потому что сейчас ставки, кредиты по плавающим ставкам все больше банки популяризуют, собственно, поэтому там видно. Но экономисты смотрят именно на экономические параметры. Кстати, стоит, я думаю, об этом сказать, Центральный банк на самом деле за последние несколько месяцев и даже несколько недель улучшил свою коммуникацию в том смысле, что выкатил весь аппарат, с помощью которого он анализирует как раз таки данные и принимает решение, что делать со ставкой.
Продемонстрировал свой инструментарий.
Продемонстрировал, да, инструментарий, то есть не весь код, что называется, выложил, но объяснил, да, и, в принципе, профессиональные экономисты могут по этой статье восстановить ход мыслей Центрального банка.
Так что думаю, что, может быть, в будущем будет большее совпадение у аналитического сообщества, у рынков и у Центрального банка в понимании следующих шагов. Тем более что Центральный банк очень большое новшество сделал, да, которого многие как раз профессиональные аналитики ждали. Теперь он публикует оценку будущего изменения ключевой ставки на три года вперед, то есть среднее значение, да.
Это первый раз он сделал в пятницу, долго его об этом просили, то есть здесь неоднозначный был вопрос, потому что есть с точки зрения Центрального банка и отрицательные последствия такой публикации, потому что слишком будут полагаться на этот прогноз. Но это то, что он вставляет в свои модели и в виде диапазона, в котором может находиться средняя ставка за год, теперь он ее раскрывает. Так сказать, мы видим, что с точностью до 1%. Понятно, что в 2023 году нас ждет прекрасное далеко, инфляция опять вернется в 4%.
Даже к 2022-му, кажется.
Имеется в виду, что прогноз, что там будет 4% и ставка 5–6%. Соответственно, повыше будет в 2022 году ставка, и, соответственно, до конца года среднее где-то будет исходя из этого прогноза от 5 до 5,8%. Я обращаю внимание, что среднее, да, то есть максимальная ставка может выйти.
Быть выше, да. Тут интересно на самом деле в целом понять видение Центрального банка, несмотря на то, что, как вы говорите, они активно работают для того, чтобы нам его объяснить, потому что, в общем, на предыдущих заседаниях, когда начала повышаться ставка, я, по крайней мере, хоть я и не профессиональный аналитик, но тем не менее месседж Эльвиры Набиуллиной понял так, что у нас есть некоторые локальные проблемы, связанные с выходом из карантина, с ценами на продукты на мировом рынке, у нас немножко подскочила инфляция, сейчас мы, так сказать, это подправим, но в целом, что называется, направление не меняем.
Сейчас все-таки мы говорим о том, что меняется подход со стимулирующей денежной политики в нейтральную. Мало того, да, судя по тем прогнозам, которые они дают на три года вперед, она такой же и останется. То есть кажется, что все-таки это не что-то локальное, связанное с текущей ситуацией, а реальное изменение подхода. Правильно ли мы это понимаем?
Не совсем. На самом деле история довольно-таки локальная, потому что если посмотреть на прогноз, как его рисует банк России, на объяснение, почему он это делает, все-таки это локальная история, связанная с выходом из пандемии. Практически это главное, потому что это процесс, который происходит синхронно в развитых экономиках сейчас и в части развивающихся, которая так или иначе близка к тому, чтобы эпидемия в этих странах закончилась и ограничительные меры, которые очень сильно бьют, например, по сектору услуг, по другим секторам экономики, наконец ушли в прошлое. Восстановительный рост, который будет после выхода из пандемии, на самом деле это все-таки вопрос нескольких месяцев.
Мы так надеемся, так скажем.
Скажем так, да. То есть он достаточно быстрый, я к этому. В принципе, мы говорим о том, что вроде как режим ДКП меняется из стимулирующего в нейтральный, но это не означает, что мы встаем на тренд постоянного подъема ставки теперь уже.
Как раз таки то, что делает Центральный банк, он стремится сейчас, наоборот, побыстрее поднять ставку до некоего равновесного уровня с тем, чтобы дальше уже ее как раз таки… Делать точную подстройку, да, то есть, может быть, чтобы было непонятно, куда, шажок вверх, шажок вниз. Но очень вероятно, судя по риторике Центрального банка и исходя из логики процесса, что они хотят сделать подъем ставки как можно быстрее, но быстрее чем по полпроцента делать ― это уж совсем шок был бы. Не исключено, по крайней мере, большинство аналитиков сейчас смотрит на рынок таким образом, что и в июне, и в июле может быть еще подъем ставки, так что она уже в середине лета будет где-то 5,75%.
И вот 5,75–6% ― это та максимальная ставка, на которую мы, скорее всего, выйдем, если речь идет именно о достаточно краткосрочных процессах. Если подъем ставки будет сопровождаться, наоборот, разгоном инфляционных ожиданий, если ситуация на глобальных рынках будет как-то так складываться, подталкивая инфляцию и у нас, то, может быть, мы выйдем за 6% вверх, да. Но, скорее всего, в течение лета мы уже выйдем практически на максимальные уровни, дальше ставка будет стоять, если ничего плохого не случится, то уже в следующем году ставка пойдет вниз.
Поэтому, в общем-то, история с точки зрения тех времен, на которые думает Центральный банк, достаточно локальная, потому что от момента, когда Центральный банк поднимает ставку, до того, как чувствуется от его решения влияние на инфляцию, проходит некий лаг. Этот лаг ― это несколько кварталов, сейчас он скорее ускорился, потому что напрямую уже от ключевой процентной ставки зависят цены разных продуктов, проценты по кредитам, если это плавающая ставка. Сейчас реакция на самом деле, наверно, быстрее происходит.
Но так или иначе Центральный банк, когда повышает ставку, стреляет по некой мишени, которая находится где-то впереди, на горизонте нескольких кварталов, то есть, поднимая ставку сейчас, он влияет на то, какая инфляция будет к концу года, в конце года. И вот в этом сложность, да, что, с одной стороны, не надо поднять слишком сильно, так сказать, потому что ты влияешь на то, что будет в будущем, потому что если сейчас есть кратковременный какой-то всплеск инфляции из-за краткосрочных факторов, то тогда ставкой вообще реагировать не надо.
Да, в этом как раз и вопрос.
Так вот, вопрос в том, что как раз, грубо говоря, мы будем выходить из пандемии, эти процессы будут продолжаться до конца года. И вот поэтому ставка повышается сейчас ускоренными темпами.
Да, в этом суть, потому что все равно инфляция, несмотря на то, что она, в общем, по-прежнему на довольно низких уровнях (для России, я имею в виду), меньше 6% ― в общем, раньше было только можно об этом мечтать, а сейчас это ― инфляция растет.
Смотрите, опять же здесь вопрос такой, что для Центрального банка сейчас очень важно продемонстрировать то, что он контролирует инфляцию, что это не та спираль, да, так сказать, которая опять нас может вернуть куда-то в двузначные числа инфляции. Именно поэтому, я думаю, еще дополнительный аргумент, что он действует достаточно осторожно именно с точки зрения, что лучше перебдеть, лучше быстрее поднять ставку, чем давать развиваться инфляционным ожиданиям, потому что здесь, кроме каких-то объективных вещей, в том, какая становится инфляция, очень много и субъективного, потому что просто через ожидания людей и фирм у вас эта самая инфляция и формируется.
Инфляция ― это не чисто монетарный феномен в том смысле, что все определяется действиями Минфина и Центрального банка. Очень много определяется тем, как это воспримет публика. Именно поэтому Центральный банк в условиях и внешних, и внутренних, в тех, в которых он находится, пытается, я думаю, перебдеть, да, может быть, даже в какой-то степени. Но я бы сейчас как раз пока не ожидал, что мы выйдем на ставку больше 6,5% уж точно. Поэтому если мы смотрим на средне- и долгосрочную перспективу, ситуация все равно остается стабильной, вряд ли прямо сейчас что-то ей угрожает.
Фото: Зыков Кирилл / Агентство «Москва»