Екатерина Кортикадзе обсудила с депутатом Европарламента Бернаром Гетта возможность выхода России из Совета Европы на фоне санкций из-за Навального и призывах ЕСПЧ остановить преследование политика.
Первый вопрос, конечно, о перспективе выхода России из Совета Европы и ПАСЕ. Об этом то и дело говорят представители российской власти, Государственной думы. Возможно ли это?
Такая возможность, действительно, есть. Если разрыв между руководителями Совета Европы и политикой вашего президента Путина будет расти (а прямо сейчас он растет), то да, тогда есть вероятность, что ваш президент решит выйти из Совета прежде, чем его самого попросят уйти. И это будет действительно досадно. Россия, без сомнения, — европейская страна. Она — часть европейского континента, европейской цивилизации и культуры. И, безусловно, будет очень грустно наблюдать, как ваша страна будет все больше и больше отдаляться от демократических принципов. Потому что, я думаю, большинству россиян нравятся демократические принципы. Им нравится свобода.
Да, но эти люди все еще голосуют за Владимира Путина, большинство все еще считает Путина хорошим президентом.
Голосуют, это факт. С другой стороны, популярность вашего президента все падает и падает. Недовольство внутри страны растет. И факт в том, что, к сожалению, у оппозиции сейчас нет настоящего кандидата.
Окей. Возвращаясь к вопросу об исключении России из европейских организаций, в том числе из Совета Европы. Что должно случиться, чтобы это произошло? Чтобы было принято это решение? Что еще должна сделать Россия? Потому что мы думали, что все уже случилось. В том числе отравление лидера российской оппозиции, личного врага Владимира Путина. В том числе его арест и приговор. Мы не занимаем чью-то сторону, мы просто хотим быть готовыми к развитию, хотим понимать, где та красная линия для Евросоюза, после пересечения которой решение будет принято.
Пропасть растет. Я чувствую это в Европарламенте — это, конечно, не то же самое, что Совет Европы. Это разные институты — Евросоюз и Совет Европы. Но на самом деле президенту Путину придется делать выбор — следовать ли демократическим принципам. И если он решит им не следовать, то это будет его решение, а не Совета.
Но и Совет может принять решение, так ведь? Или нет?
Я в этом сомневаюсь. Да, может, конечно. Но с точки зрения политики я в этом сомневаюсь. Боюсь, ваш президент, мистер Путин, или решит выйти сам, или же доведет ситуацию до того, что результатом станет этот выход.
Хорошо. Бернар, а что насчет санкций со стороны Европы? Это действительно серьезный вопрос для Российской Федерации. Потому что то, что мы видим сейчас — это слабые меры, которые никак не влияют на поведение российского президента и его окружения. Есть какие-то другие планы?
Отвечая на ваш вопрос: я думаю, что Европейский союз допустил ошибку. После украинских событий — а именно после Крыма — Евросоюз принял санкции против России, а не против ближнего круга президента Путина. И это было ошибкой. И сейчас как член Европейского парламента я бы хотел, чтобы Евросоюз принял персональные санкции против людей из ближнего круга президента. Это могло бы быть гораздо эффективнее. Большой вопрос сейчас — запустится «Северный поток-2» или не запустится. И многие страны-члены Европейского союза настаивают на отмене этого гигантского проекта. Франция несколько осторожнее в этом вопросе, но все больше и больше поддерживает остановку «Северного потока-2». И это может стать неизбежным уже через несколько месяцев. Может быть.
Скажите, у вас есть какая-то внутренняя информация, какие-то данные, которых у нас пока нет?
Нет.
Какие-нибудь переговоры?
У меня нет такой информации, но я вижу и слышу, что ощущают в парламенте и европейских столицах. Там растет разочарование и даже злость по отношению к президенту Путину после отравления Навального.
Хорошо. И последний вопрос, мистер Гетта, об администрации Байдена и ее внешнеполитической стратегии, которая включает в себя сотрудничество с европейскими странами. Как я понимаю, согласно новой стратегии, США не действуют и не принимают решения в одиночку, а принимают их вместе с Европейским союзом и Великобританией. Как вы считаете: это эффективная политика? И что изменится теперь, когда власть у администрации Байдена?
Знаете, меняется все. Потому что мистер Трамп симпатизировал диктаторским и авторитарным режимам (если не сказать «любил»). Его восхищали авторитарные лидеры по всему миру. Только вспомните мистера Эрдогана в Турции или своего собственного президента, или мистера Си в Пекине. А с Байденом ситуация совершенно иная. И в отличие от Трампа, Байдену нравятся европейские государства, он поддерживает укрепление связей между Европой и США. Мы увидим — и видим это уже сейчас — как США и Европа все больше и больше действуют вместе на международной арене. Не только по отношению к России, но и к Китаю и всему остальному миру. Правила игры полностью меняются.
В каком конкретно смысле меняются?
Понимаете, когда две силы по разные стороны Атлантического океана были разделены, диктаторы могли чувствовать себя свободнее и радоваться. Теперь ситуация для них полностью меняется. Посмотрите на Турцию. Мистер Эрдоган несколько недель назад решил, скажем так, снова укрепить свои отношения с Европейским союзом. А почему? Потому что сейчас, с избранием Байдена, он потерял поддержку США. Так что ситуация между Европой и Турцией, ситуация в Средиземноморье между Турцией, Грецией и другими странами — даже Ливией — существенно меняется.