«Власть получила сверхполномочия, а мы не получили ничего». Навальный об ультиматуме Путину, карантине без ЧС, митингах, вере в бога и главных ошибках

Всем привет. В прямом эфире телеканала Дождь, в прямом эфире нашего YouTube-канала программа «Еще не вечер». Меня зовут Тихон Дзядко. Это программа, в которой мы говорим с людьми, которые занимаются YouTube, которые YouTube интересны, это программа, в которой вы можете напрямую задать вопросы нашим гостям, лицеприятные и не очень. Сегодня я рад приветствовать нашего гостя, по скайпу, естественно, политик Алексей Навальный. Приветствую.

Всем добрый вечер. По Zoom, по новой, новомодной штуке. Всем привет, я ужасно рад быть на Дожде, хоть и в таком странном формате.

Это правда, давно не было Алексея Навального в эфире Дождя. Встречаемся мы в обстоятельствах, соответствующих времени, по Zoom, давайте с этих обстоятельств наш разговор и начнем. Много вопросов было до эфира, много вопросов будет приходить здесь, задавайте их в чате YouTube. Но в начале новость последнего часа, мэр Москвы Сергей Собянин предложил распространить на все регионы России систему цифровых пропусков, «Я слышу коллег, которые говорят о том, что систему эту нужно разворачивать на регионы, особенно на близлежащие регионы. Я считаю, что ее можно не только на близлежащие регионы, но и другие регионы распространить» — сказал он на заседании координационного совета по борьбе с коронавирусом. Как прокомментируете?

Я не очень понимаю, что такое система.

Система пропусков.

Ну, система пропусков, вы живете в Москве, а эта система пропусков работает, в ней вообще что-то понятно? То есть заявлено о нескольких разных штуках, сначала QR-коды, потом не QR-коды, потом были видеокамеры и еще какие-то штуки. И в целом, самое главное, это не очень укладывается… Я хотел сказать, не очень укладывается в целом в стратегию, но потом понял, что это будет неправильная фраза. Вообще нет никакой стратегии сейчас, ни в смысле карантина, ни в смысле борьбы с коронавирусом. Потому что вот эта система, которая будет контролировать людей на улице, она в рамках чрезвычайной ситуации, или в рамках, они называют это «режим подготовки» к чему-то…

Режим повышенной готовности.

Режим повышенной готовности. Одновременно мы просто сейчас имеем огромное количество доказательств, по всей стране полиции просто спускается план, такое-то количество людей нужно арестовать. И одновременно в некоторых регионах у нас сидят COVID-диссиденты, в некоторых регионах губернаторы довольно алармистски настроены, в каких-то регионах там парикмахерские открывают, и в принципе люди довольно свободно ходят на улицах. Непонятно, зачем это нужно, и вот эта вот система, скажем так, если мы должны все бороться с эпидемией и с экономическим кризисом, который связан с эпидемией. Верно?

Сейчас мы поговорим про экономический кризис отдельно.

В рамках этой большой задачи полицейские меры, контроль, это важная, но часть. Но почему-то у нас все бесконечно обсуждают какую-то систему контроля, вот именно полицейскую часть, какие-то пропуска, но это просто совершенно безумие, и не обсуждают всего остального. Поэтому я считаю, что в Москве никакой нормальной системы нет, и то, что мы видели с очередями в метро показывает, что никакой системы нет, есть просто какая-то странная штука, при которой мэрия пытается использовать кривые IT-технологии для того, чтобы просто досадить добропорядочным гражданам, которые сейчас, все-таки нужно признать, что 99% людей, которые выходят на улицы сейчас, они не выходят, чтобы гулять, тусить, играть в футбол или просто, знаете, целоваться с прохожими, распространяя коронавирус. Нет, они выходят туда по каким-то делам, которые не терпят отлагательств. И я считаю, что распространение вот этой странной полицейской системы не имеет никакого смысла, оно вредно и неправильно.

Окей, поговорим про экономическую ситуацию чуть позже, про вашу инициативу «5 шагов для России». Но сперва вопросы, которые приходили к нам до эфира, которые касаются деятельности ФБК сейчас, в нынешнюю коронавирусную эпоху. Как сильно упал размер пожертвований на деятельность Фонда борьбы с коррупцией?

Я не готов точные цифры сказать, все-таки мы их подводим месяц к месяцу. Наверное, будет точнее сказать об этом в конце апреля. Но упал, конечно. То есть люди беднеют, люди сидят без денег, конечно, упал. Сейчас я просто вижу, нам письма приходят, и мне, в том числе, что ребята, я вам несколько лет подряд отправлял от двухсот до пятисот рублей, сейчас не могу, извините. У людей нет денег, это понятно, сейчас у всех нет.

Но это какое-то критическое падение? Вы вынуждены как-то резать расходы, сокращать людей, не знаю, сокращать количество квадратных метров офиса, который вы снимаете?

Мы гибкая организация, и это часть нашей постоянной жизни. Когда идет избирательная кампания, у нас много пожертвований, мы как бы разрастаемся, потом мы вынуждены сокращаться, против нас все время какие-то рейды, нападения, мы вынуждены. Например, у нас арестовали все счета и отняли всю технику, очевидно, что мы вынуждены что-то сократить и где-то ужаться. Поэтому, скажем так, гибкость в плане финансов это что-то постоянное, с чем мы сталкиваемся, но в целом, я очень счастлив, и пользуясь случаем, хочу еще раз поблагодарить всех, кто работает с нами, у нас очень лояльные к нам доноры, за счет которых живет ФБК, они нас не бросают, или бросают только уж совсем в критической ситуации, поэтому я уверен, что наша организация будет существовать, и мы не должны будем сильно сократиться, ужаться даже в этот кризис.

Я надеюсь, что даже в этот кризис не должен будет сильно сократиться и ужаться и телеканал Дождь, и продолжит существовать. Для этого я призываю всех, кто нас смотрит, подписываться на Дождь, tvrain.ru/podpiska, работаем для вас. Итак, инициатива «5 шагов», вы предложили программу «5 шагов для России», действия которой необходимо сейчас, на ваш взгляд, принять.

Собственно, эти пять шагов это:

- выплатить каждому взрослому 20 тысяч рублей и 10 тысяч рублей на каждого ребенка.

- если карантин продлится, еще 10 тысяч каждому в мае и июне.

- полностью отменить плату за ЖКХ на период эпидемии.

- направить два триллиона рублей малому и среднему бизнесу.

- отменить все налоги для малого бизнеса сроком на один год.

Вопрос от наших подписчиков, Алексей Калинин: отмена коммунальных платежей уравнивает меня и Сечина, с его огромными домами и квартирами. Возможно, разумнее каждому россиянину доплатить одинаковую сумму?

Отличный вопрос от Алексея Калинина. И он прав, собственно говоря, ровно поэтому в расширенном документе, который есть у нас на сайте, мы указываем, что лимит 10 тысяч рублей на семью. То есть, понятное дело, если у вас квартира сто тысяч миллионов квадратных метров, мы не предлагаем полностью компенсировать вам ЖКХ, 10 тысяч рублей это потолок.

Десять тысяч рублей это неплохо.

Мы считаем, что да, у подавляющего большинства людей коммунальная плата сейчас, у подавляющего большинства семей, это шесть-семь тысяч рублей, это существенные деньги. Мы считаем, что если на время карантина и самоизоляции мы сэкономим семье это шесть тысяч рублей, это будет существенный вклад, по нынешним временам.

Надежда Климова: знал ли Навальный о премодерации на РОИ? РОИ — Российская общественная инициатива, где, насколько я понимаю, ваша инициатива так и не опубликована до сих пор?

Да, совершенно верно. Мы собираем подписи на трех площадках сейчас, на нашем сайте, «ВКонтакте» и на Change.org, но самое главное, государственная площадка РОИ отказывается публиковать нашу инициативу. Мы знали, что там премодерация, поэтому мы загрузили ее заблаговременно. У меня есть довольно большой опыт сбора подписей под инициативами РОИ, но они (отгадайте, почему?) отказываются публиковать нашу инициативу пока, поэтому опять же, пользуясь случаем, я хочу погрозить чиновникам бывшего Открытого правительства, а сейчас я уж не знаю, кому подчиняется эта РОИ, они должны опубликовать.

Смотрите, вы сегодня днем, пару часов назад, опубликовали, сколько собрано подписей, около 650 тысяч подписей на трех платформах, «ВКонтакте», Change.org и на сайте 5steps.vote. Вас эта динамика радует, или наоборот, все гораздо медленнее, чем вы планировали?

Динамика примерно такая, как мы и планировали. Опять же, у нас довольно большой опыт сбора подписей, мы понимаем отлично, что 600 это не 600 тысяч человек, а это 600 тысяч подписей на трех разных платформах. Мы думаем, что сейчас примерно 400 тысяч человек в целом подписалось, а нам нужно несколько миллионов. Поэтому я считаю, что динамика удовлетворительная, но хочу гораздо больше, потому что мы должны как раз выдвинуть очень ясные, четкие и простые, и главное, выполнимые требования, и формализовать их миллионами людей. Потому что, смотрите, вот уже даже сейчас Греф обсуждает эту инициативу, критически, говорит, что нельзя дать денег, Набиуллина то же самое говорит, что нельзя дать денег, Песков говорит — мы изучим, то есть они понимают, что люди этого хотят. Собственно говоря, наша инициатива, она не придумана, она идет абсолютно из жизни. Но до тех пор, пока вот эти люди, сидящие в Кремле, до тех пор, пока мы сами не будем знать, что это формальное требование десятков миллионов людей, они ничего делать не будут, поэтому мы хотим больше подписей. Подписывайтесь немедленно!

Хорошо, смотрите, предположим, вы соберете не три миллиона, как планируете вы «ВКонтакте», а пять, не миллион, а десять на Change.org. Что дальше? Вы упомянули уже не раз, что у вас есть опыт сбора подписей за различные инициативы в интернете, мы помним, что был, собственно, этот сбор подписей под инициативой о ратификации, поправьте меня, 20 статьи Конвенции ООН по борьбе с коррупцией.

20 статьи, да.

Но результат был примерно нулевой.

Потому что не было достаточного уровня политического давления. Да, мы собрали достаточное количество подписей. Смогли ли мы сделать так, чтобы вся страна потребовала этого, причем потребовала от власти в ультимативной форме? Не смогли, поэтому власть проигнорировала, собственно говоря, как и все, что происходит в последнее время. Российской общество, к сожалению, по разным причинам, оно не может в ультимативной форме потребовать у Путина борьбы с коррупцией, или прекращения политических репрессий, или честных свободных выборов. Однако сейчас ситуация такова, это некое экстраординарное, что случилось не только с нами, но и вообще со всем миром, сейчас десятки миллионов людей сидят по своим квартирам в буквальном смысле без денег. И они сидят без денег, потому что правительство им сказало: ребята, сидите по домам. У этого правительства в карманчике лежит 17 триллионов рублей, и мы говорим, что хотя бы десять из них потратьте. И я не сомневаюсь, что если в этот раз мы сможем, десятки миллионов людей, вот как бы их политическую энергию и требования четко сформулировать, они начнут так или иначе давать помощь, потому что политически не смогут проигнорировать просто это все.

Здесь просто, смотрите, объясните мне, в чем отличие сбора подписей под петицией на разных платформах, пусть и большого количества подписей? В чем отличие от, например, онлайн-митингов, которые готовят сейчас некоторые политики или которые в Ростове и в других городах устраивали в Яндекс-навигаторе? В принципе, довольно не напряжно взять телефон, сделать отметку на главной площади и написать «Черт возьми, я вас всех ненавижу!». Но последствий у этого примерно ноль, особенно если через десять минут сервис удалит эти тексты.

Онлайн-митинги — хорошая затея. Хорошая затея делать все, что угодно, на тему политики. Принципиальное различие между онлайн-митингом и нашей инициативой — то, что у нас есть совершенно четкие требования, эти требования посчитаны, эти требования поддерживаются ключевыми, самыми известными экономистами. А самое главное, эти требования происходят не просто там, знаете, от стихийной ненависти людей к правительству, а от потребности. Люди сидят без денег, они не знают, что будут дальше делать. Сидит прямо сейчас и смотрит наш с вами эфир, не знаю, мать-одиночка в Ростове, которой не платят алименты, у которой единственный источник дохода была ее работа в маникюрном салоне. Сейчас она перебивается тем, что она занимает у кого-то деньги, но эти деньги придется вернуть знакомым. И она в ужасе! И мы считаем, что вот энергию этих людей и желание этих людей добиться нормальной жизни нужно объединить, и оказать такое давление на правительство, что оно начнет, наконец, давать деньги, и это в каком-то смысле ультиматум. Вот Путин же сейчас деньги не дает, а в июне он уже скажет: ребята, голосуйте за Конституцию! А потом в сентябре он скажет: ребята, голосуйте за «Единую Россию» на региональных выборах. И нам очень важно не просто собирать подписи, а в сознании людей, в их головах объединить вот эти две вещи, что если сейчас не будет помощи, которая абсолютно реальна, то завтра вам не будет ни одного голоса.

Здесь много вопросов в чате в YouTube. Я, собственно, тоже об этом хотел спросить следом. Не эффективнее ли реальные митинги, как во Владикавказе?

Конечно, эффективнее.

Как вы относитесь к событиям в Северной Осетии? Это ведь реальный митинг, но это нарушение всех мыслимых и немыслимых норм самоизоляции, дистанцирования, чего угодно еще.

Конечно же, основные политические методы, такие как митинги или участие в выборах, когда на выборы допускают, они гораздо, гораздо, ну несопоставимо эффективнее, безусловно так. Но митинги сейчас недоступны, а кроме того, митинги сейчас проводить неправильно. При этом я в общем-то абсолютно полон и сочувствия, и поддержки к тем людям, которые вышли в Северной Осетии. Ну да, они нарушили санитарные правила, и наверное, вот именно митинг это странная форма сейчас прямо, во время эпидемии, но господи, они же вышли туда от отчаяния. Они вышли не потому, что они отрицают само наличие заболевания, как нам сейчас пытаются преподать это кремлевские пропагандисты, они вышли от отчаяния. На всем Северном Кавказе вот этот теневой сектор, частный бизнес, не регистрируемый бизнес, неформальная работа, она же охватывает абсолютно всех. У нас в принципе по стране 30% людей работают неофициально, в теневом секторе, и они сейчас абсолютно без денег, они главные пострадавшие. На Северном Кавказе гораздо больше, поэтому я полностью сочувствую этим людям, я считаю, что они правы, я считаю, что то, что сейчас они подвергаются полицейским репрессиям, это преступление. Митингов сейчас проводить не надо, но жизнь как устроена, она не закончится завтра, сейчас мы должны делать то, что мы можем делать сейчас. Сейчас нужно собирать подписи, будет возможность проводить митинги — нужно будет проводить митинги.

Спасибо тем, кто нас смотрит, спасибо всем, кто кидает здесь донаты, 10 тысяч рублей прислал один из зрителей.

Так, пожалуйста, половину в ФБК пришлите.

На рекламу «5 шагов» 10 тысяч рублей нам прислали. Смотрите, Алексей, вдогонку к тому, что вы говорили, пишет Данил Унаров: откуда инфа про 17 триллионов? На официальном сайте Минфина есть инфа, что в Фонде только 8 триллионов.

Отличный вопрос. Это Фонд, потому что есть Фонд национального благосостояния, там сейчас 8 триллионов. Если вы изучите пресс-релиз, опубликованный на сайте Центрального банка 1 марта, там как раз речь идет про все резервные деньги федерального правительства и регионов, то есть это деньги, наличность государства, которая в разных местах хранится, и эти деньги, как говорит нам Центробанк, 17,7, то есть это не только Фонд национального благосостояния. В целом, в общем-то говоря, у России больше денег, потому что есть золотовалютные резервы, и если я не ошибаюсь, тогда получается там порядка 34, что ли, триллионов рублей, то есть у России есть деньги. Но прямо вот фонд в виде денег, деньги, которые легко можно использовать, и которые во время каждого кризиса мы использовали, но только раздавая их олигархам, прямо завтра, вот эти деньги можно использовать, это 17,7. И это не только ФНБ, это все резервы.

Смотрите, еще пара вопросов по коронавирусу и последствиям для экономики, и пойдем дальше. Вопрос также от нашего зрителя, который он задал до эфира: «В связи с «нерабочим» месяцем, в кавычках, без заработка остались не только граждане России, но и трудовые мигранты. Какие действия государству следовало бы предпринять по отношению к ним?» Здесь еще в вопросе фигурирует фраза «В связи с этим рост преступности и происшествий, где последние часто фигурируют», но у меня нет никаких подтверждений этому. Итак, трудовые мигранты и «нерабочий» месяц.

На самом деле вот эта вторая часть вопроса, она тоже очень важна. Представьте себе мигранта, он приехал сюда…

Она несомненно важна, у меня просто нет этих данных на руках, поэтому я делаю оговорку.

В любом случае, не важно, мигранты, не мигранты, вполне себе российские граждане, посмотрите, сейчас мы не видим это по полицейским сводкам, но по сообщениям и по общему ощущению, мы видим рост преступности, и домашнего насилия, и просто рост мелкой бытовой преступности. Если у людей нет денег, они проживут неделю, две, три, потом, когда им знакомые перестанут давать в долг, ну что делать-то? Ну вот они пойдут воровать. И то же самое, конечно, даже в большей степени, относится к мигрантам, поскольку это незащищенная группа населения, они живут в общагах, денег у них вообще нет, они находятся в окружении не своем традиционном, поэтому безусловно, после того, как мы окажем помощь российским гражданам, прямо сейчас нужна специальная программа, как сделать так, чтобы те миллионы мигрантов, которых мы пригласили в страну, не превратились в миллионы преступников. Поэтому лучше оказать им помощь сейчас, чем потом нам нужно потратить в 20 раз больше денег полиции, которая будет бегать и отлавливать людей, которые отнимают продукты у бабушек при выходе из магазинов.

Но это какая помощь? Это такая же прямая финансовая поддержка?

Да, конечно.

Или посадить их на самолет и сказать «До свидания, улетайте домой»?

В каких-то случаях это не нужно принудительно-обязательно, никакая страна сейчас не сможет их принять, вот просто так, там должны быть разные способы и возможности. Кто-то хочет вернуться, ему нужно помочь вернуться, возможно, купить билет. Если эти люди сидят, наверное, конечно, не в таком размере, как и гражданам России, не по 20 тысяч рублей на каждого взрослого, но безусловно это ключевая задача государства сейчас сделать так, чтобы не было голодных и бездомных, чтобы количество голодных и бездомных не увеличилось. Потому что сегодня увеличивается количество голодных и бездомных — завтра увеличивается количество преступников.

Последний вопрос в рамках этой темы. Тут у меня на днях, позавчера, был эфир с Евгением Чичваркиным, и он говорит следующее: «Китай доказал на фейковых цифрах, что идея дисциплины важнее идеи свободы, все согласились с этим и отдали свободу государству. И это самая большая катастрофа». Вы согласны с подобной оценкой?

Я не очень понимаю, что конкретно имеет в виду Евгений.

Он конкретно имеет в виду, что люди согласились на пропуска, на самоизоляцию, не знаю, на ограничение передвижения и всего прочего, потому что им государство сказало: так надо, таким образом, дисциплиной мы победим заболевание.

Безусловно, авторитарные страны, они всегда упирают на дисциплину вместо других содержательных вещей, потому что они ничего другого сделать не могут. Но как в ситуации с нашей страной, мы видим, что и дисциплины особо не получается, получаются только очереди в метро. Но зачем нам смотреть на Китай? Собственно говоря, есть замечательные примеры развитых стран, и на Востоке и на Западе, в Германии, и вообще по всей Европе. Есть ли штрафы за нарушение самоизоляции? Да. Есть ли какая-то часть репрессивных и принудительных мер? Конечно, да. Но в целом это небольшая часть всего того, что делает государство. Вот когда государство дает деньги, как оно дает деньги в США или в Канаде, тогда оно может тебя штрафовать за выход из дома. То есть должен быть баланс — немножко полицейских мер, которые принудят все-таки тех недобросовестных людей, которые игнорируют, но в целом должна быть разумность, должна быть помощь людям. Просто Китай, или Индия, где там бьют бамбуковыми палками, это такие примеры распространенные, потому что они красивые и есть всякие интересные видосы, как люди друг друга лупят палками, но в целом есть довольно качественные и хорошие примеры того, как нормальные развитые страны, демократические страны, не уменьшая демократию, могут вводить и карантины, и ограничения.

Окей, идем далее. Полторы недели вы написали твит, который вызвал немало обсуждений в твиттере, собственно.

Шокирующий твит.

Шокирующий твит. Вы поздравили всех с Вербным воскресеньем, после этого вам даже пришлось объясняться, вы написали «не вижу никакого противоречия между ведением страны вперед и верой, просто не надо быть мракобесом и навязывать людям веру. Ваша вера это несомненно ваше личное дело». Вопрос у меня про церковь, и вопросов несколько. Как вы оцениваете действия РПЦ сейчас, в эту эпоху коронавируса и борьбы с коронавирусом?

Спасибо большое, отличный вопрос. Я, кстати, замечу, что я совсем не объяснялся. Я верующий и не считаю необходимым оправдываться. Я немножко как бы иронически отношусь…

Поэтому я не говорю оправдывались, я говорю, объясняли свою позицию.

Я иронически отношусь к тоталитарным ветвям и атеизма, и верующих, потому что они все время все воспринимают со звериной серьезностью. РПЦ сейчас в очень сложной ситуации, то есть безусловно они же очень дружат с государством, и имеют с государством, прямо скажем, слились с ними настолько, насколько что уже дальше некуда. И в этом смысле, раз уж слились, то делайте, пожалуйста, то, что сейчас государство от вас хочет в плане изоляции, а именно, я считаю, что несмотря на то, что это тяжело, наверное, любому воцерковленному человеку, не оказаться на Пасху в храме, тем не менее, службы должны быть отменены. Но я так понимаю, что все-таки в целом они это сделали, но при этом, давайте честно скажем, мы никуда, ни в какой космос не отправим те сотни тысяч людей, которые действительно стоят на позициях того, что раз я верующий, я могу и целовать икону вместе с тридцатью человеками, и боженька сделает так, чтобы она каждый раз обеззараживалась. То есть такие люди есть, и в этом смысле мы можем единственное, что сделать, вот просто на входе в храм для вот таких самых фундаменталистов, которые никогда не сойдут с этой позиции, стоять и раздавать им перчатки и маски. Сначала мы их должны убеждать государством, потом их должен убеждать патриарх, и с ними должна вестись разъяснительная работа. Но если уж есть те, которые скажут вот типа сожгите меня, бейте, колите, не знаю, что угодно делайте, но я пойду в храм, такие есть люди, и в каком-то смысле можно уважать их за такие взгляды. Значит хорошо, хочешь пойти — черт с тобой… Черт с тобой это, наверное, плохая фраза в этой ситуации.

Особенно в этом контексте, да.

В этом контексте. Иди, но значит, тогда пойдешь, и там будет стоять человек, он тебе даст маску, эту маску нацепи, перчатки надень, и не надо ничего целовать друг за другом. Вот на таких условиях.

То есть, смотрите, получается, условно говоря, рестораны должны закрыться, а храмы, если они изъявляют такое желание настойчиво, они могут остаться открытыми?

Нет, не так. Я считаю, что рестораны должны закрыться, как и все предприятия такого рода сейчас, и должны получить помощь их владельцы и их работники. Что касается храмов, значит РПЦ вместе, собственно говоря, с общинами, с теми людьми, которые составляют, что такое храм, храм это здание, а на самом деле важно здесь община, каждый конкретно священник должен своей общине написать в WhatsApp, повесить объявление, сказать, что ребята, мы не будем делать службу. Но если есть какие-то общины, и РПЦ знает, что есть такие люди, обычно прихожан у тебя, не знаю, двести человек, из них там десять человек, вот хоть убей их, они все равно придут. Если ты понимаешь, что они все равно придут, тогда ты должен обеспечить им, все-таки это главный праздник один раз в год, ты должен обеспечить их непосредственно какими-то средствами защиты. Но не идет речь о том, что мы должны храмам разрешить вести службу каждую неделю. Конечно, нет.

Смотрите, представим ситуацию, Алексей Навальный, президент России, зарегистрирован, принял участие в выборах, победил. Как президент России Алексей Навальный должен себя вести, демонстрировать свою веру или нет? Мы знаем прекрасно, что каждую Пасху и по-моему, каждое Рождество тоже, у нас на всех государственных каналах трансляция из Храма Христа Спасителя, на Пасху уж точно, мы видим, стоит президент, с супругой, если она у него есть, премьер с супругой, если она у него есть, и значит, все это наблюдают. Должно такое быть или нет? И при президенте Алексее Навальном, если он будет президентом, такое будет?

Конкретно вопрос ко мне, хотел бы я участвовать в этой идиотской протокольной съемке, где стоят люди со свечами?

Ну, это же, несомненно, часть государственной политики.

Я считаю, что нет. Я бы не стал это делать. Мне никто вообще, у меня нет ни малейших проблем сказать о том, что я верующий православный, нет ни малейших проблем сходить в церковь на какую-то службу, в том числе, из неких таких, может быть, ритуально-государственных каких-то соображений. Просто мое глубокое убеждение в том, что вот это вот такое канцелярное православие, и эти все отвратительные трансляции, они реально только отваживают людей от православия, от веры. Потому что от этого такой фальшью веет, вот эти вот съезжающиеся «Мерседесы», специальные элитные входы в Храм Христа Спасителя, по пропуску и спецпропуску попадаешь в какие-то первые ряды, это отвратительно, с этим нужно бороться. Я абсолютно убежден, что 99% людей, которые участвуют в этой показухе, как миряне, так и духовные люди, они вообще в бога не верят.

Хорошо, давайте несколько вопросов отсюда, из чата, здесь уже почти 20 тысяч зрителей, которые нас смотрят онлайн, продолжайте присылать ваши вопросы. Что с судом в ЕСПЧ по делу партии «Прогресс»?

У нас несколько процессов, мы девять раз пытались зарегистрироваться, нам каждый раз отказывали, каждое дело мы обжалуем, то есть это длительно, это going просто, это длится прямо сейчас. Это, к сожалению, занимает годы, поэтому когда будет решение, я не знаю, но мы все документы оформили, жалобу приняли.

Василий Рощин задонетил вам тысячу рублей и спрашивает: Как надолго задержатся пропуска, с учетом того, что хотят ввести по всей России? Из нас пытаются сделать вторую Северную Корею?

Это отличный вопрос, потому что многие люди считают, и я не скажу, что они однозначно не правы, что все эти пропуска, вот их как бы введут…

А потом отменят.

А потом как бы отменят не полностью, то есть их отменят частично, или будут регулярно делать, или скажут, ну вот во всех странах мира коронавирус побежден, а у нас все-таки его еще побеждать да и побеждать, а при этом делать ничего не будут, но например, выборы как-то будут переноситься, митинги запретят делать. И нельзя сказать, что это просто абсолютно ни на чем не основанное рассуждение, мы видим пример таких стран, типа Египта и многих арабских стран, где однажды ввели чрезвычайное положение, а потом оно там было 25 лет, 24 года. И я не сомневаюсь, что просто сейчас власть вот эти свои идиотские, полицейские, ненужные системы задействует, тестирует, оптимизирует и расширяет для того, чтобы потом их использовать типа в мирное время. Безусловно, я опасаюсь того, что в той или иной степени вот этот полицейский контроль как бы «забудут» отменить.

Ну так, может быть, тогда и слава богу, что нет формального режима ЧС?

Нет, формально режим ЧС это же не про полицейские системы контроля. Вот в этом же, понимаете, вот в этом и есть проблема, почему мы в рамках вот этой нашей кампании «5 шагов», мы требуем формального режима ЧС, потому что весь негатив-то уже сейчас есть. Они вводят вот эти системы контроля, то ли по видеокамерам, то ли по QR-кодам. Вы идете в магазин, вас задерживают и куда-то волокут, мы все эти чудовищные видео с избиваемыми пожилыми женщинами, мы все видим, и это происходит без режима ЧС. Это происходит в ситуации, при которой государство получило дополнительные сверхполномочия, а мы не получили ничего, и государство не получило никакой дополнительной обязанности. Поэтому все-таки режим ЧС это вещь, которая накладывает на государство какие-то обязанности. Это не означает, что завтра они автоматически начнут компенсировать всем убытки, но хотя бы это будет такая система, при которой этого можно требовать, потому что сейчас вы, и я, и кто угодно, мы не можем потребовать вообще ничего. Вы сейчас придете в суд и скажете, у меня было там закрыто, или меня задержали, я отошел, шел на рынок, меня куда-то потащили, вообще какое они имеют право сделать. И вам скажут, вот вы знаете, вы ничего не можете требовать, потому что вы ведь ссылаетесь на закон о чрезвычайном положении, он не было введен, а это была просто какая-то, такие непонятные странные антиконституционные законы. Поэтому с точки зрения верховенства права, если уж мне сейчас не разрешают выходить из дома, я хочу, чтобы тогда мне сказали: это называется чрезвычайная ситуация. Потому что ситуация, при которой мне запрещают выходить из дома просто на основании чего, на основании того, что Собянин объявил режим повышенной готовности, а Путин объявил нерабочую неделю? Ну, извините, я не согласен, чтобы к нерабочей неделе прилагались какие-то полицейские аресты. Пусть тогда это будет чрезвычайная ситуация.

Здесь контраргумент, который в последние недели в подобных дискуссиях звучит, следующий: окей, если мы вводим режим чрезвычайной ситуации, значит, передается еще больше полномочий в руки силовиков, значит, не Собянин, а, условно говоря, не знаю, главный военный комендант Москвы и так далее, и так далее. Зачем же отдавать эти полномочия военным, силовикам, спецслужбам и прочим?

А сейчас у кого эти полномочия? Серьезно, это вот такая традиционная какая-то уловка системных либералов. Между прочим, прямо за полчаса, наверно, до эфира Павел Чиков…

Вы репостнули Павла Чикова.

Да-да, он абсолютно правильно написал, я тоже замечаю, что в последнее время огромное количество таких псевдоюридических как раз текстов, которые говорят о том, что, ребята, зачем же вы требуете ЧС? Сейчас нами управляет хорошая башня Кремля, типа Собянин, а так будет управлять плохая башня Кремля.

Значит, нами сейчас управляет плохая башня Кремля. Весь Кремль ― это одна башня, она плохая. Всем сейчас руководят полицейские. Вы видели, слышали эти видеозаписи, в Новосибирске было, да, как их полицейский говорит: «Значит, так, с каждого подразделения, выходим в парки»…

Палочная система, да.

Палочная система. По десять арестов с каждого района. Что еще нужно сказать? Уже сейчас люди в погонах друг другу говорят просто: «Прохожих арестовывайте, по десять с каждого района». То есть это уже случилось, поэтому если уж одна из самых больших правозащитных организаций «Агора», да, ее-то сложно упрекнуть в том, что они могли бы выступать против гражданских прав, требует чрезвычайной ситуации, то я тоже требую, конечно, да. И как юрист, и как гражданин.

Еще несколько вопросов от наших зрителей, и пойдем к следующей теме. «Алексей, вы не считаете, что „Навальный Live“ ― это тот же „Первый канал“, только наоборот? Особенно после эфира с Собчак». Речь, наверно, идет про эфир с Собчак в момент предвыборной кампании.

Я не считаю. Я не совсем понял, что имеется в виду про Собчак, потому что Собчак ― это просто были тогда дебаты, или разговор, или что угодно. Но в любом случае «Навальный Live» не является «Первым каналом» наоборот, потому что «Первый канал» получает деньги от вас, меня и того человека, который задал этот вопрос. Это компания, которая получает деньги из бюджета. А «Навальный Live» ― это канал, который делает группа единомышленников, собирая деньги с тех, кто добровольно хочет их пожертвовать. И я очень горжусь работой «Навальный Live», у нас в этом месяце, по-моему, девять миллионов уникальных зрителей канала. Это очень круто, это здорово, но это никак не связано с государственным бюджетом.

Безусловно, я каждый четверг, завтра буду снова выступать, я высказываю свои четкие и ясные политические взгляды. Так мы и не скрывали, что «Навальный Live» делают единомышленники для того, чтобы в условиях цензуры рассказывать о том, что они думают. Но мы не берем ни копейки бюджетных денег, это абсолютно добровольные пожертвования, что делает невозможным сравнение с «Первым каналом». Любые люди любых взглядов, самых радикальных, консервативных или либеральных, имеют право делать каналы на YouTube, если они их сами спонсируют.

Есть просто ряд людей, которые вас критикуют за то, что вы значительную часть выступлений делаете на своем YouTube-канале, мало даете интервью. Дескать, Навальный хочет говорить только то, что он хочет, не отвечать на неудобные вопросы, и вообще ссорится с журналистами он.

Мне кажется, прямо сейчас есть прекрасное опровержение.

Это несомненно, я ждал этого ответа, но тем не менее этот вопрос шире.

Нет, смотрите, это тоже хороший вопрос, особенно про «ссорится с журналистами», да. Я, безусловно, выступаю больше на своем канале, но при этом я с удовольствием хожу во все большие СМИ типа Дождя, типа «Эха Москвы». Я хотел бы ходить на самые большие СМИ, но туда меня не пускают.

Но при этом, что касается «ссорится с журналистами», надо честно сказать, я не считаю журналистов какими-то святыми, я не боюсь журналистов. Я в этом смысле считаю совершенно нормальным, что если мне не нравятся водопроводчики, политики или архитекторы, я когда-то их хвалю, а когда-то их ругаю. И с журналистами то же самое. Мне нравится телеканал Дождь, и вы, Тихон, мне очень нравитесь.

Приятно слышать.

То, что делал телеканал Дождь во время президентской кампании, мне не нравилось абсолютно, я считаю, что вы превратились в радио тысячи Собчак, вам нравится эта идея. Может быть, я ошибаюсь, вы со мной поспорите, но я говорю это впрямую.

Мы с вами об этом спорили. Я не буду сейчас спорить, мы это с вами обсуждали, но вы можете говорить в прямом эфире свое мнение.

Поэтому смотрите, я просто не боюсь критиковать, я не считаю, что критика журналистов ― это какая-то такая вещь. Существует мнение, что не надо связываться с журналистами, не нужно их критиковать. Я считаю, что связываться и критиковать нужно абсолютно со всеми: и с политиками, и с журналистами, с любыми медийными людьми.

Мне кажется, что происходящее прямо сейчас, например, с газетой «Ведомости», которую, к сожалению, просто сжирают на наших глазах, прямо смотришь ― и руки опускаются от бессилия, показывает, наверно, мою правоту, потому что когда полтора года назад ругался с ними и показывал, что у них в редакции наступает цензура, они мне говорили: «Нет, все нормально». А сегодня им запрещают публиковать опросы «Левада-Центра», и все, это принятая уже вещь, они их не будут публиковать никогда.

Поэтому, мне кажется, критика очень нужна СМИ, в том числе потому что эта критика и мнение общественности помогут СМИ избегать самоцензуры и цензуры.

Просто, хорошо, смотрите, здесь же как получается? Цензуру в редакциях организуют не журналисты, цензуру организуют собственники и менеджеры, а вы вступаете в дискуссию или, скажем так, в ссору с самими журналистами.

Правильно!

Вы говорите: «Они ипотечники, они»… Не помню сейчас, как еще вы говорите.

Разными словами я их обзываю.

Разными словами вы их обзываете.

Объясняю почему.

Тем не менее они находятся в тех ситуациях, в которых они находятся. Предположим, они не опубликовали одно ваше расследование, а потом опубликовали какую-то другую важную информацию.

Объясню. Я считаю, что это очень важно, они делают это совершенно осознанно, потому что, как вот мы сейчас оказываем давление на правительство и на Путина с требованием выдачи поддержки населению, точно так же я считаю, что нужно стыдить журналистов за то, что они соглашаются работать в условиях цензуры.

Знаете, мне сейчас стыдить вот этого Шмарова ― или как зовут главного редактора «Ведомостей»?

Шмаров, Шмаров.

Или какого-то Демьяна Кудрявцева уже бесполезно. Но хорошие люди, которые работают в «Ведомостях», я знаю, что они нормальные, они хотят оставаться приличными людьми. Поэтому да, безусловно, я считаю правильным показывать это, я считаю правильным показывать, стыдить журналистов телеканала Дождь, я считаю, что всей вашей редакции должно быть очень стыдно за то, как вы вели себя полтора года назад. И я осознанно говорю это каждому журналисту напрямую, потому что я надеюсь, что вы придете все вместе к Синдеевой и скажете: «Наталья, мы не можем так больше работать, потому что Навальный бегает и стыдит нас, а нам действительно за это стыдно».

Это давление. А как, в конце концов, каким еще образом я могу повлиять на «Ведомости» или на Дождь, если я чувствую, что на вас наступает цензура? Только так. Я пытаюсь вас пристыдить.

Мне сложно здесь комментировать, я не работал полтора года назад на телеканале Дождь.

Какой дипломатичный ответ!

Нет, окей, я не считаю, что телеканал Дождь занимался промоушном кампании Ксении Собчак. Это мое мнение со стороны зрителя, ваше право ― считать иначе. Если на фоне или из-за этого Алексей Навальный не появлялся в эфире телеканала Дождь, я очень рад, что сегодня, 22 апреля, Алексей Навальный впервые за два, по-моему, года на Дожде появился.

Не за два.

За сколько-то.

Я очень рад, что телеканал Дождь снова стал тем классным телеканалом Дождь, которым он был много лет.

Окей, ура! Поэтому подписывайтесь на телеканал Дождь: tvrain.ru/podpiska.

Подписывайтесь!

И Алексей Навальный вас также призывает это делать.

Сегодня должно было состояться историческое событие ― голосование по поправкам в Конституцию. Оно не состоялось. Несколько вопросов, которые пришли нам до эфира, они примерно одинаковые, один из них только прочитаю. Елена Рассо: «Когда вирус более или менее отступит, Путин опять назначит дату голосования. Раньше у Алексея была позиция „голосуйте или нет, они уже всё решили“. Спросите у Алексея, не поменять ли стратегию, ведь люди будут по-другому настроены. Может, все-таки всем прийти и сказать единое „нет“?».

Мое отношение к этому странному голосованию просто основано на том, каким образом оно устроено. Это не референдум. Был бы референдум, я бы первый кричал: «Идем и голосуем „нет“». Это не референдум, это какая-то странная процедура, при которой нет наблюдения, при которой невозможно посчитать, сколько людей проголосовало на каждом участке. Можно и не ко мне прислушиваться, а почитать отчеты разных наблюдательских сообществ. Они там просто все в шоке. Эта процедура не подлежит никакому контролю. Мало того, она специально таким образом устроена, чтобы там были подделки.

Но при этом я понимаю, что людям хочется проголосовать, им хочется пойти и выразить какое-то отношение, сказать «нет» этому всему. Поэтому я просто считаю, что это вполне можно сделать, просто нужно заранее понимать, что результат у этого голосования будет никак, ни на одну секунду, ни на миллиметр не связан с тем, как проголосуют люди. Поэтому Путин так настойчиво тащит, не боясь того, что у него сейчас очевидно просели рейтинги.

Поэтому хотите очень сильно сходить? Сходите, проголосуйте «нет». Огромное количество людей заставят туда идти, потому что они бюджетники или работники всяких государственных предприятий. Тогда голосуйте «нет», но не сильно расстраивайтесь, если потом в конце дня вам подскажут, что 99 людей проголосовало «да». Поэтому главное отношение к этой процедуре ― ее непризнание, ни самой процедуры, ни ее результатов заранее уже сейчас, потому что дизайн таков, что это фальшивка.

То есть когда, условно говоря, 12 июня, или 24 июня, или говорили про начало июля, происходит этот день, то вы, как гражданин и лидер политической силы, это попросту игнорируете?

Не признаю. Я активно игнорирую, я говорю с самого начала, я сейчас говорю, что это абсолютно незаконно. Слушайте, любой юрист скажет, что это незаконно. Я гражданин, но в первую очередь как юрист. Я вообще не понимаю, как можно реализовать поправки к Конституции без референдума, это же исключено, это просто невозможно. Кроме того, они уже же приняты, да, даже бывшая судья Конституционного суда Морщакова написала довольно большое письмо, где написала: «Ребята, это уже все принято, потому что по действующему закону никакое голосование не нужно. После того как в субъектах федерации проголосовали, все, с этого момент оно принято по действующему закону».

Окей, просто получается, что в стране происходит некое важное событие, которое некоторые называют государственным переворотом, кто-то с подобным определением (я, например) не согласен. Так или иначе, президент Путин обнуляется, обнуляются его сроки, он остается, он дает себе возможность остаться президентом еще на 12 лет. И получается, что вы против этого никаким образом, кроме выступлений публичных, не протестуете.

Мы протестуем. Мы протестуем всеми силами, но сейчас нельзя проводить митинги. Безусловно, я считаю, было бы правильно проводить массовые акции против этой насмешки, издевательства над всеми, конечно, да.

Окей, идем дальше. Про Конституцию поговорили. Вопрос, который нам пришел тоже до эфира. Hate Machine ― так представился наш зритель в YouTube.

Классное имя!

Да, такое угрожающее. «Как Навальный собирается решать проблему Кадырова, если придет к власти? Только не абстрактные идеи, а как он реально собирается налаживать работу с силовой машиной, если там его большинство ненавидит?».

Во-первых, я сильно не уверен по поводу этого категоричного утверждения, что там большинство ненавидит. У нас сейчас просто есть огромное количество, поток обращений вообще с Северного Кавказа и Чечни в частности. Мы видим, что такие оппозиционные медийные деятельности Северного Кавказа и опять же Чечни в частности, они там очень популярны, все смотрят. Там всех задавили, там все очень боятся, но я бы сказал, что оппозиция, наверно, в том числе и я как один из политических деятелей, на Северном Кавказе, может быть, даже точно не менее популярна, чем во всей остальной стране.

Что касается соревнования силовых машин, силовая машина всей России, во-первых, гораздо больше, во-вторых, нам не нужно никакое соревнование силовых машин, нам не нужна точно новая война с Чечней. Все, в чем нуждается Чечня, ― это просто верховенства права прямо сейчас. Мы начинаем расследовать убийство Немцова, расследовать все остальные преступления, которые были совершены многими разными людьми, проводим честные суды, справедливые разбирательства. Чечня нуждается в том, в чем нуждается вся остальная Россия, и я абсолютно убежден, что нет желающих в Чечне в сколько-нибудь реальной массе устроить новую войну с Россией.

Больше 25 тысячи здесь, в YouTube, нас смотрит, спасибо всем еще раз. «Алексей, такой вопрос: можете ли вы назвать хоть одного человека в верхушке власти, которого стоит слушать или хотя бы нельзя упрекать за исполнение своих обязанностей?».

Сейчас, в 2020 году, нет таких людей. Слушайте, об этом можно было говорить в 2011, 2012 году, в 2007 году, разные люди были. Но если человек остался вот сейчас высшим государственным чиновником, да, на политическом уровне, он остался там, несмотря на 2012 год, полную фальсификацию на выборах, потом все события, связанные с Украиной, потом все события, связанные с разгонами Мосгордумы, избиениями москвичей, повышение пенсионного возраста, тотальная коррупция везде, уничтожение всех средств массовой информации…

Там есть, конечно, такие умненькие ребята, которые говорят какие-то правильные вещи в своем секторе, да, и стараются не комментировать никакую политику, изображают из себя технократов. Но все эти люди абсолютно циничные, лицемерные и очень вредные. Хорошего человека в 2020 году в верхушке власти быть не может.

Павел Осонин, вопрос в YouTube: «Алексей Анатольевич, в одном из интервью Евгении Альбац на „Эхе Москвы“ вы сказали, что оппозиции нужно смещаться в левый центр. Ваш левый разворот после президентских выборов 2018 года связан с желанием вбить клин между властью и КПРФ?».

Слушайте, что такое левый разворот? Это какая-то тоже абстрактная конструкция? Что такое лево, клин между властью и КПРФ? Является ли КПРФ левой организацией? Я не уверен, что они очень левые, они по многим вопросам правоконсервативные вообще. А вот, например, мои эти пять шагов, которые я прямо сейчас стараюсь продвигать в нашей кампании, она является левой, но ее реализуют в США, в Канаде и в Японии, да, Великобритании. Это левые предложения? Конечно, нет. Там в гораздо большей степени раздается государственная помощь прямая и людям, и организациям.

Поэтому, мне кажется, в целом эти идеологические линейки и штампы ― левые, правые, центристы ― в России не очень работают.

Здесь пишут в чате: «На Кавказе у Навального прекрасный рейтинг». Просто доношу до вас.

Сложно измерить. Нет, я на самом деле серьезно вам говорю, мы, во-первых, кое-какие исследования делаем, во-вторых, просто Кавказ… Здесь ужасная коррупция, а там тройная ужасная коррупция. Здесь абсолютный беспредел и бесправие, а там тройные, десятерные беспредел и бесправие, плюс убийства, внесудебные казни. Какой-то кошмар и плюс нищета людей. Люди же просто супернищие. Здесь зарплата 17 тысяч рублей, как говорит Путин, средний класс, ― это очень низкая зарплата. В любой республике Северного Кавказа это приличная, нормальная зарплата, потому что там все и за 10 тысяч работают. Абсолютная нищета, и в этом смысле Северный Кавказ, я бы сказал, более оппозиционный регион, чем многие другие.

У нас время стремительно тает, остается его не так много, поэтому коротко еще несколько вопросов. Эдуард спрашивает: «Алексей Навальный претендует на роль лидера России, однако, просматривая все его видео, сталкиваешься со стилем подачи материала, как для молодежи. Не собирается ли Алексей сделать мини-ребрендинг в сторону большей серьезности?».

Я надену очки, у меня будет такая кофта, знаете, и под этой кофтой будет галстук. Слушайте, безусловно, есть такая проблема, ваш зритель и слушатель прав, у меня такая довольно неформальная и манера разговора, и подача, вообще честно скажу, довольно часто очень агрессивная и фривольная, наверно, как кто-то скажет. Но что касается работы с молодежной аудиторией, это же не то, что вы выбрали что-то. Основное средство…

Не основное, а единственно доступное средство массовой коммуникации наше ― это YouTube. И хотим мы или не хотим, там в целом аудитория смещена. Я знаю, что огромное количество людей и старшего возраста смотрит эти YouTube-трансляции. Но больше молодежи, поэтому это с этим связано. И это связано просто, наверно, с какой-то моей личностью в том числе. Я человек, который действительно разговаривает так неформально. Наверно, это не лучшее качество и в каком-то смысле мне нужно действительно стараться иногда быть более строгим в выражениях.

Видите, Эдуард, теперь Алексей Навальный завтра в своем стриме предстанет в новом образе.

Вряд ли! Вряд ли.

Может быть, через неделю. Давид Григорян: «Ваше отношение к Саакашвили? Стоит ли применить его реформы в России?». Саакашвили, кстати, судя по всему, станет вице-премьером Украины, как сегодня стало известно.

Я не знаю, что происходит на Украине, я не очень слежу. Слушайте, когда мы говорим про любого политика и вообще про любой международный опыт, нужно внедрять то, что сработало. Когда мы говорим про Саакашвили, есть очевидный набор вещей, которые у него очень и очень получились и которые признают даже его оппоненты и на Украине, и в Грузии, где угодно. Почему бы нам не использовать какие-то эти антикоррупционные методы?

Тихон, мы с вами люди из Советского Союза. Грузия была просто символом коррупции всегда, просто символом, анекдоты были про коррумпированных грузинских полицейских и прокуроров. Там во времена Саакашвили был грандиозный прорыв на эту тему, наверно, я так понимаю, какой-то откат все равно есть. Поэтому все, что сделано было хорошо, нужно использовать здесь. Все, что было сделано плохо и признается как ошибки, видно уже сейчас, что это были ошибки, это не нужно делать, вот и все.

Здесь еще спрашивают, что вам известно сейчас о Руслане Шаведдинове и когда вы ожидаете, что он вернется.

С Русланом большая проблема, тяжелая ситуация.

Давайте напомним нашим зрителям, если вдруг кто не знает. Руслан Шаведдинов, коллега Алексея Навального по ФБК.

Сотрудник ФБК, которого похитили и увезли. Потом выяснилось, что он оказался на Новой Земле в какой-то части, вокруг которой бродят белые медведи, там почти не было связи. К нему был приставлен специальный человек, его изолировали от любых средств связи и даже письма не писали.

Потом они, видимо, решили, там есть такой специальный курирующий замминистра обороны, заместитель Шойгу, который как-то лично участвует в мучениях Руслана. Они его сейчас отправили вглубь архипелага, в какое-то место, где вообще нет сотовой связи. То есть если раньше просто сослуживцы, которые видели, что парня несправедливо мучали, регулярно нам звонили, рассказывали, что с ним происходит, иногда даже давали трубку, то сейчас его отправили на какую-то там точку, где белые медведи по-прежнему есть, их очень много, но нет вообще ничего там. Это какая-то прямо, я не знаю, где они живут, в вагончике или в сугробе.

Он не выходил на связь уже больше месяца, наверно, два месяца, как его туда отправили. И мы, конечно, очень сильно переживаем насчет того, что происходит. Мы подали в суд в очередной раз, и нам сказали, что суд будет проходить не только без участия Шаведдинова, но даже без участия наших представителей, то есть адвоката Шаведдинова. Это вообще возмутительная вещь. Мы очень сильно обеспокоены происходящим с ним.

Если он призван на год, то он должен вернуться в конце осени.

Должен вернуться, да, через год.

Через год.

Меньше чем через год, да.

Время наше подходит к концу. Здесь активно в чате идет обсуждение, кому сколько лет, кто смотрит: «Мне 57, и мне подходит манера и подача Навального». Здесь небольшое рубилово на этот счет.

Смотрите, телеканалу Дождь через неделю десять лет. Мы тут подводим какие-то итоги. Вы бы как оценили эти десять лет для себя? Это такая постоянная долбежка в закрытую дверь или что-то другое?

Конечно, нет, это хорошая, честная, благородная работа. Вы начали в условиях, когда государство начало поедать информационное пространство и начало уничтожать СМИ, абсолютно некуда глянуть, чтобы услышать свободное слово и нормальных людей, вы создали этот телеканал. Я очень хорошо помню, как он создавался, я по мере сил всегда пытался тоже промоутировать эту идею, поэтому я ужасно рад, я считаю, что вы занимаетесь благородным делом. Как и у всех, когда-то у вас получается лучше, когда-то получается хуже. Но все те люди, которые противостоят цензуре и помогают всем остальным услышать слово правды, все очень хорошие люди. Поэтому спасибо вам за то, что вы существуете.

Спасибо на добром слове. Я на самом деле спрашивал про вас. Как вы бы эти десять лет для себя оценили?

Я благодарен всем тем людям, которые вокруг меня работают все эти десять лет, кто-то больше, кто-то меньше. Мы стараемся что-то делать, стараемся завоевывать поддержку людей и будем делать это дальше.

Главная политическая ошибка Навального за эти десять лет?

Я многие вещи начал делать очень поздно. Наверно, кстати говоря, то, что YouTube и видео ― я очень этого боялся. Мне нужно было это начать делать в 2010 году, а не в 2015-м. Я боялся, что я не смогу выйти на массовую аудиторию, всякие тексты и работа с некой такой самой продвинутой частью аудитории… Было 500 тысяч человек, для которых ты пишешь в блоге, в ЖЖ когда-то я писал, да. И казалось, что туда дальше выйти уже будет гораздо сложнее, и это ошибка, я зря это стал делать.

Я очень зря слишком долго сидел в партии «Яблоко», да, до тех пор, пока меня не исключили. Они все хорошие люди, но нужно было с ними всеми распрощаться гораздо раньше, чем я это сделал. То есть моя ошибка в том, что я почему-то думал, что у меня какие-то вещи не получатся, а нужно было не размышлять на эту тему, а просто их делать.

Окей, давайте на этом завершать. Я признателен вам. Алексей Навальный в программе «Еще не вечер». Спасибо всем, кто нас смотрел в эфире и в YouTube.

Вам спасибо!

27 тысяч в YouTube в моменте было. Подписывайтесь на Дождь: tvrain.ru/podpiska. Алексей, спасибо! Я Тихон Дзядко. Спасибо всем! Оставайтесь на Дожде!

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.