Писпанен: Вы слышали, как наш Илья съездил туда, как все увидел своими глазами и что происходит действительно: либо не могут поехать по разным причинам те же самые болельщики, это же все недалеко, где болельщики, там же, собственно, и туристы. Как вы считаете, можно ли переломить в принципе эту ситуацию? Можно ли привлечь туристов и тех же болельщиков на склоны Северного Кавказа?
Волин: Конечно, можно. Начать с того, что российский турист - он турист особенный. Потому что у нас есть большое количество примеров перед глазами, хотя бы возьмем последние несколько. Вспомним, несколько лет тому назад, когда было чудовищное цунами в Индийском океане и на Тихом океане, люди со всего мира напрочь отказались туда ехать, сдали путевки, сдали билеты, но не такой был российский человек, чтобы его пугал какой-то тайфун или всего-навсего 80 тысяч погибших. Туристы из России ломанулись и на Бали, и в Таиланд, и на Шри-Ланку.
Писпанен: Знаете, мне кажется, это не очень верная аналогия. Потому что наши действительно едут, несмотря на то, что могут взрывать церкви в Египте, точно также едут туда, потому что это дешевле даже получается, чем съездить, простите меня, на Северный Кавказ.
Волин: Правильно. Поэтому вопрос принципиальный для нашего человека заключается в следующем: уровень комфорта, уровень цены и возможные развлечения. Поэтому, главная задача для курортов Северного Кавказа заключается в том, чтобы они дали конкурентоспособную цену. В принципе, по всему раскладу, курорты Северного Кавказа в случае реализации там как раз горнолыжных проектов, они будут вполне себе по цене конкурентоспособны по сравнению с тем же самым Куршавелем, Италией, Австрией, ну и, может быть, даже в какой-то степени Словакией. Вопрос в том, насколько там будет удобно, насколько там будет комфортно и насколько там будет сервисно. Именно на это и должны быть направлены усилия. Причем надо сразу же понять, что финансирование курортов, оно ведется по двум направлениям. Есть государственное финансирование, оно не такое большое. Прежде всего, государственное финансирование - это вложение в инфраструктуру, построить дороги. Нам все равно на Кавказе надо строить дороги. Нам все равно на Кавказе надо строить электростанции. Нам все равно на Кавказе надо строить аэропорты, нужно проводить линии электропередач, проводить газификацию и так далее. Все остальное - это частный инвестор. Причем частные инвесторы сразу же двух порядков. Первое – это крупные иностранные частные инвесторы, которые вкладываются в склоны, которые вкладываются в отели. Плюс к этому, ничего на Кавказе не будет развиваться, и не только на Кавказе, если не подтянется мелкий бизнес: рестораны, кафе, пункты проката, инструкторы, гиды и так далее. Поэтому, собственно говоря, программа курортов Северного Кавказа - это, наверное, главный аргумент в пользу того, что Кавказ кормить не надо. Задача курортов Северного Кавказа заключается в том, чтобы Кавказ не кормить, чтобы Кавказ имел возможность прокормить себя сам. Это не рыба - это удочка.
Писпанен: Спорить невозможно с вами. Действительно, звучит все очень правильно и очень нужно, но скажите мне, вы действительно уверены, что придут иностранные инвесторы и будут вкладываться в склоны в таком неспокойном регионе?
Волин: Они уже пришли.
Писпанен: А кто, например?
Волин: Французы. Уже пришли.
Писпанен: Нет, то что Саркози с Медведевым договорились…
Волин: Минуточку. У Саркози денег нет, и дает он денег не Медведеву. Саркози из бюджета Франции не может дать ни одного сантима, извините, сейчас евро, соответственно. Деньги на курорты Северного Кавказа выделяют французские компании и не только французские. Приехало уже пул австрийских инвесторов, которые заинтересовались, есть интерес со стороны ряда заливных государств, это вполне себе реальные частные инвесторы. На Западе государство не имеет денег.
Писпанен: И это длинные вложения? Как они могут это отбить, что называется?
Волин: Отбить они это могут, через примерно, 15-20 лет, но это вложения как раз надолго.
Писпанен: То, чего практически нет в России? То есть, получается, что иностранцы верят в Россию больше, чем российские инвесторы?
Волин: Получается что так. Мы вообще склонны мало верить в свою страну.
Писпанен: Наверное, потому и такой отток капитала из страны?
Волин: Правильно. Потому-то не только отток капитала. Отток капитала можно было пережить. Куда опасней для страны отток людей.
Писпанен: Вместе с этим капиталом, естественно.
Волин: Потому что часть идет вместе с капиталом, часть идет без капитала. Потому что если мы посмотрим…
Писпанен: Ели отобрали этот капитал.
Волин: Слушайте, капитал отобрали не у всех. Уровень эмиграции за последние 10 лет больше, чем после гражданской войны.
Писпанен: Так вот скажите мне, пожалуйста, Алексей, вы считаете, что это нормальный инвестиционный климат для страны? Как могут действительно иностранцы поверить в то, что все будет хорошо?
Волин: Потому что иностранцы знают что…Смотрите, что нас беспокоит на Кавказе? Давайте возьмем ту же ситуацию с …
Писпанен: Безопасность, в основном.
Волин: Безопасность…
Писпанен: И то, что безумно дорого.
Волин: Правильно. Значит, по поводу «безумно дорого», это, сейчас к этому вернемся, начинаем с вопросов безопасности. Основное количество преступлений, которые свершаются на Кавказе, о которых мы как раз узнаем и говорим - это так называемые резонансные преступления: убили прокурора, застрелили начальника милиции.
Писпанен: Так это ж каждую неделю.
Волин: Правильно. Но количество бытовой преступности, уличной, хулиганство и прочее, направленное против обычного гражданина, оно меньше. По большому счету, на Кавказе опасно находиться милицейским начальникам, прокурорским работникам, государственным чиновникам, но всем остальным значительно безопаснее, чем на улицах Москвы.
Писпанен: А почему никто об этом не знает?
Волин: А почему об никто не знает?
Писпанен: Мы только знаем вот этот фон ужасный.
Васюнин: Если на них ведут охоту…
Казнин: Мы не знаем, мы об этом фоне просто сегодня рассказываем.
Васюнин: Если ведут охоту боевики, которые живут в лесу, то мы вряд ли убедим людей, чтобы они ехали отдыхать.
Волин: Значит, про «боевиков в лесу» - это отдельная история, потому что боевики в лесу уже тоже давным-давно не столько воюют под зленным знаменем ислама, сколько выполняют коммерческие заказы. Это уже тоже давным-давно превратилось в нормальный хорошо поставленный бизнес.
Васюнин: Значит, есть заказчик?
Волин: И не один, потому что иногда очень выгодно иметь боевиков в лесу.
Писпанен: А как же бизнес тогда туда пойдет, если там так страшно?
Волин: Еще раз. Преступление в основной массе совершаются против сотрудников милиции, правоохранительных органов…
Писпанен: Мы это поняли.
Волин: Они не касаются бизнеса. Бизнес туда пойдет в одном случае. Бизнес туда пойдет, если местные авторитетные элиты и местные бизнесмены будут интегрированы в развитие курортов. Если у них там будет свой кусок, и если они будут понимать, что угроза или ущерб курортам Северного Кавказа, в том числе, принесет угрозу или ущерб их, в том числе, инвестициям, вложениям или бизнесу. С чего, собственно говоря, началось становление или умиротворение экономической Чечни - с того, что авторитетным чеченским товарищам дали возможность начать строить кирпичные заводы. Пошло восстановление.
Казнин: Алексей, есть два момента. Первый, вернемся к тому, о чем мы говорили с Ильей. Сегодня опубликованы данные, как говорят, закрытого исследования в Москве - треть людей с ярко выраженными националистическими настроениями. Как их убедить поехать туда, если у них уже сидит на уровне базовых каких-то представлений, что мы кормим Кавказ, что это самые дотационные регионы, что они приезжают со своим уставом в наш монастырь и у нас есть уже какая-то ненависть между собой? Это первое. И второе - это чудовищная коррупция, которая на Кавказе, в общем, не то, что не меньше чем в остальной России, но, скорее всего, и больше. Причем, часто ведь, и те начальники правоохранительных органов, на которых постоянно идут покушения, очень серьезно в этой коррупции замешаны и это просто дележ идет вот этих коррупционных потоков. Где гарантия, что деньги, которые идут туда и будут идти, не будут просто-напросто разворовываться, и на них не будут строиться частные коттеджи на берегу Каспийского моря?
Волин: Если будут строиться частные коттеджи у Каспийского моря - это неплохо, это инвестиции в Россию. Было бы значительно хуже, если будут на иранском берегу Каспийского моря. Значит, теперь обо всем по порядку. Начинаем с националистических настроений. Ответа есть два. Есть политически корректный, но до него циничный. Политически корректный, он будет с точки зрения общеполитической ситуации. Циничный будет с точки зрения бизнеса, потому что бизнес циничный. По большому счету, та треть, которая испытывает националистические настроения, может туда не приезжать. Они не катаются на горных лыжах, это не наша клиентура.
Казнин: Не факт.
Писпанен: Люмпены.
Волин: В основном, слушайте, в основном да. Бизнес всегда договаривается. Второе. Меня вообще всегда, извините за вульгаризм, прикалывает, когда говорится, что носители националистических настроений, они испытывают или они являются сторонниками ультраправой идеологии. Это никакая не ультраправая идеология. Ультраправая идеология, вообще правая идеология - это идеология сильной страны и сильного государства. Из курса истории мы помним, чем отличается королевство от империи. Империя – многонациональная. Нет мононациональных империй. Хотим быть империей, хотим быть великими государством - мы должны быть многонациональными. Мы никуда не денемся. Иначе мы Княжество Московское. Это так уже.
Писпанен: Что, кстати, многие и предрекают разделение на княжества скорейшее. А вот что касается денег?
Волин: По поводу коррупции. Слушайте, мы все большие мальчики и девочки, и из собственного опыта и из интернета знаем, что уровень коррупции в России вполне себе может поспорить с уровнем коррупции на Кавказе. И когда мы говорим о том, что, на Кавказе многие милицейские начальники во что-то вовлечены. А не на Кавказе не вовлечены?!
Казнин: Мы сейчас такое внимание …
Писпанен: Оставьте, мы обсуждаем Кавказ, естественно. Но скажите, если там действительно будут такие …
Волин: Я к тому, что Кавказ в принципе, не является чем-то сверхособенным на фоне всей остальной страны, но там есть некоторые вещи, которых нет в значительной части страны. Там есть хороший климат, там есть горы, там есть приятные склоны.
Писпанен: Но больше ничего другого нет. Нет ни инфраструктуры, ничего не построено и так далее.
Волин: А инфраструктуру нужно создавать.
Писпанен: А скажите, пожалуйста, Алексей, выделение вот этих четырех триллионов на развитие Северного Кавказа, это создаст некий оффшор, на что надеются многие инвесторы и могут тогда туда действительно вкладываться?
Волин: Офшор, это несколько другое. Давайте говорить про…
Писпанен: Ну, так называемый оффшор.
Волин: Секундочку. Если мы говорим про курорты, то мы можем здесь идти и по турецкому опыту, и не только турецкому, те же самые Карибы, та же самая Ямайка или Гаити, где курортные зоны, они в определенной степени изолированы от всего остального. С точки зрения безопасности, на первом этапе вопросов нет - это будут достаточно изолированные вещи, со своим пропускным режимом.
Писпанен: То есть, за ограду не выходить?
Волин: Хотите, пожалуйста. Более того…
Писпанен: Понятно, хотите, пожалуйста. На ваше усмотрение.
Волин: Более того, вопрос в размерах ограды, и вопрос в том, насколько комфортно, насколько широко будет в этой ограде. Вы в Турцию, когда приезжаете, вы тоже не выходите.
Васюнин: По описанию это напоминает Кубу, где Куба отгорожена от Гаваны, куда ездят туристы.
Волин: На Ямайке точно такая же история. На Ямайку приезжает большое количество людей, но они не выходят за пределы курорта.
Писпанен: Посмотрим, поедут ли действительно на Северный Кавказ. Давайте построим и не разворуем это все.