На неделе в деле «Нового величия» случился неожиданный и резкий поворот — уже осужденный на 2,5 года, признавший вину и заключивший сделку со следствием Павел Ребровский отказался в суде от своих показаний. Он признался, что дал показания под давлением — следователь обещал ему условный срок за сделку, в противном случае — обещал посадить по статье, предусматривающей от 10 лет заключения. Многие в соцсетях уже пишут, что дело разваливается на глазах. В новой колонке Олег Кашин отмечает, что решение по делу, очевидно, уже принято, и показания свидетелей сейчас не так важны, как важен общественный резонанс.
Второй сезон сериала «Новое величие» менее успешен, чем первый. Год назад, когда о деле только стало известно, и когда общество вдруг узнало, что есть прямо совсем маленькие девочки, которых дома ждет плюшевый единорог, но они его не обнимут, потому что сидят в тюрьме — это всех взволновало, дело стало очень громким. Были митинги, были очень громкие высказывания, было много всего. И первый сезон закончился домашним арестом, таким промежуточным хэппи-эндом.
Второй сезон, в котором тех же героев судят, действительно, как часто бывает, привлекает гораздо меньше внимания — декорации российских судов примелькались и не ассоциируются ни с чем интересным. На пыльной бархатной подкладке жестяной двуглавый орел, под которым чиновник в мантии — его у нас почему-то называют судьей, — что-то бубнит. Я смотрел фильм «Левиафан» в швейцарском кинотеатре, два раза ходил, и оба раза швейцарский зал взрывался хохотом, когда показывали суд и бубнящего судью — нерусские зрители думали, что это комическое преувеличение, гротеск, и что на самом деле таких судов и судей не бывает. А на самом деле не бывает других.
И, конечно, обидно, что второй сезон смотрят хуже, чем первый. В этих дешевых декорациях разворачивается такой вполне дорогой, то есть лихо закрученный и драматичный сюжет. Свидетель обвинения Ребровский, который уже осужден по тому же делу после сделки со следствием и на показаниях которого в значительной мере строится все обвинение, отказался от своих прежних показаний и заявил, что дал их под угрозой террористической статьи и долгого срока — следователь сказал ему, что если он даст нужные показания, то срок он получит условный. Он согласился (и люди, которые упрекнут его в малодушии, идут к черту, потому что мы на вас посмотрим, когда вы будете сидеть в СИЗО, и вам предложат такой выбор), а его обманули, срок он получил реальный, ну и решил теперь не молчать. И я узнал об этом из восторженных записей в соцсетях о том, что дело на глазах разваливается в суде.
Я не склонен совсем уж демонизировать российский суд. Наверное, в каких-нибудь случаях дело может развалиться. Российские суды вообще устроены парадоксально — на этой неделе, например, в Башкирии отменили приговор четырем местным жителям, которых уже осудили по народной статье 228 — верховный суд республики обнаружил, что приговор полностью повторяет текст обвинительного заключения, ну и это ему показалось как-то слишком — то есть в российских судах, конечно, случаются какие угодно чудеса.
Но когда речь идет о деле, имеющем такой общественный резонанс, реальный состязательный процесс невозможен, потому что вместо приговора в таких делах — политическое решение, и ни один чиновник в мантии не имеет права принимать политические решения самостоятельно, они принимаются в совсем других кабинетах. Решение по «Новому величию», очевидно, уже принято, и даже если все свидетели обвинения поведут себя, как Ребровский, чиновник в мантии пробубнит ровно то, что ему продиктовали. Обвинение, между прочим, требует допросить Ребровского еще раз — а он сидит, и мы понимаем, до какой степени он уязвим и открыт для любого давления и запугивания.
Ждать от российского суда честного приговора — наивно. От российского суда можно ждать только политического решения, и то, каким оно будет, прямо зависит от степени общественного внимания к процессу и от общественного резонанса. Дело, сфабрикованное прошлой весной по какой-то предвыборной нужде, сейчас уже никому не нужно и дожевывается челюстями системы только потому, что система не имеет обратного хода. Вина или невиновность имеют тут только опосредованное значение, важнее — политические издержки. И, мне кажется, власть пока не видит этих издержек — у нее нет оснований думать, что если Павликова и Дубовик получат реальные сроки, общество взорвется и сочтет обвинительный приговор такой же несправедливостью, какой оно сочло дело Ивана Голунова. И здесь миссия общества, миссия буквально каждого из нас сопоставима с миссией адвокатов. Им — разваливать дело в суде. Нам — кричать об этом деле, напоминать о нем и о том, что оно по-прежнему остается образцовым с точки зрения несправедливости, спровоцированности и политической мотивированности. Второй сезон этого сериала должен быть не менее рейтинговым, чем первый, и развязка должна быть одна — свобода. Не пролистывайте новости о «Новом величии», не игнорируйте суд. То, чем все это кончится, зависит от общественного внимания.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.