Троицкий: Хочу сказать, что у нас на Доме-2 были неприятные инциденты, когда материалы, не предназначенные дня показа, были выкрадены. Они в эфире никогда не показывались…
Васильев: Показывались в Интернете.
Троицкий: В Интернете.
Монгайт: А их «сливали» или они случайно?
Троицкий: «Сливали» и воровали люди, которые даже не работали в нашей группе. С тех пор введено правило: сцены интимного характера, они даже не снимаются. Оператор отворачивает камеру или камеры закрываются, это просто даже не фиксируется на пленке.
Монгайт: То есть, нет тайного порноархива?
Троицкий: Нет никакого архива. Это просто не снимается.
Васильев: Теперь нет.
Троицкий: Теперь нет. Ну, вывод сделан практический.
Монгайт: А зачем снималось?
Троицкий: Раньше? Ну, как…
Васильев: Чтобы было.
Монгайт: Почему операторы тогда не отворачивали телекамеры?
Васильев: Им за это платили.
Монгайт: Они удовольствие получали?
Троицкий: Там сложно, зачем это снималось. Видимо какой-то вуаеристкий импульс неестественный.
Васильев: Ну, деньги они зарабатывают.
Троицкий: Это никогда не показывалось, потому что мы не вправе это показывать.
Васильев: Вы пока не в праве. Вы снимаете покров с этого всего дела.
Троицкий: Я считаю, что эротика, обнаженка, она уже давно никакого рейтинга не делает. Есть некоторые каналы, которые показывают по ночам порнуху…
Монгайт: Ага, то есть, у вас эротики не будет?
Троицкий: Нет. Играть покровом, дразнить – это можно, но как смысл, это…
Монгайт: А что же будет такого острого на телеканале?
Троицкий: Вы знаете, острое – это эмоциональная характеристика. Это не то, что вот что-то жахнем такое, что потом во рту болеть будет. Нет. Это просто эмоциональная характеристика.
Васильев: То есть, это не полный перец?
Троицкий: Нет.
Васильев: Это радует.