«Детей войны» — тех, кто родился с 1928 года по 1945 год в России — меньше девяти миллионов. Они лишены большинства льгот, которыми обладают ветераны и труженики тыла, хотя многие из них начали работать уже в годы войны. Среди них — 82 летняя Елизавета Кудряева из поселка Железнодорожная Майна Ульяновской области. Вот уже 17 лет, с 2001-го она просит у властей улучшения жилищных условий: ее деревянный дом постоянно требует ремонта. Но получает одни отказы. О неравной борьбе пенсионерки с бюрократией — Соня Гройсман.
Инвестируйте в правду. Поддержите нашу работу и оформите платеж
«Вот у меня где блага то: вот, где блага и вот. А тут какая прелесть: и душевая кабина — мойся, подмывайся, умывайся. А у меня дома что? Увидите что», — 82-летняя Елизавета Степановна Кудряева деловито обходит свою больничную палату. Перед самым Днем Победы пенсионерка, ребенком прошедшая войну, попала в ульяновский госпиталь для ветеранов. Но только рада: там — как в санатории. В свой дом в поселке Железнодорожная Майна она возвращаться не хочет.
Кудряева показывает место на кухне, где был умывальник — деревянная стена прогнила, просел пол и раковина провалилась под землю — посуду теперь моют в бане. Горячая вода — только если натопишь. Деревянный дом 75-го года постройки рушится на глазах. Обвалится то кусок потолка, то прогнившей стены, зимой в трубах замерзает вода. На то, чтобы все залатать, тратится почти вся приличная по местным меркам пенсия -— больше 15 тысяч.
Последние 18 лет Елизавета Степановна просит у властей улучшения жилищных условий. Эта борьба превратилась едва ли не в дело всей ее жизни — нет такой инстанции, куда бы она не обращалась — от совета ветеранов до администрации президента.
В 2005-м военный комиссар Ульяновской области даже пообещал пенсионерке комнату в доме для ветеранов «Забота», где она когда-то жила вместе с отцом. Но с тех пор очередь до Кудрявой так и не дошла. «Хотелось бы мне перед смертью пожить в однокомнатной квартире — там и вода, там и свет, там и ванна», — говорит пенсионерка.
Постоянные отказы ветеран труда Кудряева называет несправедливыми — восьмилетним ребенком в войну она, как могла, работала в тылу, в колхозе. Сломала спину, таская снопы, а теперь рассчитывать не на что.
«Семь лет мне исполнилось и мы сразу повзрослели, что надо делать, надо помогать. И вот один сноп я тащила, наверное, голодная была, сил не хватило, понесла и повредила позвоночник. Всю жизнь страдаю этой спиной», — жалуется Елизавета Степановна. Она вспоминает, как вязала перчатки для солдат: «Света нет, и я на ощупь вязала: одну свяжу, вторую — пара. Перчатки с одним пальцем — теплые, чтобы фашистов стрелять. Мешками отправляли мы эти перчатки».
Но ни детям войны, ни труженикам тыла новое жилье не полагается. Результаты независимой комиссии, показавшей что дом Кудряевой изношен на 70%, в местной администрации не принимают. «Вам было отказано в признании малоимущей и нуждающейся в жилом помещении», — говорится в одном из многочисленных отказов.
Можно было бы надеяться на детей и внуков, но это не случай Елизаветы Степановны. «А че я тут помогать буду: на 8 тысяч что ли?, — отвечает сын пенсионерки, — из меня помощник плохой. У меня у самого такой же дом в Ульяновске, в центре города, топлю дровами — ни газа, ни чего. Все для олигархов. Будешь ты богатый — все будет, а тут как: дом приватизирован — сам делай, нанимай кого-то, кто там будет делать, сыновья, внуки…»