Осенью прошлого года начались аресты по делу «Сети» — девятерых молодых людей обвиняют в том, что они создали террористическую организацию «Сеть» и намеревались с помощью взрывов и терактов во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу «раскачать народные массы для дальнейшей дестабилизации политической обстановки в стране» и поднять вооруженный мятеж. На прошлой неделе родители измученных пытками и допросами молодых людей объединились, на этой — дали пресс‑конференцию. Подробности едва ли не самого чудовищного процесса этих дней — у Сони Гройсман.
Инвестируйте в правду. Поддержите нашу работу и оформите платеж
Съемочная группа НТВ с самого утра караулит адвоката Виталия Черкасова около его дома. Как только тот выходит на пробежку, корреспондент обрушивается на него с вопросами, попутно обвиняя в «защите террористов». Черкасов — адвокат программиста Виктора Филинкова, проходящего по так называемому «пензенскому делу». Накануне та же съемочная группа подкараулила двух правозащитниц, которые ранее навещали Филинкова и других фигурантов дела в СИЗО и рассказали о следах пыток на их телах.
На НТВ от таких отчаянных корреспондентов открестились, однако уже в пятницу в программе ЧП вышел репортаж — сценарий к нему как будто списан с версии обвинения:
«Секретный тренировочный лагерь боевиков под Пензой. Кого его участники собирались сжигать заживо и расстреливать? Где и когда планировали применить свои навыки? Почему террористический след опять тянется на Украину?»
Особенно гордятся авторы «расследования» интервью с матерями задержанных. Правда, журналистской удачи тут мало — пообщаться с НТВ родителей вынудили следователи.
Елена Богатова, мать Ильи Шакурского, обвиняемого по делу «Сети»: «Если вы хотите своему сыну помочь, то вы должны пообщаться с корреспондентами НТВ, да. Илюше на суде это зачтется. Мы пока предъявим на суде видеосъемку того, что вы там рассказываете, и ему это все зачтется». Я сажусь в машину к этим корреспондентам, со мной вместе едет оперативник. Оперативник меня направляет, чтобы я отвечала так, как нужно им».
Оперативник настойчиво просил Елену Богатову на камеру признать вину сына. Но та отказалась.
Елена Богатова, мать Ильи Шакурского, обвиняемого по делу «Сети»: В чем он у меня виноват-то? Какая 205-я? Какой он у меня террорист?. Он у меня ходит, бомжей кормит. Он у меня людям помогает. Он у меня учится в институте на четверки, на пятерки, со всеми общается до такой степени. Все от него в восторге, как он разговаривает, какой он добрый, какой он отзывчивый как друг. В конце концов, есть ли у вас полная доказательная база, как следователь говорит? «У нас все есть на них, вот все абсолютно». Зачем тогда их пытать? Зачем? Зачем оказывать на меня давление? Зачем я тебе нужна вообще?
Сын Богатовой — 22-летний студент из Пензы, Илья, стал вторым обвиняемым по делу «Сети». Он был арестован в октябре и написал признательные показания, не выдержав пыток в СИЗО — его избивали и били током.
Елена Богатова, мать Ильи Шакурского, обвиняемого по делу «Сети»: А перед этим мне давали с ним встречаться. И я должна была как мама переубедить его в том, чтобы он все подписал, что ему напишут. Как я плакала перед своим сыном. А он мне говорит: «Мам, ты понимаешь, я ни в чем не виноват. Ни в чем не виноват». А я ему: «Сыночек, любимый, подпиши, подпиши. Я не могу, — говорю, — без тебя».
Тем родителям, которые не могут настроить детей на нужные показания, свиданий не дают. Нужные ФСБ показания — это признать участие в террористической организации «Сеть» и подготовке вооруженного мятежа. Привязать молодых людей к террористам помогло их увлечение страйкболом, наличие спортивной экипировки и левые взгляды.
Какие еще доказательства есть у следствия — неизвестно, дело засекречено. Обвиняемые — девять молодых парней из Пензы и Санкт-Петербурга, им нет и 30 лет: Виктор Филинков, 23 года, программист; Дмитрий Пчелинцев, 25 лет, инструктор по спортивной стрельбе на пензенском стрельбище; Илья Шакурский, 22 года, студент факультета физико-математических и естественных наук; Арман Сагынбаев, 25 лет, программист; Василий Куксов, 29 лет, инженер-конструктор; Андрей Чернов, 29 лет, слесарь-сборщик; Юлий Бояршинов, 26 лет, промышленный альпинист и Игорь Шишкин, 27 лет, предприниматель.
Родители этих «особо опасных боевиков» теперь объединились в свою сеть — родительскую. будут защищать детей вместе. собравшись в Сахаровском центре, они рассказывают каждый свою историю. И в каждой находится место белым перчаткам для пыток и чудовищных угроз.
Светлана Пчелинцева, мать Дмитрия Пчелинцева, обвиняемого по делу «Сети»: Он оговорил себя. Разговор о том, что он сейчас пойдет назад и будет давать какие-то показания, не идет, потому что ему сказали: «Как только ты разворачиваешься назад, мы приходим сразу к тебе и, в общем-то, ничего хорошего не будет. Будет все то же самое. Кроме того, мы имитируем твое самоубийство, и твоим родственникам покажем на камеру. Ты это прекрасно понимаешь — мы это можем. Они увидят, что ты покончил с собой в этой камере, и все».
Адвокат другого обвиняемого, Виктора Филинкова, Виталий Черкасов, тот самый, за которым гоняется НТВ, пока безуспешно пытается возбуждать уголовное дело в отношении сотрудника ФСБ Константина Бондарева, которого Филинков обвиняет в пытках.
Тем временем в деле появляются все новые фигуранты. 19 апреля Красносельский суд Санкт-Петеобвурга оставил под арестом промышленного альпиниста Юлия Бояршинова.
Татьяна Копылова, мать Юлия Бояршинова: Трое его били в камере дознания, чтобы он в чем-то признался, но он не виноват ни в чем. И еще хорошо, что у Юлика выдержало здоровье. Если будут шокеры, у него может остановиться сердце, у него низкое давление. Мы не можем ничего сказать и пожаловаться, потому что им будет хуже. Мы три месяца молчали.
На неделе родители обвиняемых обратились к уполномоченной по правам человека Татьяне Москальковой с просьбой сменить следственную группу, которая расследует дело.
Елена Богатова, мать Ильи Шакурского, обвиняемого по делу «Сети»: Над нашими детьми издеваются палачи в погонах, которые должны, в конце концов, нас защищать — а мы их боимся! Ну это какая правда-то? Мы за жизнь детей боимся, в конце концов, я его родила для тебя, твари?
Фото: Давид Френкель / Коммерсантъ