Двое так называемых «крымских террористов» — Александр Кольченко и Олег Сенцов в течение нескольких лет были героями слухов об их обмене на кого-то из российских военных, арестованных на Украине. Владислав Пушкарев стал первым российским тележурналистом, которому удалось поговорить с семьей Олега Сенцова в Крыму.
Инвестируйте в правду. Поддержите нашу работу и оформите платеж
— Как вы относитесь к Путину, президенту?
Владимир Путин: «Никто его не осуждал за его взгляды, за его позицию».
Людмила Сенцова: Вы знаете, во-первых, я судить его не могу. Ну, я не знаю.
Олег Сенцов: «Суд оккупантов не может быть справедливым по определению. Ничего личного, ваша честь».
Людмила Сенцова: Мне кажется, все равно что-то где-то не так он делает.
Такой сдержанности в словах вряд ли ожидаешь от матери человека, которого осудили на двадцать лет строгого режима. Людмила Георгиевна Сенцова, мама украинского режиссера Олега Сенцова, того самого, кто так яростно противился присоединению Крыма.
— А вы были на референдуме в 2014 году?
Людмила Сенцова: Нет.
— Не пошли?
Людмила Сенцова: Нет. Я тогда еще болела, не могла.
— А если бы пошли вот сейчас, проголосовали бы «за» присоединение или «против»?
Людмила Сенцова: Ну да, наверное. Да, все равно Россия.
Ее сын для всего мира стал жертвой путинской аннексии полуострова. Для России он украинский шпион и террорист. Людмила Сенцова живет в небольшом поселке, между Севастополем и Симферополем, место неприметное, может, поэтому сюда не приезжали федеральные каналы и не толпились любители поглазеть.
Людмила Сенцова: Ну какой он террорист! То, что он был против этого режима какого-то, я этого не понимала, например. Я все время говорила, когда уже поняла, что что-то тут не так, я говорила: «Олеженька, смотри, у тебя двое детей. Ну вот они как останутся?» Ну, почему-то мне было страшно всегда, когда он поехал на Майдан. Он мне всегда говорил, мама, я на Майдане, как он говорил, как комендант. И тут он не звонит и не звонит, я потом ему звоню. Слышу, он там говорит: «Куда ты это поставил? Поверни направо, чтобы его было видно». Вот как этот самый…
— Режиссер.
Людмила Сенцова: Да.
Людмила Сенцова: «Я не могу, там погибают мои товарищи, я не могу». Ну все. Я не могу ничего сказать, потому что он в полном сознании, ему сорок лет уже было, поэтому это же не сказать, что кто-то его вовлек или еще что-то. Я не могу его ни осудить, ни оправдать. Я только не могу понять, как можно было оставить детей.
Вернувшись с Майдана в Симферополь, Сенцов продолжил борьбу, иначе он не мог. Все время Олег пропадал на митингах и протестах против русского Крыма. И однажды Людмиле Георгиевне привезли детей и сообщили, что ее сын террорист. Последний раз они виделись в симферопольской квартире, когда Сенцова увозили на суд в Москву.
Людмила Сенцова: Сказала так ему: «Сынок, значит, что-то я неправильно тебя растила или как-то воспитала, что-то я сделала неправильно». Видимо, его это очень угнетало, потому что он даже не писал мне, когда был в Москве, сидел, он не писал мне письма. Потом я написала первая, когда узнала адрес его, написала ему. А он, оказывается, очень переживал за то, что я так сказала. «Мама, я тебе очень благодарен, что ты меня такого воспитала». Понимаете, я имела в виду опять же не деятельность его, не то, что он несогласен с режимом, я была… Из-за детей все. Ну как дети? Вот они вот с такими глазищами: «Где папа?».
Сын Олега Сенцова Влад аутист. О том, что случилось с отцом, ему долго не рассказывали, берегли. Влад узнал обо всем сам из телевизора.
Людмила Сенцова: Папа никак не может вернуться.
Владислав Сенцов: Не может вернуться.
— Скучаешь по отцу?
Владислав Сенцов: Ну чуть-чуть. Помню иногда его.
Дочери Сенцова Алине скоро исполнится шестнадцать. Расставание с отцом она переживала очень тяжело. В первые месяцы, пока шло следствие и суды, они с Владиком жили у бабушки. Бывшая жена Олега Алла вскоре после ареста нашла новую любовь, оставила детей и уехала в Киев.
Людмила Сенцова: Ты знаешь, у меня нет обиды сейчас. Ну, вот она тоже человек, вот попало такое. Она очень умная девчонка была, и она спилась, вот просто… Ну если она бросила детей и уехала, ее полгода не было. Она могла положить, вот уже без Олега, она положила ключи, уже с Димой жила, положила ключи, уехала и у подруги была две недели.
— А Олег знает об этом?
Людмила Сенцова: Ну а как не знает?! Знает. Олег, единственное, что он сделал неправильно, он не развелся и не отсудил детей.
Позже выяснилось, что после приговора многие люди присылали в помощь семье Сенцова деньги, которые бесследно пропадали в карманах страдающей от горя Аллы, так не дойдя до детей.
Александр Сокуров: «Давайте решим проблему Олега Сенцова. Двадцать лет, украинский режиссер, двадцать лет лагерей. В северном лагере сидит парень. Мне стыдно, что мы до сих пор не можем решить эту проблему. Умоляю вас, найдите решение этой проблемы».
Умоляющего режиссера Александра Сокурова вы вряд ли когда-нибудь еще увидите. За Олега Сенцова вступился и потребовал освобождения почти весь мир. Обвинение в поджоге штаба «Единой России» и намерение взорвать памятник Ленину и вечный огонь в Симферополе вряд ли тянут на двадцать лет строго режима. Тем более, что главным доказательством вины режиссера были показания его товарищей, данные под пытками.
Олег Сенцов: «Когда тебе надевают мешок на голову, немножко бьют, и через полчаса ты уже готов отречься от всех своих убеждений, оговорить себя в чем угодно, оговорить других людей, лишь бы перестали бить. Я не знаю, чего могут стоить твои убеждения, если ты не готов за них пострадать или умереть…».
Последнее слово сына перед двадцатью годами тюрьмы Людмила Георгиевна не слышала. Олег запретил ей привозить детей, приезжать и писать прошение о помиловании. И что удивительно, она ни разу не нарушила запрета. Даже когда все отвернулись, а соседи за спиной называли ее матерью террориста.
Людмила Сенцова: У меня зять ФСБшник, полковник, у меня старший внук ФСБшник. Да.
— И ничего? Не помогут?
Людмила Сенцова: А что, ничего? Нет. Я не хочу об этом говорить. Это было даже еще хуже.
— То есть они тоже ополчились против?
Людмила Сенцова: Да. У меня вообще никого нет. Так, чтобы меня поддерживали свои.
До конца срока Олегу Сенцову осталось сидеть почти семнадцать лет. Людмила Георгиевна говорит, что уже не надеется увидеть сына, она просто бережет его детей, пока может. Но каждый раз, улучив момент, она с надеждой спрашивает: «Что там говорят в Москве? Есть ли шанс, что помилуют?».
Людмила Сенцова: Если так вот, все бы было по-моему, я, во-первых, не хочу, чтобы он ввязывался никуда уже больше. Но мне хочется, чтобы он работал. Мне надо, чтобы дети были с ним. Нет, я поеду к ним, пока он не устроится. И потом сюда вернусь. Я буду здесь жить, буду ждать их в гости все время.