«Бросьте, ребята, вы очень невинны!»: главред «Комсомольской правды» о публикации заказных материалов в издании

Сурначева: Вот мы сейчас вели разговор про допустимость и недопустимость поддержки власти и вмешательства акционеров. Но вот есть вещь, которая, во всяком случае, в нашем журналистском мире считается абсолютно недопустимой ― брать деньги за материалы.

Боже упаси! Прямо недопустимо в вашем мире?

Сурначева: Вообще нет

Да? А вы из «Медузы» у нас?

Жегулев: Да.

В «Медузе» придумали шикарный термин, называется нативная реклама. Всё, что раньше называлось заказухой, теперь назвали нативной рекламой.

Сурначева: У вас нет пометки «реклама» на рекламных материалах.

Да.

Сурначева: Те заголовки про «Единую Россию», которые я вам зачитала, 80%, даже 100%, могу уверить, были оплачены.

Ой.

Сурначева: На них не было никакой пометки. Во время избирательной кампании, во время выборов мэра Москвы всплывали материалы, в которых были расценки на размещение материала в «Комсомольской правде».

Да.

Сурначева: Вы считаете это нормальным?

Это не нормально.

Сурначева: Но всё равно берете деньги.

И с точки зрения той идеальной позиции, в которой вы сидите и рассуждаете, это ужасно. Но мы работаем в реалиях Российской Федерации двухтысячных годов, и это является абсолютно распространенным явлением во всех СМИ, в самых высокопорядочных.

Жегулев: Разница как раз в этой плашке, «партнерский материал», «реклама».

Я слишком много знаю. Бросьте, ребята, вы очень невинны.

Антонова: То есть вы не отрицаете факт, собственно.

Я не отрицаю факт, больше того, я вам скажу. Вы откуда у нас, с РБК?

Антонова: Я с Дождя.

Не существует сколько-нибудь популярного издания или популярного СМИ в Российской Федерации, которое не размещало бы оплаченные статьи. Не существует.

Антонова: Мы с вами в разных мирах живем, наверно.

Жегулев: Это не так.

Да вы просто не знаете. Вы кто, вы из дирекции? Подождите, вы журналист.

Жегулев: Приведите пример «Ведомостей».

А зачем мне приводить? Я всё это отлично знаю.

Желнов: Может, надо делать маркировку хотя бы? «Джинса». 250 занесли, поставили.

Вот давайте поговорим.

Желнов: Давайте.

Слушайте, святые, благородные люди, я прямо как в церковь зашел. Святые, благородные люди.

Желнов: Хорошо, сколько вы брали? Сколько вам заносили за большой материал такой?

«Сколько вам заплатили?», да.

Желнов: Обложечный.

Это коммерческая тайна!

Сурначева: Хорошо, какой процент дохода «Комсомолки» составляют коммерческие, проплаченные материалы?

Желнов: Да.

Сурначева: Треть, половину?

Коммерческие материалы составляют… надо сейчас посчитать примерно. Я думаю, процентов 25 сейчас, наверно. Слушайте, невинные вы люди! Не будем называть уважаемые СМИ, я просто скажу от обратного.

Жегулев: Давайте назовем!

Не существует…

Жегулев: Нет-нет, давайте назовем.

Сурначева: Давайте назовем.

Я просто вам скажу. Не существует сколько-нибудь интересного тому или иному рекламодателю СМИ в России, который не протащит туда то, что ему надо опубликовать. Просто это делается двумя путями. Вы же журналисты, а я не только журналист, но ещё и директор, да?

Так вот, применяется несколько технологий. Пробивают любое СМИ. Либо это технология прямых публикаций через кассу, через штат. Это широко применяемая технология. Газета «Комсомольская правда». Хочешь опубликовать? Заходи, вот касса, вот ценовая карта, вот целое управление, которое сидит.

Существует другая технология. Это, я извиняюсь, называется на сленге (никого не хочу обидеть) «прикормленные журналисты», которых либо используют втёмную, как Владимир Ильич Ленин говорил: «Мы их используем как полезных идиотов», которые пишут по зову сердца. Но по зову сердца они же дружат с этим банком, с этой корпорацией. Это не мне вам рассказывать, у вас у всех же есть друзья, которых вы уважаете, цените, про которых вы говорите: «Это наша надежда, это самый умный предприниматель!».

Жегулев: Нет, друзей нет. У журналиста не должно быть друзей.

Мало ли что не должно, я рассказываю, как оно есть, слушайте. Я на рынке 150 лет, поэтому всё, что вы мне сейчас рассказываете, я говорю, как оно есть. У вас есть друзья, которых вы искренне уважаете, цените, и волшебным образом всё это появляется в тех самых…

Жегулев: Это не так.

Но это дешевле рекламодателю. А существует третий путь. Заходят через тех, кто может. Где-то через акционеров, где-то административным путем. Эти все пути работают.

В итоге, так как существует пять-семь технологий, любое СМИ обязательно имеет те публикации, которые идут по разделу бюджетов «управление общественных связей с соответствующей корпорацией». Простая вещь, дорогие друзья. Вы можете тут красиво рассуждать, простая вещь. Если вы откроете бюджет любой корпорации, вы волшебным образом увидите, что любая крупная корпорация в России тратит в год, хороший крупный банк тратит в год пять миллиардов рублей. Это крупная корпорация. В год в России на всякое продвижение своё.

«Комсомольская правда» из этих пяти миллиардов ― я вам конкретно рассказываю про одну корпорацию, где средний абсолютно случай ― получает на пропаганду и агитацию достижений этой корпорации в последнее время 18 миллионов. Я знаю, что начальник управления связей смотрит эту программу, вот это я ему привет шлю, да. Получает 18 миллионов.

Осталось ― кто арифметику знает? ― четыре миллиарда девятьсот восемьдесят миллионов, дорогие друзья. Вы не знаете, куда они расходуются? Я подозреваю, куда. В том числе и в те самые корпорации, которые вы с таким азартом защищаете. Слушайте, я извиняюсь, но лекция об устройстве жизни закончена, да.

Сурначева: Владимир Николаевич, бог с ними, с корпорациями, с остальными СМИ, со всем остальным, это отдельный разговор.

Да.

Сурначева: Но вы как главный редактор по-настоящему массового издания, как мы уже выяснили, чувствуете ли какую-то неловкость перед читателями…

Не чувствую.

Сурначева: Что вы подсовываете, в общем-то, второсортный материал за деньги? Что вы пишете не о том, о чем им интересно читать, а о том, за что вам заплатили?

Я извиняюсь, как вас зовут?

Сурначева: Елизавета.

Елизавета, я просто извиняюсь, с Ильёй мы были знакомы, а вас вижу в первый раз. Елизавета, дорогая, представления, какой материал первосортный, второсортный, четверосортный, существуют в наших очаровательных, так сказать, головках. А на самом деле что имеется в виду под тем, что в последние годы красиво назвали нативной рекламой?

Есть корпорация, которой надо рассказать, условно говоря, про то, что они проложили замечательный мост через реку Иртыш. Вот они очень гордятся этим. Или построили трубопровод. Это про ловкость или неловкость. Сижу я, главный редактор, и говорю: «Слушайте, 90% моих читателей не интересен ни этот мост, ни этот трубопровод, ни ваш подвиг по восстановлению экологии в Новосибирской области».

Они говорят: «Но нам-то надо рассказать! У нас под это есть деньги». Я говорю: «Пожалуйста, вот управление спецпроектами, мы вам дадим, хотите, вкладку, хотите, материал, где будут эти в касках, значит, с брандспойтами или, я не знаю, с лопатами».

Желнов: Спецпроекты ― это одно. Лиза вас спрашивала про джинсу.

Так это то же самое.

Желнов: Это не то же самое.

Жегулев: Вы считаете, что это то же самое?

Конечно, это то же самое.

Жегулев: Я понял, окей.

Будет это отдельный материал.

Желнов: У нас осталось немного времени.

Минуточку, подождите. А почему вы с таким снобизмом относитесь? Для меня только вопрос…

Желнов: Владимир Николаевич, мы никак не относимся, мы спрашиваем.

Сурначева: Мы спрашиваем.

Второсортный, третьесортный материал… Вопрос, что третьесортный. У нас есть сейчас, к счастью, интернет у всех. И мы видим каждое утро, у нас каждое утро начинается с того, что мы смотрим сводочку, что люди читали. И вдруг мы обнаруживаем к своему дикому удивлению, что люди читают то, что мы не ждали.

Жегулев: Заказуху?

Ту самую заказуху, то, что вы называете заказухой. Мы, что, там наврали, обманули? Мы просто написали.

Сурначева: Если это так интересно, зачем брать за это деньги?

А я же вам сказал, что это не интересно большинству наших читателей.

Сурначева: Нет, вы говорите, что джинсовый материал бывает интересный. Если материал интересный, вы его и так возьмёте.

Нет-нет. Он интересен десяти процентам.

Желнов: Мы поняли позицию, дальше запутаемся в терминах просто.