В среду, 23 ноября, в Тверском суде Москвы начали судить корреспондента РБК Александа Соколова и еще троих его предполагаемых подельников. Их обвиняют в экстремизме. Как еще в 2014 году начиналось это дело, за что на самом деле обвиняют журналиста РБК и почему ему не помог Владимир Путин, рассказал главный редактор Дождя и бывший главный редактор РБК Роман Баданин.
Вот короткая история этого дела. Почти 20 лет назад публицист с националистическими взглядами Юрий Мухин создал организацию «Армия воли народа». Вместе со своими сторонниками он выступал за референдум по изменению Конституции, чтобы ввести в нее еще одну статью: она бы позволила оценивать работу чиновников после истечения их срока службы.
Смотрите также: «Впервые в истории судят за референдум». Как начался процесс по делу журналиста РБК
Шесть лет назад Верховный суд России признал «Армию воли народа» экстремистской организацией и запретил ее деятельность. По мнению следствия, на базе «Армии» появилась другое движение — Инициативная группа по проведению референдума «За ответственную власть!» (сокращенно ЗОВ), в которую и входили подсудимые. Их целью, как считает обвинение, был не референдум, а свержение власти.
В чем якобы состоит вина журналиста РБК? В том что помимо участия в ЗОВе, он еще и администрировал их сайт.
Сам Александр Соколов ранее заявлял, что уголовное преследование связано с его журналистской и научной деятельностью. Он писал диссертацию о коррупции в госкорпорациях, а в газете РБК вышел его материал о строительстве космодрома «Восточный». В тот же день к нему домой пришли с обысками.
Николай Поляков, соратник Юрия Мухина: Я давно знаю Мухина и этих ребят знаю. Я сам участвовал, в принципе, в ЗОВе. То есть, в принципе, суд над моими друзьями и соратниками, единомышленниками.
Андрей Семенов, соратник Юрия Мухина: Могу сказать, что позицию Юрия Игнатьевича Мухина и его товарищей я всецело разделяю. Мое место — на скамье подсудимых, для этого я и пришел.
(В чем якобы состоит вина журналиста РБК? В том, что помимо участия в ЗОВе, он еще и администрировал их сайт.
Сам Александр Соколов ранее заявлял, что уголовное преследование связано с его журналистской и научной деятельностью. Он писал диссертацию о коррупции в госкорпорациях, а в газете РБК вышел его материал о строительстве космодрома «Восточный»).
Сегодня перед заседанием он смог обратиться к собравшимся.
Александр Соколов, обвиняемый, журналист РБК: Сегодняшний процесс, я думаю, является одним из таких знаковых вообще, может быть, в истории. Многие уже заметили, что впервые судят за инициативу подготовки референдума. Впервые, наверное, в истории демократических стран подготовка референдума считается преступлением, экстремизмом и преступлением. Что больше всего интересно — в результате такого референдума президент Владимир Владимирович Путин мог быть награжден званием героя России. Это считается, оказывается, тоже экстремизмом. Это весьма любопытно, учитывая, что рейтинг президента около 90%. Что получается, рейтинг ничего не стоит?
Монгайт: Мы обсудим эту историю с главным редактором телеканала Дождь, ранее главным редактором РБК Романом Баданиным. Рома, скажи, пожалуйста, почему, на твой взгляд, так долго шло расследование дела Соколова? Больше года он находился в СИЗО.
Баданин: Если говорить начистоту, то есть, конечно, дела, которые тянутся и гораздо дольше. Тут как бы бросается в глаза несоответствие фабулы обвинения общим срокам не только даже нахождения в СИЗО, а вообще расследования этого дела. Небольшая предыстория: все началось давным-давно, при другом следователе зимой 2014 года.
Монгайт: То есть уже идет третий год.
Баданин: То есть первые следственные действия в отношении группы Мухина, насколько это теперь известно, производились тогда, еще тогда производился первый опрос в качестве свидетеля Александра Соколова. Даже я, как тогдашний его руководитель, давал показания следователю, характеристику на Александра. И это дело шатко ли, валко продолжалось где-то в недрах следственных органов, МВД им занималось. И вот вдруг арест произошел летом того года, когда начались первые, как мы это теперь связываем, скажем так, наезды на РБК. Именно на этом основании у меня есть предположение, что задержание Саши и последующее перепродление за перепродлением его ареста связаны с тем самым наездом на РБК, который закончился тем, чем он закончился.
В чем штука? На это указывает несколько вещей. Непосредственно перед задержанием было несколько самых громких материалов, в которых участвовал Александр.
Монгайт: В каких?
Баданин: Первое, что нужно назвать, этот материал вышел, по моим воспоминаниям, меньше чем за месяц до ареста, до задержания — это материал про воровство, коррупцию на космодроме «Восточный». Я очень хорошо и изнутри знаю эту историю, знаю про очень тяжелую систему взаимоотношений Саши, как автора расследования, с «главным действующим лицом» этого расследования — компанией «Спецстрой». Злая ирония в том, что сегодня, по сообщениям СМИ, эту компанию не то ликвидируют за неэффективностью, не то вроде бы оставляют, но не оспаривают эту неэффективность.
Так вот, была очень сложная система взаимоотношений, в рамках которой доходило до угроз, до намеков на взятки. Эта компания тесно связана с силовыми органами, собственно говоря, это «дочка» Министерства обороны. Именно тогда и по ряду других причин начался первый наезд на РБК. Поэтому я допускаю, что задержание было связано с этим, именно поэтому оно произошло тогда. Почему оно длится до сих пор, почему это дело вообще дошло до суда — это следующий вопрос. По моему глубокому убеждению, дело не стоит не то что годичного ареста в СИЗО, оно не стоит того, чтобы быть возбужденным.
Вы знаете, я сегодня был в суде и видел собравшихся сторонников господина Мухина, видимо, товарищей все-таки Мухина, его соратников. Как бы это помягче сформулировать? Эти люди не несут угрозу не то что конституционному строю, они строю своего подъезда, в котором они живут, не могут нести никакую угрозу. В принципе, это старые, по-своему инициативные, по-своему энергичные люди, которые в публичном пространстве обсуждают политические новости. Иногда их лексика, их вокабуляр может выходить за пределы нормального, да. Но, поверьте мне, за что бы ни арестовали Александра Соколова — либо за журналистскую деятельность, как мы предполагаем, либо за участие в этой инициативной группе — ни в одном из этих пунктов никакого уголовного состава, поверьте, нет.
Монгайт: А почему все-таки это дело в таком виде продолжается? Неужели невозможно было обратить внимание каких-то людей влиятельных, которые могут помочь, изменить статус этого дела, что ли?
Баданин: Смотрите, я, опять же, идя в эфир, прочитал доклад 2016 года Исследовательского центра «Сова», это центр единственный самый крупный, который занимается экстремистской тематикой в России, который исследовал очень важный вопрос. Вопрос называется «282 статья российского Уголовного кодекса». Эта статья про экстремизм со всеми подвидами и изводами этого понятия. Эта статья, как «Вечный хлеб» у Беляева, она плодится, растет, вырастает, каждый год по новому составу в ней появляется.
Это все началось давно, когда появилась первая «оранжевая» угроза на Украине, мы начали плодить эту статью, мы начали преследовать людей не только за реальные поступки, угрожающие территориальной целостности, подрыву конституционного строя и т.д., мы стали людей преследовать за намеки в их словах на возможность преступлений подобного рода. И эта статья раз за разом использовалась в отношении людей, которые к реальному экстремизму не имеют отношения. Всем рекомендую прочитать это исследование 2016 года, оно очень точно описывает эту историю.
Как у нас в силовых ведомствах, раз шестеренки закрутились, жернова, из них вырваться, даже несмотря на, так сказать, абсурдность всего происходящего практически невозможно. Но что важно сейчас для зрителей, я хочу, чтобы они понимали. Про всю немыслимость и абсурдность происходящего с Соколовым знают все. Про нее знают в правительстве, до которого мы доносили, когда еще работало РБК, озабоченность этой ситуацией, про нее знает Владимир Путин.
Монгайт: Лично?
Баданин: Да. На последней пресс-конференции наш специальный корреспондент, находясь в Кремле, на глазах у всей страны, потому что эту пресс-конференцию показывали, обратился к Путину: «Почему сидит Соколов?». Мы, наверное, можем даже посмотреть, если это есть.
Монгайт: Давайте посмотрим.
Владимир Путин, президент Российской Федерации: Теперь по поводу Соколова. Если он сидит за какие-то разоблачения, в том числе по космодрому «Восточный», я ему благодарен за то, что он работает по этой теме, я просто не знаю, в первый раз слышу эту ситуацию, фамилию эту в первый раз слышу. Но, безусловно, разберусь. Если дело только в этом, безусловно, помогу и вашему изданию, и конкретному журналисту. Надо только понять, что там с ним происходит, я этого просто не знаю. У вас бумага есть, вы мне отдадите, да? Я заинтересован в том, чтобы и этот проект, который я на самом деле инициировал в свое время, уже несколько лет назад, больше того, я сам ездил на это место, выбирал место для будущего космодрома. Сначала даже специалисты предложили другое место — на берегу Тихого океана, недалеко от Владивостока, на побережье несколько мест было, чуть не строить уже почти начали.
Монгайт: То есть обращение к Путину не сработало, да?
Баданин: Ну, что могли, как выразился президент, мы отдали. Передали через администрацию президента. Результат — ну вот сегодня был виден в тесных, старых, с обшарпанным линолеумом коридорах Тверского суда.
Монгайт: Что ждет его, если все-таки позитивного, как мы его понимаем, решения не будет, его вину подтвердят?
Баданин: Я боюсь давать любые прогнозы, а плохие еще и не хочу. Александру светит реальный уголовный срок.
Монгайт: Считаем эту историю незаконченной, будем за ней естественным образом следить.
На превью: Геннадий Гуляев, Алексей Зотов / Коммерсантъ