Светлана Журова: «Как бы ни было жалко, фонд „Спорт и достоинство“ придется закрывать»

Это счастье. Программа «Синдеева» выходит из прекрасного места ― гольф-клуба Links. Спасибо этому партнеру, который предложил нам выехать на природу.  Сейчас у меня будет гость, он совсем недавно был на телеканале Дождь. Это была очень эмоциональная программа. После этой программы я поняла, что я очень хочу понять этого человека, понять мотивы, что движет этим человеком. Когда я узнала, что Светлана Журова, которая у меня сегодня в гостях, еще и гольфистка, я решила воспользоваться этой ситуацией и пригласить Светлану сюда, к нам, в эту красоту, и поговорить о жизни. Светлана, добрый день.

Добрый день.

Вы зачастили на телеканал Дождь за последнее время. Посмотрев программу «Собчак», я очень сильно переживала ее вместе с вами. У меня остались к вам какие-то очень человеческие вопросы, я очень хотела с вами поговорить.

Когда я узнала, что вы играете в гольф, я решила воспользоваться этой ситуацией и позвать сюда, потому что я никогда не играла в гольф и хочу полюбить эту игру. Мне сказали, что пять лет назад вы тоже полюбили эту игру. Как вы могли после такого активного, динамичного, очень энергичного спорта вдруг полюбить гольф?

Могу сказать, что процент спортсменов, которые выходят из спортивной карьеры через гольф, очень высок, особенно спортсменов высокой квалификации из разных видов спорта. Как выяснилось, из моего тоже, потому что когда я стала публиковать в группе в фейсбуке, где много конькобежцев, свои фотографии с гольфа, то выяснилось, что очень многие мои коллеги за рубежом играют в гольф и считают это замечательной физической нагрузкой и переключением с каких-то своих рабочих моментов на интеллектуальный гольф.

В гольфе есть отличительная вещь. Не надо ехать на велосипеде сто километров, как я в свое время, будучи спринтером, не надо плыть много километров. Да, здесь тоже идешь пятнадцать километров с сумочкой, хорошая нагрузка. Но при этом каждый удар ― адреналин, контроль, это как «На старт! Внимание! Марш!», поэтому это очень интересно многим. У меня тоже есть ряд друзей, которые как раз говорили о том, что умные азиаты придумали медитацию и разные единоборства, а умные европейцы придумали гольф.  А когда ты играешь турнир ― это реально очень серьезная сосредоточенность, это отрешенность.

Вы уже выигрывали какие-то турниры?

Да, было дело. Никогда не думала, что в моей жизни могут быть еще какие-то соревнования, кроме моих конькобежных, где я в своем возрасте вдруг смогу что-то выиграть.

А что вы выигрывали?

Кубок губернатора Ленинградской области по гольфу.

Не по блату?

Нет, по прописке! Я одна из немногих женщин, прописанных в Ленинградской области, которые играют в гольф. Там просто мало гольфисток. Тогда вы садитесь за руль, вы специалист, а я нет. Поехали по этому прекрасному полю.

Светлана, у этого поля еще есть прекрасные дома, вы, наверно, их еще не видели.

Проезжала мимо.

Очень кайфовые, у них какая-то более-менее адекватная цена, красота и вид на поле.

Если говорить о домах, то на многих гольф-полях во всем мире это окупаемость. Иначе очень тяжело окупить поле.

В общем, это целая философия. Чаще всего, конечно, это люди, которые любят эту красоту, созданную, может быть, немножко искусственно (тут и водоемы бывают, и многое другое), но эта красота у тебя стопроцентно останется в таком виде. Поле никуда не денется. Если в других коттеджных поселках, которые не построили рядом с гольф-полем, есть подозрения, что когда-то эта красота может исчезнуть, лес рядом с тобой куда-то исчезнет, озерцо иссушится, то тут гарантировано, что ты будешь всегда при природе, рядышком, будешь себя замечательно чувствовать.

А у вас сейчас есть своя недвижимость?

В Москве нет, только в Петербурге.

Загородного дома нет.

Загородный дом есть, в Ленинградской области. Он у меня еще до Олимпиады.

А где?

У меня во Всеволожске. Есть такое место, Бернгардовка называется. В общем, вот такое место я нашла еще в 2000 году, когда еще была спортсменкой. Приобрела тогда же, в долг, кстати, это для меня было ужасно тяжело, потому что я как раз родила ребенка, сидела дома, не знала, вернусь или нет в спорт, а деньги под это уже взяла, причем у своих друзей за границей. Я понимала, что если будет совсем плохо, они мне как-то простят это, но получилось так, что я выиграла Олимпиаду, а взяла ровно столько, что призовые Олимпиады покрыли, ни больше ни меньше.

А какие тогда были призовые?

Пятьдесят тысяч долларов, сейчас сто. Я как раз смогла рассчитаться.

Мы, конечно, сядем в кафе и поговорим, но есть вопрос, который меня больше всего беспокоит. Почему вы выбрали вот этот путь, когда бросили спорт? Вы стали депутатом Законодательного собрания в Питере. А не видели себя в какой-то другой роли? Например, работать тренером.

Тренером нет, потому что, к сожалению, в моем виде спорта абсолютный мужской шовинизм. У нас нет женщин-тренеров на уровне высшего спортивного мастерства, там только мужчины. Одновременно со мной закончило несколько мужчин, которые стали юниорскими тренерами, тренерами сборной. Я не могла их подвинуть, тем более что мне предложили такое замечательное место, как оргкомитет Сочи-2014. Зачем мне мешать ребятам, внедряться?

Я могу сказать, что когда я закончила спорт, я предложила быть играющим тренером. Во мне не было потребности. Мне сказали: «Не надо, женщин нам не нужно, там есть с кем работать».

Правильно ли я понимаю, что во многом вы сейчас не можете, бросить депутатскую карьеру? Бросить и сказать: «Все, не хочу больше» . Чем тогда заниматься?

Это будет общественная деятельность, видимо, телевидение. Когда я хотела закончить спортивную карьеру, думала, что, скорее всего, пойду на телевидение. Я проходила разнообразные курсы. Наверно, это было бы в таком ключе. Но было много общественной работы, людей, которые мне доверяли. Та эйфория, когда ты со статусом депутата можешь помогать людям, конечно, тоже наступает. Ты понимаешь, что даже если бы ты был простым общественником, ты не мог бы этого сделать. Это даже не ради благодарности, а ради того, что ты действительно можешь это сделать. Это меня очень сильно подкупило и подкупает до сих пор.

Помогать людям как депутат. В моем представлении, если мы сейчас говорим не о законотворчестве, есть приемная депутата, к нему приходит население. Что конкретно в вашем случае есть эта помощь? Она выражается в том, что вы занимаетесь законотворчеством, или в конкретных ситуациях с людьми?

Законотворчество ― немножко другое. Это все-таки работа с правительством, со средами, которым нужен тот или иной закон, если необходимо, с регионом, где тоже есть Законодательное собрание. С людьми ― это вопрос запросов, реагирования на тебя. У нас есть чиновники, которые все равно неповоротливые. Волшебный пинок депутата работает. Тут надо понимать, что может быть более лояльное отношение по сравнению с тем, когда человек просто обратился с какой-то просьбой. Возможно, его уже отфутболили.

Когда человека не отфутболили, я просто так не занимаюсь. Я говорю: «Давайте так: если вы еще никуда не обращались, достаточно странно обращаться сразу к депутату Госдумы». Хотя иногда ты видишь, что дело достаточно сложное , надо сразу писать Бортникову или еще кому-то.

А много таких частных случаев, которыми вы занимаетесь?

Достаточно много. Бывает, что люди чего-то просто не знают. Это надо понимать. Приходится и помощникам, и мне вести разъяснительную работу. Бывает, что это решается на уровне абсолютных консультаций, это тоже немаловажно.

Я чаще всего работаю с обращениями граждан по Ленинградской области. Она неоднородна. Дело в том, что все-таки рядом Санкт-Петербург, и все земельные вопросы, вопросы недвижимости ―  это все петербуржцы, которые имеют это все в Ленинградской области. Очень много семейных разборок, когда ты, к сожалению, не можешь помочь.

В эфире у Собчак мы, все зрители, наблюдали вашу искреннюю реакцию, недоумение на документы, которые она вам показала, и на то, что она рассказала вам, что от имени фонда, где вы являетесь лицом, получаются гранты, большие заказы. Вы были в недоумении, сказали: «Дайте мне эти документы, я с этим разберусь». По следам нашей публикации. Что вы с этим сделали?

Я поняла, что произошло.

Расскажите, теперь всем очень интересно.

На самом деле действительно есть фонд моего имени, он существовал в таком режиме, что, когда находились деньги, мы проводили какие-то мероприятия. Маленькие, на уровне Ленинградской области. Например, мы делали какие-то соревнования для спортивных лагерей. Нужно было приехать, поучаствовать, дать какие-то призы. Не нужно было много денег. В самом фонде практически никогда не было денежных движений.

Это возникло сразу после Олимпиады, когда я не думала о политике и общественной деятельности. Понятно, фонд олимпийской чемпионки ― нормальное дело для любого, кто хочет закончить карьеру и чем-то помогать, если вдруг такая возможность будет, в спорте. Я не знаю, как это происходило. Видимо, моего супруга агентство попросило: «Мы тут формируем новое агентство. Можно твой фонд войдет соучредителем на 25%?».

Вы все это узнали после того, как позвонили мужу?

Нет, мне даже мужу в этом смысле звонить не надо. Я просто увидела по документам, что, видимо, к нему обратились, потому что я этих ребят не знаю. Они, наверно, к нему обратились: «Мы все друг друга знаем, давай ты войдешь». Это агентство существовало параллельно где-то там. Мы у него учредители, но это не значит, что они делятся деньгами с нами или мы как-то соучаствуем.

Но он же там был директором.

Нет, он был только директором фонда. Видимо, эти ребята жили параллельно. Они как раз были коммерческой структурой, как получилось в итоге.

Но ваше имя там все равно стоит.

Оно не стоит в документах, в тендерах. Стоит это агентство, которое якобы выигрывает какие-то конкурсы, что самое удивительно, на проведение детских соревнований.

Вопрос же не в том, что агентство делает что-то плохое. Вопрос в том, что там так или иначе стоит ваше имя. У Ксении в программе было, что фонд имени Светланы Журовой (окей, агентство, внутри которого есть этот фонд) участвует в конкурсах и получает гранты в том числе в регионе, где вы когда-то избирались. Основной вопрос был в этом.

Да. Эти деньги не переходят в мой фонд, мне никто никогда не помогал.

Синдеева: У вас не возникло желания выйти из этого фонда, позвонить мужу и сказать: «Уберите меня оттуда»?

Да, я сказала мужу еще три года назад: «Давай закроем. Раз у нас с тобой нет отношений, это всегда будет проблема». Так получилось, что его надо полностью закрывать, он не может выйти, будучи директором. Мне не хотелось закрывать свой фонд. Если бы я сразу узнала, что он еще в каком-то агентстве, я бы сразу закрыла.

Синдеева: А сейчас?

Сейчас, конечно, придется закрывать, как бы ни было жалко, и открывать по новой.

Синдеева: То есть вы хотели бы иметь свой фонд? Уже самостоятельно.

Конечно. Бывают случаи, когда без какого-то юридического лица ты не можешь что-то делать. Именно когда тебе спонсоры деньги дают, а не какие-то бюджетные, я вообще не собиралась участвовать в конкурсах. Когда к тебе приходят внебюджетные деньги, все равно их нужно как-то оформлять, отчитываться перед спонсором за их трату на проведение соревнований, выдачу призов.

Муж не знает о таком вашем желании?

Он уже давно, оказывается, сдал документы. Я не знала об этом.

На закрытие?

Да. Люди, которым он это получил, так и не сделали. Вот теперь это выясняется.

Понятно. Придется делать еще одну программу, выяснять, что же случилось.

Это очень да, получилась очень необычная история.

А если вы будете создавать фонд, он все равно как-то будет ориентирован на спорт?

Да, конечно.

Вы сейчас воспитываете двоих детей одна, да?

Да.

А муж, о котором мы теперь все знаем, помогает или нет?

Дело в том, что мы с ним судились из-за алиментов. Была очень некрасивая ситуация, но в итоге мы договорились. Я, наверно, тот человек, который не может запретить ему общаться с детьми.

А раньше можно запрещать? Не пугайте.

Я не собираюсь. Многие адвокаты удивились. Когда он стал делить имущество, не платить алименты, адвокаты говорили: «Вообще-то обычно не дают общаться с детьми, и это работает». Я сказала: «Это вообще не про меня». Пусть он даже вообще весь дом заберет, оставит меня голой на улице, я все равно не смогу запретить ему общаться с детьми. Это моя позиция по жизни.

Были друзья, кто-то со стороны мне такое говорил. Нет. Я знаю, что они любят друг друга, в каком-то формате, особенно старший, разговаривают с ним по телефону, делятся секретами. Я, что, буду разрушать это? Нет.

Но, получается, вы сейчас сами обеспечиваете свою жизнь?

Да, конечно. Я не думаю, что он будет когда-либо в этом участвовать. Хотя он говорил: «Когда я разбогатею»…

Какая зарплата у депутатов сейчас? Есть премии?

У нас в общем получается где-то около 300 в месяц, хотя все говорили про какие-то мифические 800.

Я вас спрашиваю.

Ее переводят несколькими частями, она не приходит одним платежом. Когда я беру счета, понимаю, что в год у меня выходит около четырех миллионов. Если поделить, получается 300 тысяч.

Какой-то еще доход может быть? Лекции, еще что-то?

Это могут быть лекции. У меня есть патент.

На что?

На исследование. С группой своих друзей я делала одно исследование, я являюсь патентообладателем.

Какое исследование?

Тестирование школьников и взрослых по тому, какое физическое здоровье у них, функциональное здоровье и резервы здоровья.

Это приносит вам деньги?

Оно приносило где-то около 50 тысяч рублей в год, не больше. Когда это исследование заказывают, какие-то копеечки нам всем капают. Это совершенно обычная практика, научная деятельность.

Можете ли вы себе позволить встать и перестать быть депутатом, сказать: «Больше я не хочу этого делать, мне что-то не нравится»? Или перед вами этот вопрос никогда не стоял?

В данный момент он не стоит, хотя я понимала и понимаю, что такое может быть, нас еще не избрали, мы прошли предварительное голосование.

Вы пойдете на третий срок.

Пока пойду, да. Плохо звучит «на третий срок».

Ну, как есть. Я очень хочу понять, какой мотив, почему? Почему вы первый раз пошли? Вы были в Законодательном собрании, вступили в «Единую Россию», стали депутатом.

Знаете, когда человек еще не опытен в политике, он ориентируется на людей, которые вокруг него: друзья, коллеги, те, кого он уважает. Я как раз в тот момент была такой девушкой, которая вроде имеет большой потенциал, но еще в политике не имела опыта.

Вам хотелось в политику.

Мне хотелось в общественно-политическую деятельность. Я понимала, что Дума ― возможность реализовать это на 100%. Когда у тебя есть статус депутата, ты делаешь эти вещи намного проще. Ты востребован как эксперт, все время работаешь со СМИ. Когда у тебя есть статус депутата, СМИ зовут тебя на свои площадки намного больше, им интересно мнение депутата, знающего больше, чем мои коллеги, олимпийские чемпионы, которые не являются депутатами, а являются просто общественниками. Я теперь понимаю, я погружена в большее информационное поле.

На тот момент, наверно, это была интуиция. Я понимала, что это мне нужно, я видела, что на меня реагируют люди. У меня был момент очарования, когда я стала олимпийской чемпионкой. На меня пошло очень много обращений обычных людей, как на любого известного человека. Я еще не была депутатом. Я понимаю, что они идут на меня, видя во мне какую-то опору, надежду. Я попыталась решить, смотрю: не так идет. Когда я пошла в Заксобрание, все пошло по-другому: я могу зайти к губернатору, зайти туда, поговорить. Одного звания олимпийской чемпионки здесь не достаточно. Какие-то вопросы реально начали решаться, а людям помощь.

Вы стали депутатом пятого созыва.

И зампредом еще к тому же.

Пятый и шестой созыв. Дума пятого созыва, как мне кажется, была приличной. Законы, которые в тот момент принимались, не были столь одиозными, как, например, в шестом созыве. Вы сами чувствуете разницу между тем, что было на первом вашем сроке и на втором?

Да, я чувствую. Стало больше политики, политика и конкуренция обострилась. Уж простите, стало действительно много других политических партий. Они понимают, что у них тоже есть возможность идти в Госдуму. Раньше список заканчивался на четырех, а сейчас у многих появились какие-то возможности. Политическая конкуренция обострилась. Это то, что я вижу. То, что я еще вижу в спорте, не хочу опять видеть следы только Запада, на все наезжают, санкции, но, наверно, это период какого-то противоборства. Я не говорю про холодную войну, но ее элементы все равно прослеживаются. Это изменило и саму Думу. Мы стали принимать какие-то законы, которые являются в том числе реакцией на те реакции.

Не только внешние. Есть же еще и внутренние законы, достаточно реакционные по отношению к собственному обществу.

Знаете, наверно, когда ты находишься внутри, ты понимаешь стратегический план. Одно дело ― закон сегодняшнего дня.

Дума шестого созыва все-таки радикализировалась по отношению к пятой?

Те заявления, которые я периодически слышу в Думе шестого созыва, никогда не произносились в пятой. Она была более спокойной, консервативной.

Почему вы хотите идти в третий раз?

Я думаю, что она будет еще другой.

Сейчас был очень популярный ролик в интернете, нарезка из выступлений дебатеров. Там волосы дыбом встают, становится страшно. Ты смотришь и думаешь: «А вдруг эти люди правда окажутся в Думе и будут принимать законы!». Уровень деградации, которую мы наблюдаем среди этих кандидатов, зашкаливает. Понятно, что в интернет попадают самые яркие ролики.

Одиозные.

Но все равно это же тоже срез.

Да, очень интересно. Партия рисковала, входя в систему предварительного голосования и проведения дебатов, потому что все стало публично. В прошлый раз были встречи, когда 40 кандидатов могли одновременно прийти в зал, высказать свою позицию, им задавали вопросы, а на выходе аудитория, которая сидела в зале, голосовала за них. Надо было объехать все районы. Это было в прошлый раз. Тогда, конечно, камеры урывками снимали, но это было минимально, если кандидат сказал какую-то глупость, она проходила мимо прессы.

Сейчас можно вернуться в архивы, посмотреть. Но это, во-первых, это была возможность для людей, которые думают, что могут быть огого какими политиками… Ведь кто-то так реально считает. Ему дают площадку. Как говорил Петр I, надо ее дать для того, чтобы глупость каждого увидеть. Можно сказать: «Зачем „Единой России“ было себя так высекать, на собственной площадке дать возможность говорить тем людям, которые глупы, несут какой-то бред?». Но мы же понимали, что они тоже хотят говорить. Куда их? Помните, как в фильме про Электроника: «Я тоже петь хочу, у меня голос есть!». Им дали право голоса. К сожалению, это зачастую ассоциировалось с «Единой Россией», потому что сзади написано «Единая Россия», все воспринимали это именно так, особенно когда вырвано из контекста.

То есть не хотите вы бросить свою политическую карьеру, плюнуть и сказать: «Пойду на телевидение работать».

Это не мешает мне делать параллельно, это не за зарплату происходит.

Поэтому я и спрашиваю про зарплату, про то, как вы живете.

Я уверена, что с моими знаниями, желаниями, компетенциями, экспертными возможностями я всегда найду работу, 100% не так оплачиваемую, но я уверена, что она будет нормальной и мне на жизнь всегда хватит. Не говорю, что поеду за границу, хотя я как эксперт нужна за границей точно. Но так как я невыездная, мне это сложно сейчас реализовывать. Могу поехать в Китай, конечно, у меня там много друзей.

Это больше шутка. Праймериз мне показал (мы не говорим «праймериз», особенно Владимиру Вольфовичу это не нравится), предварительное голосование, а также участие в дебатах, что я вижу силу и необходимость своей Ленинградской области. Вот это тоже важно. Мы же не вырваны из контекста, политики федерального уровня. Если бы я была не нужна людям, жителям Ленинградской области, я бы это почувствовала сразу.

Кстати, среда, которая в том числе выдвинула меня первоначально, это моя среда, мое сообщество, это тот, кто меня туда делегировал. Мне надо было понять, хотят ли они меня там видеть еще или все, моя миссия выполнена, я им не нужна как их лоббист в хорошем смысле слова.

В чем ваш лоббизм? Вы говорите: «Я им нужна, потому что я им помогаю».

Это, конечно, законодательные нормы, касающиеся здорового образа жизни, уроков физкультуры. Это могут быть подзаконные акты. Я напрямую работаю с Министерством спорта. Это если говорить про эту среду. Вы знаете, сейчас у нас был большой форум по здоровью, по здоровому образу жизни. Вроде уже столько времени я в этом нахожусь, но я на этом форуме поняла, что правда должен быть человек, который видит, ― а я вижу это, ― что здоровый образ жизни превращается практически в национальную идею. Это Минспорт, Минкульт, Минобразования, Минсвязи, Минтруда, потому что диспансеризация работодателей и, кстати, профессии спортсмена и тренеры, которых не было в Советском Союзе в Трудовом кодексе, а у нас они появились. Оказалось, что здесь я реально востребована как эксперт.  Международная спортивная повестка как важна сейчас!

Да, она обострилась.

Получается, что я нужна здесь как эксперт.

Может быть такое, что нас не допустят? Риски есть?

Риски еще увеличились. У меня есть предположение, что 17 июня все-таки не будут наши допущены. Выявились скандалы с Пекинской олимпиадой, возможно, сейчас появятся с Лондоном, они серьезные.

Как вы считаете, такая позиция правильна или все спортсмены не могут отвечать за частные случаи?

Дело в том, что я знаю, что у легкой атлетики не было этого правила. Я так понимаю, что они сейчас пересмотрят свои уставы и внутренние документы. Например, такие вещи сразу были в Федерации тяжелой атлетики. У них были приняты документы, которые говорили о том, что если какой-то процент спортсменов одной страны уличен в использовании допинга, то дисквалифицируется вся страна. Это было принято давно. Все знали, что если у вас 25% или 50% спортсменов попадаются, то извините, вся команда сидит дома. В легкой атлетике такого не было.

А ваше мнение?

Вообще чистка должна быть. Есть смысл всем бояться и опасаться.

А вы принимали допинг?

Нет. Мне так повезло в моем виде спорта.

А как? Говорят же, что дети, которые попадают в профессиональный спорт (я знаю по детям своих друзей), начинают рано или поздно получать какие-то препараты.

Препараты и допинг ― разные вещи.

Мельдоний, как все говорят, это тоже был не допинг, а вполне себе безобидный препарат.

У нас нет людей, которые живут обычной жизнью и не принимают какие-то препараты. Понятно, что спортсмен должен кушать аскорбинку, витамины.

А в вашем виде спорта этого нет?

У нас как-то не сложились. У нас все крупные допинговые скандалы, которые касались анаболических стероидов, закончились 25 лет назад. Как-то подвели черту, и после этого у нас практически никого не было. Были моменты, кстати, не в России, что интересно (мельдоний я не считаю, потому что всех простили в итоге), были скандалы, связанные с кровью, но это был еще тот момент, когда не все могли вовремя составить терапевтические справки о том, что это генетика, что у родителей высокий гемоглобин. Они доказывали, и на этом все заканчивалось, потому что видно было, что это не препараты, а у людей такие особенности по генетике.

Был совсем недавно скандал. Григорий Родченков, который уехал в Лос-Анджелес, опубликовал огромный материал о том, как использовался допинг, как они его придумывали, подливали во всякие алкогольные напитки. Это похоже на правду?

Для меня это не похоже на правду, потому что нам никогда ничего подобного не предлагалось. Надо понимать, что, когда я еще выступала, он работал в лаборатории. Возможно, работали с какими-то видами спорта, но у нас этого не было, поэтому для меня это открытие, что вообще в такой конструкции это можно было делать. И для меня это было табу, потому что если поймают, через двадцать лет вскроют пробу и найдут там следы анаболиков…

Они эти пробы уничтожали.

Мне интересно, как они уничтожались. Анаболик остается в любом случае.

Это серьезное обвинение, которое является аргументом для дальнейшей дисквалификации сборной, например. Неужели не интересно в этом разобраться, заказать расследование, узнать, действительно ли это было? Сделать это публично.

Он это опубликовал, все сказали: «Это опять наезд на Россию, он сбежал туда», а на самом деле ничего не последовало. Может быть, последовало, а мы об этом не знаем. Это же важное расследование.

Нам, тому же Виталию Леонтьевичу, предъявили ряд вещей, которые мы должны изменить, по пунктам, исходя из доклада, который сделала независимая комиссия ВАДА. Они посмотрели этот доклад, на основании него уже сама ВАДА сделала свои рекомендации. Вот этот документ является основным, а не те рекомендации, которые были даны независимой комиссией.

 Мы стали выполнять по пунктам. Выполнили это, то, третье, десятое. И тут выявляются такие вещи! Сейчас очень непростая ситуация у самого Международного антидопингового агентства. Сейчас я не политик, не депутат, я просто спортсменка. Хорошо, если человек из любой страны (не будем сейчас говорить, что он из России) говорит о том, что в комнату, где хранятся пробы, взятые на Олимпийских играх, может зайти кто угодно, поменять их. ВАДА не имеет независимых экспертов, которые ночуют в этой комнате. Ежесекундно снимает камера, наведенная на ящичек с этими пробами, их тут же увозят за границу. Так если можно грязные поменять на чистые, значит, можно и сделать наоборот!

Для них очень важно разобраться в этом, как могло случиться так, что этот человек заявляет о том, что он один заходит в комнату, делает свои грязные дела.

Не знаю, будут они разбираться или нет, но мне кажется, что у нас по этому заявлению, по этой информации должно быть внутреннее расследование в стране. Мне кажется, вы как депутат и спортсменка просто обязаны это инициировать.

Я уверена, что эти расследования сделаны, потому что их требует ВАДА, туда идут все эти документы. Вопрос, нужно ли знать все это прессе, лишний раз раздувая это?

Конечно, нужно.

Я думаю, когда ВАДА рассмотрит эти документы и примет решения, конечно, все опубликуют, будет известно. Странная претензия. Я же человек еще из Советского Союза. Я была ребенком, я попала в 1988 году в сборную. Надо понимать, что в сборных того времени были сотрудники, которые так или иначе сопровождали выезжающих за границу, вообще любую делегацию в нашей стране. Это не секрет, все это знают. Как спортивную команду, так и туристическую группу. Тогда я видела сопровождающих.

После 1990 года, когда мы уже были ближе к России, не было никаких сопровождающих никогда. Ни по допингу, ни по задопингу, ни по чему. Мы были свободны. Для меня удивление, когда мне говорят, что якобы с нами вместе все время ходят какие-то ФСБшники, силовики.

Может быть, речь шла конкретно о последней Олимпиаде. Понятно, что здесь был серьезный вызов, нужно было у себя дома показать невероятные результаты.

Там были ребята, которые жили за границей, они вообще в Россию не приезжали, вот в чем дело. Они тоже были с сопровождением? Их брали каждую неделю на допинг. Кстати, Родченков обвинил одного из тех, кто жил весь год за границей и там готовился к Олимпиаде. В общем, это как-то сбивает с ритма весь район.

Если бы он сказал про четыре или десять проб, но он говорит про сто! Я не знаю, почему у него начался этот гигантизм, он стал говорить про тотальный подлог. Если бы он сказал про четыре, то мировая общественность и даже мы поверили бы больше, что это действительно как-то можно подтасовать. Но я не знаю, какие русские эксперты придумали, как вскрыть эту баночку. Десять лет назад было невозможно придумать технологию. Какие ученые в ВАДА работали для того, чтобы это было невозможно сделать!

Когда-нибудь мы узнаем правду, очень интересно.

Да.

Интересный факт вашей биографии, возможно, это была какая-то формальность…

ФСИН?

Да. Вы подполковник внутренней службы, были младшим инспектором в СИЗО, потом в управлении по конвоированию. Это все звучит ужасно.

Я сейчас расскажу. Это довольно частый вопрос, потому что, когда видят «подполковник ФСИН», начинается: «Халдейка», туда-сюда. Это на самом деле действительно интересная история, она идет из Советского Союза, когда у нас спорт считался любительским. Во всем мире спорт, особенно мой, конькобежный, считался любительским.

Поэтому люди как за границей, так и в СССР должны были где-то работать, а профессиональными спортсменами они быть не могли. Даже в законодательстве нашей страны того времени не было понятия «спортсмен». У него не было трудового договора, он был нигде. Поэтому, отдав всю жизнь спорту, после окончания спортивной карьеры он даже мог оказаться без пенсии, вообще без всего.

Тогда Советский Союз придумал меру социальной поддержки. Спортсмены оказывались в «Динамо», «Спартаке», ЦСКА, в разных спортивных обществах, которые их направляли в то или иное учреждение, в котором они работали. Я не скажу, что мы совсем не участвовали. Во-первых, я абсолютно точно приезжала. Моя функция как инспектора ― работа с сотрудниками. Я разговаривала с ними, как надо тренироваться, давала им какие-то лекции, советы по тренировкам.

То есть какое-то время вы все-таки работали.

Я реально приходила в СИЗО, проходила через всю пропускную систему, общалась с ними. Когда у меня заканчивались сборы, я приезжала и несколько дней каждый месяц находилась там. Это нормально, у нас много таких.

Мне повезло, 17 марта я закончила спортивную карьеру, а 1 апреля Дмитрий Чернышенко мне предложил стать одним из директоров заявки Сочи-2014. Это стечение волшебных обстоятельств. Многие заканчивают, у них стресс: а что дальше? Поэтому в Советском Союзе было придумано, что человек, заканчивавший спорт, оставался в учреждении. Он мог дальше выбирать, увольняется или остается работать на этом поприще.

А звания даются за спортивные результаты?

Безусловно.

Вы подполковника получили уже за Олимпиаду?

Да, это было уже за нее. И это было уже Министерство юстиции, а сначала это было МВД.

Вы в Думе вы работали в совершенно разных комитетах.  это разве правильно? Вы же не можете все понимать.

Я объясню, в чем дело. Я же в Думу пришла из Совета федерации. Я не избралась в шестой созыв Государственной Думы, мне немножко не хватило голосов. Я ушла в Совет федерации. Там я была в социальном комитете, где была замом, как раз занимаясь молодежью и спортом. Но я же зашла не с нового созыва, когда вернулась в Думу. Все комитеты в этот момент уже расписаны между всеми фракциями. Я получила мандат Абдулатипова, он был в комитете по национальностям, я должна была зайти на его место. Я не могла пойти в другой комитет.

В этом есть здравый смысл?

К сожалению, это правило Думы. Я зашла туда. Но Пушков, видя, что ему нужен такой зам, как я, просто уговорил всех: «Давайте переведем Светлану», кого-то перекинули в комитет по национальностям. Это фракционная история, у каждой партии перекидка с комитета на комитет происходит внутри Думы.

В шестую Думу вы не избирались, это точно. Вы туда перешли на вакантное место. Сейчас вы будете участвовать в выборах. Мы помним, ― и это факт, это не придумано независимой прессой, ― какие были фальсификации на выборах. Они послужили причиной выхода людей на Болотную, когда люди сказали: «Не хотим, зачем вы нам так врете?». Сейчас есть опасность, что следующие выборы будут тоже не очень чистыми. Может быть, придумают новые схемы. Во всяком случае, никто не верит, что это все будет прозрачным и корректным.  Я уверена, что за вас люди будут голосовать, на вашем участке, скорее всего, фальсификации будут не нужны. Во-первых, если такое случится, что вы будете делать в этой ситуации? Вы будете знать, что на вашем участке это было. Или вы можете это на своем уровне заранее предотвратить и такого никогда не будет, ваш участок будет прозрачным?

Я практически в этом уверена. Параллельно у нас идут выборы в ЗакС Ленинградской области. Я надеюсь, что к нашей части таких претензий там не будет. Я не знаю, что будут делать другие политические партии, как они будут устраивать «карусели». Я понимаю, что у других тоже всегда есть соблазн это сделать.

В Ленинградской области это проходило достаточно спокойно. В Москве амбиции, наверно, больше, здесь интереснее всех ловить, подстраиваться, делать подлоги и какие-то странные видео. Каким-то видео я доверяю, верю, что это могло быть, а какие-то видео смешные.

Я могу так сказать: наши журналисты были примерно на 30 участках. Везде были подлоги, были разные способы.

Это прошлый созыв.

Прошлый, который был. Все это было, никто ничего не придумывал, все это видели. К сожалению, это факт.

Знаете, что меня всегда удивляет? Когда люди ведутся на «карусели», на подкуп.

Люди ― это кто?

Простые люди, которым предлагают в этом участвовать. И потом они же говорят: «Единая Россия» купила, они коррупционеры. Но сами люди подписываются в эту схему! Наверно, этот парадокс меня правда ужасно удивляет. Они оправдываются: «Что нам сделало это государство? Дайте нам наши 500 рублей, тысячу, мы пойдем дальше и не будем обращать на это внимание».

Это как давать или не давать гаишнику взятку.

В том и дело. Меня по-настоящему это расстраивает, когда появляются доказанные факты, а не видео, которые сделаны умышленно, такое тоже бывает. Я надеюсь, что у меня этого не будет, я буду всячески стараться, чтобы такого не случилось. Мне очень хочется выиграть честно и чисто, для меня это принципиально важно.

А если вы увидите, что там есть «карусель»?

Я буду пресекать, даже если это будет в мою пользу. Мне правда это не нравится.

Но если при этом вдруг выборы пройдут не очень чисто, вы это сами увидите, осознаете, не будет соблазна встать, уйти, сказать «Я не хочу участвовать в такой истории»?

За других отвечать крайне сложно, наверно. Как это будет по всей стране? Мне кажется, что Вячеслав Викторович, придумывая и создавая систему предварительного голосования, хотел по возможности минимализировать все эти истории. Я понимаю его аргументацию, чтобы это случилось.

У меня на данный момент есть вера в то, что этого не будет. Поэтому сейчас я скажу, что нет. Я же не знаю, будет ли это иметь массовый характер или появится один отщепенец, которому будет наплевать на всех, он сам по себе, у него одномандатный округ, партия дала ему возможность избраться, а теперь до свидания, я вас не знаю, я сам по себе. Гипотетически, наверно, такое тоже возможно. Возможно, это будут единичные случаи именно с одномандатниками.

Кризис экономический. Мы все его ощущаем со всех сторон. Жизнь стала сложнее, люди очень сильно беднеют. Мы видим, как все начинают экономить по-разному. Как вы переживаете кризис? Мы сейчас не берем то, что вы в санкционном списке, не можете выезжать. Вот просто на бытовом уровне: где учатся ваши дети, где лечатся, сколько вы тратите? У вас хорошая зарплата, но ощущаете ли вы на себе кризис и в чем он выражается? Начали ли вы в чем-то экономить?

Да, я не просто начала экономить. Мой ребенок учился в очень хорошей английской школе. Почти 50% моей зарплаты уходило на его школу. Это была моя позиция, мне очень хотелось, чтобы он хорошо знал язык с самого рождения. Он с трех лет занимался в английской школе. И вот уже семь месяцев я не могу себе это позволить даже с увеличенной зарплатой. Я понимаю, что у меня выборы впереди, мне придется тратить свою зарплату в том числе.

А почему на выборы тратить свою зарплату?

Какие-то свои деньги ты будешь тратить абсолютно точно. На распечатку чего-то, все равно это будет нужно тратить, никуда не денешься. Даже сейчас на предварительном голосовании ты тратил свои деньги, тебе же не партия оплачивала.

Нет?

Нет, конечно. Это была индивидуальная история каждого, кто как мог, тот на то и рассчитывал. Я не могла повесить баннеры по всей Ленинградской области, просто нет на это денег. И я этого не сделала, потому что понимала, что каждый человек будет тыкать в меня пальцами и говорить: «Ага, у нее есть деньги на баннер, а почему она детям не помогла, не отдала эти деньги в детский дом?». Если это будет общая предвыборная кампания, там баннеры будут сами по себе, а в индивидуальном, да еще и в предварительном голосовании… Лучше я эти деньги переведу куда-то в другое место, потрачу другим способом.

То есть экономите на школе, он не может сейчас там учиться.

Да, вопрос школы сразу был снят. Второй у меня учился в обычной школе, там не требовалось никаких денег. Они у меня несколько лет ездили отдыхать в Черногорию, там не очень много денег требовалось, но сейчас я уже думаю. Давно надо было дать ответ, поедут они или нет, я тяну до последнего, будут или нет деньги. Опять же это связано с предвыборной кампанией. Я понимаю, что мне где-то придется тратить собственные деньги из собственной зарплаты, у меня нет других источников.

Бросьте эту политику, Света, займитесь чем-нибудь хорошим!

Детьми.

Займитесь общественной деятельностью, для этого не обязательно сидеть в Думе, которая принимает такие дурацкие законы. Света, спасибо вам большое.

Спасибо большое.

Я очень хотела увидеть, какой вы человек. Не знаю, удалось мне или нет, это будут оценивать зрители. А вам спасибо. 

Спасибо