На этой неделе московские власти объявили о начале масштабной портализации кладбищ — теперь ритуальные услуги можно оплатить карточкой. Потому что общеизвестно пользуясь состоянием родственников, похоронные агенты и могильщики вымогают у них огромные суммы черным налом — теперь на большей части кладбищ с этим обещают покончить. Но о самом знаменитом московском кладбище — Хованском, где две недели назад произошло кровавое побоище — ни слова. Видимо, его время еще не пришло.
Там бы с мафией разобраться. Начальник столичной полиции Якунин вынужден был уволить начальника УВД Новой Москвы Сергея Терновых, кладбище находится как раз в его районе. Его зам, начальник отдела уголовного розыска, получил строгий выговор. Декриминализировать Новую Москву будут прикомандированные полицейские. А теперь и так крупнейшее московское кладбище планируют еще и расширить. Василий Полонский и Родион Чепель сняли путеводитель по самому кладбищу и его окрестностям.
Татьяна Утва, жительница села Николо-Хованское: Вы видите, это лес, на месте которого наши слуги народа собираются устроить могильник. Я здесь живу уже десять лет, когда мы купили здесь дом, естественно, это была Московская область. О, смотрите, таджик идет, видите? Если через лес пройти, там уже начинается Хованское кладбище.
Новость о том, что и так крупнейшее в Москве (да и в Европе) Хованское кладбище расширяется сразу на 80 гектаров, еще недавно никто бы и не заметил. Но в этом мае тихая роща за МКАДом слишком часто попадала в заголовки новостей.
Ровно две недели назад в этой точке сошлись самые разные бизнес-интересы и национальные противоречия. Нынешняя тишина кажется затишьем перед новой бурей.
Татьяна Утва, жительница села Николо-Хованское: Перестрелка могла быть в лесу, могла быть у наших домов. И возникает вопрос, почему это не контролируется никаким образом?
Хованское кладбище ― место самого крупного криминального столкновения после погромов в Бирюлево ― это целых 180 гектаров, и вокруг всё похоже по масштабу: огромный строительный рынок, десятки гектаров складов, зажатое между таунхаусами старое подмосковное село Николо-Хованское, крупнейшая в Европе Саларьевская свалка отходов. В 2012 году кладбище сменило юрисдикцию ― теперь это не Подмосковье, а дорогая столичная земля.
Джурабек уже успел снять гипс с руки ― перелом он получил во время драки. Он ведет нас в мотель на территории бывшего рынка. Здесь квартируют таджики, которые работают на кладбище.
― Давно работаешь тут?
Джурабек Якубов, работник Хованского кладбища: Я семь лет работаю тут.
― Семь лет на кладбище? А до этого работал здесь где-то на стройке или как?
Джурабек Якубов, работник Хованского кладбища: Нет. До этого у себя был на родине. Работал на рынке тоже здесь, в Москве.
― А как устроился на кладбище?
Джурабек Якубов, работник Хованского кладбища: Как устраиваются? Приехал к другу вот. Устроился. Остался тут.
В Москве вся его семья: жена с детьми живет в квартире, он ― в этом бараке, за боковыми воротами кладбища. В каждой комнате 4 двухэтажные койки, на этаже - общие уборная и кухня. До начала нового сезона 15 мая выхода на работы ожидали две сотни таджиков. Теперь здесь почти никого.
Джурабек Якубов, работник Хованского кладбища: Не знаю, даже сейчас нас не пускают туда. Нет, пускают, у кого есть документы, как бы проверяют, выпускают их.
По словам Джурабека, новый директор Юрий Чабуев привел с собой спортсменов из организации «Здоровая нация». Они обложили налогом всех работников кладбища, не только таджиков.
Джурабек Якубов, работник Хованского кладбища: В каждую мастерскую вообще заходили. Каждому сказали: «После 15-го мы вас соберем, вы все будете на нас работать». Без разницы, там национальность ни при чем. И к русским заходили. Конечно, большинство из этих хозяева, собственники.
Миша ― так для простоты представляется таджик с российским паспортом ― показывает записи камеры видеонаблюдения: на них видно, как люди в одежде с символикой «Здоровой нации» заходят в его гранитную мастерскую.
Джурабек рассказывает, как ряды могил в тени деревьев превратились в поле боя.
Джурабек Якубов, работник Хованского кладбища: Они по участкам бегали туда и стреляли. Бегут и стреляют. Вот видите? Вот камень видите? От травматического пистолета разве дырка в камне бывает?
Когда разборки выплеснулись на площадь перед входом, торговцы цветами забаррикадировались внутри павильонов или уходили через черный ход.
Надежда Михайлова, продавщица: Дети, старики, женщины. Как мы кричали, как мы бежали, это надо было видеть! Я в Абхазии так не бежала от войны, как от этой стрельбы.
― А куда бежать-то?
― На задний двор, потом туда, туда выскочили…
Спустя три часа торговцы уже вернулись на места, и сегодня здесь ничего не напоминает о массовой драке. В субботу 14 мая своих от чужих нападавшие решили отличать с помощью георгиевских ленточек.
Надежда Михайлова, продавщица: Вот здесь стояли все возле нас. Накачанные такие: «Мы им дадим, мы им все». Понадевали перчатки, ленточки вот тут так поприкалывали, порезали, наши победные ленточки.
Как выяснится позже, «Здоровая нация» ― молодёжное крыло организации ветеранов «Боевое братство». СМИ заметили её участников при рейдерских захватах подмосковной земли, а также на акциях «Антимайдана». Руководитель «Братства» сенатор Дмитрий Саблин в прошлом году не скрывал своего трепетного отношения к символике великой отечественной войны.
Дмитрий Саблин, сенатор: Георгиевская ленточка ― это наш тысячелетний символ. Символ Георгия Победоносца. Это ленточка, которая связывает все поколения нашей страны.
На Хованском кладбище георгиевская ленточка должна была символизировать борьбу русских людей против этнического криминала. Об этом Георгий Макарьев, лидер «Здоровой нации», предпочитает рассказывать не в интервью, а с помощью посланий на ютьюбе.
Георгий Макарьев, руководитель общественного объединения «Здоровая нация»: Юра нам пояснил, что он испробовал все методы с правоохранительными органами, но это не привело к нужному результату. Именно из-за этого он попросил нашу общественную организацию прекратить этот таджикский беспредел.
Председатель Союза таджикской молодёжи в России говорит, что такие лозунги ― просто прикрытие для передела рынка услуг мигрантов.
Иззат Амон, председатель Союза таджикской молодёжи в России: Ситуация не только у нас на Хованском кладбище такова, в других местах. Везде, где работают иностранцы, где работают мигранты, есть свои так называемые смотрящие, которые приходят и забирают дань.
На кладбище работают таджики, украинцы и молдаване. На соседнем рынке ― киргизы и армяне. Все мигранты платят за то, что работают здесь.
― Говорил мне все равно 4 тысячи в год платить, что у них здесь работа. Налог платят.
― Это за патент?
― Нет. Разовый платят 4 тысячи.
Дань собирают силовики. Попадание этой разборки в СМИ означало для всех мигрантов в районе кладбища, что теперь их массово будут готовить к депортации.
― Тем ребятам уже надоело. Некоторые по 3–4 раза. Сегодня поймают тебя утром – до обеда сидишь. В пять часов поймают – опять туда. Объясняешь, что мы блин уже только оттуда – все равно. По второму кругу.
― А у них статистика, да?
― Да-да.
А для местных жителей новости о перестрелке на кладбище стали поводом разобраться: дело не в мигрантах, а в том, что чиновники решают, кто будет получать сверхдоходы с новых 80 гектаров могил.
Татьяна Утва, жительница села Николо-Хованское: Это всем понятно, передел собственности. Кто-то собирается уже митинг устраивать. Потому что очередные отписки, которые приходят, мы не получаем ответ на свои вопросы. Люди уже говорят, что надо устроить митинг.
Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсантъ