О кавказской специфике сейчас много говорят и по поводу особого отношения к супружеству и женской верности. Часто полиция просто отказывается расследовать убийства согрешивших жен. Узнав, что в селе произошло «убийство чести», дело, как правило, не возбуждают — пропала и пропала. Статистики по таким убийствам нет, их участники и свидетели предпочитают хранить обет молчания. Но Владислав Пушкарев в Ингушетии нашел предполагаемых ревнителей семейной чести, а в Москве — выживших женщин.
Елизавета Алиева, сестра Марем: Это моя сестра Алиева Марем, это Евлоев Мухарбек, муж ее, это их сын Мага.
― Это тот самый муж, да?
Елизавета Алиева, сестра Марем: Да, этот человек и есть.
Мы встречаемся в безликой съемной квартире на московской окраине. Елизавета Алиева не с первого раза согласилась на интервью. Женщину сопровождают сотрудники проекта «Правовая инициатива». Они же снимают ей квартиру в Москве. Елизавета уже год под программой защиты свидетелей, но в Назрани ей продолжали угрожать. Ее сестра Марем пропала без вести уже больше года назад.
Елизавета Алиева, сестра Марем: Мне даже здесь поступают угрозы. Любого спросите, все знают кто он такой. Мимо него люди даже пройти боятся. Он себя считает криминальным авторитетом.
История любви Марем и Мухарбека началась 15 лет назад. Все было как положено — традиционное похищение невесты, потом свадьба. Разница в возрасте в 28 лет никого не смущала. Расписываться в ЗАГСе тоже не стали.
Елизавета Алиева, сестра Марем: Все 15 лет он над ней издевался. Волосы побрил на ее голове без всякой причины. На почве ревности, может быть, не знаю. Сколько раз наши родственники ее просили, я ее просила, чтобы она оставила его…
Сестры несколько раз вместе писали заявления в прокуратуру. Но, по словам Елизаветы, это с самого начала было бесполезно: в родной Назрани Мухарбек Евлоев — слишком влиятельный человек.
Елизавета Алиева, сестра Марем: МВД, прокуратура ― куда я только не обращалась. Ни один человек внимания не обратил. Смеются: «Да она появится, она с кем-то ушла из дома, может».
В последний раз Елизавета была в доме Евлоева ровно год назад — сестры дома не было. Только следы крови, вырванные волосы и заплаканные дети...
Елизавета Алиева: После ее пропажи они просили, чтобы я забрала заявление: «Не жалуйся, подожди месяца три-четыре, сестра объявится». Я сказала: «Кого я должна ждать? Не заберу заявление».
Через пару недель Елизавету вместе с мужем Русланом похитили и вывезли за город. Они сбежали только чудом, Алиевой помогли спешно покинуть Ингушетию. А потом назранским юристам «Правовой инициативы» пришлось выйти из дела из-за угроз Евлоева.
Ольга Гнездилова, адвокат проекта «Правовая инициатива»: Одна из сотрудниц получила очень конкретную угрозу жизни. Мы имеем основания полагать, что, находясь близко, она оказывается в опасности, ей нужно либо уезжать из республики и бросать свой дом, либо произойдет что-то страшное.
С тех пор Елизавета мужа не видела. После двенадцати лет брака Руслан Алиев отрекся от сбежавшей жены и остался в Ингушетии.
Дорога от аэропорта в Назрань, а потом за город, к Евлоеву. Вслед за колонной бронетехники неспешно движется отара овец. Мухарбек Евлоев сейчас под домашним арестом. Вместо брутального мужчины я вижу беспомощного пенсионера.
Мухарбек Евлоев, муж Марем: Эй, русская есть поговорка: «Ложка дорога к обеду», а вы появились, когда уже бедного пенсионера добили.
Вопросы приходится писать на доске — Мухарбек Евлоев ничего не слышит, у него сахарный диабет и еще несколько тяжелых заболеваний. Поверить в то, что этот человек истязал и, возможно, убил собственную жену, почти невозможно.
Мухарбек Евлоев, муж Марем: Я заболел, у меня почки нет, заменили, на печени операция. Кишечник ― я сейчас хожу до сих пор, видишь? А эта женщина, угнетенная, как здесь писали, она у меня на геленвагене ездила, на ленд-ровере, меня везде возила. Угнетенная.
Позже мы узнаем — этого безобидного старика боится весь город. Те, кто утверждает, что Марем убили, либо уехали из Назрани, либо молчат. Соседи, как один, на стороне Мухарбека Евлоева.
― Нормальный сосед был, помогал, с детьми хорошо обращался, и со своими, и с нашими. Заходил.
― Если мне что-то нужно было, я всегда обращалась, отказа не было.
Муж Елизаветы бесконечно, как мантру, повторяет — не было ни убийства Марем, ни их с бывшей женой похищения.
Руслан Мамилов, бывший муж Елизаветы: Врет она все. Никакого похищения не было, ничего не было. Я себя пострадавшим не считаю.
Елизавета Алиева, сестра Марем: Они напугали моего мужа, он решил уйти от нас. Написал против нас заявление, что я это все придумала.
Неужели один пожилой и тяжело больной человек может настолько запугать всю деревню? Адвокат Ольга Гнездилова, которая занимается этим делом, убеждена — может. Тем более, все соседи Евлоева приходятся ему родней.
Ольга Гнездилова, адвокат проекта «Правовая инициатива»: Есть уголовное дело, где в ходе обыска у него в доме спустя месяц после пропажи нашли пятна бурого цвета, сделали смывы и отправили на экспертизу. У нас до сих пор нет результатов этой экспертизы. Это нереальная ситуация, это значит, что следствие каким-то образом тормозит это дело.
Оказывается, Мухарбек Евлоев помещен под домашний арест по делу о похищении Елизаветы — его жену Марем просто никто не ищет. К адвокатам и правозащитникам здесь обращаться и страшно, и просто не принято.
История Заиры Бопхоевой тоже началась с традиционного похищения. В декабре 2011 Заира после занятий в медицинском колледже собиралась домой. А потом в доме у ее матери раздался звонок.
Хава Бопхоева, мать Заиры: Я с этой женщиной заочно знакома, мы с ней не общались, но знаем друг друга, живем недалеко. Она мне позвонила и сказала, что ее сын похитил мою дочь, что она не хочет разведенную девушку в невестки, она не даст ей жить.
В отличие от Марем, она не исчезла, а сейчас дома, с матерью.
Хава Бопхоева, мать Заиры: Вот она, дежурная в колледже, с повязкой. Единственное, когда она засыпает, я могу убраться, что-то сделать по дому.
По местным обычаям девушка, севшая в машину к парню, либо выходит за него замуж, либо считается обесчещенной. После того, как Заиру вернули, в дело вмешались дальние родственники — пытались выяснить, что же у нее было с Сайнароевым-младшим.
Хава Бопхоева, мать Заиры: Там два Ахмеда. Хасанович угрожал пистолетом: «Вышибу тебе все мозги, говори». Они делали все возможное, чтобы она в чем-то призналась, но она ни в чем не призналась. Она мне потом все рассказала, позвонила от Сайнароевых. Говорит: «Я им сказала, что хоть убейте меня, я не скажу того, что не было».
Дом Сайнароевых один из самых видных в районе, Заиру привезли туда, отобрали телефон и сказали, что теперь она замужем. Она смогла позвонить домой только через два дня.
Хава Бопхоева, мать Заиры: На второй день сразу же мать зашла в комнату. Ее отвели на второй этаж. Мать ей сказала: «Сиди, не рыпайся, месяц, два месяца. Больше в моем доме ты не продержишься». Дочка звонила мне и говорила, что после еды ей становится очень плохо.
К дому Сайнароевых часто приезжала скорая. Последний официальный диагноз — отравление неизвестными препаратами и кома.
Хава Бопхоева, мать Заиры: Обращалась очень много раз в Министерство здравоохранения нашей республики. Они мне дали единственный документ, что они отправляли документы Заиры в Москву.
В таком состоянии Заира вернулась к матери. Сайнароевы подарили кровать.
― Она еще до этого болела.
― Чем?
― Приступы были. Они вместе с дочкой спали, дочка говорит: «У нее приступ». Сразу вызвали скорую.
В возбуждении уголовного дела матери Заиры отказали три года назад. У бывшего мужа уже новая семья и маленький ребенок. Сайнароевы спокойно повторяют — девушка уже была больна эпилепсией, а никакого отравления не было.
Ольга Гнездилова, адвокат проекта «Правовая инициатива»: Есть медицинские документы, в которых написано, что при поступлении в больницу был поставлен диагноз «отравление неизвестным препаратом». Это скорая, это не мать, это зафиксировано врачами.
Хава Бобхоева показывает бумаги — никакой эпилепсии у Заиры никогда не было. Но она и не рассчитывает на справедливость — в этих краях воля мужчины еще очень долго будет главным законом.
Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости