В среду, 25 мая, украинскую летчицу Надежду Савченко обменяли на россиян Евгения Ерофеева и Александра Александрова, обвиненных в терроризме «бойцов ГРУ». Павел Лобков отправился в Киев, чтобы первым из российских тележурналистов взять интервью у освобожденной Савченко.
Первые шаги Надежды Савченко на украинской земле видели все. Как она призналась позже, об освобождении она ничего не знала до последней минуты.
Надежда Савченко, украинская летчица: Когда освобождали, ничего не сказали, среди ночи ― «собирай вещи». Я не знала, полечу я, поеду, в Магадан к Сенцову и Кольченко или на Украину. Меня пять часов продержали в «стакане», я вообще ничего не знала, а потом оказалась на аэродроме».
Внутри самолета, стоявшего в Ростове, только двое, вице-спикер Рады Ирина Геращенко и пресс-секретарь Порошенко, были посвящены во все детали. Главное ― не допустить утечек информации, говорит Геращенко. Им было запрещено покидать самолет. Вдруг проходит информация ― об освобождении становится известно. Геращенко отвечает на звонки, как будто она в Киеве, пока Надежду не повели из машин ФСБ по летному полю.
Ирина Геращенко, вице-спикер Верховной Рады: Еще сорок минут, когда машина подъехала к трапу самолета, мы ожидали выхода Надежды. Когда Надежда поднялась на борт украинского самолета, первое, что она сказала, это «Слава Украине!». И второе ― она попросила зайти в кабину пилота. Там она впервые улыбнулась, мы почувствовали, что это ее стихия, в которой она пока что ощущает себя более комфортно, чем в политике.
У нее было просто детское счастье, когда мы пересекли воздушное пространство, границу Украины и России. Она сказала: «Все, мы уже дома». Всю дорогу мы общались как раз на тему освобождения заложников. Она очень интересовалась тем, сколько еще людей удерживается на оккупированных территориях, как проходит процесс переговоров.
Первые шаги к дому, и вновь ― «Слава Украине!». Савченко просит: никаких объятий, за два года тюрьмы она отвыкла от телесных контактов. И никаких цветов.
Она купается в фонтане на Майдане, делает селфи с туристами и друзьями. Уже на следующий день Надежда вышла на работу. В Верховной Раде ее ждали родственники попавших в плен украинских военных ― никакой прессы, только одна фотография.
― Она пообещала нам, что будет заниматься нашим вопросом, конкретно по нашим детям.
Павел Лобков: А где ваши дети попали в плен?
― Мой сын под Дебальцевом, 470 дней.
― 634 дня, 93 бригада. Мой сын, Думчик Ярослав, вместе с ним его друзья.
Надежда Савченко, украинская летчица: А вот я вас хочу спросить: вы знаете, как можно им помочь? У вас есть решение, как вытащить всех до одного? Нет. И у меня нет. Мне им нечего пообещать, я их слушала. Я еще вчера там была. Дурацкие вопросы.
Она резка и агрессивна. Не успеешь задать вопрос, Савченко на ходу ловит суть и отвечает четко, по-военному, как ни украинские, ни российские политики не умеют. Она себя так вела и на заседаниях суда, возражая следствию по каждому пункту. Сегодня она признается: это было рискованно.
Надежда Савченко, украинская летчица: Анекдот. Зимой летит воробушек, замерзает. Падает в коровью лепешку, отогрелся, начал чирикать, подошла лисица и съела его. Мораль этого анекдота такова ― если ты попал в дерьмо, сиди и не чирикай.
На ступеньках дворца «Украина», где Надежда дает свою первую пресс-конференцию, столпотворение. Стоит ей выйти покурить, ее тут же окружают восторженные люди. Мама Мария Ивановна ― на ступеньках, за два года заключения ее лицо узнала вся Украина.
Мария Савченко, мать Надежды Савченко: Вот девчонки ей говорят: «Надя, ты станешь министром обороны». А что такое министр обороны? Он же от президента зависит. Надя всем украинцам будет помогать.
Павел Лобков: Картина называется «Надежда Савченко просто вышла покурить». Вот такой политический капитал она накопила за два дня. Интересно, что будет дальше. Похоже, на Украине появился новый президент.
Надежда Савченко, украинская летчица: Украинцы, если вы так хотите, чтобы я была вашим президентом, я буду вашим президентом. Но я не уверена, что у нас люди научились голосовать не за гречку. Я вам честно скажу: я летать люблю. А если другого захотите, с любой работой справлюсь.
Казалось, поговорить с ней один на один невозможно. Но нас проводят через служебный вход ― и тут уж простите за качество съемки. Савченко дает команду: нет времени на все эти композиции, красивые кадры, подсветку. Хотите снимать ― вот я ваша на три вопроса.
Павел Лобков: Вы бы сейчас встретили Александрова и Ерофеева?
Надежда Савченко, украинская летчица: Да, я бы встретилась с этими ребятами. Я бы встретилась с теми ополченцами, которые меня брали в плен. Мы друг друга быстрее поймем. Политики, которые встречаются друг с другом и разговаривают о войне, остальные люди, которые пытаются погасить конфликт, поймут друг друга не так быстро. Почему батальоны идут раньше на обмен и договариваются по людям, когда просто командир с командиром разговаривает? Возможно, кто-то из гражданского населения нас не поймет, те, кто там не был, но те, кто там был, например, мой помощник Олег, ― они поймут.
Да, пускай мы враги, но враг ― это враг. Там не место ненависти, там все честно. Если бы было надо, мы бы подрались. Если бы они пришли с оружием, я бы точно так же стреляла, как они стреляют в меня. Но мы бы поговорили и поняли бы, какие мы люди. Это разные вещи. Мы воины, и человеческие качества открываются другие. Я не знаю этих ребят, но они тоже попали в мясорубку. Я это тоже понимаю.
Павел Лобков: Путин нарочно отпустил вас, непреклонную, непримиримую, которая говорит не так, как политики. Вы внесете сумятицу в политическую жизнь Украины, что будет на пользу России.
Надежда Савченко, украинская летчица: Я не знаю, кто о чем думает, но у Путина не получится мной навредить Украине. Я хотела, чтобы моя свобода не была дорогой для украинского народа. В некоторые моменты мне было быстрее и проще умереть, чтобы было больше пользы Украине, чем жить. Но прошел такой момент, и моя жизнь стала более нужной Украине, чем моя смерть. Я ничего не боюсь.
За свою свободу я не благодарю Путина, потому что он у меня ее отнял. Нечего было меня похищать. Он просто исправил свою же ошибку. Под именем Путина я подразумеваю сейчас всю власть и все органы, которые это сделали. Возможно, я его поблагодарю за остальных отпущенных украинцев, как пойдет разговор. Когда я увижу этого человека или каких-то людей, с которыми буду общаться на эту тему, мы поговорим, если я увижу, что это действительно компромисс. Сейчас это просто исправление ошибки.
Павел Лобков: Многие из нас, кто был на Майдане, я в частности, ждали, что Украина покажет пример в том числе многим восточноевропейским странам в скорости реформ, в избавлении от коррупции, в прозрачном правительстве. Многие разочарованы.
Надежда Савченко, украинская летчица: Не продолжайте говорить. Вы знаете, разочарованы вы, а я не теряю веры, я не разочаровалась. После Майдана в 2004 году нам было тяжело. Украинцы действительно разочаровались. Я себе больше не разрешу разочаровываться. Не все сразу делается. Я понимаю, что не все так, но я буду идти до конца. Я сейчас не разочаруюсь. Вы видите, что плохо. Поверьте ― у нас получится. И у вас тоже получится.
Фото: Михаил Палинчак / РИА Новости