Олег Тиньков: «Русские себя недооценивают. Мы очень крутые»

О Сколково и карме Рубена Варданяна:

Я очень рад здесь быть, потому что Сколково ― университет и большой бренд, к которому я очень хорошо отношусь. В свое время Рубену Варданяну, одному из отцов-основателей, я сказал: «Теперь тебе можно умирать, у тебя карма почищена».

Почему российскому бизнесмену нужно пожить в Америке: 

Было несколько моментов упущено, помимо того, что команда называется «Тинькофф». Я еще очень долго жил в Америке, в Сан-Франциско, куда сейчас все стремятся попасть, в общей сложности больше пяти лет. Я там жил с 1993 до 1999 годы наездами, а с 1999 по 2001, как раз постоянно, когда был самый хайп. Я думаю, что мне это очень многое дало. При всем моем уважении к перечисленным предпринимателям, Олега Жеребцова я вообще считаю одним из самых талантливых предпринимателей, недооцененных, он человек, который придумал ритейл. Галицкий в некотором смысле был позже, Олег это все придумал. Олег Леонов, Андрей Рогачев тоже. Они не поехали в Америку и, конечно, много пропустили. Я, пожив в Америке, стал другим человеком. Очень важно там побыть.

Лучшие российские бизнесмены по версии Тинькова

Что касается Галицкого, кстати, у меня нет стремления его обогнать. Это единственная неточность.

 Это мы взяли из какого-то интервью, будем разбираться.

Нет, все очень точно. Обычно, когда про меня говорят, такого наговорят! А тут все было точно. Обгонять ― зачем мне его обгонять? Это бессмысленная история, я уважаю Сергея. Я считаю, это один из самых ярких предпринимателей. Это же не спорт, не замерить метры, километры, секунды. Но Сергей вызывает у меня глубочайшее уважение наряду с Фридманом, Андреем Рогачевым, Олегом Жеребцовым и другими людьми. Сергей очень крут. По-моему, он здесь выступал. Тем более что он тоже спорт любит. Обгонять не хочу, это бессмысленно.

Как Тинькофф Банк изменил мир: 

Что мы хотим? Мы хотим построить один из самых, а может быть, самый инновационный финансовый институт в мире. Я к себе очень скромно отношусь, но я считаю, что мы в общем и целом поменяли финансовую индустрию в этой стране. Когда мы девять лет назад задумали проект под названием «Тинькофф Кредитные Системы», сейчас он называется «Тинькофф Банк», все над нами смеялись. Я помню, ходил к Бородину в «Банк Москвы», он сидел насупившись, маленьким Наполеоном. Иных уж нет, а те далече. Все над нами издевались, но по факту мы поменяли унылый банковский ландшафт и банковский рынок России и продолжаем менять.

Мы сейчас делаем tinkoff.ru, это очень круто, это следующий этап. Мы строим и создаем финансовый маркет-плейс, запуск его происходит в ближайшие недели. Я думаю, до 1 мая мы его запустим, это будет первая большая попытка в мире поменять отношение к финансам. В одном месте, на одном сайте можно получить абсолютно все услуги, связанные с финансами, страхованием. Когда у человека в голове кликает «финансы», он должен идти на tinkoff.ru. Мы купили очень много рекламы на телевидении, будем очень активно продвигать эту идею. Попытаемся с этим месседжем закрепиться в головах нашей целевой аудитории.

Меня это дико заводит, мне очень нравится: мы, компания из России, меняем мир. Парадокс заключается в том, что за нами очень пристально наблюдают из Польши, Бразилии, Аргентины, отчасти из Англии, а в самой России ― ну «Тинькофф», ну есть что-то. Мы уже такой «дисраптор» мирового значения, и мне это дико нравится.

Почему  на Лондонской бирже акции «Тинькофф Банка» дороже, чем у Сбербанка

Например, вы сказали про шесть капиталов. Даже сегодня, в этих депрессивных ситуациях, связанных с макроэкономическими и политическими вещами мы все равно торгуемся по полтора капитала на Лондонской бирже, тогда как самый успешный, хороший банк ― Сбербанк ― торгуется в один капитал. Все остальные российские банки торгуются по 0,3―0,5 капитала. Их, правда, осталось три с половиной банка. Это уже говорит о том, что на сцене инвесторы, у нас интересная модель.

Олег Тиньков о бизнес-амбициях

У Tinkoff.ru будет, конечно, сверхзадача сделать Amazon. Мы хотим построить финансовый Amazon. Это, конечно, очень вдохновляет. Я знаю, что сейчас девять часов, а у нас полный офис людей, третий этаж в бизнес-центре «Олимпия» заполнен на 30-40% процентов, потому что люди сидят и работают. Мы все с большим энтузиазмом хотим сделать вашу жизнь лучше, чтобы вы оплачивали все, что можно, без комиссии, получали все услуги в онлайне. Меня это радует.

Предвосхищая вопросы о том, продам ли я бизнес, я отвечаю: мы ничего не продаем. Я считаю, что это очень крутой бизнес. Я скорее покупаю даже, откупаю сейчас собственные акции с рынка. Я верю, что эта компания будет стоить 10 миллиардов долларов и больше. Сегодня она стоит совсем копейки. Когда-то она стоила 3,5 миллиарда, сейчас стоим совсем мало.

«Россия ― рынок невест и мозгов»

Мы строим новую интересную инновационную модель, и я в нее верю, потому что я верю в талант людей, которых собрал вокруг, в нашу команду, в то, что русские люди ― одни из самых талантливых людей, трудолюбивых, умных, честных и ответственных. Я так говорю, пожив в Америке, Италии, проведя огромное количество людей там. У меня велосипедная команда, там 80 человек, где-то 12 национальностей. Я могу сказать, что мы, русские, недооцениваем себя, мы очень крутые.

Конечно, есть немецкая щепетильность, бельгийская педантичность и так далее, но русские намного умнее и талантливее. Я сейчас имею в виду россиян, потому что здесь все переварилось. Отчасти сила Америки в том, что там много мигрантом, так и Россия когда-то была империей, Москва и Петербург втянули в себя разные национальности, переваривал ― и получалось очень хорошо. Получались красивые девушки и умные люди, на мой взгляд.

В России хороши два продукта, получается. Умные люди и красивые девушки. И это не совпадает.

Россия сейчас ― это рынок невест и мозгов. Что сейчас самое востребованное из России? Мне кажется, русская жена и русский программист. Такой товар. Помимо нефти и балета, конечно, потому что это наше все.

О месседжах Владимира Путина

Прямая линия совпала у меня с Путиным.

Боюсь, он даже был на разогреве, он же с утра.

Да, Путин вас разогрел. Я тоже буду отвечать на вопросы народа и в ответах буду доносить свои мысли. Насколько я могу понять, он в ответах доносит все время какие-то месседжи. Я не знаю, был ли это сегодня месседж, когда на вопрос моего знакомого Артема Аветисяна из «Клуба лидеров» «Когда перестанут кошмарить бизнес?» он сказал: «Скоро», а в этот момент были обыски в Ikea и у Прохорова. Я немножко не понял, это было совпадение или очередной его прикол?

Он как раз имел в виду окончание этих обысков.

― Недавно в интервью Financial Times Михаил Фридман на вопрос, почему он инвестирует за пределами России, ответил, что в России плохо дела с экономикой, нужно перестраивать ее, делать более открытой. Ему выгоднее инвестировать за пределами страны. Если бы вы сейчас начинали новое дело, не связанное с текущим бизнесом, делали бы его в России или в другом месте?

Михаилу легко рассуждать, потому что у него капитал порядка 10 миллиардов долларов наличными. С таким капиталом, безусловно, и я бы на его месте думал инвестировать в Европе, Азии, мире. Правда состоит в том, что без капитала там делать нечего. Маржи там очень низкие, риски большие, вероятность успеха очень мала. Мне трудно приводить цифры, но вероятность выжить стартапу с нуля ― 5%, а в России все-таки примерно 40%. Безусловно, это зависит от наличия капитала.

Я могу примерно представлять аудиторию здесь, все-таки выступаю перед студентами. Россия ― намного более интересное место для инвестирования, потому что это все еще дешево, прибыльно, вероятность успеха в разы больше. В Европе это очень дорого, а вероятность того, что ничего не получится, огромная.

Михаилу очень хорошо про это говорить, потому что у него есть большие суммы наличными после продажи ТНК-BP. Я думаю, он делает правильно, но это не для вас и не для меня.

― 100% успешных бизнесменов занимаются благотворительностью. Вопрос такой: есть ли у вас какие-то принципы, подходы, правила, когда вы кому-то помогаете? Эта информация часто не очевидна, к сожалению.

На самом деле я никогда не даю деньги в фонды или какие-то обезличенные вещи. То, что делал и банк, и я лично, было адресной помощью. Мы строили как банк какие-то дома престарелых в Подмосковье, полностью ремонтировали их. Все, что мы делали, делали адресно. Я делаю то же самое.

Не принято благотворительностью кичиться и хвалиться, я это понимаю. Кстати, меня в последнее время достали вопросы в социальных сетях: «Ты такой жирный, ничего не делаешь для народа». Мне не хочется ни перед кем хвалиться, но есть школа № 33 в городе Ленинске-Кузнецком, где я родился, где учились и мой папа, и я. Она построена в 10 году, она стоит. Мне было дико неудобно три года назад, я сломал, построил большую школу за несколько миллионов долларов. Это, конечно, не такой большой университет, который построили коллеги, о которых я упоминал, но все-таки я построил школу в родном городе, где учились я и мой отец. 1 июня я лечу ее открывать.

Это адресно, я знаю, что я ее построил, оснастил компьютерами и так далее. Я делаю такие вещи. Какие-то абстрактные вещи я не делаю, не перевожу по смс что-то или не перевожу деньги в фонды какие-то, Чулпан Хаматовой. Я не хочу сказать ничего плохого про эти фонды, это просто не мой профиль. Это мое правило.

Знаете, что самое сложное в передаче «Бизнес-секреты»? Пригласить гостя. Не провести ее час, подготовиться к ней. Многие видели, я не готовлюсь, я не Владимир Познер, мне не нужны рейтинги, это мое хобби. Но тем не менее час-полтора я трачу на все это дело: подготовка, съемка. Это ерунда, а вот приглашать очень трудно. Соответственно, это занимает огромное количество времени. Это благотворительность в чистом виде, это не преследует никаких целей. Мне не нужно пиариться, это невозможно монетизировать.

― Когда я училась в школе, я каждый день ходила по Проточному мимо пивоварни «Тинькофф», поэтому вы в моем сердце навсегда! Скажите, когда самая важная ошибка в вашей жизни? В том плане, что вы вынесли из нее самый важный урок. И какие ошибки вы не прощаете своим подчиненным?

Это, наверно, как-то по-научному называется, но я стараюсь не думать о плохом и об ошибках. Это контрпродуктивно, это тебя съедает. Я даже не пытаюсь анализировать эти ошибки, это уже сделано. Конечно, мы учимся на ошибках, человек отличается от животного тем, что он действительно учится на своих ошибках, приобретая опыт. Я надеюсь, что это происходит со мной, но сидеть, копаться, анализировать в душе, как это делал Достоевский, Гоголь или кто-то еще… Я не занимаюсь такими вещами, потому что у меня нет времени. Не могу назвать одну ошибку, которую не могу себе простить. Трудно сказать. Тогда это была ошибка, смотришь через двадцать лет ― а вроде и не ошибка.

Что касается подчиненных, я бы сказал, сотрудников, коллег, я, как и все нормальные люди, не очень люблю нелояльность и предательство. Я счастливый человек, потому что из топ-20 членов нашей команды ушло только два человека за девять лет. Один даже недавно вернулся.

По чьей инициативе?

Сами, я вообще никого не увольнял. Я вообще не помню, чтобы кого-то увольнял. Что-то было… По-моему, я помощницу один раз увольнял.

Получилось?

Да. Я не люблю увольнять, мне всегда жалко людей. Я как-то привыкаю к людям, не люблю, когда люди часто меняются. Это, кстати, мое слабое место как предпринимателя. Я недавно прочел книгу Джеффа Безоса, основателя Amazon, называется The Everything Store. Он там лихо менял топ-менеджеров, переманивал, от него уходили. Это американская культура: каждые два-три года менять топ-менеджмент. Я, к сожалению, не люблю этого делать, это, наверно, плохо.

Я более русский, мне нравится какая-то семейственность. Оливер, англичанин, с нами восемь лет, остальные все по десять лет. Мне очень нравится работать с людьми, потому что я их понимаю, чувствую. Я считаю, что менять жен и топ-менеджеров ― это неправильно.

В бизнесе я до сих пор хочу выигрывать. То, что мы еще немножко проигрываем «Альфа-банку», меня смущает. Конечно, я хочу их обойти. Со Сбером мы не конкурируем, потому что это невозможно, это против законов физики. А «Альфу» мы хотим, конечно, отыметь, иначе зачем мы здесь? Нам нужно выиграть.

― Олег, как вы внедряете идеологию в своей компании? Они сейчас все сидят, девять вечера ― а они работают. Компания уже не маленькая. Это у них временный порыв или во всех ваших компаниях всегда вы заражаете сотрудников энтузиазмом?

Во всех моих бизнесах (это уже четвертый) люди всегда много работали, потому что много работал я сам. Мне кажется, люди очень хорошо видят своего руководителя. Нельзя обманывать. Если ты всегда на яхте или где-то на отдыхе большую часть времени, или уходишь в три и приходишь в двенадцать, они это видят, будет соответственное отношение. Личным примером, как говорили наши коммунистические лидеры, нужно все это делать.

Естественно, это не все. Рабочий день до семи, многие уходят в семь. Мне эти люди не нравятся, я раздражаюсь. Я редко делаю собрания, но у нас недавно было собрание, и я сказал: «С теми, кто уходит в семи, нужно расставаться. У нас рабочий день до семи, я хочу, чтобы вы уходили хотя бы в восемь. Это я могу понимать уже. Но приветствую до девяти и позже». Я считаю, что люди должны работать. Я сказал нашему эйчару: «Те, кто уходит в семь, не мои люди, они мне не интересны. Их можно увольнять». Они приходят отработать ровно от и до.

Разговоры про то, что человек должен быть эффективным, а не много работать, «неважно, сколько ты работаешь, важно ― как» ― это полный bullshit. Важно, сколько ты работаешь, а как ты работаешь ― это все придет. Разговоры про то, что «я думаю» или «я могу работать из дома, удаленно» ― полная профанация, я в это вообще не верю. Я 25 лет в бизнесе и считаю, что только количество превращается в качество. «Я работаю три часа, зато суперпродуктивно» ― разговоры в пользу бедных.

Вопрос из твиттера: «Олег, здравствуйте! Как так случается, что все бизнесы, которые вы продаете, через какое-то время закрываются?».

Один и тот же вопрос на всех встречах. Я, наверно, напишу какой-то скрипт и буду его всегда выдавать в ответ. Попробую сейчас без скрипта.

Во-первых, я считаю, что большинство бизнесов в мире, которые продаются, не работает так же, как работало при основателе, или даже лучше. Если вы назовете мне примеры, я послушаю, но их единицы. Скорее нет, либо это растворяется в большой корпорации, либо загибается. Как-то так устроено. Обычно покупается доля рынка или что-то еще, сотрудники, покупается конкурентом. Но сказать, что купили маленькую компанию и она стала сильно лучше ― я такое не очень помню.

Кстати говоря, много бизнесов было продано в начале нулевых, с 2001 по 2007 годы. А кто из них был продан, и это хорошо? Я не помню. Это некий стереотип, миф, который прилип ко мне. Конечно, это произошло в основном из-за пива. А с ним произошло следующее. У компании «САН ИнБев» не было завода в Северо-Западном регионе. Там были заводы «Балтика», Heineken, еще что-то, но не было самого большого, “САН ИнБев». Я это понял и начала строить завод, который мне вообще не был нужен. «Тинькофф» производил 250 тысяч гекталитров, а я стал строить завод на 4 миллиона гекталитров, гигантский, огромный завод за сто миллионов. Я понимал, что они его купят, им нужна была доля рынка на Северо-Западе.

Я все правильно рассчитал, они пришли и купили его. Им вообще не был нужен бренд «Тинькофф», им был нужен новый завод в Петербурге на покрытие северо-западных регионов, потому что ближайший завод у них был, по-моему, в Иваново. У них был свой бренд Brahma, владельцами которого были бразильцы, два брата. Для них было принципиально продвигать свой бразильский бренд, а «Тинькофф» был его ближайшим конкурентом. Они его просто сняли, перестали производить, по сути, стали лить в бутылки по 0,5. Они его убили, а как я могу на это повлиять? Я же продал его.

В 2006 году они купили компанию Anheuser-Busch, самую большую в мире. Они заняли 25 миллиардов, пришел кризис, у них были большие долги. Они стали закрывать все по всему миру, закрыли и петербургский завод. Получается, они его купили, тут же остановили производство пива под моим именем, а через два года закрыли сам завод. Вот и вся история. Сейчас они пытаются возродить, поняли, что сделали ошибку.

Что касается «Дарьи», ее купил ваш меценат Роман Аркадьевич Абрамович. Я не знаю, зачем он ее купил.

Он был голоден, очень хотелось пельменей в тот момент.

У них была какая-то идея построить большой продовольственный кластер. Они назвали это «Продо», у него были партнеры ― Давидович и Андрей Блох. Они стали это скупать, скупили «Омский бекон» и так далее. В череде этих покупок они купили «Дарью». Сейчас этого «Продо» вообще не существует, они закрыли эту тему. Они создавали какой-то фуд-холдинг, а потом идеи поменялись, перестали создавать его. Это же никак со мной не связано, что я могу сделать? Кстати, пельмени производятся, я даже видел их недавно на полке.

Мой самый первый бизнес, магазины «Техношок», прекрасно существует. Его купили, перебрендировали в «Техносилу». Когда я его продавал, помню, оборот был 20 миллионов долларов. Я встретил пару лет назад того парня, который у меня купил бизнес, его зовут Виктор Гордейчук, компания «Симтекс», спрашиваю: «Какой у тебя сейчас оборот?». Он говорит: «120 миллионов долларов». На самом деле это такие мифы.

Когда продавать бизнес? Это талант предпринимателя ― продать вовремя. Михаил Фридман вовремя продал упомянутый ТНК-BP. Михаил Прохоров вовремя продал «Норильский никель», это из ярких примеров. Вообще один мой знакомый петербургский еврей Оскар, такой старый, толстый, в Израиле сейчас живет, говорил мне: «Олег, если тебе предлагают деньги, продавай». Я говорю: «Ну жалко же!». Он ответил: «Жалей, но продавай!».

― В принципе, в мире огромное количество успешных бизнесменов. Кто-то богаче, кто-то беднее. Мы знаем людей, которые входят в историю как визионеры. Вы сделали совершенно новый банк, такого не было. Были фантазии ― теперь это реальность. При этом у вас в голове есть какие-то другие проекты, которые были бы не совсем бизнесом: запускать кого-нибудь на Марс или еще что-то?

Я понимаю ваш вопрос. Мне кажется, это все применительно не к российским предпринимателям. У нас непаханое поле, страна отстала на 50-70 лет от цивилизации. Нам догонять нужно! Они там, впереди. Я жил там и понимаю. Американцы давно живут в XXII веке. Вы не поверите, насколько мы разные люди. Чем они думают, чем живут, что волнует их ― это просто рот открывается. Их совершенно не интересует вещи, которые мы тут все хотим, какие-то приземленные. У них другое сознание, постиндустриальная экономика.

Именно там это возможно. Даже в той же Италии или Франции уже не очень, потому что там где-то посередине, они думают про станок, как хорошо выпустить ботинки Tods или еще что-то. Они все-таки продвинутее нас на 20-30 лет, а Америка ― вообще XXII век, они находятся где-то на Луне. Конечно, там возникают такие визионерские вещи. Даже Миллер что-то придумал, но он пожил там, пообщался, заработал много денег на инвестициях. Ему никак уже не выделиться, вот он и хочет что-то запустить на Альфа Центавру, какой-то космический корабль.

Я думаю, что это отчасти пиар. Денег он заработал. Бытие же определяет сознание, он общается там, где про это думают. Они думают про другое, про человечество, как сделать человека лучше, как продлить его жизнь, развивают какие-то биотехнологии. Они на полном серьезе думают, как жить 150 лет. А у нас думают, как купить колбасу. Я думаю про то, как мне купить яхту, а они думают, как полететь на Альфа Центавру. Мы находимся на разных уровнях пирамиды Маслоу.

― Как вы относитесь потенциалу женщины в бизнесе, видите ее роль? Может ли женщина быть таким же ярким бизнес-лидером или ее роль для вас больше вдохновлять и мотивировать мужчину?

За такой ответ где-нибудь в Калифорнийском университете меня сразу же бы вывезли в каталажке, но я же нахожусь в России. Я еще сибиряк по рождению. Мне импонирует вторая часть, я считаю, что женщина ― хранительница очага, она должна, как вы правильно заметили, вдохновлять, направлять, помогать, быть партнером. Это не исключает, что женщина может быть предпринимателем. Конечно, такие редкие случаи бывают. Женщины даже бывают талантливыми предпринимателями.

Чувствуется жалость в голосе.

Нет, я просто не могу вспомнить какую-то женщину, которая бы вызывала в этом плане «Вау!». Какие-то трудолюбивые, исполнительные сотрудницы есть, какая-нибудь директор по маркетингу, вице-президент по пиару ― такое я видел, качественные, хорошие и  трудолюбивые сотрудники. Но вот предприниматель-женщина, чтобы она подняла сама, растолкала всех плечами ― это очень редко. Все-таки тут много психологической нагрузки. Я не анализировал, почему, но я так не вспомню каких-то больших ярких предпринимателей-девушек. Там либо какой-то муж будет торчать где-то все равно, либо еще что-то.

А воспитание детей ― это очень сложный вопрос. Я не могу похвалиться, но я, в общем-то, горд своими детьми. Им 13, 16 и 22, это уже что-то. Вы видите по цвету моего лица, я только что провел с ними неделю в Таиланде, каникулы в Англии. Мы были впятером, вместе с женой. Я очень доволен тем, что происходит. Они вдумчивые, умные, правильно рассуждают, воспитанные. Они же с папой, я не видел их в социуме, нужно смотреть, что там происходит на самом деле в Лондоне, в Оксфорде.

Я думаю, в воспитании большую роль играет в этом смысле женщина, жена. Я горжусь своими детьми, они суперкрутые, спокойные. У меня нет никаких проблем, они летают экономическим классом, никогда ничего не требуют, ходят в простой одежде. Моей дочке 22 года, она не носит лабутены и не ходит с сумками Louis Vuitton, она английского пошиба, даже подружки все англичанки. У нее нет русского нувориштсва, и мне это очень радостно видеть. Но это заслуга моей жены. Если мама ― предприниматель или большой управленец, как она время уделит детям?

О тренингах и отдыхе в Куршавеле:

Я не верю в тренинги и всякие эти вещи, мне это не нравится. Имею право. Мы не нанимаем консультантов, как Цветков в «Уралсибе», не расставляем какие-то расстановки. Я считаю, это все от лукавого. Все, что нужно сделать, это какие-то корпоративные вещи, например, я беру топ-менеджмент, топ-20, вывожу их в Куршавель, снимаем шале и неделю катаемся на лыжах. Это и есть тим-билдинг, на мой взгляд. Потом эти 20 берут свои 20 и ведут их в ресторан «Плакучая ива» и с ними, извиняюсь, тупо бухают. Мы ездим на рыбалку в Астрахань по 40-50 человек, за город ездим. Иногда хорошо набухаться друг с другом круче, чем слушать всех этих непонятных гуру.

― Я предпринимательница с одиннадцатилетним стажем, сейчас ищу идею для четвертого бизнеса. Я знаю, что вы смотрите, какие идеи есть, что может пойти в России. Какую бы идею вы могли посоветовать для развития?

Мне кажется, что сейчас хорошо все, что связано с сельским хозяйством. Я раньше советовал кроликов разводить. Не знаю, кто смотрел мои «Бизнес-секреты» шесть лет назад, я там советовал про кроликов. Мне недавно чувак написал, у него огромная кроличья ферма, он стал миллионером.

Спрашивает: «Что с ними делать? Подскажи!». Нет, он сам, потому что безотходное: шкуру можно продавать, мясо можно. Если бы я был на вашем месте (помните, «Напьешься ― будешь»), я бы посмотрел на сельское хозяйство. Там очень интересные вещи начинаются. И второй сектор, где очень много интересного начинается, это медицина. Это две вещи, которые достаточно секси с точки зрения зарабатывания денег в ближайшие 10-15 лет. 

Фото: Алексей Куденко / РИА Новости