Наталья Пелевина об уходе из политсовета ПАРНАСа, фильме НТВ и Михаиле Касьянове

Я вас представила как члена ПАРНАСа, хотя до недавнего времени вы входили в генсовет этой партии. Только что вы сообщили о том, что вы из генсовета выходите. Расскажите о причинах этого решения.

Я входила в федеральный политсовет партии до вчерашнего дня. Вчера я приняла решение приостановить членство в федеральном политсовете в связи с фильмом, который неделю назад вышел на НТВ, на который по понятным причинам пошла со всех сторон серьезная реакция, включая определенные трения, которые возникли в партии. Я решила, что причиной каких бы то ни было проблем, раздоров, трений в партии я быть не хочу. Поэтому на этом этапе я решила приостановить свое членство в федеральном политсовете, остаюсь при этом членом партии. Идеологически для меня ничего не поменялось, я по-прежнему хочу работать на нашу общую цель.

Я хотела уточнить у вас вот что. Мы все знаем, что вышел фильм, знакомы с его содержанием. Я хочу признаться зрителям, что я не смотрела этого кино исключительно по эстетическим соображениям, свое отношение к этому продукту я выражу несколько позже. 

Я исхожу исключительно из ваших слов, Наталья. Как я понимаю, вы вышли из генсовета, поскольку вы считаете, что нужно упредить трения и возможный раскол. Я хотела спросить, что происходит у вас в партии. Правильно ли я вас поняла, что вам предъявляют претензии соратники по партии, что и вынудило вас в некотором смысле покинуть этот пост?

Не столько претензии, сколько, естественно, все переживают, какой эффект может иметь этот фильм. Косвенно это все равно означает, что я несу определенную ответственность, хотя это не так. Естественно, я никакого отношения к этому фильму не имела и иметь не могла, но проникновение в частную жизнь произошло, а по результатам его случился этот фильм, и я один из людей, которые в нем фигурируют. 

Я чувствую ответственность в любом случае. Поэтому я решила предупредить дальнейшие эмоции со стороны некоторых из коллег. Я сразу оговорюсь, что достаточно большое количество моих коллег в том числе внутри партии меня поддерживают и были категорически против моего выхода из ФПС. Люди считают: «Ты преступления не совершала, ответственность не на тебе». Но морально я все равно чувствую эту ответственность и не хочу быть причиной проблем.

При этом часть коллег, очевидно, не выразила вам подобную поддержку.

Часть коллег пока не понимает, как к этому относиться. Если честно, я не могу сказать, что я со стороны членов ПАРНАСа чувствовала серьезные нападки в мою сторону. Это не так, этого действительно не было. По крайней мере, не было ничего озвучено. Но я-то понимаю, что в дальнейшем мало ли что будет, мало ли как люди начнут винить меня в каких-то дальнейших наших неудачах или проблемах. Я не хочу, чтобы так было. Я хочу минимизировать этот вариант, поэтому я думаю, что решение с моей стороны было правильным.

Мы не можем отрицать значения фильма для деятельности партии и, очевидно, для ваших последующих обсуждений. У вас была какая-то встреча или разговор после того, что в эфир НТВ вышло то, что вышло?

Нет, с коллегами я не встречалась. Мы разговаривали только с Михаилом Михайловичем. Но это было мое решение, никто на меня не давил, не заставлял что бы то ни было делать. 

Я не совсем поняла, может быть, я как-то привязалась к какому-то слову. Мне показалось, что вы упомянули, что вы не имели отношения к выходу этого фильма. Кто-то предъявлял вам претензии, что вы причастны к появлению этого фильма в эфире НТВ?

Нет, это чисто моя оценка. Эмоционально это для меня все очень тяжело, как вы понимаете, возможно. Мне никто, конечно, не предъявлял таких претензий. Никакой разумный вменяемый человек этого думать, конечно, не может.

Насколько я понимаю, вы подали исковое заявление, которое должно я уж не знаю что сделать… Привести к справедливости или к чему?

Исковое заявление мы еще не подали, мы его готовим. Формулировка там такая: «Мы будем защищать право на неприкосновенность частной жизни, право на использование изображения». Естественно, мало что можно изменить.

Вы говорите слово «мы», кого имея в виду?

Мы с адвокатом.

Мало что можно изменить с точки зрения нанесенного вреда в личном смысле мне, другим участникам и семьям. Это отразилось на очень большом количестве людей, это поправить уже сложно. Но я очень сильно хочу сделать так, чтобы НТВ как-то все равно почувствовали, что такие вещи не могут оставаться безнаказанными, не должны. Я понимаю, что у меня будет если не отказ, то какая-то смешная компенсация морального ущерба, какие-нибудь 10 тысяч. Я намерена подавать дальше, идти в дальнейшие инстанции и дойти до ЕСПЧ, потому что слишком давно слишком многое им сходит с рук. То, что произошло сейчас, это уже совсем вопиющая история, просто беспрецедентно. Конечно, я постараюсь довести до конца. 

При том, что ответственность не только на них. Я думаю, люди в основном понимают, что съемку вели не НТВ. Эти кадры, монтаж и все остальное делало не НТВ.

Насколько я знаю, Михаил Михайлович Касьянов решил не подавать искового заявления, хотя его имя фигурирует в истории вокруг съемок НТВ, мотивируя это тем, что он много раз подавал исковые заявления по разным поводам и не нашел справедливости. Согласны ли вы с таким решением первого лица ПАРНАСа?

Конечно, это его решение, он имеет на него полное право. Я решила иначе.

Действительно, он уже подавал на НТВ в суд несколько раз, результат всегда был один и тот же ― ничего не происходило. Говорили: «Ваши права никак не были нарушены», это стандартно. Я понимаю, почему он никак не хочет этого делать, но в моем случае я считаю это необходимым, потому что мое человеческое, женское достоинство было сильно затронуто произошедшим. Поэтому я молчать не смогу.

Вы, говоря мне о сути вашего иска, дали мне понять (видимо, не только мне), что вы посчитали нужным признать факт этой записи и некоторую причастность к самой истории. Зачем вам это нужно?

Дело в том, что отрицать несколько глупо. Я считаю, что в данном случае важнее не выглядеть достаточно смешно, как это бывает, если человек отрицает, что в кадре он, и ссылается исключительно на монтаж.

Я хочу вернуться к тому, что я начала говорить в начале программы. Я не вижу оснований обсуждать содержимое той оболочки, которая является уголовным преступлением, с моей точки зрения. Съемка любых людей в их частном пространстве является таковым. Мне ничего не известно, в отличие от героини моей программы, кто эти люди. Я в некотором смысле говорю о точке начала программы. Есть только слова, сказанные в программе.

Я хочу задать вам вопрос. Как по-вашему, кому адресован этот фильм? Этот вопрос не праздный, поскольку аудитория канала несколько расходится с аудиторией партии, как мне представляется.

Я думаю, что фильм направлен и на оппозицию, на то, чтобы по результату был внесен некий раздор в оппозицию, в демкоалицию в частности. Фильм направлен на то, чтобы напугать других членов коалиции. Напугать, что это может случиться и с другими. Уже все, пройден определенный порог после этого фильма. Это с одной стороны. 

С другой стороны, конечно, это направлено на людей, которые, к сожалению, воспринимаются властью как недочеловеки. Показывать такое в полвосьмого вечера гражданам России, я считаю, преступно само по себе. За кого считают граждан, я после этого не очень понимаю. Я понимаю, что их считают за совсем одноклеточных, что они клюнут на такого рода кадры, которые показаны в фильме. 

Это будет дальше иметь тот эффект, который власть ждет от этого фильма. Какой это эффект? Безусловно, дискредитация лидеров оппозиции, формирование общественного мнения в отношении людей, которые являются на сегодня единственной оппозицией и к тому же заявили об участии в выборах в Государственную думу в сентябре. 

Я думаю, что аудитория и та, и другая. Фильм был направлен на то и другое, безусловно.

Хочу вас спросить, насколько фильм повлиял на избирательную кампанию, насколько он достиг результата в той части, которая касается вашей аудитории? Я имею в виду ваш условный электорат.

Одна из целей, как я уже сказала, и они упоминают это в фильме: оппозиция никогда не будет прежней, то есть раздор в оппозиции, в частности, в демкоалиции, которая идет сейчас на выборы на базе ПАРНАСа. Этого раздора, раскола не произошло. Планы по поводу проведения праймериз в ближайшее время и самой думской кампании не поменялись. Этого достичь им не удалось. У нас всех хватило сил и мудрости понять, что общая цель важнее, мы не должны дать им то, ровно чего они добиваются.

Что касается электората, судя по тому, какое количество сообщений о поддержке я получаю от людей, как минимум наш электорат понимает, что к чему, и в произошедшем в первую очередь видит преступление власти.

Я хочу с вами поговорить про саму избирательную кампанию. Как вы можете оценить ее договороспособность? Сейчас все говорят, что лидеры оппозиции должны договориться между собой, вступить в коалиции, чтобы выступать единым фронтом.

Про «Яблоко», да?

Давайте начнем с острого вопроса для этой ситуации. Насколько в этом смысле монолитны Алексей Навальный и Михаил Касьянов? Как они сейчас себя ведут?

Я уверена, что эту заявленную кампанию до сентября коалиция вместе доведет до конца с теми лидерами, которые в ней сейчас есть. В этом у меня нет никаких сомнений. Если говорить о других коллегах, об объединении с тем же «Яблоком», о котором в последние месяц-два много говорить самыми разными людьми, здесь несколько иная ситуация, более сложная. Со стороны ПАРНАСа не раз делалось предложение объединиться в партию, это то, что мы видели и видим единственно правильным ходом данной ситуации. Но они на это не совсем идут, не соглашаются. 

Тот вариант, который они готовы были обсуждать потенциально, чтобы все парнасовцы вышли из партии и вступили в «Яблоко», таким образом, список был бы «яблочным» с участием парнасовских кандитатов, в свою очередь, не находит должного отклика у кандидатов от ПАРНАСа. Поэтому ситуация пока не разрешенная, в принципе, еще есть время.

Как вы оцениваете список тех людей, которые сейчас идут на выборы от партии? Как вы относитесь к кандидатам? Очевидно, у вас есть претензии и положительные оценки этих людей.

Список у нас хороший. Пока еще, конечно, список не совсем понятен. У нас еще должны пройти праймериз, который сформируют его.

Я говорю о некотором лонг-листе.

Я понимаю. Те люди, которые уже ведут кампанию, которые могут по объективным причинам претендовать на высокие места по результатам праймериз, очень достойные. Многих из них я очень давно знаю. Это и юристы, соратники Навального, те, кто работает в ФБК, и мои бывшие коллеги по «Партии 5 декабря», и парнасовские коллеги. У нас есть прекрасные люди в регионах, в Питере, Новосибирске. Все очень молодые, перспективные, сильные, уже много прошедшие и вынесшие, закаленные люди. Поэтому я, конечно, верю в наш список.

Какова доля взаимных уступок, компромиссов и всего того, что касается единого партийного менеджмента, со стороны основных игроков? Я сейчас говорю об Алексее Навальном и Михаиле Касьянове. Насколько они готовы уступать друг другу, относятся друг к другу без ревности?

Все члены коалиции оказались абсолютно договороспособными, способными уступать, прищемить что-то себе, чтобы сделать лучше в целом и помочь кампании, общему делу. В общем, взаимодействие весь этот период шло очень продуктивно и хорошо. Я надеюсь, что произошедшее не слишком сильно повлияет на этот процесс, потому что шанс у нас сейчас один, скорее всего, на долгую перспективу он останется единственным. Я говорю о выборах. 

Мы должны, мне кажется, сплотиться больше, чем когда-либо, понимая, что нас пытаются максимально дискредитировать. Я думаю, что это не последний фильм. Готовится целая кампания подобных кино, если так можно выразиться. Работать надо только вместе, несмотря ни на что. Пока все лидеры проявляли себя очень достойно.

Насколько кураторское, партнерское, патерналистское, финансовое участие Михаила Ходорковского помогает или мешает кампании? Есть распространенное мнение, что любой человек, помеченный Ходорковским, оказывается в уязвимой позиции. С другой стороны, человек с отчетливой политической позицией.

Мне кажется, уязвимость у всех, кто в оппозиции, будь то «Открытая Россия» Ходорковского или ПАРНАС. Он участвует тем, что помогает некоторым кандидатам вести кампанию, в том числе финансово, это не секрет. Как вы понимаете, средств всегда мало, а у оппозиции средств вообще никаких. Люди не понимают, как они будут набирать деньги. В большинстве случаев иметь такую поддержку очень серьезно.

Список у него тоже очень хороший. Он пересекается с нашим. Он не выдвигает кандидатов, выдвигает ПАРНАС, но я имею в виду, что часть людей, работающих в «Открытой России» в некоторых регионах и параллельно состоящих в ПАРНАСе, будут выдвигаться при его поддержке от ПАРНАСа. Вот такая у нас совместная работа получилась, на мой взгляд, вполне себе продуктивная.

Вы сами затронули вопрос финансирования этой избирательной кампании. Вы не могли бы немножко рассказать, как это устроено? Совершенно не секрет, что Михаил Касьянов ― человек, который может потратить деньги на избирательную кампанию, свою или чужую. Как устроено финансирование?

Пока по финансированию до конца не понятно. Я знаю, что составлялся бюджет, обговаривались детали этого. Я при этом не присутствовала. Деньги найти тяжело, один Касьянов, конечно, это профинансировать не сможет. Если говорить о думской кампании на ближайшие 5-6 месяцев, это очень серьезные средства. Надеялись фандрейзить на это, надеялись, что помогут какие-то люди, имеющие возможность. Пока ясности в этом смысле нет.

На моих глазах в фейсбуке Владимир Ашурков, глава штаба Алексея Навального на прошлых выборах, пропагандируя своего партнера по команде Навального Любовь Соболь, показал чек на 20 тысяч рублей, которые он перечисляет в ее избирательную кампанию и призвал всех следовать его примеру. Я хотела спросить, насколько фандрейзинг удачен, насколько он принес какие-то ощутимые плоды?

ПАРНАС еще не объявлял фандрейзинг, поэтому мы еще не знаем, как это будет выглядеть, насколько много людей готовы поддержать эту кампанию рублем, а не просто ретвитом или комментарием в фейсбуке. Увидим, я думаю, в ближайшее время. Конечно, средства очень нужны. Дай бог, чтоб такие люди, как Володя, и в будущем готовы были поддерживать.

Когда первым номером этой кампании стал Михаил Касьянов, его партнеры, оппоненты и недруги стали говорить о том, что это спорная кандидатура, что это человек из прошлого, должны быть какие-то специальные молодые игроки, которые могут лучше набирать популярность у аудитории. Я пересказываю версии, которые звучали в прессе и в общественном мнении. Считаете ли вы Касьянова сильным первом номером? 

Я считаю, безусловно, его сильным, профессиональным человеком. Он мощная фигура, все-таки он был председателем правительства. У нас людей такого статуса в оппозиции больше нет, он один.

Причем его коллеги говорят о том, что он был крайне успешным и профессиональным руководителем кабинета.

Так и есть, это говорят не только коллеги по коалиции, но и многие эксперты. Я тоже склонна верить этому мнению. Безусловно, он человек, способный возглавить список. В нашем случае это было абсолютно логичное решение. 

Предстоит ли работа по борьбе с так называемым антирейтингом и имиджем, созданным СМИ еще давно по заказу? Это было сделано, это поимело плоды, к большому сожалению. С этим можно и нужно бороться. Так происходит во всех предвыборных кампаниях в мире. Как мы знаем, если вы наблюдаете ха американскими президентскими выборами, там обязательно конкурентами что-то поднимается из прошлого того или иного кандидата. Команда работает на то, чтобы максимально занизить негатив, который может появиться у потенциальных избирателей.

Это все можно сделать. Поэтому я, безусловно, как соратник считаю его сильным первым номером. Во что это реализуется, как это будет воспринято избирателями, увидим.

Как вам кажется, в ситуации, если бы Алексей Навальный мог бы участвовать в выборах, если бы у него не было законодательных ограничений, это стало бы вопросом для определения первого лица?

Конечно. Но я думаю, что это было бы решено скорее всего переговорным образом, не через некие праймериз среди лидеров оппозиции. Переговорили бы, договорились и решили бы что-то наиболее полезное для наших общих целей, для коалиции в целом.

Я очень хорошо помню, как Борис Немцов демонстрировал абсолютно уникальную готовность отдать эту дорогу человеку, который демонстрирует быстрые показатели популярности (я сейчас говорю о росте Алексея Навального), чем меня совершенно поражал. Это хороший пример не думания о собственном месте в истории. Насколько нынешние лидеры, как вам кажется, способны на это? 

Борис действительно был уникальным во многих смыслах человеком, и в этом тоже. Но мало кто понимает, что Михаил Михайлович не стремится во власть. Ему это не требуется. Он был уже на самом верху, если простым языком. Он знает, что это такое, он этим не болен. Поэтому те, кто, совсем не зная его лично, считают, что он не спит по ночам, бредит о том, как бы снова прорваться, это не так.

В случае с первым номером и тем, что было принято решение, чтобы он этим первым номером стал, если бы были другие варианты, он был бы вполне себе счастлив. Откровенно говоря, разговоры о том, надо ли ему возглавить список или нет, велись долго. Алексей Навальный в какой-то момент стал настаивать, чтобы он его возглавил. 

Насколько я помню, он даже выказал ему публичную поддержку, написал большое сообщение на тему того, почему сторонники Навального должны поддержать Касьянова.

Да, Михаил Касьянов ― единственный федерально узнаваемый человек из нашего потенциального списка. Все-таки другие люди, может быть, известны аудитории Дождя, но не в каких-то более широких массах населения, если так можно выразиться, в провинции. Много есть плюсов, которые мы обязаны упоминать, постоянно напоминать о них избирателям.

Как вы сами определяете для себя, почему нужно участвовать в этих выборах? Есть распространенное мнение о том, что это имитация и не нужно в них участвовать. ПАРНАС относится к нынешним выборам примерно таким способом. 

Выборы все-таки институт демократов. Мы демократы и должны этот институт забрать себе. Если бы власть могла полностью избавиться от избирательного процесса, она, скорее всего, сделала бы это. Там, где можно что-то подстроить под себя (а можно почти всегда), фальсифицировать результаты выборов, они это делают.

Мы всегда последовательно выступаем за честные выборы. В данном случае, учитывая, что думские выборы происходят раз в четыре года, скоро будут президентские выборы, мы не можем этот выборный цикл пропустить ни в коем случае. Мы не знаем, когда появится следующая возможность. В среде оппозиции нет людей, которые открыто, откровенно ратуют за революцию. Если мы исключаем революцию, такой вариант смены власти режима, то остаются у нас выборы. Выборы изначально были придуманы именно такими людьми, как мы. Поэтому это наш институт, мы не можем не участвовать в нем.

На что оппозиция рассчитывает? Какой результат будет казаться вам успехом? Когда кандидатов от оппозиции не снимут с выборов, они дойдут до старта? Что еще может случиться?

Я думаю, что случиться может много что, на самом деле. Снимут нас с выборов или нет, узнаем в ближайшее время. Судя по тому, что они создают такие фильмы, видимо, они планируют нас до выборов все-таки допустить, рассчитывая на то, что будет имиджевый эффект, резонанс после подобных кино и наши шансы минимизируются окончательно. Все это, если честно говорить, выглядит довольно смешно. Власть, которая постоянно говорит о том, что у оппозиции нет ровно никаких шансов, берет и создает вот такой фильм. Ребята, если вы считаете, что у нас нет вообще никаких шансов, оставьте нас в покое. Зачем вы делаете это, зачем вы проявляете то, что вы на самом деле страшным образом боитесь оппозицию? Вот на что указывают эти фильмы. 

Что они сделают дальше, сложно сказать. Я думаю, что можно ждать любых провокаций. Вся предвыборная кампания началась с довольно страшных провокаций с тортом, с яйцами, со всякого рода преследованиями Касьянова, когда он выезжал в регионы и встречался там с потенциальными избирателями. Все это уже было несколько месяцев назад. Сейчас идет эскалация этого процесса. Какой будет следующий шаг с их стороны, сказать сложно. Допустят или нет, узнаем в ближайший месяц. С нашей стороны мы должны продолжать работу, у нас нет вариантов.

Отдаете ли вы себе отчет, что какая-то часть аудитории, которая оппозиционна по взглядам, относится к этим выборам как к абсолютно пустой трате времени? Как вы собираетесь завоевывать эту часть аудитории, которая хочет просто не обращать на это внимания?

Мы это видим. Мы постараемся переубедить, потому что нам нужна эта поддержка. Безусловно, все мы часто читаем в фейсбуке: «Какие выборы? Вы с ума сошли? С шулерами играть неприемлемо, зачем вы это делаете?». Нам придется их переубеждать, потому что нам действительно очень нужны голоса, хочется постараться объяснить людям, что если не использовать этот шанс, то мы не знаем, когда появится следующий. Если бы приняли решение вообще эти выборы коалиционно бойкотировать, возможно, мы об этом потом пожалели бы. 

Не использовать шанс не является опцией. Людей надо будет переубеждать, на то и направлена кампания. Постараться убедить существующих сторонников не просто поддерживать нас теоретически, разделять наши ценности, но еще и пойти проголосовать. И, конечно, завоевать новый электорат, те группы, которые потенциально готовы будут присоединиться идеологически к нам.

Есть ли у вас собственные политические амбиции?

Да, конечно.

Каковы они?

Я буду тоже участвовать в этих выборах, и в праймериз, и, надеюсь, в самих выборах. Во-вторых, остальная часть моей деятельности ― общественная. Скоро мы запускаем Комиссию по переходному правосудию. Это подготовка к периоду после того, как сменится власть. Там будет много всяких разных аспектов, которые необходимо будет очень правильным образом адресовать в переходный период. Этого не сделала, например, Украина, она оказалась не готова к этому переходу. Там не прошла нормально люстрация, не прошли реформы силовых ведомств, потому что не были готовы. Мы с коллегами-юристами готовим проект этого перехода, это очень большая работа. 

Как я поняла из ваших слов, вы сторонник люстрации.

Как одной из необходимых составляющих перехода в новый период. Конечно, обязательно.

Оставшееся время я хочу потратить на то, чтобы вы немного рассказали о себе. Так сложилась, что о вас многие всерьез услышали благодаря недавним событиям. Телевизор стреляет в разные стороны.

Я слышала, что вы в 12 лет переехали с родителями в Великобританию и учились в посольской школе. А кто ваши родители, дипломаты?

Нет-нет, мой папа поехал работать в международную компанию, представлять Россию. Это довольно тяжелая по техническим причинам сфера, в которой он работает, спутниковая связь. Это не была эмиграция, он уехал работать по контракту, а мы, семья, поехали с ним. Он до сих пор работает в этой организации, представляет Россию. Скоро выходит на пенсию.

Сколько лет вы прожили в Великобритании?

Я прожила до 23 лет, потом уехала в Штаты. Еще одна большая ошибка ― думают, что у меня есть двойное гражданство. У меня есть только российское гражданство, британского нет. Часто пишут о том, что я британка. Нет, это не так. 

Актерские и режиссерские курсы вы закончили.

Да.

Расскажите об этом.

Я работала в театре. После того, как я отучилась сначала на искусствоведческом факультете в университете в Лондоне, я подалась в такую среду. Увлеклась, стала учиться на театральных курсах, потом работала в театре в Лондоне. Там нет репертуарного театра, работала на разных сценах. Даже играла Офелию в «Гамлете», не поверите. В общем, театральная жизнь у меня была, пока я не ушла больше в общественно-правозащитно-политическую в конечном итоге.

Правильно ли я понимаю, что в ПАРНАС вы вступили после смерти Бориса Немцова?

Да, год назад я вступила в ПАРНАС. До этого я была соучредителем «Партии 5 декабря», которая сейчас тоже входит в нашу демократическую коалицию. Я решила перейти, потому что поняла, что ПАРНАСу нужна поддержка, ему нужно будет помочь выбраться, как-то справиться с этим страшным ударом. Одному Касьянову будет тяжело. Ему нужны люди, молодые активисты. Я сейчас говорю о тех людях, которых я за последний год привела в партию, много молодых людей присоединилось к партии. Такое решение я для себя приняла и не жалею о нем.

Вы были хорошо знакомы с Борисом Немцовым.

Не совсем близко, но, конечно, мы все друг друга знали. Его я встретила много лет назад, живя в Нью-Йорке. Он был одним из тех, кто сподвиг меня к тому, чтобы вернуться в Россию и здесь работать на наше общее дело. Он сказал мне, что нужны такие люди, активные, их мало.

А что вас свело с ним в Нью-Йорке?

Он туда приезжал читать какую-то лекцию, если я правильно помню, в Колумбийском университете. Там мы с ним общались.

А вы тогда чем занимались?

Я занималась тем, что вместе с другими россиянами, живущими там неравнодушными людьми, пыталась поддерживать те процессы, которые происходили здесь. Тогда шла активная протестная волна. Мы старались параллелить акции, постоянно проводили акции поддержки. Поддерживали не в смысле пересылали деньги, а именно старались сделать так, чтобы люди знали, что в России много неравнодушных людей, готовых уже сейчас жить в демократической стране.

Представьте себе, что вы увидели в интернете… Не знаю, смотрите ли вы телевизор или нет?

Почти нет.

Представим, что вы включили телевизор и увидели нечто подобное тому, что мы обсуждали всю программу в связи с телеканалом НТВ. Это устроено с упоминанием кого-то из членов «Единой России», из современных актуальных политиков, чиновников. Как бы стали пользоваться этой информацией?

Я бы не стала ей пользоваться, говорю искренне. Я считаю, что есть вещи, которые ниже человеческого достоинства. Несмотря на то, что политическая борьба ― вещь очень суровая и порой жестокая, есть вещи, которые трогать нельзя. Семья, частная жизнь в таком варианте, как это было сделано НТВ, должны быть неприкосновенны, конечно.

Где у вас проходит ваша личная нравственная грань, к чему можно прикасаться, а к чему нет? Выяснилось, что у разных людей она расположена в каком-то разном месте. Допустимы ли хакерские атаки? Можно ли фотографировать чужие счета? Это актуальные вопросы, люди любят сравнивать эти кейсы. Можно ли использовать данные, полученные путем хакерских атак?

Это серьезная тема, можно ли использованные данные, полученные таким способом. Если говорить о грани, что допустимо, а что нет, то если что-то указывает на содеянные преступления, конечно, это нужно использовать. Счета, допустим, указывают на факт коррупции. Для меня было бы приемлемо, если даже такие данные были бы получены через хакерскую атаку, их надо использовать. Как сейчас мы слышим досье о Панаме.

Если же люди в отношениях, общаются, за ними ведется слежка и запись, это неприемлемо. Потому что здесь нет состава преступления со стороны этих людей. Это неприемлемая форма существования ― выслеживать, отслеживать людей, ставить секретные средства для наблюдения в частной собственности.

Каким исходом дела вы будете удовлетворены? Если будут наказаны сотрудники НТВ, представители власти? В какой сценарий вы верите и на что вы вообще рассчитываете в этом вопросе?

Все-таки не важно, сколько это займет времени, но ЕСПЧ вынесет правильное решение, я надеюсь. Я рассчитываю, что к тому моменту здесь уже, может быть, не будет такого беспредела. Мы знаем, что сейчас даже решения ЕСПЧ стали необязательными для выполнения. Конечно, при том, что я понимаю, что те люди, которые вторглись таким образом в мою частную жизнь, при этой власти не будут наказаны никак, я даже никогда не узнаю, кто эти люди…

Я спрашивала даже не про эту секунду, а какое-то глобальное воздействие.

Я надеюсь, что раньше или позже мы обязательно узнаем пофамильно, какие люди участвовали в таких страшных акциях, спецоперациях, как то, что было сделано в отношении меня, в частности. Они обязательно за свои действия предстанут перед судом.