Дмитрий Потапенко: «Ниже премьер-министра не буду соглашаться»

Дмитрий, вам нравится, когда вас называют предпринимателем и резонером?

Фиолетово, хоть горшком назовите, только в печь не ставьте. Какое это имеет отношение, собственно говоря? Внешнее определение людей ― их проблема, а не моя.

Как вам комфортнее определять себя самому?

Слова «предприниматель» более чем достаточно.

Я начну с темы, которая волнует всех нас. Вы часто об этом говорите, но хочется немножко поподробнее поговорить об этом в эфире Дождя и в моей программе, которая интересуется вопросами политики. Вы объявили, вошли и стали частью чего-то, что теперь называется «Правое дело». Зачем вам это?

Самое основное, мы должны определиться в дефинициях. К сожалению, у нас основная проблематика наших сограждан и общества в целом в том, что мы воспринимаем движение, что-то еще как некую персонификацию чего бы то ни было, связанную с какой-то мифологией. Общественное движение, партия или государство ― это механизм. Если говорить, переводя в практическое русло, для чего я и люди, аналогичные мне, это делают: мы прекрасно понимаем, что на сегодняшний день какие-либо изменения с точки зрения законодательного управления возможны только через механизм партий, выборов, который создали не мы. Он кривой, ужасный, мы живем в феодальном обществе и понимаем, что при феодализме выборность достаточно условна, но это всегда вопрос к самому себе. Можно дальше ходить с плакатами, флажками и даже, погасив камеры, обсуждать с вами на кухне, как всё плохо.

Я хочу остановиться в этом месте. Вы ходили с флажками, плакатами?

Я видел результат.

Нет-нет, вы ходили?

Я никогда этого не делал, потому что прекрасно понимаю результат всей этой истории. Это одна история. Я последний раз с флажками ходил, когда было, если мне не изменяет память, 60 лет пионерской организации. Я стоял прямо перед Мавзолеем под дождем с флагом. Я помню результативность этого стояния.

Вы сейчас говорите о прогосударственных или антигосударственных мероприятиях? Участвовали в митингах, например?

Я еще раз говорю, меня интересует результат, а не процесс ради процесса. Есть механизм. К сожалению, он построен не нами, поэтому он достаточно кривой. Да, мы понимаем, что законотворческая деятельность возможна через этот механизм. Он слабый, кривой, косой, кто-то садится и, что называется, пинает в нас попкорном. Я говорю: «Окей, welcome, если вы как в песне Высоцкого: „Он идет по канату, ему осталось пройти четыре четверти пути», вы можете дальше продолжать пинать в нас попкорн. Нет проблем, это ваше личное право“. Те, кто хочет что-то делать, делают это с помощью определенных механизмов, таких или сяких партий. Они имеют на это законное право. Я выбрал механизм, я понимаю уровень небезопасности, его влияния, но я буду его использовать.

А в чем небезопасность вашего пути?

У нас партийные системы весьма условны. Мы понимаем, что в любой момент могут сказать, что выборов не будет, «мы в домике». Введут военное положение и вообще отменят любую выборную систему.

Вы говорите, что как россиянин под такой же угрозой, как и все остальные. Меня интересует, что небезопасного в вашем политическом пути. Мне кажется, он комнатной безопасности.

Я не говорю как раз про себя, что это для меня небезопасно. Он небезопасен именно для страны.

Хорошо. Вы вступили в партию, в чем небезопасность?

Условно говоря, завтра те люди, с которыми мы разрабатываем, например, программу развития малого и среднего бизнеса, которая достаточно критикуема, ― они могут сказать: «Эта партия не играет». Все те усилия, которые мы сейчас с коллегами тратим…

Они могут оказаться тщетными.

Да, абсолютно.

Я правильно понимаю, что вы считаете, что вы просто можете попусту потратить время, от вас откажутся.

Не откажутся. Еще раз говорю, наши усилия ― на этом надо остановиться ― могут оказаться тщетными. Это будет крайне неприятно, потому что надо будет, получив по морде в очередной раз, собрать сопли и понять, а какой механизм теперь нам надо использовать, чтобы достучаться и сказать: «Ау! Ребята, мы не твари дрожащие, а право имеем».

Верно ли я понимаю, что вы идете в Думу?

Если механизм потребуется, я воспользуюсь.

Я это читала в ваших интервью, поэтому спрашиваю.

Еще раз повторяю: если потребуется этот механизм, я им воспользуюсь.

А что значит потребуется? У вас есть некоторое представление о том, в каком обществе вы хотели бы жить. Вы выбираете путь некоторого системного существования.

Вы очень сильно торопитесь. Всё дело в том, что сейчас этап, на котором нахожусь я и мои коллеги, ― это выработка программы. Поймите еще раз: просто нарисовать печать можете и вы, и я. Но от этого печать не станет партией, движением, объединяющим умы. Сама логика, которую я заявил на съезде, я сказал, что 1) мы строим; 2) мы строим снизу вверх.

В некотором смысле я, в отличие от вас, не рисую ничего, что может оказаться фейком. Что вы можете сказать тем людям, которые считают и даже буквально уверены в том… и от которых вы собираетесь получить по морде (или вы считаете, что Кремль откажется от этой идеи; давайте уточним позицию) ― уверены в том, что эта партия фейковая, спойлер непонятно кого. По одной из версий, она должна аккумулировать протестный электорат, который неразборчиво пойдет голосовать за правые ценности.

Не пойдет. Для себя надо понимать: слово «электорат» я стараюсь не употреблять, потому что мы формируем программу, которую как продукт выносим на рынок, не побоюсь этого слова. Люди выбирают. Их устраивает эта программа, потому что к нам примыкают не только предприниматели, которые, конечно, являются основной движущей силой и каким-то образом примыкают к нам, но надо понимать, что большая часть предпринимателей находится в партии власти. С точки зрения банальной механистической системы решение вопросов через партию власти экономически более целесообразно, чем брать иную партию, вновь образованную, которая только сейчас, что называется, рисует программу, вкладываться в некий стартап, по сути дела.

Есть еще большое количество людей, которые в том числе из партии власти, которые стараются жить не то что по правде, а по крайней мере, хотя бы как предприниматели, идти по стратегии конкуренции. Их монополистичная металлизированная башня в виде системы управления не устраивает, потому что они становятся не предпринимателями, а чиновниками. Это вторая страта, которая является нашими условными сторонниками.

Третья страта, как ни покажется странным, это экономически грамотные люди, которые работают на государственной службе. Большая часть наших граждан работает именно на государство. Они осознают, что в рамках лифта у них нет возможности никуда подняться. Они понимают, что начальник отдела в условной управе ― предел мечтаний. Но они имеют больший потенциал и хотели бы реализоваться. Для этого должны быть другие лифты, а их нет.

Верно ли я понимаю, что ваша аудитория ― это аудитория людей, разделяющих государственные ценности?

Это аудитория людей, которые строят экономический базис, в первую очередь.

Ответьте на мой вопрос. Вы только что назвали группы, которые относятся к ним. Это те люди, которые либо стремятся к лифту, пусть объективному, им равному, они могут на него претендовать. Но это всегда люди, которые разделяют некоторые системные представления государства о правде. Или нет?

Подождите, давайте тогда определимся в дефинициях. Каждый из нас живет в государстве и заинтересован в наличии закона и права. Другое дело, что сейчас мы находимся в феодальной системе, когда нет ни закона, ни права от слова «совсем». Именно поэтому мы стараемся сделать маленький механизмик. Даже если пофантазировать, что некое количество людей из «Правого дела» пройдет в Государственную думу, пусть их будет пять, там будет 450 человек. Надо для себя понимать: те, кто туда войдут, начнут огребать в первую очередь от своих сторонников. Из тысячи инициатив будет проходить одна. Представьте: тысячу ты пуляешь, и только одна попадает.

Скажите, пожалуйста, а кто вас позвал в «Правое дело»?

Меня пригласил Борис Титов.

А кто позвал его? Вы, наверно, задавали ему этот вопрос.

Я не задавал ему этот вопрос. Услышьте меня, это механизм.

Нет-нет, услышьте меня. Кто позвал Титова? Кто заинтересован, по-вашему, в существовании партии, частью которой вы стали, которую вы используете как механизм?

И она меня использует как механизм.

Как-то собираетесь посредничать между предпринимателями и…

Нет, не собираюсь посредничать, упаси Господь. Схема неверная. Снизу формируют программу, я не просто так это повторяю. Я всего лишь координатор, который туда доносит.

Отлично. Кто создал эту партию, кто в ней заинтересован, кто нашел Титова, который нашел вас?

Меня искать было очень сложно, конечно. Интернет не знал о том, кто такой Потапенко, Титова никто не знал.

Есть ли прямой «заказ» из Кремля? Я, к сожалению, свечу не держал и не могу вам ответить на этот вопрос. В моем понимании запрос о существовании такой общественной организации и партии существует давно, потому что Борис Титов, по сути дела, был бизнес-омбудсменом. У него была и до сих пор есть ассоциация «Деловая Россия». На мой взгляд, все эти три куска сращиваются в одну цепочку.

Кто позвал его туда? Он должен был создать партию. Это должно было произойти давно.

Хорошо, мы об этом поговорим немножко позже. Я правильно вас понимаю, что вы не хотите пересказывать слухи, кремлевский это заказ или нет.

Мы можем это обсудить с вами. Я абсолютно четко могу сказать, что в России нет ничего, что без ока государева делается. Но существует два варианта поведения, когда лапки кверху и не чирикаем.

Но почему? Существует ПАРНАС, которая в какой-то момент получила ту часть, которая называется республиканской партией, в качестве своей подпорки, но это все-таки не системная история. Она по лозунгам и по своей сути не системна, в руководстве те люди, которые преследуются государством и окологосударственными структурами. Я сейчас говорю о травле Михаила Касьянова, которая разворачивалась на наших глазах.

Для того, чтобы возглавлять партию и быть оппозиционным, обязательно именно преследоваться?

Вы мне задаете вопрос?

Безусловно.

Я сейчас отвечаю на вашу реплику о том, что в России ничего не может возникать без государева ока. Это действительно правда в том смысле, что может на что-то влиять.

Но вы же понимаете, что даже Алексею Навальному приписывают, что он проект Кремля.

Я сейчас говорю о том, что у вас была альтернатива.

Например?

Вы можете пойти в партию Михаила Касьянова, который бывший премьер-министр, успешный человек в этом смысле.

Возможно.

Я подозреваю, что вы могли бы так поступить. Или для вас такой альтернативы не стояло?

Для меня такой альтернативы не стояло, потому что я не припомню ни одну партию, в том числе у нас есть четыре основные парламентские партии и даже какие-то альтернативные, которые устойчиво… У меня есть история, что они занимаются предпринимательством. Борис Титов, как я сказал: «Деловая Россия», бизнес-омбудсмен. У меня есть история его взаимоотношения с предпринимательством и экономикой России. Многие оценивают, что это не эффективно, условно говоря, из тысячи потребностей, которые «выделялись», направлялись к Борису Титову, выстрелила одна. Это проблема Бориса Титова или механизма, который передан ему и на самом деле убог? Это убожество механизма, а не человека. Надо разделять эти вещи. Точно так же, как про партию.

Правая партия создавалась довольно давно, в тот момент, когда правые интересы и бизнес-интересы были в чести. Надо сказать, это делали довольно серьезные люди, очень крупным политические фигуры. Даже им в свое время что-то не удалось в силу разных обстоятельств. Почему, по-вашему, им не удалось?

: Было множество различных причин. На мой взгляд, ситуация была не настолько критична с точки зрения востребованности экономики в бизнесе. Тогда мы сидели в «апоже», но не в полном, а сейчас «апож» настолько глубок, что даже у правителей самого верхнего уровня есть всего две альтернативы: либо надо сократить народонаселение, причем достаточно массово, миллионов на тридцать, чтобы делить нефтяные и газовые богатства на меньшее количество голодных ртов, либо дать возможность этим голодным ртам в районе 30 миллионов как-то заработать на прокорм себе. Для того, чтобы дать им возможность заработать на прокорм, та феодальная система… Минфин в очередной раз шкурит, мы читаем на новостных лентах, что он хочет ошкурить ИП-шников, дальнобои получают очередной «Платон» и далее по списку. Системе надо дать альтернативу. Не просто сказать: «Ребята, минуточку! Давайте не будем принимать этот закон», а дать альтернативный закон. Сейчас есть шанс на выстрел.

То есть вам кажется, что только сейчас в партии бизнеса есть такая острая потребность?

На мой взгляд, она не сильно достаточна. К сожалению, мы еще не в сильно глубоком «апоже» сидим. Нерв еще не так накален. Но просто когда этот нерв будет накален уже избыточно, создавать партию и опять идти на выборы… Мы сейчас, собственно говоря, сломаем себе шею в первый раз. Посмотрите, похлопайте, побросайте в нас салфетки.

Вы сторонник теории малых дел, как я понимаю.

Я сторонник работы. Arbeiten, arbeiten und noch einmal arbeiten.

Вы в разных интервью говорили о том, что используете всю эту историю для того, чтобы «прокачать скиллы», что-то такое. Верно ли я понимаю, что вы таким образом раскручиваетесь?

Раскручивание должно приводить к монетизации. Если оно не приводит к монетизации, это бессмысленно. В этом нет никакого цимеса.

Как вы только что справедливо заметили, вы уже есть в интернете, вы популярны.

И что? Это не монетизируемо. Все дело в том, что те, кто барабанят лайками, к сожалению, потом не заносят деньги. У нас очень много различных людей, которых я знал до того, как они стали чиновниками, обожаемыми или уничтожаемыми людьми. Я, к сожалению, как человек прагматичный, регулярно задавал им вопрос. Я говорю: «Васенька, ты раньше был обычным предпринимателем, у тебя такой бизнес. Сейчас ты стал любим или нелюбим. Скажи мне с точки зрения маркетинга, количество покупок у тебя в заведении возросло? Тот, кто тебя ненавидит, должен прийти, купить пакет молока, сказать: „Ты мне не нравишься“. А тот, кому нравишься, должен сказать: „Я купил у него 10 пакетов молока, он мне нравится!“». Основная проблема в том, что корреляции между популярностью, средним чеком и количеством чеков нет никакой.

То есть вы еще не научились монетизировать популярность?

Это не монетизируемо. Эти персонажи, Дмитрий Потапенко ― общественный деятель и Дмитрий Потапенко ― предприниматель, настолько различны и стоят в разных углах, что Дмитрий Потапенко ― общественный деятель должен стоять подальше от предпринимателя Потапенко.

Ну что ж, у нас объявилось два Дмитрия Потапенко.

Их больше.

Вам влетело за фразу в одном из интервью про инструменты воздействия на власть, что если нет молотка (а у оппозиции нет молотка), то надо изнутри раскачивать лодку.

Я не помню дословно такой фразы.

Не было про «раскачивать лодку», я перефразировала. Что хорошо как-то раскачивать ситуацию изнутри для того, чтобы влиять на нее, поскольку нет молотка. «Молоток» ― ваше слово.

Молоток есть…

У вас есть возможность сказать, что вы на самом деле думаете. Вас немножко я смутила.

Я потерялся, я пытаюсь отловить, из какого интервью взята эта фраза.

Мне кажется, «Секрет фирмы».

Не приницпиально. В теории механистических систем, когда происходит замыкание двух шестеренок, это обычный механизм. Существует всего два варианта выхода из этой системы. Первый ― это внешнее серьезное воздействие, которое дает скачок. С точки зрения кинематики там происходит замыкание. Второе ― это условная маленькая шестереночка, которая дает большее усилие на одну из этих шестеренок. Я пытаюсь экстраполировать, додумать то, что вы имели в виду.

Я бы сказала, то, что вы имели в виду в пересказе вашего интервью.

«Не понравился мне Карузо, Гоги напел». Приблизительно так это звучало сейчас.

С точки зрения партийного механизма мы можем быть маленькой шестереночкой, которая заставляет эти шестереночки крутиться, либо тем самым молотком, который щелкнет, и эти механизмы заработают сами. Мы отойдем в сторону, а они будут замечательно работать.

Окей, не буду вас пугать всяким раскачиванием лодки, это вам сейчас не нужно.

Мне всё равно, я очень спокойно отношусь, очень люблю ярлычки, которые лепят. Я люблю ярлыки с точки зрения бессмысленности, но плохо к ним отношусь, потому что те, кто лепит ярлыки, совершенно не понимает сути.

Скажите, как вам идея создать что-то вроде правого крыла у «Единой России»? Это очень смешно, потому что создали, обновили, перелицевали партию «Правое дело».

Пока что даже не перелицевали.

Сделали тридцать шесть тысяч пятьдесят седьмую попытку.

Version 3, условно говоря.

А теперь, чтобы ей жизнь медом не казалось, еще и создают (или по крайней мере, СМИ рассказывают о том, что создают) что-то наподобие правого крыла «Единой России».

С точки зрения схемотехники, системотехники это правильно. Дело в том, что если окажется, что ту программу, которую мы создаем, будут копировать и продвигать в том числе и ведущие партии… Если посмотреть на партийное поле, это как компания Walmart, «Единая Россия» ― это Walmart. У ведущих партий есть бюджеты, СМИ, количество сторонников, а мы меленький стартап, магазинчик возле дома, извините за простоту. Они могут реализовать любую нашу идею, перетянуть с точки зрения избирательного элемента, то бишь людей, перетянуть, использовав лозунги, программу. Это наша задача как стартапера ― уметь обойти этот Walmart.

Слушайте, а почему вы не вступили в «Единую Россию»?

Вступить можно куда угодно, результативность этого всего, цель? Дальше что?

Была бы такая фронда, если она вам в «Правом деле» разрешена…

А цель?

Это я вас спрашиваю. Вы на митинги не ходите.

Да, причем на любые: красные, белые, голубые.

Неважно, важно, чтобы вы не ходили на эти. В принципе, вы спорите с властью, но так. Почему вам не пойти в правое крыло «Единой России»?

Целеполагание?

Вы зачем-то же пошли в «Правое дело».

Я строю и делаю программу снизу.

А там нельзя?

У генералов свои дети, как говорится. Там все уже железобетонно.

Я скажу слова, которые думают те люди, которые вам не верят.

Это хорошо.

Кажется, что это как будто обман, потому что вы, с одной стороны, состоите в проекте, который по всем признакам похож на кремлевский или проект-спойлер, с другой стороны, вы говорите бодрые слова про феодализм и лодку, не знаю, говорили или нет.

Не говорил, но не суть.

Вы сохраняете лицо.

Видите ли, я вынужден огорчить людей, которые мне верят или не верят. Я не про веру от слова «совсем». Для меня вера ― производное опыта. Если люди хотят что-то строить, если для них близка «Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ, они могут использовать их механизмы. И да, существует стартап в виде «Правого дела». Мы про стройку, а не про веру. Даже те, кто близки к партии, получили от меня первое письмо: «Какую программу дословно и пошагово вы предлагаете? Что делать для малого и среднего бизнеса?». В этом письме ни разу не было сказано, что Дмитрий Потапенко приказывает, всем стоять-бояться, вот такая программа, мы по ней идем! Я не фюрер в этой части. Я спрашиваю, что они хотят. И точно так же, когда я выступаю на абсолютно всех каналах, я говорю: «Строительство государства российского ― это тяжелая работа после работы». И к этому же я призываю всех людей, близких или не близких. Те, кто хочет верить, ― к сожалению, им, наверно, в церковь, а не к строительству государства.

А когда вы начали выступать? Кроме Московского форума, который вас явил миру как спикера.

Я боюсь вас огорчить. Дело все в том, что мое пришествие ― это уже третье.

Простите ради бога, что я не так пристально следила.

Не страшно, не приседайте на левое колено. Так вот, первое пришествие было очень смешное. То ли в 2008, то ли в 2009 году была конференция компании «Ритейлер», выездное такое. Предпоследним перед Мишей Хазиным выступал Потапенко. Я там выступал ровно десять минут.

Был фурор.

Нет, фурора не было никакого. Все было очень хорошо, тихо. Видео было озаглавлено следующим образом: «Вам предложат посидеть на дорожку, если ваш бизнес приглянется какому-то конкретному пацану в погонах». Мероприятие прошло в апреле, а в июле месяце я отдыхал, грел пузо. Мне звонят и говорят: «Дима, а ты знаешь, что ты второй после Майкла Джексона?». В этот день умер Майкл Джексон. Я шучу, говорю: «Вы знаете, я надеюсь, хотя бы вне очереди». Мне говорят: «Посмотри, что происходит в Яндексе». В Яндексе действительно этот видос, который снят чуть ли не на коленке, занимает топовую позицию.

И вы поняли, что в этом ваша сила.

Нет, я всего лишь похихикал и успокоился, потому что предложения в президенты, партию или еще что-то… Даже такая программа уже была снята, в 2013 или 2014 году якобы Вассерман, который отказался от этого уже, посчитал, что в 2018 году Потапенко станет президентом. У телеканала «Мир» существует эта программа в подкастах, можно посидеть, поржать. Когда меня спросили, пойду ли я президентом, я сказал: «Лучше сразу деньгами».

А второе пришествие?

Второе пришествие ― это МЭФ, на который я, что называется, заехал на пять минут, и почему-то оно рвануло. К сожалению, причинно-следственных связей, почему взрывается, я не знаю. Точно так же я выступил в 2008 или 2009 году на «Ритейлере», приехал, уехал, забыл, на МЭФе  я приехал, уехал, забыл.

Вы занимаетесь риторикой.

У меня, простите, даже секретаря нет. Ваши девочки знают, что мой телефон есть практически у всех журналистов Москвы. Даже пресс-секретаря за эти годы никогда в жизни не было.

Не каждый человек должен обзаводиться пресс-секретарем, мне кажется, вы можете себе это позволить, пока не стали президентом.

Даже когда стану президентом, условно говоря, то же самое.

Тут не обойдетесь.

Поверьте мне, обойдусь. Это основа основ. Когда новый премьер-министр Канады ходит в метро или выступает на официальной пресс-конференции, ему задают неприятный вопрос оппозиционные СМИ, его сторонники начинают гудеть, поддерживая его, он очень правильно сказал: «Минуточку! Эти люди имеют право задавать нам вопрос». В чем здесь проблема? Почему Борис Джонсон ездит на велосипеде? Бывший мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг ездит в метро. Нас это почему-то как-то удивляет. А вы хотите пресс-секретаря мне… Я предложение уже понял.

Дмитрий, у нас остается немного времени. Проведем условный блиц, не обязательно очень короткие ответы. Поскольку вы представляете партию бизнеса, я понимаю, что у вас в приоритете мелкий и средний бизнес, но я вас спрошу про крупный. Он голова.

Он нас кормит на сегодняшний день.

Вот-вот. И правила, которые работают в его отношении, спускаются и вниз.

К сожалению, да.

Я по старшинству случаев пойду. Как вы относитесь к старым и новым обвинениям в адрес Ходорковского?

Насколько я понимаю то, что я видел, обвинения строятся весьма и весьма странно. Я не очень понимаю, по крайней мере, из неполного материала дела, каким образом ему вменяются налоговые преступления. Я могу сказать как предприниматель, что я не понимаю. Я не слышал, к сожалению, о последних предъявленных, но, по-моему, это идут отголоски первого дела.

Что вы почувствовали, когда арестовали Евтушенкова?

Я не могу чувствовать за человека.

Нет-нет. Что вы чувствовали как человек, который интересуется предпринимательской средой?

Я прекрасно понимаю, это правила игры в российской экономике. Они неприятны, но они имеют место.

А что это за правила?

Это правила, когда вы являетесь, по сути дела, тварью дрожащей, а не право имеющим. Мы это хотя бы чуть-чуть попытаемся изменить.

Что вы думаете по поводу ареста Дмитрия Каменщика?

Здесь для меня нет особых вариантов. Я думаю, что в ближайшее время мы узнаем, что „Байкалфинансгрупп“ или аналогичная компания с уставным капиталом в 10 тысяч купила Домодедово через некое количество посредников.

Что будет с самим Дмитрием Каменщиком, как вам кажется? Как вы прогнозируете развитие событий?

Он будет жить.

Как будут развивать события? Он уступит, он не сможет договориться?

Ему сделают предложение, от которого он не сможет отказаться.

Вы вообще интересуетесь этим делом?

Я с точки зрения обвинения понимаю, что когда мы говорим о том, что там идет оказание услуг, не соответствующих безопасности, я могу намекнуть, что установка рамок приведет к большему количеству жертв, если кому-нибудь из террористов придет это в голову, упаси Господь, чем если бы этих рамок не было.

Собирается ли партия «Правое дело», если она будет шагать какими-то шагами, а вы будете все тем же громким и популярным в интернете и на телевидении спикером, делать какие-то официальные заявления именно по этому поводу? Становление партии в ее новом качестве совпало с этим арестом.

Это уже не ко мне.

А почему?

Потому что у меня есть очень четкий сегмент, который я сам себе нарезал. Это малый и средний бизнес. Говорить о программных заявлениях должен лидер партии и далее по списку, согласитесь. Если будет необходимость в этом, свою гражданскую позицию как предприниматель я буду высказывать всегда. Это основа основ в том, о чем мы разговаривали в том числе с Борисом Юрьевичем. Принципиально Потапенко не поменяется, извините уж, кому бы как ни хотелось.

В каком году вы начали заниматься бизнесом?

Первую компанию я зарегистрировал в 1989 году.

Я хотела спросить про самый громкий бизнес-пост, если так можно сказать. Самая известная компания, в которой вам пришлось трудиться на самой высокой должности. Вы работали в компании «Пятерочка» на вполне топ-менеджерской позиции, а почему вы оттуда ушли?

На тот момент, собственно говоря, компанию мы вывели на IPO, и дальше оставаться там не было необходимости. Я до сих пор поддерживаю отношения с многими коллегами на крайне высоком уровне.

Просто когда я читала ваши интервью, я поняла, что это ваше золотое время жизни. Вы все примеры приводите из опыта «Пятерочки».

Нет.

Нет, мне показалось?

У вас очень ошибочная история. Все дело в том, что та аудитория, с которой я работаю, близка к ритейлу. Условно говоря, если им рассказывать о центре оптовых продаж группы компаний «Логос», это будет не очень понятно. Они не очень понимают, что это такое, придется давать очень длинную предысторию. Это некий логотип, где в каждом городе есть что-то, что можно увидеть и приблизительно понимать, как это соотносится. Иначе будет более длинная предыстория.

А если говорить о золотом веке, компания «X5 Retail», которая выросла из «Перекрестка» и «Пятерочки», кратно сильнее того, что было создано до выхода на IPO.

Дмитрий, в финале первой части нашей программы вы сказали о том, что у вас несколько ипостасей ― общественная и предпринимательская. Я хочу сказать, что ваша общественная ипостась и ипостась публичного оратора уже давно затмила мало известную мне бизнес-биографию (я, конечно, ее могу восстановить по Википедии). Это входило в ваши планы?

Нет.

Вы не могли бы вашим потенциальным поклонникам, может быть, не самым осведомленным действующим поклонникам нарисовать картину, чем вы сейчас занимаетесь?

Сфера наших интересов ― ритейл, общепит, DIY, производство продуктов питания и части строительных материалов. MDG – это управляющая компания, она является как управляющей, так и инвестиционной, она размещает средства, где-то является совладельцем через какие-то другие компании. Мы ведем бизнес в России и четырех странах зарубежья, если коротко.

Кем вы себя больше ощущаете: бизнесменом или консультантом?

Консультант из меня как из дерьма пуля, потому что задача консультанта ― тянуть длинный проект, как у лечащего врача ― не дотягивая до конца. Из меня консультант не получится.

Такое ощущение, что как раз именно эта ипостась у вас более известна.

Я не консультирую никого. Тогда должно быть некое количество компаний, которые я консультирую. Их нет. Облом-с.

Окей. Как так вышло, что ваши острые фразы про молочника и мясника, ваши яркие выступления известны в большей степени, чем ваши бизнес-достижения?

Это уже не ко мне вопрос, каждому интересно своё. Всё дело в том, что общественность не является моим клиентом. Фейсбук, Контакт, сеть интернет ― это вообще не мой клиент. Если по формальным признакам, у столовой всего два потребителя: водила или секретарша на плодоовощной базе, которая приходит и покупает обед за 130 рублей. Ей абсолютно всё равно, кто этим владеет, управляет, ей важно, чтобы обед стоил 130 рублей, ее быстро накормили и не отравили. Это предел мечтаний. Кто владеет, инвестирует, ей фиолетово. Когда вы приходите, я сомневаюсь, что вас интересует владелец.

Это уникальный представитель правой партии, который игнорирует часть электората, сидящую в социальных сетях, Фейсбуке. Это всегда некоторая опора.

Я еще раз говорю, с точки зрения общественности я ее не игнорирую.

Я сейчас исключительно о симпатиях. В данном случае я схватилась за слова «интересует ли меня эта аудитория».

С точки зрения бизнесмена ― нет, потому что эта аудитория не моя. Я заточен на очень узкий сегмент. Точно так же, как если вы вспомните ту же компанию «Пятерочка», сильно она была заинтересована в интернет-аудитории? И вообще есть ли некая корреляция в интернет-аудитории и возрастании покупок? С точки зрения возможного получения из интернет-аудитории негатива это 100%. Негатив вы можете схватить на раз-два, а позитив (прирост среднего чека, количество клиентов) ― нет.

Вы уже говорили о том, что между ипостасями бизнесмена и консультанта (несуществующей, очевидно) вы выбираете слово «бизнесмен».

Предприниматель.

А что вы выбираете из ипостасей общественного деятеля, политика и бизнесмена?

Общественный деятель. Это то, что мы сейчас у вас продаем. Вы в данном случае ритейл, а я пакет молока.

Понятно. Скажите, пакет молока как-то вырастет в цене, по-вашему? Он пойдет в большую политику?

А что такое большая политика?

Это мой вопрос вам.

Давайте пофантазируем, представим, что у Потапенко в кармане оказалась ксива депутата Государственной думы. И что?

Депутат Государственной думы ― не ваш уровень?

Что это даст? Это даст только механизм донесения.

Министр московского правительства?

Министр московского правительства, не имеющий права изменять систему…

Мало для вас?

Это не просто мало, это вообще ни о чем.

Министр открытого федерального правительства.

Хуже. Открытое ― это вообще разменная монета. Ниже премьер-министра соглашаться не буду.

Президент без пресс-секретаря?

Это мне нравится.