Как няня-убийца стала тайной, Памфилова — новым лидером националистов

Монгайт: В эфире «Прямая линия» со Станиславом Белковским, главным специалистом нашего телеканала, который отвечает на любые вопросы зрителей. И сегодня уникальный случай — зрители в зале. Не только вопросы, которые мы собирали из социальных сетей, будут сегодня заданы, но и лично, редкий случай, Станислав Александрович поговорит со зрителями напрямую.

Белковский: Я постоянно говорю со зрителями напрямую, но не всегда в этой студии.

Монгайт: Соответственно, им повезло, потому что мы это делаем действительно в первый раз, это наш экспериментальный формат сегодня. Итак, мы начнем с вопросов, которые задавали в социальных сетях. И, наверное, самые актуальные вопросы, они повторяются несколько раз, редактор выделил их в рубрику «Ад», мы так и будем их называть. Итак, Кирилл Гребнев спрашивает, почему про няню-убийцу федеральные каналы не хотят говорить, а про европейских девочек, видимо, ту самую гипотетически изнасилованную девочку и украинских детей, я думаю, имеется в виду распятый мальчик, хлебом не корми, дай сказать? Ну, мы не будем переформулировать чужой вопрос, Станислав, давайте мы сразу ответим на этот.

Белковский: Потому что Кремль не может ответить на вопрос, как же такое может происходить в Москве, в условиях путинской России. Ситуации с распятым мальчиком и кельнской девочкой, или нет, это в Берлине было, берлинской девочкой, оказались фейком, о чем, конечно, большая часть телезрителей федеральных телеканалов никогда не узнала и при жизни не узнает, но теперь говорить, что все то же самое происходит, только в большем масштабе и с худшей эмоциональной подоплекой, прямо тут у нас в Москве, да еще на улице Народного ополчения, это перебор. Поэтому, я думаю, решили не показывать. И вообще, зачем нервировать кого-то. Понимаете, Владимир Владимирович Путин, Президент Российской Федерации, чья эмоциональная стабильность, в конечном счете, является главной целью и предметом деятельности федеральных телеканалов, он только что вышел из состояния невротизации, в котором он пребывал на рубеже ушедшего и пришедшего годов, связанного с тем, что его родственников начали трепать в разных контекстах, с тем, что не только уже какие-то фрики и маргиналы типа Белковского, но и шеф финансовой разведки США Адам Шубин, и пресс-секретарь Белого Дома Джош Эрнест стали говорить о его вовлеченности, прямой личной вовлеченности в коррупционные схемы. И вот в начале январе он снова вошел в стадию относительного спокойствия в связи с тем, что ему удалось договориться о перемирии в Сирии. И он где-то чувствует, что с ним все-таки будут говорить, и его грандиозный план принуждения Запада к любви, пусть со скрипом и понемножечку, но начинает работать. И в такой ситуации расстраивать босса, это последнее дело, которое может кончиться увольнением. Поэтому не нужно показывать такие сюжеты на федеральных телеканалах, с этим я согласен. Исходя опять же, из того, для чего эти федеральные телеканалы существуют, как говорил в свое время главный редактор «Правды» Лазарь Мехлис, вычеркивая какие-то скользкие, по его мнению, куски из правдистских статей, читатель может этого не понять, причем кто имелся в виду под читателем, всем было в этот момент ясно.

Монгайт: Но манкировать эту ситуацию же совершенно невозможно? Потому что она шокировала, даже не будучи показанной в федеральных каналах, она шокировала буквально всех. Вот Никита Климентьев спрашивает, что же будет с историей про женщину с головой ребенка? Что будет с этой историей, будут ли ее пытаться раскопать, узнаем ли мы что-то новое, как вы думаете?

Белковский: Нет, я думаю, что вся линия расследования будет направлена на акцентирование личных и психологических факторов, чтобы «Аллах Акбар» как-то ушел на задний план, и вообще и исламский фактор, и нелегальная эмиграция. Утверждение официальной пропагандистской линии будет концентрироваться на том, что эта дама из Узбекистана 38-летняя очень страдала после того, как ее бросил муж там, в Узбекистане, ну и видимо принимала какие-то психотропные препараты. А это может случиться с каждым, независимо от национальности и религии.

Монгайт: А почему они не хотят говорить о том, что в какой-то момент, мы боремся с ИГИЛом (Верховный суд России признал организацию ИГИЛ террористической, ее деятельность на территории России запрещена), вот террористка, потенциальная террористка проникла к нам, соответственно, надо еще сильнее и активнее бороться с ИГИЛом.

Белковский: Потому что мы, конечно, умеем сечь сами себя, но не до такой степени. Это было бы не очень профессионально с точки зрения федеральных телеканалов, потому что нам объясняли, что мы поперлись в Сирию, где на самом деле у нас нет никаких национальных интересов, чтобы там, на дальних подступах, задержать ИГИЛ. Если ИГИЛ, несмотря на это, приперся к нам на улицу Народного ополчения, то значит, наша миссия в Сирии провалена. Мы говорить об этом не можем никак.

Монгайт: Я хочу предложить нашим зрителям задавать вопросы, есть микрофон. Представляйтесь, задавайте.

— Дмитрий. Хотел спросить, разве эта ситуация не похожа на ситуацию с Домодедово, когда там проворонили террористический акт? Девушка тоже кричала в данной ситуации, я сейчас всех взорву вокруг. Очень похожая ситуация. Кто будет отвечать за это?

Белковский: Но тогда мы еще не входили в глобальную коалицию по борьбе с терроризмом и не позиционировали себя как главных победителей терроризма во Вселенной. Поэтому там была другая обстановка, тем более помноженная на желание определенных экономических структур отобрать аэропорт Домодедово, каковое желание никуда не делось и по сей день. А здесь, сейчас, когда мы должны показать всему миру, что только мы в состоянии справиться с терроризмом, позиционировать эту историю в террористическом контексте для Кремля существенно не выгодно.

Монгайт: Гражданин Пупкин спрашивает, гражданин Пупкин плюс 146% называется его ник.

Белковский: Как-то не очень серьезно подходит к тематике.

Монгайт: Но вопрос вполне серьезный — куда делись националисты после отрезания головы ребенка кровавой няней.

Белковский: Вот митингуют на улице Народного ополчения. Господин 146% не успел за развитием событий.

Монгайт: Вот прямо в этот момент?

Белковский: Хотя, естественно, я не считаю, что там будут десятки тысяч человек. Все-таки националисты очень деморализованы крымнашистской историей, когда они примкнули к Кремлю поспешно в 2014 году, только для того, чтобы узнать, что Кремль им за это благодарен не будет и все равно продолжит их сажать и репрессировать. Поскольку Крым-наш это история имени Путина, а не имени каких-то там еще националистов, которых он к себе не призывал. Поэтому эта деморализация, организационный паралич, пребывание в заключении некоторых важных националистических фигур, например, Александра Белова-Поткина, все это не даст возможности националистам конвертировать эту историю в какую-то существенную политическую акцию, как это было, скажем, 5 лет назад на Манежной площади.

Монгайт: Ну, это дает им возможность сказать условное «Я же говорила», потому что вот, эта няня, из Средней Азии, эмигрантка, даже сегодня Элла Памфилова призвала ужесточить миграционное законодательство, именно в связи с этой ситуацией вчерашнего дня.

Белковский: Элла Памфилова, вообще как красивая блондинка арийской внешности, идеально тянет на роль лидера русских националистов.

Монгайт: Неожиданный ход.

Белковский: Эта идея пришла к нам в голову только сейчас, мне кажется, вместо Белова-Поткина и еще нескольких людей, вместе взятых, она вполне стала бы лидером какого-нибудь обновленного ДПНИ. Не все же права человека защищать как-то абстрактно, можно и конкретно их защищать.

Монгайт: Конкретных людей.

Белковский: И как раз очень хорошо, что такое арийское лицо, надо бы ей посоветовать. А уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов, тоже абсолютно истинный ариец, хоть и адвокат, что совпадает нечасто.

Монгайт: А вы собираете избирательную тройку сейчас?

Белковский: Он сегодня решил забить последний гроб в дело усыновления детей.

Монгайт: Последний гвоздь.

Белковский: Последний гвоздь, да.

Монгайт: Последний гроб тоже можно забить.

Белковский: Последний гроб он еще забьет на кого-нибудь. Последний гвоздь в гроб дела усыновления несчастных российских сирот, потому что сегодня он предложил проводить психологическое освидетельствование нянь.

Монгайт: Вчера предложил.

Белковский: В общем, если отсчитывать 24 часа назад, то может быть, даже и сегодня. На этом фоне уже всплыли депутатские идеи о лицензировании няньской деятельности. В общем, все это приведет к такому росту себестоимости услуг нянь, что до рождения детей, и тем более их усыновления дело уже не дойдет.

Монгайт: Не хочется подсказывать им идею.

Белковский: Просто Павел Астахов был крайне разочарован тем, что он только что собирался ехать в длительную командировку в Соединенные Штаты, чтобы выяснять судьбу двух несчастных погибших российских детей, а дети в последний момент оказались из Казахстана. И можете себе представить, какой стресс и психологический кризис пережил наш уполномоченный.

Монгайт: Досадно. Вопрос. Представляйтесь.

— Александр. У меня два вопроса. Вот сейчас муссируются слухи о том, что Матвиенко может быть заменена на Медведева. Станислав, вы считаете, что это только слухи, или это может оказаться реальностью? И сразу второй вопрос. Вот вы несколько раз говорили, что хотели получить украинское гражданство. Вот после событий двухлетних на Украине, вы при таком же мнении остались, вы так же хотите получить украинское гражданство или поменяли свое решение?

Монгайт: Давайте начнем сразу с нашего любимого вопроса про ваше украинское гражданство, закроем его хотя бы на сегодняшний день.

Белковский: Мне кажется, нужно вставить его в заставку в программе, чтобы программа с этого начиналась, чтобы потом не возвращаться к этому по ходу дела.

Монгайт: Любимый вопрос.

Белковский: Дело в том, что я же не хотел получить, как всякий наглый стареющий русский националист еврейского происхождения, это гражданство обычным стандартным путем. Я хотел, чтобы мне его дала Украина, потому что у меня нет такой возможности, ибо по формальным критериям я не соответствую требованиям украинского законодательства для получения гражданства.

Монгайт: А какие требования?

Белковский: Ну, как минимум, там нужно, чтобы предки твои непосредственно были коренными жителями Украины, в самом широком понимании слова Украина. Я хотел, чтобы Президент Украины дал мне гражданство как бы за особые заслуги. При этом я как бы одним глазом хотел, а другим смущался, потому что у меня какие-то заслуги перед Украиной, наверное, есть, но не очень особые. Но я по-прежнему жду, потому что я принимал деятельное участие в событиях революции 2004 года, потом предсказал бегство Януковича в 2013 году, выступал активно против аннексии Крыма, страдал за Украину. Поэтому, я думаю, когда пройдет еще одна смена поколений в украинской политике, то на могилу мне украинский паспорт обязательно принесут, и мои потомки порадуются вместе с вами в этой студии.

Монгайт: А теперь вспомним про Матвиенко и Медведева.

Белковский: Вспомним молодость. История с Матвиенко и Медведевым практически так же не нова, как история с моим украинским гражданством. Эти слухи ходят уже пару лет.

Монгайт: Почему именно такая комбинация? Или пытаются найти место для Медведева?

Белковский: Медведева надо куда-то девать, нельзя же девать его на какую-то ответственную позицию.

Монгайт: Верховный Суд?

Белковский: Нет, это все-таки мелковато, такого молодого функционера удалять из системы политической в судебную, это как бы уже похоронить его и вбить последний гвоздь, а не гроб, в его карьеру. Пока что Дмитрий Анатольевич, по-моему, остается все-таки преемником и премьером до 2018 года. Это решение не дезавуировано, насколько я понимаю, и не будет дезавуировано, если «Единая Россия» уж совсем скандально не провалится на выборах 18 сентября. Потому что уже очевидно, что репутация правительства Медведева положена под результат «Единой России». Но всякое может быть, поскольку Валентина Ивановна, несмотря на то, что она активна, деятельна и молода душой, уже не очень молода по анкетным данным, ей придется через год-другой покидать свой пост. И если Владимир Владимирович Путин расстанется с идеей Медведева-преемника, то такая рокировка возможна. Но пока, на мой взгляд, более надежной кандидатуры…

Монгайт: Подождите, а куда Валентину Ивановну?

Белковский: Ну, мы сейчас не будем обсуждать возраст Валентины Ивановны, она может заняться какой-нибудь гуманитарной деятельностью.

Монгайт: На месте Эллы Памфиловой.

Белковский: На месте Эллы Памфиловой, опять же, которая теперь возглавит русский национализм. Да, все правильно.

Монгайт: Жалко, что так редко вас, Стас, спрашивают, кого куда переместить, у вас отличные идеи.

Белковский: Ну теперь, когда нас много…

Монгайт: Еще вопросы? Представляйтесь.

— Сергей. Если все-таки остаться с темой Украины, вот практически уже скоро 2 года, как на Украине новая власть. Как оцениваете вы результаты этой новой власти? Это с вашей точки зрения, в какой-то степени провал, или все-таки они на правильном пути? Спасибо.

Белковский: Я оцениваю на троечку результаты деятельности новой украинской власти, по пятибалльной шкале. Мне представляется, что главная заслуга, положительный результат деятельности украинской власти, это то, что она смогла все-таки отстроить украинскую армию, и предотвратить полный военный разгром Украины. Это случилось. Я помню прекрасно настроение марта 2014 года, когда казалось, что танки уже подходят с одной стороны к Харькову, с другой к Одессе, и сопротивляться невозможно. Я сам тестировал настроения разных групп жителей в этих городах, которые в принципе были готовы, при определенных обстоятельствах, выйти с хлебом-солью встречать российские войска на фоне того, что казалось необратимым распадом Украинского государства. Сейчас этих настроений уже нет совсем, и Украина в достаточной степени консолидирована вокруг своей центральной власти, невзирая на все ментально-культурные региональные различия. Ну конечно, экономические реформы даже не начинались. Уровень коррупции, может быть, не такой, как при позднем Януковиче, но и не существенно ниже. Всякие одиозные фигуры, типа Николая Мартыненко, при премьер-министре Арсении Яценюке или Игоря Кононенко при Президенте Петре Порошенко уже стали притчей во языцех. Причем совершенно ясно, что ни Президент, ни премьер не готовы отказываться от тех коррупционных механизмов, которые сейчас выстраиваются, поскольку в значительной степени целью пребывания у власти остается обогащение, а задачей — контроль над финансовыми потоками. Поэтому здесь оптимизма относительно нынешнего поколения украинских властителей у меня немного, я не верю, что эти люди просто так переделаются на ходу. И только следующее поколение украинских политиков может сделать с этой страной что-то путное.

Монгайт: А вот у нас с вами так хорошо получилось, Станислав…

Белковский: Про Эллу Памфилову и Валентину Матвиенко?

Монгайт: Да, назначать чиновников. Давайте представим, что Порошенко уходит. Вы бы кого назначили, выбрали бы, как потенциальный гражданин Украины, выбрали бы на его место и кто бы стал премьером?

Белковский: Ну, как только я стану гражданином Украины, далее ответ уже очевиден, кого бы я предложил на этот пост. Я думаю, что поэтому-то мне паспорт и не дают.

Монгайт: Знают, что сразу выберут вас?

Белковский: Опасаясь конкуренции.

Монгайт: Но все-таки?

Белковский: Я думаю, что сейчас наиболее интересная фигура для меня, как наблюдателя, это мэр Львова Андрей Садовой, основатель партии «Самопомощь», представленной в парламенте, но и он скорее принадлежит к нынешнему поколению. Поэтому надо еще немножко подождать.

Монгайт: То есть еще 40 лет походить по пустыне в том же составе?

Белковский: Главное, быть готовым ходить 40 лет, а пустыню мы подгоним. Их там на Ближнем Востоке полно, если что.

Монгайт: А вот Максим Морозов спрашивает, на русском языке будет верно «на Украине» или «в Украине»? Я очень давно мучаюсь.

Белковский: С глубоким прискорбием извещаю, что все-таки на Украине.

Монгайт: На Украине, да?

Белковский: И пусть постигнет меня презрение паспортистки, которая задерживает мне выписывание документа.

Монгайт: А вот Андрей Панов спрашивает. Россию обвиняют в использовании войск в Крыму, на Донбассе, в сбитии Боинга, в бомбежках мирного населения в Сирии, и многое другое. На что Россия говорит: «А где доказательства?» Какие должны быть доказательства, чтобы нельзя было отвертеться, или все доказательства бесполезны? Вот это хороший вопрос.

Белковский: Ну, как известно, царица доказательств — это признание, как учил нас Андрей Януарьевич Вышинский. В том, что касается Крыма, Россия уже призналась по полной программе. То есть Владимир Путин дал понять, что он был готов отрицать использование российских войск, пока он не был до конца уверен в успехе мероприятия, а когда успех стал очевидным, ведь что важно для профессионального преступника, я не имею в виду Владимира Путина, просто говорю о психологических сторонах жизни и деятельности отдельных групп и стран. Для профессионального преступника важно не только совершить преступление, но и рассказать о нем человечеству. Именно поэтому мы постоянно видим все новые репортажи, обширные статьи в ведущих общенациональных российских СМИ о том, как заходил спецназ ГРУ в первые же дни, в конце февраля, вешал российский флаг, и уже это оказывается, была не Русская весна и не народное восстание, и не народный мэр Севастополя Алексей Чалый. А это были наши войска, которые пришли и восстановили справедливость на земле, политой потом и кровью трудящихся.

Монгайт: То есть то же самое будет и дальше? Вы думаете, что например, с бомбежками мирного населения в Сирии будет такая же история?

Белковский: Только в случае полного успеха этой истории. То есть если состоится Ялта-2 пресловутая, о которой нам уже неприлично...

Монгайт: Все зрители уже знают про нее.

Белковский: О которой мы уже не один раз, как и украинское гражданство, как видите, интерес к теме не иссякает. Ведь Лев Николаевич Толстой переиздается постоянно, почему бы не порассуждать нам про Ялту-2 вот в этом ключе. Если Путин будет чувствовать себя победителем, и необратимым победителем, да, он раскроет какие-то подробности, которые сегодня могут только леденить душу. Но пока особенно не решен вопрос с тем, кто сбил Боинг, и не решен вопрос с трибуналом по Боингу, я думаю, что в этом направлении Кремль сильно сдвигаться не будет, и не будет приписывать себе заслуги Донецкой и Луганской народных республик. И напротив, сейчас идет линия на отмежевание от актива ДНР-ЛНР и замена его на те фигуры, которые засвечены в предыдущие два года не были, не исключая, возможно, и бывших ТОП-функционеров украинского правительства, бывшее правительство, которое при Януковиче.

Монгайт: Это кто, Азаров?

Белковский: Это бывший премьер Николай Азаров, его первый заместитель Сергей Арбузов, министр финансов Колобов. Вот, кстати, уже всплыл бывший министр обороны Украины, известный бизнесмен Павел Лебедев, который, правда, обозначил свои претензии на пост губернатора Севастополя, а не ДНР и ЛНР. Причем практически не скрывая того, что у него много в Севастополе земли, недооформленной со времен Януковича, и он в принципе ненадолго там. Если что, ненадолго.

Монгайт: Надо с землей разобраться, да.

— Александр. Вопрос в продолжение темы «А ну-ка, докажи!». Как известно, глава офиса по контролю за зарубежными активами недавно в фильме BBC высказался, что он считает Путина коррупционером, и систему, выстроенную им, коррупционной. На что господин Песков сказал, а ну-ка докажи, что, по отношению к тому, что делает OFAC, это, на мой взгляд, весьма опрометчивое решение. Соответственно, как вы считаете, когда ждать ответа на этот запрос, и будет ли он связан исключительно с подготовкой конструктивного ответа, либо необходимы какие-то дополнительные раздражающие факторы в Сирии, в Украине, где-то еще, со стороны России, чтобы ответ все-таки последовал?

Белковский: Ответ, вы имеете в виду, ответ с российской стороны?

— Нет, ответ со стороны OFAC.

Монгайт: То есть они уже должны предъявить какие-то наглядные документальные доказательства или не будут это делать?

Белковский: Это будет зависеть от поведения Владимира Владимировича Путина на международной арене. Сейчас же складывается иллюзия, что он о чем-то договаривается. Есть представление, что поскольку о чем-то договариваются, то значит, нового ничего со стороны OFAC не будет. В этом, на мой взгляд, есть иллюзия кремлевская, потому что Кремль, как всегда, недооценивает независимость не только разных ветвей власти, но и разных структур внутри одной и той же ветви власти в Соединенных Штатах Америки. Поэтому, конечно, что-то будет всплывать. Я не верю в долговечность этих переговоров по Сирии, в то, что обязательства сторон в рамках этих переговоров будут соблюдаться. А главное, я не верю в то, что эти перемирия еще возможны, но невозможно достичь той цели, к который стремится наш Президент — переговоры о судьбах мира, да еще при сохранении Башара Асада на весь период этих переговоров. Поэтому, думаю, не за горами новый интересный эксперимент.

— А что там вы ожидаете услышать?

Белковский: Ну, услышать можно все, что угодно. Если взять даже 10% из доклада судьи, британского судьи Оуэна, по делу Александра Литвиненко, то этого уже вполне достаточно, хотя я считаю, что доклад не две трети доклад не достоверен, при все уважении к судье Оуэну и британскому правосудию в целом. Но там есть о чем поговорить, в том числе и в контексте связей с международной организованной преступностью.

Монгайт: Пожалуйста.

— Снова Сергей. Если вернуться к Сирии, Россия в Сирии уже окончательно увязла? И может ли наша кампания в Сирии сыграть похожую роль, которую в свое время кампания в Афганистане сыграла в судьбе Советского Союза?

Вопрос: Это смотря какая у вас компания?

Монгайт: Ростех.

Белковский: И рос этих.

Белковский: Я думаю, мы увязли. Не мы, конечно,дурацкая привычка говорить «мы» от имени существующие власти, к которой ты не имеешь никакого отношения.

Монгайт: Но вы за Сергея-то не говорите, Станислав.

Белковский: Нет, я просто говорю во множественном числе о себе, я же главный специалист, не кто-нибудь. Хоть и не получил еще украинский паспорт. Я думаю, что да, Россия увязла, Российская Федерация, в Сирии. Поскольку не будет той договоренности, на которую Путин рассчитывает, значит, военная активность должна будет возобновляться. Это возобновление военной активности так или иначе потребует привлечения пусть даже не больших, но сухопутных сил. Сейчас, конечно, Кремль рассчитывает и надеется на то, что повторения Афганистана не будет ни при каких обстоятельствах. Но человек предполагает, а Бог располагает.

Монгайт: Но вот Сергей спросил, может ли Афганистан сыграть такую же роль в жизни, в судьбе нашей страны, как Сирия сейчас?

Белковский: Афганистан был не самостоятельным фактором, а одним из многих. Ключевым фактором.

Монгайт: Может ли Афганистан угробить нашу страну?

Белковский: Ну, тогда же Афганистан был не единственным фактором, а одним из многих, включая и кризис коммунистической идеологии, и экономический кризис. Одним из таких факторов, да, Сирия может стать. Но не единственным и не главным, конечно.

Монгайт: Спрашивают, тут несколько вопросов сразу, человек под ником Nad задает вопрос. Что означает высказывание Кадырова Рамзана Ахматовича о том, что он больше не хочет быть главой Республики.

Белковский: Некоторые вещи в жизни приходится делать и нехотя. Он хочет подчеркнуть, что Кремль должен выразить ему недвусмысленное доверие.

Монгайт: Уговорить.

Белковский: Что он не по инерции должен пойти на следующий срок в Чечне, а как абсолютно доверенное лицо Президента Путина, и, видимо, получить какие-то дополнительные возможности, функции и полномочия, на которые он давно рассчитывает, например, в части усиления его влияния на Северном Кавказе. Потому что Кадыров давно хочет съесть, например, Ингушетию, восстановить Чечено-Ингушскую Республику. Может быть, это будет одним из условий в пакете его сохранения на очередной срок. Но в то, что Кадыров так безрассудно покинет свой пост, я верю не очень, независимо от того, насколько он эффективен как президент, только оставаясь на этом посту, он может удерживать под своим контролем войско, способное обеспечить ему безопасность. Ему и членам его семьи, поскольку кровных врагов у него в республике у него более чем достаточно, и лишившись кремлевского мандата, того самого ярлыка белого царя, Кадыров лишится и легитимности, у себя, в своем собственном народе, уже давить на него из Москвы будет не нужно.

Монгайт: Событие уже должно произойти в апреле, да? А апреле должны его переназначить, или назначить кого-то другого. Есть ли шанс, что назначат другого чеченского политики?

Белковский: Ну, официальным преемником своим Кадыров еще несколько лет назад объявил Адама Делимханова, ныне депутата Государственной Думы. Того самого человека с золотым пистолетом, который, конечно, не имел никакого отношения к убийству Сулима Ямадаева в Объединенных Арабских Эмиратах. Но я не верю, что Кадыров уйдет, тем более сейчас. Во всяком случае, устраивать столь шумную потасовку с внесистемной оппозицией, собираясь уходить, было бы вдвойне двусмысленно. Ясно, что вся эта потасовка делалась под усиление позиций Кадырова в преддверии его переназначения.

Монгайт: Прошу.

— Татьяна. У меня вот на другую тему вопрос. Были ли попытки попасть каким-то образом или поучаствовать в ваших эфирах у официального представителя МИДа Марии Захаровой? Если да, то как вы отбились? А если нет, то не испытываете ли вы профессиональную ревность к своим более удачливым коллегам? Не испытываете ли вы профессиональной ревности к тем коллегам, к которым она все-таки пробилась?

Белковский: Нет, Мария Захарова, во-первых, очень пробивная действительно дама, что можно только приветствовать, но понимаете, программ очень много, студия у нас маленькая, хронометраж небольшой.

Монгайт: Она у Кашина была буквально на прошлой неделе.

Белковский: Понимаете, я в общем буду рад, если она окажется в нашей студии в последнюю очередь. Просто много программ и зачем собственно, у нас скучная программа довольно, главный специалист, какие-то старческие разговоры, практически нет обсценной лексики, эстетика Марии Захаровой не очень нам близка. Зачем молодую красивую женщину втравливать в какую-то пенсионную передачу с главным специалистом? Столько всего интересного вокруг, что-нибудь про моду наверняка есть, про кино, про стиль, про ночную жизнь. Нет, Мария Захарова еще не обошла и десяти процентов телевизионной Москвы, чтобы, так сказать, прикатиться к нам сюда на программу, согласитесь. Потом как хорошо лет через двадцать, уже когда Мария Захарова будет уже…

Монгайт: А мы все еще здесь.

Белковский: Чрезвычайным и полномочным послом на пенсии, мы попьем уже чайку, поскольку все более крепкое нам будет запрещено.

Монгайт: С Матвеенко позовем их вместе.

Белковский: И вспомним, как она двадцать лет к нам не ходила, и радостно посмеемся. Помните, как говорил Остап Ибрагимович Бендер-бей Ипполиту Матвеевичу Воробьянинову: «Мы с вами, Киса, еще посмеемся над этим седьмым стулом».

Монгайт: В рекламе. Итак, у нас короткая реклама.

Белковский: Кстати, можно снять Марию Захарову в рекламе, чтобы она постоянно присутствовала.

Монгайт: Нет уж, давайте покажем зрителям сейчас рекламу.

 

Монгайт: Итак, мы продолжаем «Прямую линию» со Станиславом Белковским, главным специалистом телеканала «Дождь», который отвечает сегодня на вопросы зрителей, в том числе и в студии нашего канала. У нас есть вопросы из социальных сетей, мы начнем с социальных сетей, а потом продолжим передавать слово зрителям. Итак, нас спрашивают, очень много вопросов на самом деле про федеральные каналы. Почему, я не знаю, как-то, видимо, навеяло, мы не будем их брать. А мы возьмем другой вопрос, например, все знают, что вы, Станислав, большой эксперт в футболе, как всякий главный специалист.

Белковский: По долгу службы.

Монгайт: И спрашивают на этот раз, Иван Сергеев узнает, какой клуб станет чемпионом Английской Премьер-лиги в этом году?

Белковский: Я не могу точно сказать, какой клуб станет чемпионом Английской Премьер-лиги, поскольку это было бы расценено Британией как вмешательство в ее внутренние дела, а отношения с Соединенным Королевством и так не блестящие на сегодняшний день. Но я, конечно, очень болею за чемпионство клуба «Лестер Сити», который сейчас возглавляет турнирную таблицу, и не только потому, что есть такая традиция одной группы футбольных болельщиков, к которой я принадлежу, болеть за слабого, то есть за того, кто выигрывает редко или никогда, многие наоборот болеют за сильного, но я принадлежу как раз к первой группе, болеющей за слабого. Ну и потому, что главным тренером «Лестер Сити» является Клаудио Раньери, в свое время уволенный из «Челси» Романом Абрамовичем. А всякий человек, уволенный Абрамовичем, — уже мой заочный друг. Поэтому я желаю ему всяческих успехов.

Монгайт: А почему вы так относитесь к Роману Абрамовичу?

Белковский: Я болею против «Челси», я говорил несколько раз. Поэтому все, что свалилось с барского стола «Челси», все должно идти к нам в копилку. И когда Клаудио Раньери покажет, если когда он покажет, что с клубом «Лестер Сити», совокупная стоимость игроков которого составляет 4% от стоимости игроков «Челси», он выиграл чемпионат, я испытаю эмоциональный прилив какой-то позитивный весьма. Даже не знаю сам, почему.

Монгайт: Хорошо. Итак, есть ли еще вопросы?

— Меня зовут Игорь. Станислав, вопрос по Сирии. Уж коль скоро Россия, к большому сожалению, ввязалась в это противостояние между суннитами и шиитами, поясните, пожалуйста, как так получилось, учитывая их коренное, одно из из коренных различий, что в Саудовской Аравии например, правят королевские династии веками, а в Иране, например, избирают аятолл? Что, казалось бы, должно быть наоборот.

Белковский: Вы имеете в виду, что шииты более демократичны, чем сунниты по изначальной природе? Нет, я бы не сказал.

— То есть одна из причин из различий в том, что лидеры у суннитов должны выбираться, по крайней мере духовные.

Белковский: Да, духовные лидеры, да. А шиитские имамы да, они передаются по исторической иерархии. Но здесь масса причин, понимаете. Это связано с историческим генезисом этих государств, с историей их возникновения скорее, чем с оттенками ислама. Все это результат колониального владычества Великобритании, в меньшей степени Франции, которые перекроили Ближний Восток специфическим образом.

— Это тоже все какие-то игры.

Белковский: И ясно, что там возникли и нежизнеспособные государства априори, такие, как Ирак и Сирия, которые раздираемы на части внутренними именно противоречиями, где власть всегда принадлежала меньшинствам, находившимся под давлением со стороны большинства, поэтому вынужденным прибегать к репрессиям против этих большинств, которые не были способны в результате допустить какую бы то ни было демократию, хотя бы минимально близкую к западной. И видимо, действительно вопрос о том, что карта Ближнего Востока должна кардинально измениться, назрел. И что уже, может быть, в скором будущем не останется ни Ирака, ни Сирии, а будут какие-то совершенно новые государства, контролируемые шиитами, суннитами, может быть, останется и небольшое алавитское государство в Сирии, контролируемое кланом Асадов, ну алавиты это тоже шииты, но такая специфическая, как мы знаем, ветвь, чьи представители составляют 12% населения Сирии. Но для этого нужно решиться на это на все, нужны очень серьезные глобальные решения. Ясно, что в ближайшие годы элиты крупнейших стран мира будут делать все, чтобы не идти на такие решения, потому что это рискованно.

Монгайт: А вот тут зритель спрашивает, зачем Россия помогала Ирану в переговорах о мирном атоме, если понимала, что после снятия санкций с Ирана, они таким образом уронят цену нефти? Ну в общем, зачем помогали Ирану, если…

Белковский: Во-первых, в силу нашего природного миролюбия и большой заинтересованности в мирном атоме как таковом.

Монгайт: Наша любовь к атому просто?

Белковский: А во-вторых, потому, что Россия тоже рассчитывала на свой кусок пирога, в том числе и на контракты в сфере все того же мирного атома, и на поставки оружия в Иран. А в-третьих и в главных, потому что все равно договорились бы и без России, поэтому нужно было участвовать, чтобы претендовать на этот кусок пирога. Ну а что касается цен на нефть, то поставки из Ирана несущественно влияют сегодня на ее цену, их объем не таков, то есть это 500 тысяч баррелей в день, допустим, а Саудовская Аравия поставляет 10 миллионов баррелей в день. А ОПЭК в целом 30 миллионов баррелей в день, даже если это вырастет до 1,5-2 миллионов баррелей в день, нельзя сказать, что это будет ключевым фактором влияния на мировые цены на нефть.

Монгайт: Вопрос, пожалуйста.

— У меня вопрос относительно выборов в Госдуму, которые будут этой осенью. Как вы считаете, приняты ли уже властью целевые ориентиры того, как должна выглядеть новая Дума? Если да, как, по их мнению, должна? Будут ли туда пускать кого-то лишнего или не будут? Будет ли там больше Гудковых, чем сейчас? Или вообще никого не будет?

Белковский: Это зависит от рождаемости в этой семье.

— Условных Гудковых.

Белковский: Общаясь долгие годы, в свое время, с ключевыми фигурами Коммунистической партии Российской Федерации, я придумал, как мне кажется, неплохой для этой политической структуры слоган: «Мы обязательно придем к власти, если власть закажет нам пропуск». Я думаю, что Кремль видит Думу такой же, как и сейчас, в смысле полностью подконтрольной ему, Кремлю. В каком составе — это другой вопрос. В основном все участники концессии будут все те же. Новым участником концессии может быть партия «Родина».

Монгайт: А вот партия Титова?

Белковский: Сейчас дойдем и до Титова. Все-таки что важнее, Титов или «Родина»? Давайте начнем, раньше думай о «Родине», потом о Титове.

Монгайт: А это не одно и то же?

Белковский: Ну для кого как. Для кого-то и Титов — родина. Но я не вас имею в виду, Анна. Если будет принято решение, что это партия во главе с Сергеем Глазьевым, Дмитрием Рогозиным, и выдающимся писателем Захаром Прилепиным пойдет в Думу, тогда она сможет аккумулировать весь этот оголтелый крымнашизм, от которого вынуждены будут отмежеваться более статусные кремлевские партии и может проползти пятипроцентный барьер вполне. Партия Титова, я прошу прощения, что я с нее не начал, это, конечно, чистый спойлер. Я думаю, что процент с небольшим она наберет. Но для Бориса Титова, который уполномоченный по правам предпринимателей при Президенте, важно показывать, что у него есть канал, вход в Кремль, чтобы предприниматели, за чьи права он вроде как борется, никогда в нем не сомневались в этом смысле. И предвыборный проект — это дополнительное доказательство того, что если у него целая партия есть, идущая на выборы, то уж в Кремль он точно вхож, и какие-нибудь проблемы может порешать. Ну и наконец остается еще партия «Яблоко» во главе с Григорием Алексеевичем Явлинским, которая, я думаю, успешно преодолеет трехпроцентный барьер, позволяющий ей сохранить государственное финансирование, и с гордым видом отказаться от не предлагающегося им олигархического.

Монгайт: А вы действительно думаете, что кто-то в этом году будет голосовать за «Яблоко»? По-прежнему голосовать за «Яблоко», вновь голосовать за «Яблоко».

Белковский: Ну, социологи нам говорят, что устойчивый потенциальный электорат «Яблока» это 2-2,5 миллиона избирателей. Если, скажем, будет 70 миллионов избирателей, значит, где-то те самые 3% и есть, почему нет. Но все зависит оттого, как «Яблоко» еще проведет свою избирательную кампанию. Вот я, как политконсультант на пенсии, считал бы… Если бы ты знала, как скучают руки по штурвалу, как поется в известной песне, я бы предложил партии «Яблоко» вступать в переговоры об объединении не с Парнасом и не с Ходорковским, а с ЛДПР Владимира Вольфовича Жириновского, это прекрасный политтехнологический проект, 3 месяца вести переговоры с понятным результатом, закончатся они ничем, но это будут постоянно оказывать по телевизору: как Явлинский встречается с Жириновским, как они что-то обсуждают.

Монгайт: Будет казаться, что это старинный архив двадцатилетней давности.

Белковский: Они все и так выглядят как из старинного архива, но телевизионные технологии, которые все-таки шагнули далеко вперед за 20 лет, очень освежают картинку и омолаживают собственно и лидеров соответствующих партий. И я считаю, что вообще у «Яблока» и у ЛДПР много общего: помимо того, что эти партии либерально-демократические, как следует из их названий…

Монгайт: И та, и другая?

Белковский: Ну как? Одна либерально-демократическая просто под названием, вторая — демократическая партия «Яблоко». И наконец, все-таки согласитесь, что в нашей достаточно шовинистической стране только эти две партии уже много лет подряд выдвигают в президенты людей еврейского происхождения.

Монгайт: Приятно?

Белковский: Конечно. И никакие другие. Поэтому три месяца блестящих переговоров, после чего узнаваемость партии «Яблоко» вырастет в 7 раз, и шансы на преодоление трехпроцентного барьера существенно возрастут.

Монгайт: Алла Голанд спрашивает, не очень я понимаю фактуру, к которой она апеллирует, наверное, вы знаете, господин Белковский, как вы относитесь к предвыборному высказыванию Явлинского относительно финансовой поддержки с упоминанием МБХ? Что это за история? Там действительно МБХ поддерживает Явлинского? Михаил Борисович Ходорковский.

Белковский: Нет, это история довольно старая. МБХ поддерживал Явлинского в 2002-2003 годах, причем, по версии Ходорковского, добровольно и с согласия, при желании Явлинского жгучем.

Монгайт: А Явлинский говорит, что принудительно?

Белковский: А по версии Явлинского, да, что принудительное питание, кормление при голодовке осуществлялось под давлением Кремля, колоссальном, которого он не выдержал и потом все-таки восстал из этого пепла. И поэтому «Яблоко» две недели назад разразилось достаточно верноподданным пресс-релизом, который был предусмотрительно подписан руководителем пресс-службы «Яблока», а не кем-то из больших руководителей партии, но ясно отражал линию именно Явлинского, что в общем, ни при каких обстоятельствах не возьмем у Ходорковского ни копейки денег, еще никогда Воробьянинов не протягивал руки.

Монгайт: Верноподданный пресс-релиз — это вообще новый жанр.

Белковский: Верноподданный пресс-релиз был адресован Кремлю, чтобы развеять любые слухи о возможности сотрудничества «Яблока» с неконвенциальными фигурами, с кремлевской точки зрения, типа Ходорковского, и тем самым опять же убедиться в том, что 3% будут, что Кремль это все гарантирует. На мой взгляд, это выглядит со стороны достаточно анекдотично, но «Яблоку» виднее.

Монгайт: Пожалуйста. Давайте вам, вы уже просто задавали вопрос.

— Сергей. Я как раз хотел бы вернуться к Явлинскому, у меня лет пять, наверное, такое ощущение, что его взяли тоже в штат, как и Жириновского, на Лубянку. И он при раздаче зарплаты вот как-то выпрыгивает, за ниточку дергают, и он какие-то заявления делает свои. Я хотел спросить, эти ощущения меня обманывают или нет?

Белковский: Я думаю, что они обманывают вас только чисто географически. Что все это происходит не на Лубянке, а на некоторых сопредельных площадях народного хозяйства. Нет, конечно, ну а как, если партия сидит на госфинансировании и над этим госфинансированием трепещет, то куда ей деваться. На мой взгляд, приоритеты Григория Алексеевича Явлинского, при всем к нему уважении, это 3%, не 5%. 5% было бы слишком много. И сохранении…

Монгайт: Гриша три процента?

Белковский: Да. То есть это полтора Касьянова. Если объединяться с Парнасом, то в пропорции два к трем, все правильно, как раз на этом основании. И второе — это сохранение полного контроля над партией. Всегда на всем протяжении существования «Яблока», с 1993 года, ее лидер делал все возможное, чтобы избавиться пусть от политически выигрышных, сильных и актуальных фигур, но мешающих ему контролировать партию всецело, начиная от Оксаны Дмитриевой и Михаила Задорнова в старые времена, не путать с сатириком Задорновым, и заканчивая уже Алексеем Навальным и Ильей Яшиным в недавние времена.

— География не сильно отличается. Старая площадь недалеко от Лубянки.

Белковский: Да, вот поэтому и маневр со Львом Шлосбергом, который совершенно очевиден с точки зрения повышения электорального потенциала партии и ничем не угрожал Явлинскому по большому счету, был слит тоже по этой причине. Что появление на арене Шлосберга привело бы к чему? Что этот Шлосберг, став председателем, он бы стал ходить на Старую площадь. И там бы ему открылись какие-то тайны в комнатах отдыха, которые открыть можно только Григорию Алексеевичу Явлинскому, или в крайнем случае кремневому члену партии «Яблоко» Эмилии Слабуновой, но не неизвестно откуда взявшемуся Шлосбергу. Понимаете, если каждому Шлосбергу рассказывать про отношения с Кремлем, яблок не напасешься.

Монгайт: У нас есть вопрос из социальных сетей про бизнес. Я знаю, вы любите такие вопросы. Александра Титова спрашивает…

Белковский: Титова, это что-то такое…

Монгайт: Кое-кто, да. Станислав, российским компаниям предполагается разрешить производство лекарств без согласия обладателя патента. Это в принципе сегодняшняя новость. Это типа разрешить воровство? — спрашивает наивная Александра.

Белковский: Это разрешение, мне кажется, производить все что угодно под видом лекарств. Здесь скорее не аспект воровства важен, а то, что сама эффективность лекарств в рамках доказательной медицины уже будет никому не важна. В этом есть сермяжная правда, она же домотканая и посконная, поскольку мы знаем, какова роль психологии в исцелении болезней, а равно и в их возникновении. Что все-таки очень часто человек ничем не болеет на самом деле, но ему кажется, что болеет, а поскольку врачи очень любят ставить диагноз несуществующий, то он потом начинает болеть всю жизнь. И поэтому лекарство просто превращается в средство психологического утоления человека, в плацебо классическое. Человек съедает это лекарство и перестает болеть, независимо от того, как реально оно воздействует на организм.

Монгайт: А чем еще чревата такая вызывающая легализация контрафакта? Но это же потенциальные какие-то огромные лекарственные…

Белковский: Оно чревато, во-первых, конечно, большим количеством смертей потребителей этой продукции.

Монгайт: Судебные иски от правообладателей, да?

Белковский: Конечно. Правообладатели просто изничтожат российскую фармацевтическую промышленность. И поэтому это предложение выглядит, на мой взгляд, несколько странно, хотя я не специалист в фармацевтической отрасли, и, может быть, здесь есть какие-то такие глубины, до которых мы еще не дошли. Поживем — увидим.

Монгайт: Вопрос.

— Последнее время все чаще встречаюсь с бизнесменами, московскими, российскими, которые все больше и больше проводят время за рубежом, и их точка зрения такова, что в целом в этой юрисдикции уже мало, что можно ловить. Скажите, пожалуйста, при сохранении статус-кво в данной системе, система еще насколько лет имеет запас прочности, по вашему мнению? Спасибо.

Монгайт: Вы обратили внимание, как наш гость перестал называть «нашу родину» «нашей родиной», начал называть ее «этой юрисдикцией»?

Белковский: Ну в сущности, это синонимы. Родина моя юрисдикция. Помните песня была такая? Да, еще вспомнил на эту тему советский анекдот: с кем граничит СССР? С кем хочет, с тем и граничит. К вопросу о за пределами нашей юрисдикции. Ну, это третий вопрос, который можно было бы выносить в рекламный блок.

Монгайт: Наш классический.

Белковский: Потому что практически в каждой программе отвечаю, что единственным эффективным методом анализа для меня в данном случае является и остается зороастрийский гороскоп, который указывает на смену политического вектора развития России в марте 2017 года. Причем к моему глубокому удивлению, многие телезрители, которые уже ожидали смены этого вектора и 10 лет назад, и 5, уже не готовы ждать 2017 года и требуют немедленного переноса реализации гороскопа с 2017 на 2016.

Монгайт: С 2017 года на 2016 просто.

Белковский: Что в принципе можно сделать, но только при массовом применении контрафактных лекарственных препаратов, чтобы никто не понял, в какой стране он оказался. Видимо, этим дело и закончится. Но в принципе система имеет запас прочности, и за счет контроля над тотальной пропагандой, и за счет финансовых ресурсов, а главное уверенности Владимира Путина, что ему нет альтернативы, с одной стороны, и что цены на нефть все равно вырастут, с другой стороны. И к крушению эту систему могут привести только случайные события, так называемые черные лебеди. И вот в ожидании этих черных лебедей мы сейчас и живем.

Монгайт: Коротаем время фактически в этой студии. Обычно мы эфир заканчиваем удивительными вопросами, которые регулярно задают зрители, которые отличаются от наших обычных вопросов.

Белковский: Почти ничем не отличаются обычно.

Монгайт: Нет, чуть-чуть отличаются.

Белковский: Да, только оболочкой.

Монгайт: Семен Иванов спрашивает, кого сейчас нужно ненавидеть? Слишком сложно определиться Семену. Коротко, всем интересно.

Белковский: Вы знаете, я уже говорил, что у меня лично нет врагов, то есть я никому не желаю зла, вот такое определение. Поэтому я считаю, что если бы я посоветовал кому-то кого-то ненавидеть, я бы ухудшил себе карму, а вместе с ней и программе нашей, и телеканалу «Дождь» в целом. А я хотел бы напомнить, что по социологическим данным за 2015 год количество неврозов у аудитории телеканала «Дождь» не только значительно ниже, чем у аудитории федеральных телеканалов, но оно последовательно снижается. И скажем так, если количество больных с невротическими заболеваниями в 2014 году в нашей аудитории было 11%, стало 8,7%. В то время как на Первом канале, по-моему, было 24%, стало 26,3%. Поэтому мы, конечно, не будем невротизировать аудиторию дополнительно и переламывать те тренды, которые позволяют аудитории оптимистического телеканала «Дождь» оставаться самой здоровой телеаудиторией в стране, если не больше.

Монгайт: Вообще, судя по ласковым улыбкам в студии, и вообще все моментально вылечились.

Белковский: Судя по ласковым улыбкам, мы своего добиваемся.

Монгайт: Гури Курчавин спрашивает: «Станислав, когда вы планируете стать главным специалистом Первого канала?»

Белковский: Ну, не раньше, чем получу украинский паспорт.

Монгайт: Анна Брежнева спрашивает, IOS или Android?

Белковский: Я хочу, поскольку любой ответ на этот вопрос был бы беспардонной рекламой, но я лично, как главный специалист всегда страдаю от утраты вот этих сложных гаджетов, всего прочего, поэтому пользуюсь старым, десятилетней давности телефоном Nokia…

Монгайт: Пару телефонов попросить…

Белковский: До этого тоже дойдет, мы все-таки встречаемся в первый раз. Поэтому, чтобы не распугать аудиторию, не все сразу. Поэтому я далек вот от этих технических новшеств, к тому же я бывший системный программист, и мне как-то нужно объяснить себе, почему я все забыл. А если я начну вникать в то, что лучше, IOS или Android, то мне, может быть, захочется вернуться в свою старую отрасль, и телеканал останется без меня.

— Ну это аналогичный вопрос. Рубль или доллар?

Белковский: Смотря для чего. Как средство накопления, безусловно доллар, если спрашивать меня.

Монгайт: Мы не будем спрашивать сколько долларов накопил главный специалист телеканала «Дождь» Станислав.

Белковский: Нет, ну сколько вам нужно для счастья, главный специалист?

Монгайт: Он расскажет нашей аудитории это после эфира, возможно, она ему как-то поможет. Итак, это была программа «Прямая линия» со Станиславом Белковским. К сожалению, у нас уже больше нет времени. Мы ждем всех присутствующих вновь.

Белковский: Время, которые мы имеем, — это деньги, которых мы не имеем, как говорил другой главный специалист.

Монгайт: Вообще невозможно перебить этого человека. Итак, мы все-таки заканчиваем нашу программу. Увидимся ровно через неделю. А с нашими гостями в студии возможно еще раз в этой же студии. До свидания.