Проект «Последние 30» описывает постсоветскую Россию с историй участников кооператорского движения 1987-1991 годов. Они рассказали, что для них значила Перестройка и первый опыт в бизнесе. А также как радость от ожидания перемен сменилась разочарованием и криминалом начала 90-х.
Роль кооператоров, мне кажется, нельзя так просто оценить. Это была одна волна, разношерстная, но одна. У нас был слишком большой отрыв от Запада, мы ничего не умели и не знали. Даже простое построение отношений в коллективе, формы бухгалтерской отчетности.
Проблем особых не было. Хорошо начали, конкуренция была такая здоровая. Чиновники проблем не создавали. Рэкета не было, мы вели себя осторожно, особо ничем не выделялись. Вот, помню, ехал в метро, в сумке лежало 350 тысяч рублей. Из сумки торчали банкноты. И как-то не чувствовалось опасности, что отберут, ограбят.
В воздухе витала идея сделать что-то лучше. Вокруг все было плохо. Ужасное качество всего – продукты, вещи. Мы изменяли жизнь к лучшему, делали что-то хорошо и получали за это деньги. Это было самое главное.
Надо понимать, что сама идея предпринимательства была просто ошеломительной. Мы работали раньше на государство, а теперь получили возможность делать все самим, так как захотим. Нас привлекали не деньги, нет. А как раз возможность свободного деятельности и свободного планирования. Мы все создавали что-то новое, чего не было до нас.
У нас был один из первых кооперативов в Железнодорожном. И мы от горсовета получили помещение, не в аренду, а вот просто так. На карточке так и было написано: «Выделить кооперативу "Звезда" помещение». Бюрократически было всё легко, конечно
К закону о кооперации я отнесся скептически. Как и к Перестройке в целом. Да, были яркие идеи, но все на уровне лозунгов. Если почитать тот же закон о кооперации, то мы увидим слова «социалистическая собственность», «развитие идей Ленина». Меня это не воодушевляло.
Люди покупали все. Ведь дефицит до этого был. Ничего не было. Рижский рынок продал фотографии кошечек на миллионы, мне кажется. Люди хотели как-то украсить свою жизнь. Друзья резали из труб алюминиевых сережки, например. Покупали влет.
Деньги тратили на всякие вещи бытовые – я вот машины покупал. А народ с голоду пух рядом. Это неприятно было. Неправильно как-то. Завидовали многие. Соседи видели, как я ездил на хорошем авто, доставал сумки с продуктами. Помню, сосед ночью пришел с ножом, начал в дверь ломиться: «Ненавижу тебя, Березин».
Сейчас, конечно, всё стало еще хуже. Можно сходить на заседание «Руси сидящей», и посмотреть, чтобы понять. К сожалению, если нет дяди ФСБшника, то нет никаких гарантий, что тебя просто так не сожрут. Вот как-то так, пусть и сумбурно.
Тогда было просто колоссальное количество возможностей, чтобы что-то начать свое. И, конечно, жалко, что этим почти никто не воспользовался. Воспользовались только приватизацией, и то это были единицы. Нахапали все. Жалко, что не получилось цивилизованно.