Доллар по 67, а не по 200

Макеева: Даже если курс доллара сейчас вдруг опустится, с 75 рублей сразу рублей на 10 или еще больше, валютных ипотечников это уже вряд ли обрадует, им просто все равно, у них уже проблема масштабная. Зато это обрадует многих других, кто не брал кредит в валюте. Чего именно ожидать от курса рубля обсудим с Дмитрием Петровым, это экономист по России и СНГ банка Nomura International, которого агентство Bloomberg считает самым точным прогнозистом в плане оценки курса рубля. Дмитрий на связи со студией «Дождя» из Лондона. Добрый вечер.

Петров: Добрый вечер.

Макеева: Большое спасибо, что согласились поговорить с нами. На этой неделе рубль потерял в цене 26% за три месяца и поставил, в общем, очередной рекорд, вероятно. И при этом 11 января я видела ваш прогноз относительно того, что рубль должен дальше укрепляться на фоне замедления спада нефтяных цен и снижения объемов закупок долларов банками. В течение трех месяцев вы это прогнозировали. И даже там приводилась цифра, если я не ошибаюсь, с 74 до 67. По-прежнему ли вы придерживаетесь этой позиции? И что, собственно, должно повлиять на рубль так благотворно?

Петров: Наши прогнозы основываются на общем прогнозе цены нашей группы, который немного корректировался, но в принципе до сих пор мы считаем, что все-таки в среднесрочной перспективе цены должны возвращаться на какой-то диапазон, может быть, 35-40 долларов за баррель, что в принципе одна из составляющих этого прогноза. А вторая составляющая, как вы правильно сказали, я бы не сказал совсем то, что это закупки банками долларов, это немного было, может быть, неправильно переведено, но общий спрос, то есть со стороны платежного баланса, спрос на доллары, он сильно упал. То есть если мы видели отток капитала около 150 миллиардов в 2014 году, то в 2015 было 57 миллиардов. Довольно сильно изменился спрос со стороны населения, то есть черный отток капитала, и так далее. Но опять же была уже большая часть денег нерезидентов, которые были в форме банковских кредитов были выведены в 2014 году, поэтому смотря на динамику нефти в среднесрочной перспективе, и смотря на то, что потребность экономики в долларах со стороны оттока капитала упала, на самом деле картина для рубля не настолько выглядит плохо, как это сейчас кажется. Опять же делать прогнозы на диапазон 1-3 месяцев довольно тяжело, потому что нефть очень волатильна, и мы видим, что движение тут около 10% бывает в течение двух недель, но все-таки, если смотреть на те прогнозы, которые ставят люди, связанные с нефтяным сектором, по поводу цен в ближайшие 12 месяцев, мне кажется, может быть, мы не совсем еще прошли самый худший момент в рубле, но мы все-таки движемся в обратную сторону.

Макеева: То есть курс за 200 мы не увидим, по вашему прогнозу?

Петров: Знаете, курс за 200 может быть в каком-то черном сценарии, но мы пробовали симулировать разные сценарии — отток капитала и цены на нефть, уходящие меньше 10 долларов за баррель. И даже в таком сценарии, наверное, достигнуть курса в 200 рублей за доллар довольно тяжело. Опять же, есть одно дело — достигнуть его в какой-то перспективе нескольких торговых часов, а другое дело — удержаться на таких уровнях. Это вопрос какого-то больше среднесрочного прогноза, нежели каких-то торговых моментов среди дня, когда случается паника, может много что произойти, но опять же, такими сценариями жить нельзя.

Макеева: Что касается сценариев, правительство никак не может договориться о сокращении бюджетных расходов вообще, и перед выборами трудно. Где брать деньги?

Петров: На данный момент есть, конечно, много вопросов, то есть на самом деле фискальные вопросы, они самые тяжелые, и как вы правильно сказали, волнуют более всего рынки, то есть они волнуют рынки в плане того, как это будет влиять все на рубль. Потому что где-то, в голове люди понимают то, что на самом деле один из каких-то таких самых легких, может быть, методов выхода из ситуации — это девальвация рубля, поэтому тут очень важно, чтобы государство посылало правильные сигналы касательно консолидации бюджета. На данный момент есть, конечно, опасения, но все-таки в будущем со стороны Министерства финансов бюджет будет резаться. На сколько он будет резаться, сильно, это пока еще неясно, но в нашем базовом сценарии мы ожидаем все-таки, что будет понижение расходов, может, около 7% номинально.

Макеева: Ну, называлось 10%. Повышение налогов, вы считаете, может решить эту проблему?

Петров: Изменение налоговой, налогооблагаемой базы в среднесрочной перспективе может помочь, потому что на самом деле очень сильно облагается нефтяная отрасль, а если посмотреть в будущее экономики, я беру 1, 2, 3 года, другие секторы экономики, у которых сейчас стали более хорошие прогнозы по их продукции, потому что просто из-за падения рубля они стали более конкурентоспособны на русском и на зарубежном рынках. То есть изменения базы налогообложения тех секторов, которые будут получать большую прибыль в будущем, это имеет смысл, но это делать надо очень аккуратно, потому что любые такие заявления очень сильно влияют на настроение бизнеса и, как мы видим по последним всяким опросам, неопределенность со стороны действий государства является одной их таких вещей, которые препятствуют на самом деле развитию бизнеса в России. То есть очень аккуратно проводить все эти переговоры…

Макеева: И даже заявления о намерениях делать, да, вероятно. Я попрошу вас еще коротко, если можно, прокомментировать такую новость, которую сегодня все обсуждают, замминистр финансов Алексей Моисеев объявил, что крупные депозиты частных лиц в российских банках размером более 100 миллионов рублей могут быть принудительно конвертированы в капитал проблемных банков, проблемных финансовых организаций. Аналогичная схема поддержки проблемных банков, разные издания это отмечают и сразу на это указывается, использовалась на Кипре в 2013 году. Как вы считаете, верно ли применять этот опыт сейчас в России? Какие может это дать результаты?

Петров: Ну, верно-неверно, это такой очень гипотетический вопрос. То есть опять же если смотреть на тех инвесторов, людей, кто вкладывает в депозиты банков такие суммы, они в принципе равняются долговым инвесторам, то есть когда банк банкротится, тут одно дело то, что происходит с маленькими депозитами, другое дело, когда люди с такими крупными депозитами, они имеют вообще другой класс. То есть это такой был очень больной вопрос тоже в Европе, со стороны этичных подходов, со стороны легальных подходов, но с другой стороны, если посмотреть на другую часть этой проблемы, тоже было бы не совсем правильно использовать во всех этих случаях деньги государства. То есть на самом деле эта практика применяется, и мы видели, как она применялась на Кипре, но тут один важный момент то, что она принималась там для всей финансовой системы. Есть, конечно, опасность, что это будет как-то влиять на конкурентоспособность банков в системе, то есть если это будет применяться или как-то будет риск применения каким-то относительным банком, то есть могут более маленькие банки увидеть отток вкладов в более большие банки. Это конечно же нежелательно. Это вопрос, наверное, больше, как это будет применяться. Это может быть как бы хорошо, может быть плохо. Но на данный момент, наверное, очень рано говорить об этом, потому что деталей пока никаких еще точно мы не знаем.

Макеева: Спасибо. На связи с «Дождем» из Лондона был Дмитрий Петров, экономист по России и СНГ банка Nomura International PLC.

Фото: Григорий Сысоев / РИА Новости