Руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги Андрей Колесников о том, почему в сегодняшней России социальный протест не перерастет в политический, даже при дешевой нефти.
Сегодняшняя система не адаптирована к жизни при нефти ниже $80 за баррель.
Но пока верховная власть будет оцениваться посткрымским большинством как основной источник справедливости, символической мощи и финансовой помощи, никакие революции и конвертации социального в политическое невозможны.
Если в стране ухудшается экономическая ситуация, это не значит, что по всей России начнутся массовые политические протесты. Это даже не означает, что в стране начнутся массовые социальные протесты – только точечные. Без конвертации в политические. Например, история с протестами дальнобойщиков: от нее многие ждали едва ли не смены политического строя, а это была всего лишь просьба к первому лицу обратить внимание на проблему и помочь ее решить. Потому что в стране без институтов решить ее может только верхний начальник.
Социальные протесты опять-таки будут не столько против, сколько за – за то, чтобы первое лицо помогло деньгами, восстановило справедливость, отменило глупость. Никто и не собирается политизировать социальные проблемы. Даже не потому, что боятся тюрьмы, а потому, что искренне не понимают, какая связь между внутренней и внешней политикой и слабым рублем, высокой инфляцией, провалом рынка труда, тихим грабежом пенсионеров – от смехотворной индексации пенсий до отмены копеечных льгот, падением производства и ВВП.
<...>
Социальный протест современного типа не конвертируется в политический, потому что по жанру это не протест против власти, против системы, а жалоба в высшую инстанцию.
Народ, согласно формуле Пушкина, в массе своей безмолвствует. В лучшем случае «посткрымское большинство» способно на аккламацию с криками, как в старом советском сатирическом скетче: «Правильное решение!» Даже протест дальнобойщиков не шел дальше вялых требований призвать к ответу Ротенбергов и Медведева. То есть содержал в себе просьбу к президенту о помощи.
<...>
Власть думает о будущем в терминах гадания на нефти и ее цене. И в терминах дорожных карт: как что-то изменить по мелочам, не меняя главного – политической рамки.
Глубина сегодняшнего кризиса – экономического, политического, ментального – такова, что начинать приходится с негативной программы. Внутри сегодняшней политической рамки, с сегодняшними именно политическими ограничениями никакая модернизация, никакие сколько-нибудь значимые перемены, в том числе в экономике, невозможны.