Когда закончатся разногласия с Европой, и чего не допустит Путин в России

Казнин: Ростислав, вот прямо в эти дни в Венесуэле случились события, а Венесуэла, я просто поясню для наших зрителей, это страна вам не чужая, вы и сейчас гражданин этой страны?

Ордовский-Танаевский Бланко: Да.

Казнин: И там меняется власть, по сути. Оппозиция выигрывает выборы, и это, как пишут, по крайней мере, газеты, грозит импичментом президенту, а это в свою очередь грозит российскому бизнесу, который туда активно приходил и приходит. Скажите, для вас что изменится в связи с этими событиями? Ну и, может быть, вы проанализируете эту ситуацию?

Ордовский-Танаевский Бланко: Для этого, наверное, нужно несколько часов передачи, но вкратце можно сказать, что, во-первых, власть еще не менялась, потому что выборы были в парламент. Правда, парламент получил абсолютное большинство, оппозиция получила абсолютное большинство, что буквально еще в воскресенье никому не верилось. И я еще не очень понимаю, почему власть приняла поражение. Наверное, было чересчур явно количество голосования, было это очень трудно как-то спрятать. Импичмент если будет еще впереди, надо понимать, что исполнительная власть выбрана, она работает, хорошо или плохо — можно видеть по результатам экономики страны. Я считаю, что очень плохо, но это первый важный шаг в очень длинной дороге, очень трудной длинной дороге.

Казнин: Это важный шаг, вы считаете?

Ордовский-Танаевский Бланко: Важнейший шаг, конечно.

Казнин: А для вас что-то изменится? У вас есть какие-то интересы в Венесуэле?

Ордовский-Танаевский Бланко: Нет, я всю семью увез, маму мою увез, моих близких, у меня остались квартира, дом на пляже и дом родителей. Для меня изменится, в том числе, я очень рад, если Венесуэла сможет вернуться снова в нормальное состояние. Сейчас она банкрот. Сейчас в стране «черный курс» — 1000 боливар за 1 доллар, а официальный курс — 6000, для справки.

Желнов: Для российских нефтяников, как вы считаете, изменятся условия работы с Венесуэлой?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я думаю, что была организация, где участвовали четыре крупных российских нефтяных компаний, который сейчас были куплены «Роснефтью». Я думаю, что они все сделали правильно, с точки зрения формальных этапов получения подтверждения своих контрактов. Естественно, что в каком-то далеком или не очень близком будущем, если исполнительная власть поменяется, то могут быть какие-то корректировки и могут быть какие-то пересмотры. Я думаю, очень надеюсь, что если будет новая власть, и она будет оппозиционная сегодняшней власти, она будет действовать, исходя из интересов Венесуэлы. Очень хорошо иметь разнообразие, российская нефтяная отрасль — она сильная, и иметь диверсификацию в этом хорошо для Венесуэлы.

Тагаева: Сообщение РБК, собственно, что в «Роснефти» есть установка вывозить семьи из Венесуэлы — это преждевременный такой кипеш или что это?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я думаю, что в воскресенье мы все думали, что наступит даже гражданская война на этой неделе. Слава Богу, что появился «белый лебедь» после многих «черных лебедей».

Кашулинский: Но вообще Венесуэлу трясло и раньше, и вам приходилось переживать несколько кризисов, в том числе и на Родине — и в 1981 году, и в 1984 году.

Ордовский-Танаевский Бланко: Ну экономические кризисы, да.

Кашулинский: Да, в 1984 году, в 1989. Потом вы уже застали кризис, связанный с развалом Советского союза в 1991 году.

Ордовский-Танаевский Бланко: У меня докторская по кризисам экономическим.

Кашулинский: И у вас уже здесь был бизнес. Потом был кризис 1998-го, потом глобальный кризис 2008-го.

Ордовский-Танаевский Бланко: Еще один кризис и еще один кризис, и еще один кризис, и еще один кризис.

Кашулинский: И, наконец, мы постепенно подошли к еще одному кризису. И очень интересно узнать, как вы его с высоты всех пережитых потрясений воспринимаете? Насколько он тяжелый и видите ли вы какой-то выход?

Ордовский-Танаевский Бланко: Ну всегда после бури приходит штиль, приходит спокойствие.

Кашулинский: Сейчас нет бури, сейчас есть...

Ордовский-Танаевский Бланко: Да, сейчас есть какое-то такое непонятное ощущение штиля. Понятно, что нефть ниже 40-ка принесет корректировку в курсе рубля, если будут дальше оставлять рубль в свободном плавании, что, наверное, правильно, хотя не очень приятно, то мы еще почувствуем немножечко потрясения с точки зрения инфляции. К сожалению, экономика России и рубль зависят напрямую от нефти, не столько от каких-то санкций или Сирии и т.д., и контрсанкций. Я думаю, что это временный и не очень долгий период, в котором нефть будет ниже 40-ка. Она даже, может быть, еще скатится вниз, но, думаю, что это период, я бы назвал это месяца, а не годы.

И, таким образом, я чувствую, что для российского бизнес-сообщества наступила новая реальность, все начали думать в рублях: аренды, оценки и т.д. уже начали выставляться в рублях. Это большое ментальное изменение. Так что, я думаю, что в новой реальности, и, кстати, к сожалению, для России это нужно, я надеюсь, что наше правительство, наконец, начнет принимать решения, реформы необходимые, чтобы отойти от зависимости как от кокаина или как от иглы, но нефтяной.

Тагаева: А вы видите готовность правительства принимать такие решения?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я наивный и очень такой положительный. Я всегда вижу надежду — это одна из моих главных основ по жизни. Можно посмотреть со всех сторон, но я думаю, что уже мы видим кое-какие сокращения в госаппарате — это первое, что делается. Еестественно, мы все делаем в излишестве в России. Если надо импортозамещение, то надо все импортозамещать, не выборочно, а все. Но это стандартный процесс эмоционального правительства, эмоциональной страны, эмоционального парня, которому только что исполнилось 20 лет. России исполнилось 20 лет, я бы сказал, 25, новой России. Я думаю, что маятник двигается направо и налево, но он двигается направо и налево, не только остается направо и налево. Сейчас мы, не знаю, направо или налево, но мы явно на одном конце.

Тагаева: Это будет при этом президенте? Изменения?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я очень надеюсь, хотя мы находимся в конце этого периода. Понятно, что всех волнует, как будет замена власти, будет ли она демократической, все надеются на это, кто заменит нынешнего президента, его заменят в ближайшие 5, 10, 15 лет, но его заменят, как это произойдет — всех это волнует. Очень многие живут в ментальной эмиграции, то есть, семью перевели туда, покупают дома там — это очень плохо для страны, когда молодежь уезжает учиться за границей, когда дома покупают за границей. И я очень надеюсь, что мы увидим возвращение и восстановление, Рублевка вся в продаже и т.д. Мы очень надеемся, что это все поменяется. Но это трудный процесс и он пройдет через реформы, которые, надеюсь, Россия начнет принимать.

Желнов: У вас есть эти эмигрантские настроения?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я сейчас себя чувствую в довольно таком перепутье. Я 6 лет тому назад переехал в Англию по семейным обстоятельствам, обошлось это мне довольно дорого, потому что тех варяг, которых мы взяли на работу, они так и не поняли, как работать в России, это по основной нашей компании «Росинтер». Остальные компании более-менее себя хорошо чувствовали, но, как вы знаете, у нас был кризис 2009-2010, 2008-2009-2010, мировой кризис. А сейчас, буквально 4 года спустя, у нас русский кризис, причем впервые за эти 30 лет с политической частью. Это, конечно, ты теряешься, ты на перепутье, не понимаешь, какая часть политическая, которая, естественно, нагнетает, когда славянские народы — Украина и Россия — в таком состоянии, это неприятно, это наши братья. И это еще вдобавок к экономическому кризису, который очень сильно бьет по карману россиян, а, значит, бьет и по всем бизнесам среднего класса, в котором мы работаем.

Желнов: А вот, позвольте, я вам как раз задам вопрос: сегодня Дмитрий Песков сказал о том, что доходы россиян не сильно упали, это журналистское преувеличение. Вот по вашему бизнесу, если говорить о потребительском главном образе, вы близки людям, люди потребляют ваш продукт, ходят к вам. Как вы оцениваете, сильно упали доходы россиян или не сильно?

Ордовский-Танаевский Бланко: Вы знаете, это все очень субъективно — сильно или не сильно.

Желнов: Безусловно, я говорю, по крайней мере, по вашему бизнесу.

Ордовский-Танаевский Бланко: Я говорю по ощущению. Понимаю по-русски.

Желнов: Все любят в рестораны просто ходить, переживают.

Ордовский-Танаевский Бланко: Сегодня я вам скажу более, наверное, важный фактор. Сегодня чувствительность ценообразования увеличилась, и если раньше... У нас есть три сегмента в ресторанном секторе, в туристическом секторе мы тоже его чувствуем очень хорошо. Если он в элитном сегменте, то там очень серьезный спад либо есть точечные рестораны, которые себя чувствуют очень хорошо.

Желнов: Какие бренды? Напомните, чтобы понятнее было.

Ордовский-Танаевский Бланко: Есть три группы. Есть главный — Аркаша Новиков, потом после него пришла Ginza, сейчас у Александра Раппопорта очень хорошо работает, но это все точечные рестораны. В семейном сегменте раньше чувствительность была не очень большая, там 100 рублей больше, 50 рублей больше не влияло на то, чтобы гость перестал заказывать это блюдо. Сейчас 50 рублей чувствительно для среднего сегмента, а для быстрого обслуживания, которое сейчас чувствует себя на коне, потому что очень много людей ушло туда, там чувствительность еще ниже. Но они, так как этот сегмент сейчас наиболее востребованный, то они себе могут позволить немножечко больше управлять ценой. В нашем сегменте, который массовый сегмент среднего класса, чувствительность 50 рублей заметна. Если ты возьмешь блюдо и увеличишь на 50 рублей, ты увидишь, как люди перейдут на более экономные блюда в меню.

Кашулинский: Вот хотел бы перечислить некоторые события, которые повлияли на ваш бизнес и на ресторанный, и на туристический тоже за последние пару лет. Во-первых, были введены антисанкции, в том числе, на продукты из Италии. А у вас есть итальянский ресторан.

Ордовский-Танаевский Бланко: Конечно, это сильно повлияло.

Кашулинский: Во-вторых, девальвация рубля почти в два раза.

Ордовский-Танаевский Бланко: Это по японской, убило японскую.

Кашулинский: Вы закупаете импортные продукты, оборудование и т.д. Потом были политические события, был, например, убит Борис Немцов, насколько я знаю, он был, если не другом вашим, то...

Ордовский-Танаевский Бланко: Мой близкий друг.

Кашулинский: Очень близким человеком и даже работал какое-то время с вами. И, наконец, сейчас снова санкции против турецких продуктов. Вот во всей этой ситуации, которая нагнетается как снежный ком, предприниматель, у которого огромные коллективы, огромная компания, нужно как-то поддерживать оптимизм и в себе и в людях. Вот какой ваш рецепт, то есть, что вы делаете? Или уже нет оптимизма?

Ордовский-Танаевский Бланко: Нет, оптимизм… Знаете, если вы бы приехали сегодня через Гавану из Каракаса, то вы бы прилетели в рай — в Россию, потому все в сравнении.

Желнов: А мы сейчас слушаем про Гавану, Каракас, думаем: там рай.

Ордовский-Танаевский Бланко: Я могу сказать, что и в Гаване, и в Каракасе им еще предстоит много, чтобы дойти до уровня России. Но конкретно ваш вопрос: вот сегодня мы завершили Совет директоров, естественно, когда происходят такие кризисы, то, в первую очередь, тебе надо сбалансировать и приостановить спад. Когда ты этого достигаешь, то ты проявляешь какой-то заряд энергии положительной. Мы этого достигли в этом году. Если в первом квартале мы тянулись вниз, то мы в этом году достигли.

С другой стороны, есть ситуация конкретно к нам, к «Росинтеру», наши бренды основные были немножко устарелые, мы в этом году их обновили — это тоже дает оптимизм. Но, наверное, секрет — искать выход постоянно, и если дверь закрыта — ищи окно, окно закрыто — рой дырку на полу или на крыше, или превращайся в пыль. То есть, главное — это продолжать действовать. И другой момент. В какой-то момент надо признать: а ты можешь спасти? И если ты уже искренне и в гармонии с собой понимаешь, что спасти нельзя — поставь точку и начинай заново.

Виноградова: И что же? Какой же у вас выход, где вы вообще его ищите? Потому что, получается, куда ни повернешь — везде плохо, и те самые семейные рестораны у вас, и девальвация по вам, как вы сами признали, очень сильно ударила. Но за счет чего вы остановили спад?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я вам скажу, в ресторанном секторе очень интересно, и этот опыт у меня еще из Венесуэлы, потому что я кризис почувствовал еще там, когда мне было 25-26 лет. Во все кризисы людям нужен глоток свежего воздуха, и рестораны — это одно из тех мест, если ты правильно поднесешь ценообразование, дашь... Я помню, в 1998 году мы запустили кризисное меню, а не антикризисное меню.

Желнов: Это, по-моему, помню.

Ордовский-Танаевский Бланко: Антикризисное меню, и это был бум. Мы едва зарабатывали, чтобы заплатить все, но ресторан был полный. Сейчас задача всех нас, рестораторов — это так делать, чтобы люди могли прийти и побыть у вас.

Виноградова: Ну например?

Ордовский-Танаевский Бланко: Значит, ты ищешь локальную продукцию. Например, если раньше ты использовал японское, все импортное — то зачем? Посмотри, чем ты можешь заменить, может быть, какими-то паназиатскими блюдами, которые не так чувствительны к импортному угрю, лососю, тунцу и т.д. Меняй рецептуру, приводи новые блюда, где компонент импортный меньше, и который ты можешь преподнести, сделай его красиво, сделай его объемно. Сегодня начались появляться фермерские продукты, начали появляться сырные производства, которые начинают довольно хорошо производить. Другое дело, что нам для «Росинтер» нужны объемы, у нас все-таки большое хозяйство. Если у тебя 5-10 ресторанов, то ты очень легко можешь этот вопрос решить на местном рынке.

Очень многие предприниматели подключились и начали выдавать продукцию. Убирай дорогие блюда из меню — вводи более дешевые, вводи курицу вместо импортного мяса или какой-то импортной рыбы. Появились тоже какие-то рыбы, и я удивляюсь, когда иду на рынок, что появилась рыба довольно приемлемая по цене. Не знаю, откуда она, но она появилась. Я думаю, что в России тоже есть какая-то рыбная ловля, рыбное хозяйство, которое, в общем... То есть, нету каких-то магических вещей. Весь результат: обновляй меню, ищи блюда, которые могут быть доступнее, держи эмоциональный состав твоего коллектива на очень высоком уровне, чтобы гость, когда пришел внутрь, он себя чувствовал: вот глоток воздуха, глоток кислорода — это главное.

 

Виноградова: Расскажите нам, пожалуйста, как же вы, например, спасали суши? Самые большие проблемы с ассортиментом.

Ордовский-Танаевский Бланко: Да, самые большие проблемы.

Желнов: И самый народный русский продукт.

Ордовский-Танаевский Бланко: Конечно. Мы ведь любим есть селедку, сырую рыбу, так что мы японцы. Нет, суть с «Планетой суши»: мы делали разные попытки его спасти. В итоге мы поняли для себя, как я говорил, что надо поставить точку. Мы поставили точку, и в этом году мы создали новую концепцию, называется «Шикари». Мы уже запустили первых два ресторана: один из последних — на Ленинском и Ломоносовском, на Волгоградке. И как будто бы, я бы даже сказал положительно, мы попали в десятку. Это паназиатская кухня. Мы оставили хиты «Планеты суши», но сегодня оно составляет всего лишь 20% продаж.

Виноградова: На что рыбы хватило.

Ордовский-Танаевский Бланко: Все остальное — это вьетнамская, это тайская, это китайская и это индийская. И мы его сделали очень ярким. Я помню, как «Билайн» любил рекламировать себя: «Живи на яркой стороне». Вот я захожу в «Шикари», и я чувствую себя на яркой стороне.

Виноградова: И теперь «Планета суши» закроется.

Ордовский-Танаевский Бланко: «Планета суши» в течение двух лет будет закрываться, и будет появляться «Шикари».

Виноградова: А вот эти перемены в бизнесе, не связаны ли они еще и с тем, что у вас в компании появились в этом году и новые акционеры? Вот два новых партнера, кстати, собрали ли они блок-пакет или они остановились?

Ордовский-Танаевский Бланко: У них 25 плюс 1%, но их приход и это изменение — совсем параллельные вещи. Мы ведь о «Шикари» начали думать в конце 2014 года, еще когда они только и воспользовались интересным моментом в конце прошлого года, когда рынок рухнул, и они купили хороший пакет по хорошей цене.

Виноградова: Ну а какова их дальнейшая роль? Они как-то пытаются повлиять на стратегию компании? Будут ли увеличивать свой потенциал?

Ордовский-Танаевский Бланко: Они очень хотят увидеть возврат своих инвестиций, так что мы в одной лодке с ними. Понятно, что их ожидание более краткосрочное, чем мое. Хотя я бы сказал, что сегодня мы оба хотим, чтобы это произошло быстрее.

Кашулинский: А кто эти люди? Какой у них бэкграунд?

Ордовский-Танаевский Бланко: Это частные инвесторы, это не стратегические инвесторы, это портфель-инвесторы.

Виноградова: Но это довольно неожиданно.

Желнов: Имена их не называете?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я предпочитаю не называть их имена, они частные инвесторы, две компании.

Виноградова: Ну это, в общем-то, известно. Это человек, который занимался раньше «Желтым такси», насколько мы понимаем.

Ордовский-Танаевский Бланко: Я, откровенно, знаю его имя, я его не буду говорить, вы можете мне его рассказать, а то, что он занимался «Желтым такси» — для меня сейчас новость. Я не знаю его.

Казнин: Расскажите нам.

Виноградова: Это один из инвесторов. Вот, кстати, мне самой очень интересно, как распределяется их доля и когда они решили войти в компанию. Вы знали, что это они покупают акции на рынке?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я — нет, мы не знали, мы узнали, когда они все это купили, две компании, причем, насколько я понимаю, они друг с другом знакомы и это делали сообща. Подробностей я не знаю, потому что делалось за нашей спиной.

Виноградова: Но это волнительная ситуация, когда какая-то компания закупает на рынке?

Ордовский-Танаевский Бланко: Конечно, естественно. Мы не понимали, почему они это делают, потому что в октябре-ноябре прошлого года, в общем, мы думали, что пришел конец.

Кашулинский: Почему вы думали, что пришел конец?

Ордовский-Танаевский Бланко: Потому что если процесс девальвации рубля продолжился бы, то, я думаю, что мало кто бы мог спастись.

Кашулинский: Но он, кстати, продолжается.

Ордовский-Танаевский Бланко: Да, но сейчас он такой спокойненький, с вазелинчиком.

Казнин: А вы были готовы уехать, продать бизнес, оставить все?

Желнова: И были ли покупатели на тот момент?

Ордовский-Танаевский Бланко: Нет, мы когда сделали оценку, мы пригласили инвест-банкиров, мы сделали оценку, как раз то же самое — в октябре-ноябре. Мы поняли, что с таким рынком нечего продавать. Потому задача была первая: вернуть компанию в положительный финансовый поток — это было достигнуто в марте. Второй показатель или вторая задача была: заработать уже на уровне денег. И сейчас показатель — это рост в следующем году.

Виноградова: А в этом году?

Ордовский-Танаевский Бланко: 2015 год. В 2016 уже идет рост, уже идет продолжение обновлений Il Patio. Помните, наши бренды, мы вышли на биржу в 2007 году, подняли кучу денег, пошли вперед по немецкому автобану, 200 километров в час. Вдруг 13 месяцев спустя нам пришлось становиться перед Берлинской стеной, которая вдруг восстала. Все, что мы открыли за 2007-2008 год, большинство этого пришлось закрыть, потому что все аренды были не соответствующие тому, что произошло в 2009 году. В 2009 году мы выжили, и с 2008 года до сегодняшнего прошло 8 лет,бренды устарели. У нас не было времени их обновить, не было денег их обновить.

А сейчас мы завершили стратегический подход и выявили модель обновления. Все, что мы открыли — новый Il Patio и новое «Шикари», они подтверждают свою потребность на рынке, подтверждает выбор гостей. И потому сейчас мы находимся на очень интересном моменте, потому что, как я вам говорил, нужна яркая сторона, нужно людям дать что-то новое, и мы как раз совпали, что нам приходится это делать.

Виноградова: Ну деньги откуда? Вы же еще не зарабатываете столько, чтобы на эти изменения тратить. Вот как раз это новые партнеры или какие источники?

Ордовский-Танаевский Бланко: Нет, новые партнеры купили акции на бирже. Они активно участвуют в совете директоров и влияют на выявление возможностей. Они очень хотят видеть возврат их инвестиций. Понятно. Деньги есть, и они всегда будут, главное — найти хорошее предложение, куда инвестировать деньги. Вот сегодня я уверенно себя чувствую, что я могу поднять деньги для развития нашего обновленного Il Patio, для «Шикари», для «Макдональдса» на транспортных центрах: аэропорты и вокзалы. Год тому назад я не знал, сейчас мы чувствуем себя комфортно.

Виноградова: Это банки? Но все же жалуются, что хуже стало.

Ордовский-Танаевский Бланко: Это банки, это частные инвесторы, это партнеры, которые хотели бы инвестировать в одном ресторане или в группе ресторанов.

Желнов: Кто из банков вас поддержал и с кем из властей федеральных, московских, региональных у вас сложились какие-то отношения доверительные?

Ордовский-Танаевский Бланко: У нас хорошие отношения, мы белая компания, это исключение в ресторанном секторе, то есть, мы всю выручку декларируем и все зарплаты платим в белую. Потому к нам особых вопросов нету. Как всегда, иногда бывают там проверки, но к нам лояльно относятся, потому что мы одни из тех, кто, в общем, пытаемся максимально следить по законодательству и, естественно, по налогам мы все оплачиваем. В Москве у нас хорошие отношения с московским правительством, с Департаментом потребительского рынка и услуг. Там господин Немерюк, там Александров, у нас с ними очень хорошие деловые отношения, мы поддерживаем город во всех его начинаниях, когда нужна какая-то поддержка от них, она всегда есть.

Но я бы сказал больше про банки. Нас финансирует три банка, лидер из них — «Сбербанк», и я должен сказать, что все три банка — «Сбербанк», UniCredit и ВТБ — прошли с нами очень интенсивный путь анализа того, что мы делаем, и продолжают нас поддерживать, и подтверждают, то есть, мы получаем подтверждение, что они с нами дальше идут вперед.

Виноградова: А вот очень многим в кризис пришлось реструктурировать задолженность свою, и тут они столкнулись с проблемой, что банки говорили: «Эй, нет, а давайте-ка вот мы, наоборот, закроем вам кредитную линию». У вас были проблемы с банками?

Ордовский-Танаевский Бланко: У нас, слава Богу, таких проблем не было.

Желнов: Это почему? Какие-то сложились отношения еще личные с руководством этих банков?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я думаю, и хочу вам сказать, что вот это, наверное, политически корректно или нет, мы никому в банках не давали взятки, чтобы нам продлевали кредиты. Ни в 2009 году, когда «Сбербанк» нас профинансировал, когда нам было нужно оплачивать банды в последний день, не сегодня. Я думаю, что они были вначале очень обеспокоены — в марте-апреле. Я тоже. Но по ходу нашего выхода из состояния, в котором мы были — обновление, мы сократили центр поддержки или административный центр наполовину. Это мы сделали во второй половине 2014 года. Мы очень серьезно оптимизировали бизнес, и я думаю, что они увидели, что, может быть, в отличие от других их портфельных кредитов у нас не то что есть свет в конце тоннеля, а что мы уже выходим из тоннеля.

Кашулинский: А перечислите еще раз меры, вы сказали, что обновили какие-то рестораны, сократили персонал.

Ордовский-Танаевский Бланко: Во-первых, очень жесткое сокращение затрат.

Кашулинский: Что сюда входит?

Казнин: Уволили людей.

Ордовский-Танаевский Бланко: Мы уволили половину центра поддержки. Причем повально. Центр поддержки — это бухгалтерия, финансовый блок.

Кашулинский: То есть это сотрудники головной компании.

Ордовский-Танаевский Бланко: Да.

Казнин: А сколько это человек?

Ордовский-Танаевский Бланко: Было 600 — стало 300, грубо говоря. Помните, что в феврале 2014 года «Росинтер», а мы говорим о «Росинтере», могу рассказать вам и о туризме, там тоже мы почувствовали некий воздух в задней стороне тела.

Кашулинский: 300 человек вы сократили в главном офисе.

Ордовский-Танаевский Бланко: Да. Мы пригласили одного нашего бывшего сотрудника, который с нами 20 лет работал, он со мной начинал почти что сначала. Он полгода в 2014 году работал с нами и с командой. То есть в феврале  мы простились с варягами из Англии. Мощные ребята, не смогли вписаться в русский бизнес, не смогли. Иностранцы либо находят эту изюминку и понимают, либо нет. Там нет серого, там черное или белое. Вот они попали, к сожалению,  в черную полосу. В феврале мне позвонил генеральный директор, сказал: «Ростислав, не можем, не знаем». Кроме того, у него жена болела. «Я ухожу и мне не нужно ничего — никаких парашютов, ничего». Достойно так. Его три-четыре коллеги в течение нескольких месяцев тоже ушли. В это же время местная команда, мы подобрали одного из моих коллег, который с нами 20 с чем-то лет, и мы его назначили директором, пригласили американца, который со мной 30 лет, и они вместе выводили компанию. Хорошо, что мы начали в марте 2014 года. Мы начали до этого…

Тагаева: Сразу после присоединения Крыма вы начали?

Ордовский-Танаевский Бланко: Более-менее, да, совпало.

Тагаева: Сориентировались.

Ордовский-Танаевский Бланко: Патриотический настрой.

Кашулинский: Если закрывать тему ресторанов и перейти к туризму и к другим темам, вы ожидаете, что в следующем году ваша компания вырастет. Что вы ожидаете от рынка? Если взять 2015 год за 100, что будет в 2016 году, учитывая падение реальных доходов и прочее?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я думаю, что мы нашли ключи к пополнению наших ресторанов гостями. Мы нашли этот ключ. Помните, 30 лет — 6 кризисов, то есть кое-что мы знаем. Изучаешь меню, изучаешь каждый ингредиент меню, смотришь, что есть на рынке, придумываешь, ищешь, изобретаешь новое блюдо, увеличиваешь продуктивность.

Тагаева: Это не сказывается на качестве блюда?

Ордовский-Танаевский Бланко: Конечно, не сказывается. Что все мы делаем вначале? Сокращаем порцию. Мы это делали в 2014 году. Ну сократишь порцию на 10% — все. Один шаг — и смерть, больше ты не можешь это сделать, через пять месяцев  у тебя от блюда останется 50%. Ты должен просто полностью поменять подход к меню и перейти от дорогих продуктов к более экономным продуктам, что не значит, что они менее качественные. Ты можешь заменить тунца и лосося, которые стали очень дорогими, удвоились в цене, причем лосося из Норвегии нельзя было импортировать, двойной удар. Появился лосось из Южной Америки, из Белоруссии появился лосось хороший. И ты начинаешь искать альтернативу, добавлять паназиатские блюда, где элемент этих очень дорогих блюд сократился. Например, другой белок — курицу, свинину, другой белок это. Ведь вопрос — белок, овощи, сочетание блюд. Это инженерная работа, у нас команда прошла уже столько таких кризисов…

Кашулинский: Тем не менее, что будет с рынком?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я думаю, что не нужно смотреть позитивно и оптимистично, при этом надо быть и прагматичным. Я очень надеюсь, что спад нефти и спад рубля будет сравнительно ограниченным, может быть, 10% больше, 10% меньше. Я думаю, что появились деньги на рынке, ограниченно они появились, люди ищут, куда инвестировать с перспективой в 3-5 лет, никто не ожидает отдачи в следующем году. Следующий год — он непонятный, он такой болотно-смутно, но уже осознанный. Я не думаю, что в следующем году будут потрясения, как в четвертом квартале 2014 года. Следующий год будет такой болотный, но уже осознанный.

 

Тагаева: У вас такой неожиданный приятный оптимизм. А что говорят ваши коллеги? Кто во всем виноват? Они же как-то для себя это определяют? Общаетесь между собой?

Ордовский-Танаевский Бланко: Конечно, мы общаемся, но искать виноватого — это довольно пустая затея. Я думаю, что надо искать внутри выходы, решения, формулы для того, чтобы выйти. Мы говорили недавно о том, что я думаю, что будет в 2016 году. Мы в наших ресторанах видим рост, и если более правильно — видим замедление спада.

Казнин: Вы бы посоветовали кому-то сейчас, кто хочет открывать свой бизнес ресторанный?

Ордовский-Танаевский Бланко: Конечно. Объясняю. Сейчас появилась уникальная возможность, которая, наверное, впервые появилась за последние 5 лет, где арендодатель стал с тобой разговаривать на «ты» и в рублях.

Кашулинский: То есть сейчас выгодно?

Ордовский-Танаевский Бланко: Сейчас нужно.

Виноградова: Нужно заходить на рынок именно сейчас?

Ордовский-Танаевский Бланко: Просто надо иметь большое мужество для того, чтобы заходить в Россию.

Виноградова: А в туризме кому-нибудь какой совет дали бы?

Ордовский-Танаевский Бланко: В туризме есть два сегмента — сегмент индивидуального туризма, где мы больше работаем, и есть сегмент массового туризма. Вот в сегменте массового туризма, наверное, Иордания, Израиль смогут частично взять рынок Турции и Египта. Я думаю, что Египет откроется в 2016 году, очень надеюсь, и все-таки будут дальние направления, как Таиланд, они быстро могут сориентироваться, там есть количество комнат для того, чтобы обеспечить потребность. Но спад туризма примерно 50%. Примерно. В общей своей массе — 50%. В массовом туризме, мне кажется, что он меньше — спад. Знаете, на прошлой-позапрошлой неделе, когда была парижская атака, когда сбили самолет русский, мы почувствовали. Вся розница почувствовала спад. Народ перестал выходить на улицу, выходить в торговые центры. Но сейчас снова все более-менее вернулось в прошлые выходные.

Казнин: Я чуть в сторону уйду от бизнеса. Когда я читал о вас, мне очень интересно было, интерес у меня не пропал, когда я читал ваши интервью, в том числе, о вашей семье, о ваших взаимоотношениях с отцом. Отец ваш оказался в Венесуэле, потому что воевал во Вторую мировую против СССР.

Ордовский-Танаевский Бланко: Ему в итоге не удалось воевать против СССР, но такая задумка была.

Казнин: Да, такая задумка была, и он вынужден был уехать в Венесуэлу. Как вы это пережили и как для себя это объяснили? Вообще в этой ситуации как вы жили и живете?

Ордовский-Танаевский Бланко: Для начала я думаю, что была очень наивная и вполне понятная мне обстановка. Мой прадедушка и мой дедушка бежали из Советского союза, мой прадедушка был в списке под расстрел, он был в Петропавловской крепости в Петербурге, он был последний губернатор Тобольска, это был тогда центр Сибири. Как они убежали — убежали. Папа родился в Югославии. Вся белая эмиграция жила с ожиданием, что в следующем году они вернутся в Россию. Кадетские корпуса, школы, больницы были переданы в Югославию, король Югославии, русофил, принял россиян с открытыми объятиями. Когда наступила Вторая мировая война, то русский корпус, там объединились и старики, и молодежь, с целью пойти и освободить Россию от коммунизма. Наивно? Да. Но достойная цель, я с удовольствием тоже так бы и сделал. Коммунизм — это вещь, которую я ненавижу, потому что в России она уничтожила кроме того, что уничтожила война, она уничтожила такое же количество людей. И Россия еще должна осознать это. Как в Германии осознали Гитлера, мы должны осознать, что Сталин сделал в России. Этого еще не произошло.

Казнин: Осознать — это покаяться?

Ордовский-Танаевский Бланко: Осознать. Оставим так. Каждый пускай решает для себя. Но нужно осознать, что Сталин сделал для России огромное… то, что он сделал индустриализацию — это все хорошо, но не за счет 20 млн. смертей. Не за счет этого. Вернемся к моему отцу. Когда они поняли, что они попали в капкан, потому что воевать с немцами тоже не хотелось, но вначале все думали, что немцы тоже идут разоружать Россию, и многие сдавались, когда немцы пришли в Россию. Это был первый вариант. Но потом немцы показали свое лицо, естественно, потом народ встал против них, потому что это были оккупанты, а не освободители. Русский корпус отправили в итоге воевать с Тито, в 1943—1944 году они попали в капкан. Что дальше делать? Дезертиры, их расстреляют. И в итоге так закончилась Вторая мировая война, они приехали на Запад, сдались англичанам. И слава Богу, большинство из них, кроме части группы власовцев и казаков, которых массово убили в момент капитуляции, каждый постарался пойти домой — в Сербию, в Германию и т.д. Мой папа потерял маму и сестру. Оказалось, что сестра жива, уехала в Советский союз, я не нашел живую 10 лет тому назад. Вкратце история.

Казнин: Просто продолжая эту тему, сегодня где-то открывают памятники Сталину в России, война на Украине, и телевидение говорит, что на Украине фашисты. Очень многие люди в руководстве России — бывшие коммунисты, и все это так перемешалось. А вы говорите, что вы ненавидите коммунизм. Вот эти признаки не пугают вас? Они не могут заставить вас, например, уехать?

Ордовский-Танаевский Бланко: Я верю в то, что все-таки память России, и руководство главное страны это знает. Я думаю, что Путин Владимир Владимирович не будет возвращать страну в коммунизм. Это очень большое сказание, но я думаю, что это так.

Кашулинский: Вы, кстати, сами высказывались на тему будущего России и даже написали книгу «Мечты о России» в 2008 году, кажется. Там были какие-то очень рациональные мысли, что нужно, чтобы Россия избавлялась от зависимости от нефти, развивать человеческий капитал. Какова судьба этой книги? На что вы тогда рассчитывали?

Ордовский-Танаевский Бланко: Она сдвинулась на 10 лет пока. У меня тогда была цель Россия-2020-2025, сейчас может быть Россия-2020-2035. Понимаете, Россия — та страна, ей всего лишь 25 лет. Это молодой парень, который только что вырос, закончил университет. Бойкий, эмоциональный, думает, что все может и все знает. Вот наша новая Россия. Я думаю, что наступит время, когда России будет 35 лет, и она будет задумываться и осознавать вещи по-другому. Знаете, я, конечно, чувствую некий дискомфорт сегодня, конечно, я его чувствую. Но сказав это, я рассказывал вашим коллегам, что когда мне было не то 18, не то 20 лет, я был в Нью-Йорке, я был молодым, я помню, когда стоимость денег в Штатах… закрыто было 20%, когда в каждой улице Нью-Йорка было объявление — for rent или for sale. Как сегодня по Тверской или по главным трассам по Москве. Поэтому кризисы бывают, они цикличны. Когда наступил кризис в 2008 году, фунт упал почти что на 50%. Мы должны знать, что это не только у нас происходит. Сейчас в Латинской Америке очень много валюты упало на 50-70%. Я продолжаю верить в будущее нашей страны. Я думаю, что это необходимо. Я себя чувствую некомфортно, все-таки мы находимся в таком очень запутанном болотном состоянии: фашисты, Украина, Россия. Мы все — славяне. Это очень мешает, когда вдруг два братских народа находятся в таком конфликте, очень мешает. Но есть надежда, мы стали видеть меньше об этом по телевидению. Очень надеюсь, что этот тренд наступит, и я надеюсь, что в следующем году… Тоже надо сказать, господа, хотя очень многие ценят и очень многие хвалят США за то, что они делают у себя, и действительно, США — это самая эффективная страна по производству, там самые большие начальные возможности у бизнеса и у предпринимательства. Но с другой стороны, их отношение к правам человека и к внешней политике очень выборочное. Потому что права человека не только не соблюдаются в Сирии, но и у многих американских очень близких союзников, которые, наверное, поддерживают «ИГИЛ» (признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ). Поэтому действительно мы попали в очень запутанную ситуацию. Мне очень больно то, что происходит с Россией в Украине, мне очень больно за восток Украины. Но я думаю, что сейчас мы с Турцией мы попали. Или они попали. Но я очень надеюсь, что в середине следующего года мы увидим сближение Европы и России. Потому что общий враг один.

Казнин: Коротко спрошу, возвращаясь к ресторанной теме — вы сами пробуете эти продукты, едите? Воронежский маасдам или подобное?

Ордовский-Танаевский Бланко: Все. Это громко сказано. Я участвую во всех пробах. В «Шикари» мы проводили три пробы для того, чтобы подтвердить итоговое меню. Но хочу сказать, что впервые проект «Шикари» создан моей командой. Я специально отошел и только подтверждал или давал советы. Надо искать замену.

Казнин: Спасибо, что пришли к нам сегодня.

P.S. Ордовский-Танаевский Бланко: Я Ростислав Вадимович Ордовский-Танаевский Бланко, был в программе Hard Day’s Night, и очень надеюсь, что то, что мы обсуждали сегодня, наша места воплотится в жизнь в ближайшее время для России.